Переход или история одной экстериоризации

Ольга Ендовицкая (2024)

Эта увлекательная история повествует о мистическом приключении адвоката Владимира Черемицкого, который в результате сердечного приступа умирает, но вскоре осознаёт, что его путь на этом не завершается. Он открывает для себя тонкие грани духовного бытия и, обретая новые знания, стремится вернуться в своё прежнее воплощение к любимой супруге.

Глава 6

Хмель растаял, очистив сознание, усталось сменилась приятной истомой. Сквозь сомкнутые веки пробивались нежные лучи восходящего солнца, а легкий ветерок уносил ночную прохладу. Я глубоко вдохнул и, приоткрыв глаза, очутился на изумрудном лугу, усеянном синими цветами, чей аромат манил стрекоз и бабочек. Всё вокруг порхало и жужжало, наполняя пространство жизнью. Я лежал на мягкой траве, каждая травинка покорно склонялась под тяжестью моего тела. Сорвав соломинку, я с лёгкой ухмылкой сунул её в рот и начал жевать, не отрывая взгляда от лазурного неба, чистого и безбрежного. Воздух был свеж, сладок и пьянящ. Упоённый им, я ощутил легкую эйфорию, сознание стало расплывчатым, и, прикрыв веки, я погрузился в дремоту.

Разве так бывает — заснуть во сне? — подумал я.

— Бывает, — прозвучал в ответ нежный женский голос, словно мелодия, плывущая по воздуху. За ним последовал смех, легкий и чарующий, как звон хрустального колокольчика. Этот смех, такой приятный и родной, я не смог бы позабыть никогда, ровно, как и тот голос, который прошептал:

— Вставай, лежебока. Пора…

Желая удостовериться, что всё это мне не причудилось, я мгновенно раскрыл глаза. Ангельский лик, озарённый солнечными бликами, склонился ко мне, и нежные уста коснулись моих губ. Это была она — моя Елена.

Я быстро поднялся на колени и, обхватив её милое лицо руками, жадно целовал губы, щёки глаза. Я не мог поверить в это чудо, всё казалось одновременно невероятным и предельно реальным: тепло её тела, нежность её ладоней, пылкость поцелуев, крепкие объятия, в которых растворялось время.

От переизбытка чувств в груди образовался ком, который разрастаясь с каждым вдохом, распирал грудную клетку. Когда дышать сало невозможно, раздувшийся внутри шар лопнул, и нечто необыкновенное, горячее разлилось по всему телу. Умиротворение заполнило каждую частицу моего существа. Вскоре заполнивший меня флюид начал пульсировать, а затем пульсация переросла в вибрацию. Горячими потоками она разливалась во мне снова и снова, сверху вниз, снизу вверх, изнутри наружу, снаружи внутрь. От вибрации я ощущал звон сотни колокольчиков, слившихся в унисон в один величественный колокольный звон. Мне нестерпимо хотелось плакать, я потерял контроль над эмоциями. Внезапно всё прервалось словами Елены:

— Милый, у нас мало времени. Я должна скоро вернуться.

— Куда? Зачем? Не оставляй меня. Даже, если ты мой сон я желаю остаться здесь с тобой навсегда. Ты — всё, что мне нужно, — прошептал я, крепко удерживая в объятиях свою жену.

— Мне пора, родной. Люблю тебя, — тихо произнесла она, прежде чем растаять в воздухе.

Мгновение спустя исчезло и моё видение. Очнувшись, я поднялся с кровати и вышел на террасу, где утренняя заря заливала небо красками нового дня.

Сбросив с себя одежду, я с разбега нырнул в озеро. Вода оказалась прохладной и чистой — именно то, что было нужно, чтобы смыть остатки дурмана оставленного сновидением. Но это был не просто сон — словно иная реальность, где я вновь потерял Елену. Я обязан сдать эти экзамены, чтобы мне это не стоило, только так у меня появится шанс вернуться к жене. Но что если, одним из условий этого экзамена будет забыть её? Ведь тогда в лесу Агата намеренно столкнула меня с моим детским страхом и, я прошёл испытание, когда смог освободиться от его оков. Возможно, и эта встреча во сне, тоже искусно спланированная моим проводником проверка, для преодоления которой необходимо навсегда стереть Елену из своей памяти? Нет, я не согласен на такое.

В неистовстве я плыл с такой яростью и упорством, что не заметил, как достиг противоположного берега. Выйдя из воды, я ощутил, что часть моего гнева словно растворилась в глубине озера. Некоторое время я просидел на берегу, созерцая вдали свою избушку, словно она была отражением моего внутреннего смятения. Лишь слегка успокоившись, я поднялся и, решив исследовать окрестности, без стыда и сомнений, в чём мать родила, побрёл вдоль берега.

Спустя час бесцельных блужданий моя злость окончательно рассеялась. Свежий ветер, срывавший с деревьев усталые листья, развеял и мои отжившие эмоции. Я опустился на плоский камень, скрестив ноги, и устремил взгляд на водную рябь, искрящуюся в лучах света. Спокойствие окутало меня, как мягкое покрывало. Озорной ветерок, приносивший тепло летнего утра, обдувал, радуя благозвучием из шелеста листвы, шороха травы птичьих трелей и стрекотания цикад. Два белых лебедя, опустившись на воду, медленно исполняли грациозные па. Мысли мои затихли, и в этой тишине я ощутил озарение — сакральный смысл, сокрытый в простом созерцании. Внутри меня вновь разросся тот самый ком, который лопнув, высвободил чувство неописуемого восторга, счастья и любви ко всему сущему. Из глаз непроизвольно хлынули слезы. Я радовался им, как ребенок, обретая в них покой и безмятежность. Всё во мне любило, и я знал, что это чувство взаимно. Без движения, с блаженной улыбкой на лице я просидел до тех пор, пока моё молчание не нарушило бесцеремонное появление Агаты.

— Привет. Я смотрю, ты медитируешь? — с лукавой усмешкой произнесла она.

Я мгновенно вскочил на ноги, одной рукой смущенно прикрывая причинное место, другой пытаясь натянуть материализованные джинсы. Она стояла напротив, и без тени стеснения наблюдала за моими жалкими попытками попасть ногой в штанину.

— Могла бы хотя бы отвернуться ради приличия, — раздраженно бросил я, справившись со штанами.

— Тогда было бы не так забавно. Вижу, ты освоил материализацию. Скажи, разве сложно было материализовать одежду сразу на себе? Зачем этот спектакль? Если только не для того, чтобы меня позабавить, — смеялась она.

Меня охватил стыд. При жизни я был куда более сообразительным.

— Был — вот ключевое слово, — не унималась Агата, продолжая подтрунивать.

— Вали из моей головы! Сколько можно издеваться? — выкрикнул я, не в силах сдержать гнев.

Вероятно, не стоило говорить с ней так резко — она всё же девушка, но мои слова возымели действие, а это было важнее всего. Агата перестала смеяться и тихо промолвила:

— Прости. Мне не следовало так глубоко погружаться в тебя. Здесь мы все на виду, и понятие приватности полностью отсутствует. Развлечений немного, потому мы часто дурачимся, подшучивая друг над другом. Это стало частью нашего существования. Но я не подумала, что это может причинить тебе боль. Проводник обязан быть в контакте с вверенной ему душой, поэтому я не смогу разорвать нашу связь. Но я обещаю, впредь буду считывать тебя лишь поверхностно.

Она смотрела на меня с искренним и понимающим взглядом, так что моя злоба мгновенно исчезла, уступив место осознанию вины за проявленную грубость.

— Извини, что накричал. Не следовало так поступать. В том, прежнем мире, я всегда чувствовал себя уверенным, сообразительным, организованным, и это помогало мне при любых обстоятельствах добиваться поставленных целей. Но тут всё иначе, словно действуют иные законы бытия. Я понимаю, что в рамках этой новой реальности мне необходимо меняться и учиться жить по-новому, но всё, что я делаю выходит криво. От этого я злюсь. Злюсь на себя за свою неуклюжесть и узколобость, а также на тебя — когда ты роешься в моих мыслях и обнажаешь все недостатки.

Она украдкой улыбнулась в знак признательности за моё откровение и устроившись на траве, рядом с тем камнем, на котором я сидел до её появления, произнесла:

— Ты прав, здесь царят иные законы. В физическом мире ты — это суть твоих мыслей, слов и поступков, даже если они противоречат твоим истинным желаниям. Всё это создаёт твой портрет. Но в мире тонком, ты — тот, кто ты есть на самом деле. Независимо от того, что ты думаешь, говоришь или делаешь, главное — это побудительная причина, та искра, которая задаёт вектор и формирует энергетический потенциал. Тебе необходимо изменить своё восприятие, сместить фокус внимания к точке сборки — и тогда всё свершится.

— Что такое точка сборки и где она находится?

— Если объяснить просто, это — сердце твоей души. Достигнув этой точки, ты перезагрузишь своё сознание и твоё мироощущение преобразится.

— Но как это сделать?

— Отключи временные рамки, в которые зажат. Растворись в моменте и забудь обо всём и обо всех. Тогда твоё внимание устремится внутрь и будет сжиматься, пока не соединится с точкой сборки.

— А что станет со мной, с моей личностью после этой перезагрузки? Я перестану быть тем, кто я есть?

— Отнюдь, ты останешься собой, только без сожалений о прошлом и грёз о будущем.

— Но если я лишусь прошлого, то забуду Елену. Это меня не устраивает.

— Если это истинная любовь, то не забудешь. Сотрутся лишь земные воспоминания о ней, но само чувство не исчезнет, ибо оно рождено велением сердца, а не ума.

— Помнишь, ты обещала помочь мне вернуться к жене? — спросил я, пристально всматриваясь в лицо Агаты, стараясь уловить малейшие оттенки её реакции.

— Да. Почему ты спрашиваешь? — ответила она, озадаченная неуместностью моего вопроса.

— Просто хочу удостоверится, что твоё предложение о перезагрузке моего сознания, не является уловкой, с помощью которой ты пытаешься заставить меня забыть Елену и тем самым освободить себя от данного обещания.

— Я, та — кто я есть и слово моё твёрдо. А к хитростям я прибегаю, лишь для того, чтобы развеять игры твоего закоченевшего разума. Однако никакие фокусы не способны изменить природу чувств, потому что они исходят из сердца души и являются её частью. Сколько бы раз ты не перезагружал своё сознание, воля сердца останется неизменной. — Она смотрела на меня с лёгкой обидой, словно упрекая за недоверие.

— Дело не в том, что я тебе не верю, — тихо произнёс я, оправдываясь, — просто хотел удостовериться в надёжности данных тобой обещаний.

— Теперь убедился? Или мне следует ещё, поклясться на крови, чтобы у тебя отпали все сомнения. Только учти, кровь здесь не настоящая, так что ритуал будет липовым.

— Пожалуйста, не надо сарказма. Я, можно сказать, доверяю тебе самое ценное, что есть у меня. Так что, будь добра, прояви хотя бы каплю уважения — возмущенно произнёс я.

— Ладно. Прости. Уверяю тебя, ты останешься собой, только будешь обновленной версией, со стёртыми земными воспоминаниями. Кстати, если позволишь мне участвовать в этом процессе, то бонусом обретёшь новые знания, которые помогут тебе сократить время твоего обучения.

Она смотрела на меня испытующе, ожидая положительного ответа. После минуты раздумия я робко произнёс:

— Хорошо, я согласен. Только я хочу заранее знать, что мне предстоит делать.

— Но я чувствую нотки сомнения в твоём голосе. Если нет уверенности, то лучше и не пробовать, иначе это может только навредить тебе и мне.

— Я уверен, давай сделаем это. — с полной решимостью промолвил я.

Агата с радостью потерла руки и, загоревшись энтузиазмом, воскликнула:

— Отлично! Тогда нам понадобится твоя книга.