Девочка Маскара

Ольга Гронская, 2022

Беляев-привилегированый сутенер, его клиенты самые влиятельные люди страны. А сам он дьявол в обличии ангела, которого боится элита, власть и погоны.Я бы никогда не встретила такого как он в своей обычной жизни, если бы одним ранним утром, двигаясь по Сочинскому шоссе вдоль Черного моря, куда папа привез меня на летние каникулы, наш Патриот не снес морду его Астон Мартина.Теперь меня ждет участие в аукционе, где главный лот я. Сегодня он продаст меня как овечью шкуру, не из-за денег, ради забавы.Попытка бегства равна жизни. Торги начинаются…Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Первая встреча

Через пару дней мне сообщили, что папа пришел в себя и его перевели в общее отделение. Я рванула к нему. Мне хотелось поскорее увидеть его глаза, обнять и снова почувствовать себя в безопасности.

— Папочка!

— Тася! Цела? Все хорошо?

— Обо мне не беспокойся, как ты себя чувствуешь?

— Нормально… могло быть и хуже… Ты где устроилась?

— Папочка, что же делать… Как так вышло?

— ДПСники говорят, я скорость превысил, а что тот идиот на встречную вылетел, их не волнует!

— ДПС? Когда?

— Вчера были, как очнулся.

— Все будет хорошо, пап. Если тот водитель виноват, то и спрос с него, — папа посмотрел на меня растерянным взглядом. — Что?

— Ничего. Ты где устроилась, спрашиваю?

— Тут недалеко. Я бронь отменила в отелях. Деньги обещали вернуть все, кроме того, что в Мацесте.

— На возьми, — папа протянул карту, — 7187, запомнила?

— Угу.

— Томка звонила. Зря ты ей рассказала, снова все завалит…

— Прости! Мне было так страшно…

— Все будет хорошо, Тасюшь. Ну, не плач.

— Пап, машину и вещи забрать надо. Их увезли те… те люди…

— Видел их сегодня.

— Кого?

— Второго участника аварии и дружков его — чертей.

— Они что, угрожали тебе?! Пап, да знаю я сколько его кабриолет стоит. Все в интернете уже! Так это его ведь вина! — папа устало вздохнул.

— Сядь! Я адвоката нашел, посмотрим…

— Адвоката? Они только виновным нужны, а мы не…

— На вот, за водой мне сходи. Там автомат в конце коридора, — папа протянул мне деньги и указал на дверь. Хотел поскорее закончить разговор и уберечь меня от волнений.

Я молча вышла. Никогда не осмеливалась перечить ему. Медленно побрела, рассматривая серые стены. Двери в палаты были заперты, кроме той, что в конце, где автомат. Там так некстати стоял парень, с довольно примечательной внешностью, такого не спутаешь. Он взял пару банок колы и обернулся. Я замерла, как вкопанная, сделала глупый вид, вроде что-то в руках рассматривала. Он вернулся в палату, откуда появилась медсестра, со смущенной улыбкой на лице. Закрыла дверь и пошла мне на встречу.

— Извините, тут есть еще автоматы с водой?

— Только в соседнем здании.

— Ясно… а там что?

— ВИП палата.

Я выдохнула. Хоть бы дверь оставалась закрытой.

Запихнула полтинник, набрала пару цифр. Автомат зажужжал. Бутылка с водой застряла в спирали.

— Давай же…дурацкий… — я тихонько толкнула шкаф, набитый шоколадом и газировкой. Тот злостно фыркнул и остановился. Бутылка повисла.

— Помочь? — рост, бесчисленное количество татуировок и почти бесцветные серые глаза. Этот человек внушал ужас одним только видом. Наверняка он убийца, без сомнений. Если уж сотворил такое со своим телом, тогда на что способен по отношению к другим?! Он долбанул по автомату. Бутылка с грохотом свалилась вниз.

— Спасибо.

— Для здоровья, — парень все еще стоял, перегородив мне путь. Было похоже, что во рту у него леденец, он гонял его языком от щеки к щеке. Заметил, что я смотрю, достал лимонную конфету.

— Хочешь? — меня передернуло. Омерзительно. Он закинул ее обратно в рот. Ухмыльнулся. Я посмотрела в сторону палаты. Еще раз прокрутила в голове сумбурный монолог.

— Мне нужно поговорить с вашим другом, можно?

— Каким другом?

— Тем, кто лежит в этой палате. Энджел, так его зовут?

— Друзья.

— Можно?

— Ну давай…

Как только я вошла в палату, дверь захлопнулась. Парень остался позади, его дыхание касалось макушки. Не знай я, что за спиной человек, приняла бы за дикого зверя. Льва, с громадной пастью, длинными клыками, свирепым взглядом и когтями, что одним ударом способны обезглавить.

Я должна, ради папы. Сжала в руках бутылку с водой. Она была ледяная, пальцы окоченели.

— Вы ему скажите?

— Я похож на конферансье? — он сложил руки на груди. Бицепсы стали еще больше.

— Консьержа, вы имели ввиду? Конферансье — это человек объявляющий эстрадные номера. Как правило, обаятельный и остроумный.

«Боже!!! Тася, но хоть сейчас перестань быть всезнайкой и засунь поглубже в пятую точку свой речевой аппарат!». Я умничала постоянно, по привычке, просто от того, что могла. Но сейчас эта черта как никогда была неуместна!

— Вот как?

Он поднял бровь и слегка приоткрыл рот. Выражение лица отчетливо говорила: «Ты отвечаешь за свой базар?» или «А ну-ка повтори, мелочь!».

— Извините, я ничего такого не хотела сказать, я не в том смысле, что вы не обаятельный…

— Находишь меня обаятельным?

Заложил руки в карманы. Шагнул вперед.

— Что? Нет! То есть, я же не знаю вас…

Одним взглядом он приказал мне умолкнуть. Я отошла на шаг, стоять рядом с этим великаном мне было не по себе. Говорить и подавно. Он кивнул на дверь.

Я постучала. Ждала ответ, но было тихо. Постучала еще и медленно приоткрыла. У шкафа стоял мужчина. Он был среднего роста и плотного телосложения. Потягивался, сцепив на затылке руки. Загорелые и мускулистые. Вены на шее проступали толстыми бугорками. Увидев меня в отражении зеркала, мужчина обернулся и широко улыбнулся. Это он, я сразу поняла. Вьющиеся светлые волосы, ясные голубые глаза, даже футболка бледно розовая. Он и есть Энджел.

— Здра-а-а-вствуй, — протянул, осматривая меня снизу-вверх. — Прости за мой вид, не успел штаны натянуть.

— Так может уже и не надо… — заржал кто-то сбоку. Только сейчас я заметила диван и двоих парней на нем. Они выглядели так же как тот парень с тату. Огромные, будто только вчера из преисподней. Я испугалась их смеха и сделала шаг назад. Сразу уперлась спиной, оглянулась. Татуированный давил сверху взглядом.

— Демид, это мне подарок? — Беляев потер подбородок. — В самый раз, яйца уже набухли, чувствуешь? — он схватил меня за руку и поднес к своему паху. Я тут же одернула ее. Его друзья поднялись с дивана и окружили меня. Сердце забилось так, что удары сбивали дыхание. Я вцепилась в бутылку. Как смешно. Тоже мне орудие смерти против этих чертей.

— Я никакой не подарок. Вы врезались в нас… Из-за вас… папа был… в коме!

Я задыхалась, проглатывая слова. Кровь шумела в ушах и перед глазами начало темнеть. Дикий, животный страх подчинил тело. Еще десять минут назад я планировала рассудительный разговор, но сорвалась в первую же минуту. Обстановка скручивала руки, мне все сложнее было контролировать себя. Беляев прищурился, пристально посмотрел мне в глаза, на губы. Каждый мускул моего тела буквально окаменел. Я сделала пару шагов назад, протянула руку к комоду, взялась за угол. Пыталась найти опору и собрать в кучу, расползающийся от страха, разум. Вдохнула как можно глубже:

— Я хотела поговорить с вами… — воздуха хватило лишь на короткое предложение.

Беляев отвернулся и потер подбородок, будто раздумываясь над чем-то. Я ждала его слов как приговора, хотя для его выноса еще не пришло время. Он обернулся, покручивая в руках телефон.

— Я хотела поговорить… — голос опять дрогнул.

Нога затекла, я переступила на другую. Беляев поднял ладонь, и двое чертей на диване, обсуждавшие мою грудь и ноги словно меня сейчас не было в этой комнате, закрыли рты. Я смотрела на бутылку в руках и молилась выйти из этой палаты как можно скорее. Глаза щипало, словно в них налили лимонный сок. Сжала зубы, в висках застучало. Чем я думала, когда шла сюда?!

— Тимофеева Таисия Николаевна, — Беляев подкурил, глубоко вдохнул и выпустил густой белый дым с ароматом шоколада. — Имя то какое-то колхозное, — значит мое имя ему уже хорошо известно… Его друзья заржали. Они рассматривали меня как куклу. Беляев бухнулся на кровать. Подложил за спину подушку и согнул одну ногу, потирая колено. Татуированный, которого видимо звали Демид, был у двери. Я же чувствовала себя безмозглой косулей, которую окружила стая скалящихся гиен. Но я безумно любила отца, и готова была сражаться за него. Жаль я не знала кто есть мой враг…

— Что вы сказали папе?

— Твой папа должен мне тридцать миллионов. Как только решим этот простой вопрос, отпущу его невредимым.

— Как это, отпустите?

— На свободу. А будет против, вернется в глубокую кому… Так что пока в сознании, пусть не теряет время.

Беляев поднялся с кровати и раздавил сигарету в стоящем на зеркале блюдце.

— Да что вы такое говорите! Вы в своем уме вообще! Это вы виноваты в аварии. Уверена, что еще и не трезвый за рулем были! Выехали на встречную полосу и едва не убили нас! Посмотрите, в интернете все написано!

— Где? — он наигранно испугался, от чего стал мне еще противнее.

— Вот! — я достала мобильник и зашла в сеть. Через раз попадала по буквам дрожащими пальцами. Беляев стоял радом, от чего я никак не могла ввести несчастным три слова в поисковик браузера. Он забрал телефон, вбил запрос и вернул мне.

— Давай поищем вместе? — обнял меня за талию. Я отскочила и врезалась в одного из его друзей. Тот сжал мои бедра.

— Не трогайте меня!!!

Я прижалась к стене и прокрутила ленту Яндекса вниз. В сети не было ни одной статьи об аварии и уж тем более о том, кто виноват.

— Нашла что-нибудь интересное, Тасюш?

— У меня все сохранено, ясно!

— Ну а как же, ясно конечно. Классная задница, — Беляев схватил за локоть, оттащил на центр комнаты и шлепнул по ягодице.

— Прочь!!!

Я вырвалась. Демид перехватил меня у двери.

— Не рассмотрел в коридоре, — он сжал запястье, завел его за спину и развернул.

— Пустиии!!! — я зарыдала, пытаясь высвободиться из его огромных рук. Повисла в воздухе, когда он поднял меня за подмышки, рассматривая как щенка. — Пусти!!! — из меня вырвался уже нечеловеческий рев. Татуированный разжал руку, и я свалилась на пол. — Люди вы в конце концов или нет? — я обвела их взглядом. — Ведь это вы, вы виноваты! Папа не может ходить, что же вы делаете?! Разве это мы вам должны?! — я взглянула на Беляева.

— Ты заебала орать!

Он метровыми шагами двинулся ко мне, вскипая от злости. Нагнулся и схватил меня за шкирку. Одни рывком поставил на ноги.

— Будет суд, вам не выиграть, — я зашипела под нос осипшим голосом, слезы произвольно стекали по лицу. — НИКОГДА!

— Игры закончились, девочка.

— Пустите меня!

Он отшвырнул меня в сторону. Я врезалась в комод. Тело трясло от собственной немощности и нечеловеческого страха.

— Твой папаша отдаст мне все, что у него есть, иначе ты его больше не увидишь.

Папаша… так безразлично и оскорбительно. Мой мир разбивался вдребезги, впиваясь острыми осколками в душу. Несколько глаз бесчувственно наблюдали за этим. Смотрели, как я дрожу и утираю слезы. И на их лицах не было и грамма сочувствия.

— Это у вас может быть и папаша! А у меня папа, самый лучший на свете, ясно!

— Если тебе дорога твоя шкура, сделай так, чтобы я тебя больше не видел. Вали, пока по кругу не пустил…

— Я думала вы человек, а вы просто… мразь… — черт подери, как же мне хотелось убить его! — Мы не в чем не виноваты!

— Вали я сказал!

Я вылетела за дверь. Меня трясло. Открыла бутылку с водой и сделала три глотка. Газ раздирал горло. Я зашла в туалет и умылась. Успокоившись, пошла к папе. Отдала воду и пообещала вернуться вечером с едой. Прямиком из больницы направилась в полицию. Там была очередь, люди жаловались, кто на что. Мне все казалось пустяком, но я ждала.

— Слушаю вас, — устало брякнул парень. В погонах я не разбиралась, сам он не представился.

— Здравствуйте. Меня зовут Таисия Тимофеева. Я и мой папа попали в аварию. Вы, наверное, слышали. Владислав Беляев и мы… — парень переглянулся с коллегой.

— Так вам в ДПС.

— А я не по поводу аварии.

— Так излагайте быстрее!

— Владислав Беляев угрожает моей семье. И мне лично угрожал. Говорит, если мы не заплатим за его автомобиль…

— Девушка, вам в ДПС.

— С шантажом тоже ДПС разбираться будет?! Вы меня не слышите совсем?

— Где доказательства?

— Вот, я все записала на телефон!

Я включила мобильник, от голоса Беляева меня затрясло.

— Пишите заявление, оставляйте улики… — безразлично произнес он.

— А вы не можете сделать копию?

— Нет. Оставляете или как? — все больше раздражался он.

— Я напишу только заявление, а флэшку с записью занесу позже.

— Мы закрываемся через двадцать минут. Завтра будет другой исполняющий…

— А вы не подождете немного? От этого зависит жизнь моего отца. Он угрожал убить его! Послушайте…

— Вернешься завтра. Давай следующий!

Я отошла, взглянула на лист в одной руке и мобильник в другой. Тот черт в татуировках неспроста был у главного врача, наверное, уже договорился, чтобы папу не лечили. Я не могу ждать! Нужно действовать, сейчас. Пока запись нашего разговора загружалась в облако, копия мне точно пригодится на суде, я писала заявление. Полицейский искоса поглядывал на меня. Загрузка закончилась. Я посмотрела на время, пять минут до закрытия. Пять минут, чтобы решиться… Папочка… Звонок.

— Такса!

— Здравствуй, Тома.

— Как ты? Почему не отвечала на сообщения?!

— Зря ты папе звонила, Том. Теперь он волнуется еще и из-за тебя…

— Прости, не удержалась.

— Ладно, уже неважно.

— Важно! Ты почему не сказала, что вам угрожают!

— А ты откуда знаешь? Папа тебе сказала?

–… не сложно догадаться…

— Так страшно, Тома… ты бы их видела…

— Ты в полиции была?

— Сейчас здесь. Подозреваю, у этой сволочи все, кто в пагонах — куплены.

— Артему позвони, у него отец областной генерал! Куда им против самой власти!

— Нет! Обещай мне, что не скажешь Артему!

— Да почему? Он ведь твой парень, кому как не ему тебя выручить?!

— Нет! Поклянись, Тома! Ну!

— Да клянусь я! И все равно не понимаю…

— Что тут понимать… Он же… он ведь идеальный! Интеллигентные родители, сам отличник, спортсмен, меценат… Я так его люблю Том, господи, как я его люблю…

— И что?!

— То! Я не буду его втягивать в это! Не стану рисковать его жизнью!

— Дело твое… Знаешь, я тут второй день читаю про этого Беляева… как он еще не за решеткой, не понимаю. Вы правильно сделали, что адвоката наняли, нужно быть на шаг впереди… Угораздило же, да еще и с такими утырками…

— Тома! Я… Том, я вот сейчас скажу, ты не начинай только, ладно… Я решила уже и выхода другого не вижу. И это гораздо эффективней будет.

— Что ты там решила? Меня подожди, я приеду…

— Нет! Не вздумай тут появляться! Я с Беляевым лично говорила. Там ни связи, ни адвокат не спасут. Ни наша доблестная полиция, — я посмотрела на дежурного, тот указал на часы. — Я… я предложу ему себя. Я может и не стою конечно миллионов…

— Ты спятила? Вообще башню унесло!!! В проститутки пойдешь?

— Нам этот долг не оплатить, Том.

— Он бесчеловечное чудовище! Продаст тебя! Кому, куда, неизвестно!

— Пока Тома, позаботься о папе, — я проглотила ком и вырубила телефон. Смахнув слезы, отдала трубку с заявлением, и направилась в магазин. Купила спортивный костюм, кеды, сменное белье и платье. Красное, в мелкий белый цветок. Короче обычного, с вырезом на груди. Еду для себя и папы. Пошла к морю. Кто знает, возможно, в последний раз. Старалась не думать, чтобы ненароком не наткнуться на мысль о том, что моя жизнь кончена. Вошла в воду прямо так, в шортах и футболке. Вода была спокойной и прозрачной. Горизонт казался недосягаемым. Заплыла далеко, пока голос из рупора не приказал мне вернуться в зону для купания. Дома приняла душ, собрала все вещи и ушла, оставив в кухонном блокноте пару строк для хозяйки.