Сын моего мужа

Ольга Гринвэлл, 2022

Мой муж – прекрасный человек: заботливый, добрый, честный. Он дал мне возможность снова почувствовать себя нужной. Вот только его взрослый сын путается под ногами. Наглый красавчик, брутальный мачо, который возненавидел меня с первой минуты, считая, что я окрутила его отца ради денег. Он объявил мне войну. Но мы еще посмотрим, кто кого…

День неожиданно разделился на две совершенно разные половинки.

Утро, начавшееся с очередной ссоры с Олегом и из-за этого ставшее тусклым и хмурым, внезапно превратилось в прекрасный день — самый лучший день в моей жизни. Ну или, по крайней мере, один из лучших. В моей жизни я насчитывала несколько таких: день, когда познакомилась с будущим мужем, день нашей свадьбы, и сейчас, когда я, едва не плача от счастья, вылетела из поликлиники. И даже солнце, спрятавшееся за тяжелыми серыми тучами — я знала — улыбалось мне.

У нас будет ребёнок! Ребёночек. Маленький, крохотный комочек, который наконец-то сделает наш союз крепким и надёжным, и заботы о котором привнесут для мужа иной смысл в слово «брак».

По дороге я забежала в кондитерскую, где долго в сомнениях стояла перед витриной, выбирая торт. Наконец, остановилась на белом, с лёгким кремом, напоминавшим об ангелах и феях. Так, наверное, надо забежать и в винный магазин — фужер шампанского уж точно не повредит малышу. И да, уж так и быть, куплю хороший армянский коньяк.

Я улыбалась, представляя, как мы с Олежкой празднуем, и люди в маршрутке наверняка думали, что со мной что-то не так. А мне хотелось сообщить эту чудесную новость всему свету: у нас будет ребёнок!

Первым делом, придя домой, скинула с себя одежду и, встав перед зеркалом, принялась разглядывать живот. Его ещё не было — всего-то семь недель, но я, слегка прищурив глаза, представляла себя уже с большим, как шар, пузом. Мой маленький! Обещаю, что буду лелеять и заботится о тебе.

Глянула на часы и спохватилась — муж того гляди придёт с работы, а на ужин нет даже намёка. Вряд ли Олег будет счастлив получить вместо ужина только десерт и шампанское.

Он задерживался, впрочем, в этом не было ничего непривычного. Это в последнее время Олег стал приходить домой намного раньше, а до этого частенько возвращался за полночь.

Вздохнула. Горькие воспоминания на миг перекрыли радостное настроение, но я постаралась поскорее отогнать их. Мне достался в мужья красивый харизматичный мужчина, и не его вина, что женщины липли к нему, как пчелы на мёд. Конечно, я переживала, плакала, разговаривала с мужем, а он обещал исправиться, просил прощение, даже стоял на коленях и клялся мне в любви. И всегда проскальзывало: «Вот если бы у нас были дети…»

Быстро сварила рожки, бросила в воду сардельки и, открыв банку овощного рагу, стала накрывать на стол. Немного подумав, достала скатёрку, хоть и старенькую, но так хотелось сделать сегодняшний вечер особенным.

Сердце на миг замерло, а потом бешено застучало, когда услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Я уже предвкушала реакцию Олега, как счастлив он будет. Села на стул в ожидании, когда муж зайдёт в кухню. Слышала, как он раздевался в прихожей, затем открылась дверь в комнату — ну что же он медлит? — и уже собралась выйти к нему навстречу, когда раздались шаги.

— Привет, — остановился в дверях, с опаской оглядывая накрытый стол, меня, бутылку шампанского. — У нас какой-то праздник, Мил? Я что-то забыл?

Мои губы сами растянулись в улыбке, и я, уже не в силах больше ждать, вскочила из-за стола и бросилась к мужу, обвила его шею руками, прижалась к нему.

— Угу, — кивнула. Олег отстранил меня от себя, разглядывая, словно видел в первый раз. Нахмурился. — Мне надо кое-что сказать тебе, — прижимаясь губами к его шее, прошептала я.

— Ну давай, говори, — муж посмотрел на часы. — У меня тоже к тебе есть разговор.

— Олежка! Я жуть как счастлива! Ну, в общем, опуская подробности, сразу скажу, — выдохнула. — Я беременна!

Не сразу ощутила, что его тело будто одеревенело.

— Что? — и голос. Голос стал каким-то бесцветным.

— Олежка, у нас будет ребёнок!

Внезапно почувствовала, как пальцы мужа впились в плечи, отстраняя меня.

— Послушай, я тоже хочу кое-что сказать тебе. — Я все ещё улыбалась. — Я уезжаю. Уезжаю в Канаду.

— В Канаду? Как, когда? Ты получил там работу или… — подумала, что как здорово там будет малышу. Наконец-то мечта Олега сбудется — муж буквально бредил идеей о переезде в эту страну.

— Ты не поняла. Я еду один, без тебя. Ты мне больше не нужна. И ребёнок тоже.

Я рассмеялась. Тоже мне, нашёл время для шуток, да и не очень-то и смешно. Но глаза Олега были серьёзны. Он это на полном серьезе?

— То есть ты хочешь, чтобы я родила здесь, а потом приехала к тебе? — затараторила, пытаясь не дать ему ничего сказать первым. — Чтобы малыш родился здесь, в России? Хочешь устроиться получше до нашего приезда? Ну да, — я выдохнула, — я понимаю…

— Мила, ничего ты не понимаешь. — Он отошёл к окну, отвернулся. Я увидела, как его кулаки сжимаются и разжимаются. — Мы разведемся. Всё.

— А ребёнок? Ты же так хотел…

— Мил, ты дура? Я же сказал, что у меня свои планы, и ты в них не входишь. Ни ты, ни твой ребёнок.

— Он не только мой! — странно, но мой голос звучал спокойно, а в душе разыгрывалась буря, готовая вырваться наружу и разнести все в щепки.

Олег продолжал:

— Мне абсолютно безразлично, что там с тобой — беременная ты или сделаешь аборт, или будешь рожать. Уверен, что не пропадёшь со своим дипломом экономиста. У меня же, Милочка, начинается другая жизнь.

— Что ты такое несёшь, Олежек? Я твоя жена! Скажи, что ты шутишь, или… или ты пьян?

Он вообще не пил. Ну, может, иногда на день рождениях друзей. Тем более я не могла понять, зачем мой муж стоит сейчас, хмуро на меня смотрит, словно я какая-то сумасшедшая и говорю какую-то ересь. Разве моя беременность повод для шуток?

— Мил, я встретил женщину и хочу уйти от тебя к ней. Она живет в Канаде и зовёт меня к себе. Я так решил. Ну, если вдруг что-то пойдёт не так, то я, может, и вернусь к тебе, хотя…

— Нет.

Он с удивлением поднял на меня глаза, хмыкнул.

— Хотя нет, вряд ли, — взял меня за руку и потянул к зеркалу, висевшему на стене. — Ты, вообще, видела себя? Знаешь, почему я перестал выходить с тобой в люди? — Я нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду, и тупо уставившись на своё отражение. — Нет, не знаешь? Ну так посмотри как следует на себя. — Олег резко отпустил мою руку так, что я чуть не упала, и вышел из кухни.

Я смотрела на себя и ничего не видела. Все расплывалось от слез, застилавших мои глаза. Невыносимо жгло внутри. Казалась, внутренности полыхают огнём, и от этой боли мне хотелось скрутиться в тугой клубок, сжаться, чтобы больше ничего не чувствовать. Умереть…

Я не понимала, где нахожусь, кто я и почему здесь, в этом месте. В ушах назойливо гудело, и только когда этот гул прервал хлопок двери, я, вздрогнув, очнулась. Я отскочила от зеркала, бросилась в прихожую, в которой ещё стоял запах мужа, такой родной, любимый. Олег ушёл? Поплелась обратно в кухню, где унылым напоминанием о происшедшем посередине стола возвышалась бутылка шампанского. Захотелось напиться. Раз мы с малышом никому не нужны, то какая теперь разница? Ненужным людям ничего не нужно, и их жизнь никому не нужна. Никчемная. Я хорошенько рассмотрела своё отражение — серая мышь. Короткая тупая стрижка, наскоро сварганенная моей подружкой, чересчур бледная кожа, слишком большой рот и серые, мышиного цвета, глаза. И впрямь — как можно меня такую любить?

Заметалась по кухне, выдвигая ящики трясущимися руками — искала открывалку для вина, пока до меня не дошло, что для шампанского она вовсе не нужна. Схватив полотенце, выдернула пробку и, запрокинув голову, припала к горлышку. Игристая пена лилась по лицу, стекала по шее, заливаясь за воротник блузки. Спазмы от едва сдерживаемых рыданий сжимали горло, не позволяя жидкости проникать внутрь. Мало, мало. Мне надо забыться. В уголке сознания мелькнула мысль о той бутылке коньяка, что я купила для Олега. Всегда ненавидела коньяк.

Рука сама потянулась к аптечке. Высыпала ее содержимое на столешницу и, смахнув разноцветные разнокалиберные таблетки в ладонь, закинула их в рот. Горькие, противные, но какая теперь разница? Это последнее, что я чувствую в этой жизни, в которой все оказалось гораздо горше и неприятней.

* * *

В ушах раздавался навязчивый звон. Неужели и правда существует жизнь после смерти? Мои губы дрогнули в попытке улыбнуться. Надо же — звон колоколов, ангелы, фанфары. Так хотелось взглянуть на все это райское великолепие, но веки почему-то были тяжёлые, словно что-то давило на них и не давало подняться. В голову пришли слова Вия из «Вечера на хуторе близ Диканьки», что окончательно рассмешило, и я хихикнула.

— Ей же не давали наркоз? — услышала я тихий и почему-то знакомый голос.

— Это иногда бывает. Действие различных токсинов на организм может привести к самым непредсказуемым реакциям.

Так, в чем дело? Где я?

Вторая попытка открыть глаза удалась, и от резкого, невероятно белого света всё тело пронизала острая боль.

— Тише, тише… — кто-то взял меня за руку. — Не двигайся, все хорошо. Я с тобой.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я смогла сфокусировать взгляд. Теперь видела перед собой белую стену, а на ней часы, и секундную стрелку, неумолимо двигавшуюся по кругу. Тик-так, тик-так…

— Ми-ла… — кто-то настойчиво звал меня, повернув голову, я увидела сидевшую рядом Лизку. Это что значит, я не в раю? — Господи, наконец-то!

— Что случилось? — мой голос был хриплым, я откашлялась. — Где я?

— Очнулась, родненькая…

Я снова закрыла глаза, гадая, что же всё-таки произошло, и тотчас же волна воспоминаний затопила меня с головы до ног. Передо мной вдруг ясно встало лицо Олега, его жёстко сомкнутые губы, презрительная улыбка. Он уходит! Уходит от меня! Как же я перенесу это?!

— Не плачь, не плачь, моя хорошая. Все будет замечательно, — Лизка гладила меня по рукам.

Ничего хорошего уже никогда не будет. Мы с малышом не нужны ему. Моя рука скользнула вниз, на живот, где внутри зрел маленький комочек. Выдавив из себя улыбку, поглядела на подругу:

— У меня только одна радость, Лиз, я беременна. — Она моргнула, ничего не ответила. — Слышишь? У меня будет ребёнок! — Лизавета опустила глаза, взяла меня за руку. — Лиз! Мой малыш… — голос вдруг перешёл в хрип. Почему она ничего не отвечает, молчит? — Эй, ты слышишь меня?

— Мил, погоди, я сейчас позову врача.

Она резко вскочила со стула, метнулась к двери.

Нет! Не-е-ет! Этого не может быть! Мой малыш, моё счастье, моя оставшаяся радость…

Последующее я помнила с трудом. Не хотелось ничего слушать и слышать. Я бы заткнула уши, но руки были такими тяжелыми, словно к ним привязали пудовые гири.

— Дорогая, вам не нужно нервничать. Вполне возможно, у вас ещё будут дети. Мы сделали все возможное, чтобы спасти вас, а вот ребёнка, увы, спасти не удалось.

Я мотала головой по подушке, стискивая зубы от невыносимой боли. Да разве я просила спасать меня?

* * *

Лизка постоянно была около меня. Как только я открывала глаза, то видела ее, сидевшую на стуле возле моей койки. И вечером, и утром, хотя мне сложно было судить о времени суток. Все это было где-то там, в мире, который меня мало интересовал. Подруга кормила меня с ложечки едой, которая не имела ни вкуса, ни запаха. Я ела только потому, что она крепко держала мою голову и, стиснув одной рукой мой рот, закладывала в него пищу.

Время от времени приходили разные доктора, осматривали меня, задавали какие-то вопросы, на которые я путано что-то отвечала. Все, что я хотела — это чтобы меня оставили в покое. И даже Лизка, моя единственная подруга, начинала раздражать. Радовало, что она перестала разговаривать со мной отвратительным сюсюкающим голосом. С каждым днём она была со мной все строже и тверже и, наверное, это способствовало моему выздоровлению. Вот и сейчас Елизавета вошла твёрдой походкой в палату, стук каблуков, словно отбойные молотки, бил по ушам.

— Вставай!

— Что?

— У тебя скоро начнутся пролежни. Ты знаешь, что это такое?

Я знала, но мне было все равно.

— Врач велел тебе гулять на улице, и чем больше, тем лучше.

— У меня нет настроения.

— Без разницы. Вставай, и поживей. Хватит уже валяться как мусор и жалеть себя.

— Лиз, отстань, — разозлившись, я фыркнула, отвернулась к стене.

Позади раздался смех.

— Что я вижу! Моя девочка оживает.

— Да пошла ты!

Подруга не сдалась. Схватила меня за плечи, стала трясти, вызывая у меня ещё большее раздражение.

— Немедленно вставай!

Черт! Ну и фиг с тобой! Ещё пожалеешь. Я резко села на кровати, и от этого закружилась голова. Лизка уже стояла, держа наготове какой-то облезлый байковый халат. Я встала, покачнулась, и подруга обхватила меня за плечи.

— Держись. Видишь, что значит лежнем лежать две недели подряд.

Я в ужасе застыла.

— Как… две недели?

— Ну почти…

— А… Олег?

— Что — Олег? Заглядывал пару раз, пока ты спала. — Лизка явно отвечала с неохотой. Она всегда недолюбливала моего мужа, несмотря на то, что ее супруг был его хорошим приятелем.

Я натянула халат и направилась к двери. Ещё минуту назад не желавшая вставать с кровати, теперь мне не терпелось выбраться из этого помещения. Спотыкаясь и вцепившись в перила, я быстро спускалась по лестнице так, что подруга едва поспевала за мной.

— Постой, куда ты несёшься?

— Лиза, — я повернулась к ней, — мне надо поговорить с Олегом, попросить у него прощения. Я знаю, он поймёт меня.

Глаза Лизаветы сузились, она схватила меня за руку:

— Пойдём в сквер, там и поговорим.

Лизка потащила меня за собой, и пока я шла, не могла не заметить ещё больше пожелтевших листьев на деревьях, чёрных ворон, шебаршившихся в пожухлой траве. Осень. Самое ненавистное время года, когда все вокруг живет ожиданием умирания. Совсем скоро вместо ярких красок останутся только чёрные, корявые, славно искаженные предсмертными судорогами, тела деревьев, и белый снег, лежащий саваном. Черно-белое. Такое же, как и моя жизнь.

— Мила, думаю, тебе не стоит больше с ним разговаривать, — подруга толкнула меня на лавку.

— С кем?

— С этим козлом.

— С Олегом?

Подруга кивнула. В глазах защипало. Я вдруг ясно вспомнила наш разговор. Но ведь он прав. Мне ещё повезло, что он прожил с такой серостью долгих три года.

— Лиз, ты не знаешь всего. Это я ведь во всем виновата. Сидела дома, превратившись в кухонную табуретку…

— Вот именно! — перебила меня подруга. — Писала ему диссертацию, готовила ему жрать и ждала его, простаивая до полуночи на балконе.

— Именно так, — слезы так и не пролились. Теперь я готова броситься на защиту своего любимого. — А надо было с ним вместе ходить по ночным клубам и ресторанам, быть вместе, веселиться, куролесить.

— И наблюдать, как он трахает других баб в приватных кабинках. Да, Мил?

— Он бы не стал этого делать, если бы я была с ним.

— Таким, как твой Олежка, всегда нужны новые бабы для поднятия самооценки. Чтобы доказать всем, что крутой. Вместо головы он использует головку. Только вот копни поглубже — и сразу ясно, что, кроме этого, у него ничего нет. И совести у него нет…

Подруга продолжала разглагольствовать, а я сидела, прикрыв глаза, вызывая образ моего красавца мужа. Нет, раз он приходил сюда, в больницу, значит, думал обо мне, волновался, значит, я ему нужна.

–…только подумать — жена на смертном одре, а он продал квартиру и избавился от всех ее шмоток!

Меня будто подбросило. Наверное, мой безумный взгляд заставил Лизу замолчать.

— Ну-ка, повтори, что ты сказала?..

— Мил, Олег продал квартиру, а все твои вещи отправил в твою старую комнатушку на Ленинском.

— Но там же живут совершенно другие люди. Мы же ее сдаём. Олегу же эти деньги нужны для бизнеса…

— Господи, — она закатила глаза, расцепляя мои пальцы, впившиеся в ее запястье. — Какой, на хрен, бизнес?! На баб он эти деньги тратит, на баб! Дура ты, Мил! И из-за такого дерьма решила покончить с жизнью? Да лучше с этим идиотом покончить!

— Подожди… Я не понимаю… А где же мы будем теперь жить?

— Кто — мы?

— Ну… я и Олег.

— Ты, Мила, ты. Твой Олег уезжает на другой конец шарика. Всё. Ту-ту. — Нет, это невозможно. Я вскочила с лавки, заметалась, не зная, куда деться, куда бежать, что делать, как быть и жить дальше. — Перестань, Мил. Лучше одной, чем с таким уродом. Давно хотела тебе сказать. И я даже рада, что, наконец, смогла это сделать. И дети у тебя ещё, вполне вероятно, будут. От нормального мужика.

— Что значит «вполне вероятно»?

— Ну… — подруга опустила глаза, промычав что-то нечленораздельное.

* * *

Всё. С меня достаточно. Мне больше не хотелось лежать овощем и оплакивать свою долю. Я должна немедленно выяснить, что происходит вокруг. Слова подруги пробудили меня. Внутри словно проснулся улей, из которого чёрной тучей вылетал рои пчёл, готовых ужалить всех, кто стоит на пути.

Первым под раздачу попал молоденький доктор, который, как обычно, ожидал увидеть неподвижную мумию серой мыши.

— Ну как наша больная сегодня? — Похоже, ему это было совсем не интересно, так как смотрел он мимо меня куда-то в окно.

— Я не вижу здесь больных, — язвительно прохрипела, вызвав моментальный интерес к своей персоне.

Он рассмеялся. Улыбка у него симпатичная, да и сам он имел приятную внешность. Что ещё более отвратительно. Небось, такой же блядун, как и мой муж.

— Я смотрю, мы идём на поправку.

— Уже давно бы поправились, если бы ни ваши дурацкие транквилизаторы. Да, и ваша ужасная столовская жрачка.

— Ну, дорогая, тут претензии не ко мне, — доктор развёл руками. — Это диета номер пять.

— Теперь понятно, почему больницы переполнены. Люди просто не в состоянии выздороветь на таких харчах.

— Дать вам бумагу и ручку? Напишете министру здравоохранения?

Я хмыкнула:

— На это у меня нет времени. Дайте мне лучше бумагу и ручку, чтобы я подписала заявление о выписке.

— Ох, какая шустрая, — молодой человек покачал головой. Лицо его оставалось серьезным. — Вообще-то, милая Мила Владимировна, в вашем случае это не так просто сделать.

— Почему же?

— Потому что самоубийцам из нашего отделения прямая дорога на лечение в психиатрическое отделение. — Он сказал это таким успокаивающим тоном, с улыбочкой, словно я и впрямь была какой-то психичкой. Да если я выдерживала все эти годы постоянные измены Олега, то как я могу ею быть? Доктор пояснил: — Была попытка суицида, и теперь, дорогая моя, за вами нужен не только глаз да глаз, но и серьёзное лечение. Укольчики, таблеточки… Нервы, они знаете ли, не железные.

— Но, послушайте, я просто была беременна. Гормоны разбушевались, я не выдержала.

— Н-да, ваш супруг рассказывал.

— Вы говорили с ним? Он приходил?

Доктор кивнул, затем со вздохом повернулся к двери.

— Хорошо, я вижу, вы уже вышли из глубокой депрессии. — Я заулыбалась. Да, теперь можно меня смело выписывать. Но доктор, уже в дверях, повернулся и добавил: — Начнём готовить вас к переводу в психоневрологическое отделение.

* * *

Олег вышел из кабинета главврача, оглянулся. Ему вовсе не хотелось напороться на свою бывшую. Он ещё не развёлся с Милой, но это все равно неизбежно, и уж лучше привыкать так называть свою супругу. Вообще, хорошо, что так все удачно получилось, иначе бы все затянулось на месяцы. Ирина не стала бы так долго ждать — всегда мог подвернуться ещё какой-нибудь красавчик, охочий до её внушительного состояния. На часть денег, вырученных от продажи квартиры, Олег собирался приобрести билет в один конец в далёкую и совершенно незнакомую Канаду и оплатить кое-какие долги. Он подходил к воротам, когда от знакомого голоса вздрогнул. Чёрт, только этого не хватало. Стиснул зубы — Милкина лучшая подруга Лизка, та ещё стерва.

— О, какие люди! — Олег попытался притвориться, что не слышит — опустил голову и ускорил шаг, но наглая деваха вцепилась в рукав его пиджака. — Куда торопимся?

— Пусти, — со злостью процедил. — Какое тебе дело?

— Большое. Ты муж моей подруги, и я имею право знать, что у тебя на уме.

— Размечталась, — он смерил ее взглядом, не удержавшись, однако, от восхищения. Красивая сука. Всегда хотел ее трахнуть.

— Олег, как ты посмел оставить Милу без средств? Какого хрена продал квартиру, жлоб?

— Это моя квартира, и твоя Мила не имеет к ней никакого отношения. У неё есть, где жить.

— В комнатушке, полной тараканов?

— Так и быть, я оставлю ей денег на дезинсекцию.

— Ты хоть понимаешь, что оставляешь ее в самое тяжёлое время? Твоя жена потеряла ребёнка, работы нет…

— О господи… — Олег устало вздохнул, закатывая глаза. — Твоей Миле надо было лучше предохраняться, таблеточки там всякие пить, ещё чего там вы, бабы, делаете. Мне этот ваш ребёнок на фиг не сдался. Ишь, удумала чего. А работы нет, так пусть ищет. Будет чем заняться, ведь ей не надо будет теперь мне завтраки, обеды и ужины готовить.

— Ну ты и козел, Олег.

Тот усмехнулся, пожал плечами.

— Я нормальный мужик и хочу хорошо жить. С красивой бабой. Или хотя бы с обеспеченной. Надоело прозябать в этом гнусном совке с лохушкой-женой.

С этими словами мужчина отвернулся и быстро пошел к воротам. Что-то во взгляде этой красотки подсказало, что ему нужно поскорее уносить ноги.

* * *

Кевин Вилсон уставился в опустевший стакан. Вот уже третий день он зависал в этом пабе, радуя его владельца — уже спустил хренову тучу баксов на виски для себя и остальных посетителей. Может, он и не остановился бы и продолжал заливать в себя алкоголь, если не звонок сына. Марк позвонил, наорал на него, потребовал объяснений и, в конце концов, заявил, что немедленно берет билет на ближайший рейс от Торонто до Калгари. Только его здесь не хватало. У Кевина с сыном никогда не было взаимопонимания, всегда находилась какая-либо причина, чтобы начать спорить, орать друг на друга. Марк слишком горяч и несдержан, не думая, рубит с плеча и слушать упрёки своего отпрыска не было никакого желания.

Да, Кевин сам виноват в том, что произошло — надо было думать своей головой. Хитроумная Айрин обвела его вокруг пальца, как последнего идиота, и теперь наверняка хихикает со своими подружками. Подумать только, двадцать пять лет успешного брака, состояния, заработанного потом и чуть ли не кровью — все это в один момент пошло коту под хвост.

Кевин всхлипнул, привлекая внимание бармена.

— Мистер Вилсон, вам обновить?

От сочувствующего взгляда захотелось плакать. Уже все сотрудники и большая часть посетителей знали печальную историю Кевина Вилсона.

— Нет, Джо, с меня достаточно. Надо начинать жить, черт побери.

— Вызвать такси?

Он кивнул, достал из заднего кармана брюк бумажник.

* * *

Дома было чересчур прохладно и чересчур тихо. Айрин, уезжая, забрала даже кота и добермана Магги.

Кевин разулся, по привычке аккуратно носок к носку поставил туфли у порога, но потом словно что-то щелкнуло внутри — мужчина пнул их так, что один ботинок улетел в столовую. Черт побери, как все задолбало! Бросив на спинку дивана пиджак, покачиваясь, прошёл в гостиную. Марк будет ошарашен, увидев беспорядок в доме, который его отец собирался устроить.

Перво-наперво Кевин стянул со стола ненавистную скатерть. Отвратительный бордовый цвет, так любимый Айрин. Она всегда говорила, что он прекрасно скрывает пятна от красного вина. Практичная русская женщина. Стоявшая посередине стола ваза с безликими искусственными цветами со звоном полетела на пол и разлетелась на осколки. Эта тварь Айрин любила все искусственное. Цветы, загар в солярии, наращенные волосы, она даже умудрилась встроить имплантаты в свои и без того большие сиськи.

И жалюзи, ненавистные жалюзи, закрывавшие солнечный свет! О, он с радостью избавится и от них. Кевин бросился к окну, с дикой яростью вцепился в гремящие дощечки.

Как он мог так ошибаться в той, с которой так долго делил свою жизнь? Которая со страстью отдавалась ему каждое утро и каждый вечер, с которой вместе вырастили прекрасного сына, и с которой он разделил все, что имел… Теперь ему придётся продать этот большой особняк, который, в принципе, ему больше не нужен. Он один. Один на старости лет.

Мужчина подошёл к зеркалу, не сразу узнав в отражении полубезумного растерзанного человека себя. Нет, он не старик! Он ещё возьмёт своё, ещё наверстает. Есть силы и даже средств после развода осталось достаточно. Поднимется, как птица Феникс, и ещё заставит Айрин пожалеть о содеянном. Кулак со всей силы врезался в зеркало, разбрасывая уродливые трещины. Боль в руке вмиг привела мужчину в чувство.

* * *

Такси выстроились стройным рядом вдоль выхода из здания аэропорта, и Марку не пришлось потратить и минуты на поиски автомобиля. Увидев молодого человека, явно торопившегося, пожилой пакистанец с оранжевым тюрбаном на голове моментально открыл для него заднюю дверцу. При упоминании района Маунт Ройал не успел скрыть довольную улыбку — клиент явно при деньгах.

Всю дорогу до отцовского дома Марк упрямо молчал, хмурясь и глядя в окно на стелившиеся полотно шоссе.

Ничего здесь не изменилось. Калгари по-прежнему оставался ковбойским городом. Достаточно спокойный, без безумных торонтовских пробок, без толпы торопившихся куда-то людей, и немного прохладный даже при температуре плюс двадцать пять.

Уже на подъезде к особняку Марк почувствовал волнение. Старался не думать о разводе родителей, уговаривал себя, что его это не касается. Родители — взрослые люди, и сами знают, что делают. Да и сам Марк уже далеко не мальчик — много испытал, перевидал, закалился и покрылся твердой коростой.

Молодой человек одинаково любил обоих родителей, которые подарили ему прекрасное детство, дали отличное образование и положили начало его карьеры. Именно поэтому, когда мама звонила ему и, плача пыталась поведать о подлеце-отце, Марк старательно переводил разговор на другую тему. А когда отец униженно оправдывался и просил понять его, Марк старался поскорее попрощаться с ним. Ему надо разобраться во всем самому. Неприятно, конечно, копаться во всем этом дерьме, но Марк был упрямым. Он обязательно их помирит, если представится такая возможность.

Расплатившись с таксистом, Марк подхватил свой небольшой чемодан и прошёл сквозь ворота. Он не был здесь уже года три, и если бы не развод родителей, то вряд ли бы появился в этом городе. Несмотря на то, что вырос в Калгари, его родным городом считался Торонто — шумный, неспокойный, современный. Сами калгарийцы называли свой город cow-town, а жителей звали red-necks, и хоть город и считался одним из самых больших, он все равно для Марка оставался провинциальным. И никакие долины и горные ландшафты не в силах были переманить молодого человека обратно.

Поднявшись на ступеньки, Марк вздохнул. Последний раз, когда он разговаривал с отцом, тот еле ворочал языком. За всю свою жизнь, молодой человек не мог припомнить случая, чтобы родитель напивался. Он всегда был уравновешенным и чересчур правильным, и поэтому было вдвойне сложно поверить, что причиной развода родителей стала его измена. Ну что ж, Марк специально взял отпуск, чтобы побыть рядом и разобраться, где правда, а где ложь.

Дверь оказалась не заперта, а в доме холодно и неуютно. Первое, на что напоролся взгляд Марка — это валявшийся ботинок отца. Один. Нахмурившись, молодой человек прошёл в гостиную. Одежда о была разбросана по полу, на стене криво болталось на одном гвозде зеркало, выглядевшее так, словно по нему лупили бейсбольной битой. Под ногами что-то хрустнуло, и Марк отскочил — осколки маминой любимой вазы. Да что за фигня? Что здесь произошло? Грабители? Хулиганы?

— Пап! — крикнул Марк. Прислушался. Откуда-то сверху доносился храп.

Взлетев по винтовой лестнице, мужчина остановился перед спальней родителей, нерешительно взявшись за дверную ручку.

— Пап? — Он лежал, раскинувшись на кровати, и это на мгновение испугало молодого человека. Только когда из недр достаточно широкой груди вырвался громкий рокочущий звук, Марк с облегчением выдохнул. — Поднимайся!

Тот зашевелился, приподнял голову, старательно пытаясь сфокусировать взгляд на вошедшем.

— Ба! Марк, раздери меня дьявол! — попытка встать с кровати оказалась безуспешной, и Марк, подхватив отца под руки, поставил его на ноги.

— Ты с ума сошёл? — зашипел, глядя в глаза своего родителя. — А ну-ка приводи себя в порядок! Что, вообще, здесь произошло? Торнадо?

— Мне всё равно — дом идёт на продажу.

Пока отец выбирался из спальни, Марк пошёл в кухню:

— Где у тебя кофе?

— А давай, сынок, выпьем за встречу?

— Не думаю, что это хорошая идея. По-моему, тебе уже хватит. Лучше позвони своей уборщице и вели ей быть здесь с раннего утра. — Марк прошёл к широкому окну и раздвинул тяжёлые портьеры. — Чем тут воняет? Невозможно дышать.

Отец молчал, пытаясь прийти в себя, а Марк воспользовался этим, чтобы как следует обдумать, что спросить, сказать, да и как вообще вести себя с ним в такой неординарной ситуации.

Впервые о разводе родителей он узнал из газет. Его секретарь принесла вместе с утренним кофе свежую газету и, поджав губы, ткнула пальцем с длинным фиолетовым ногтем в колонку новостей. Он только прочитал первую строчку и тут же махнул девушке, чтобы она оставила его одного. Мозг отказывался воспринимать информацию, и Марку пришлось раз десять перечитать напечатанное. Это был шок. За всю свою жизнь он не мог вспомнить ни одного случая, чтобы родители ссорились, а тут развод. Может быть, он был слеп и слишком невнимателен, слишком занят своими делами и личной жизнью? В конце концов, отчий дом Марк покинул, когда уехал в Торонто для поступления в Университет. Это сколько же лет прошло? Шесть? Семь? Вполне возможно, отец с матерью что-то скрывали от него, ведь даже когда молодой человек приезжал в Калгари погостить, он ничего не замечал. Впрочем, заметить было сложно, потому как он в основном пропадал на вечеринках, в пабах или был занят с очередной красоткой.

Наполнив чашку крепким кофе, Марк сделал глоток и повернулся к отцу.

— Ну? В чем дело? Что это вы с матерью учудили на старости лет?

Кевин крякнул, приосанился:

— Я тебе не старик.

Сын окинул его долгим взглядом с головы до ног.

— Ну-ну, это я уже понял. Слухами земля полнится. Только какого черта тебе надо было лезть на какую-то вешалку на глазах у всех? Чем тебя не устраивала мать? Я думал, вы всегда любили друг друга…

— Я тоже так думал, сын.

— В русском языке есть такое выражение: седина в бороду, бес в ребро. С тобой что, именно это и произошло?

Кевин махнул рукой, отворачиваясь:

— Да устал я уже все объяснять. Сначала твоей матери, потом всем знакомым. Все бестолку. Что ты-то от меня хочешь, Марк? Ведь скажу — не поверишь. А у меня уже это все в печенках сидит. И Айрин все равно. Она не хочет ничего слушать. Всё что ей надо — это развод и деньги.

— Да, я разговаривал с матерью. Она настолько потрясена, что слегла в больницу. А сейчас ходит к психологу. Как ты мог с ней так поступить?

Кевин Вилсон прошёл к бару и, достав бутылку виски, плесканул в широкий стакан:

— Ну, теперь ты понимаешь, что мне нечего тебе сказать, сын? Ты слушаешь только себя. Зачем мне метать бисер перед свиньями? Понять ты меня не захочешь — уже заранее выстроил своё мнение. И все.

— Ты много выпил, пап. Иди ложись спать, а завтра мы поговорим. Думаю, тебе немедленно надо увидеться с матерью и, стоя на коленях, молить ее о прощении. Если ты, конечно, этого хочешь. Кевин хмыкнул, ничего не ответив.

Марк внимательно следил за лицом отца, словно считывая менявшиеся на нем эмоции. Вздохнул.

— Ладно, пойду приму душ с дороги.

* * *

Дошло, куда меня привели, только когда осталась одна в палате, серой и неуютной, с впитавшимся в стены запахом застарелой мочи и карболки. Я повернулась к медбрату, чтобы спросить, где я, и только уткнулась взглядом в захлопнувшуюся за ним дверь. Услышав щелчок замка, поняла — я в психушке. Бросилась к двери, дёрнула изо всех сил один раз, другой. Замолотила ладонями, отбивая их и не замечая боли.

— Откройте! Откройте! Выпустите меня!

Вокруг стояла ватная тишина, даже с улицы не доносилось ни звука. Обернувшись, я увидела решетки на запылённых окнах. Я схожу с ума или все это происходит во сне? Но должны же здесь быть хоть какие-то люди, те же врачи, санитары. Приложив ухо к двери, я прислушивалась к звукам извне. Тишина. Подошла к скрипучей сетчатой кровати и села, привалившись к спинке. Прикрыла глаза. Я так устала. Зачем я здесь? Почему мне просто не дали спокойно уйти? Слезы стекали по моим щекам.

Наверное, я каким-то образом заснула. Уже совсем стемнело, когда от поворачивавшегося в замке ключа я подскочила. Олег!

Потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где я и что со мной произошло. Закусив губу, со стоном осела на скрипучую койку.

Вошедшая женщина, напоминавшая мужчину, молча прошла к моей прикроватной тумбочке и поставила поднос с едой.

— Скажите, когда меня выпишут?

— Почём я знаю?

Грубый ответ отбил желание спрашивать что-либо ещё. Тётка вышла, и я снова осталась одна. Неужели за целый день никто не приходил ко мне? Я почувствовала себя заключённой. Может быть, я и впрямь натворила что-то такое, за что Господь Бог решил наказать меня? Слишком любила своего мужа, забывая о себе, не заботилась о том, как выгляжу, что хочу, чем живу? Центром вселенной был мой муж, и только его желаниям я подчинялась. Даже в постели. Олегу хотелось различных сексуальных изысков, и я с готовностью, превозмогая себя, дарила ему это — оральный, анальный, ещё там какой-то секс — все это было не по моей воле. Мне вообще секс неинтересен. Гораздо приятнее было наблюдать, как Олежка с радостью уплетает приготовленную мной еду, или вечерами, обнявшись, сидеть у телевизора, смотреть пусть и неинтересный фильм, но быть рядом с любимым человеком.

Для полного счастья в нашей семье недоставало только третьего члена.

И в единый момент я лишилась всего. Словно сорняк, меня вырвали из грядки и выбросили в кучу мусора. Теперь я здесь — ничейная, ненужная, нелюбимая. Зачем? Почему мне не дали распорядиться своей судьбой, как я хочу? Я должна дать им знать.

Будто подброшенная скрипучим пружинистым матрасом, вскочила и метнулась к двери.

— Эй, кто-нибудь! Откройте! Выпустите меня, выпустите! — молотила кулаками до одури, разбивая костяшки в кровь и размазывая ее по белой поверхности.

Дверь неожиданно распахнулась, так, что меня отбросило и свалило навзничь, а может, это были два показавшиеся мне гигантскими санитара, которые склонились надо мной. Один схватил за запястья так больно, что я вскрикнула, зажмурившись и стиснув зубы. У другого в руке был шприц. На миг я встретилась с ним взглядом — ничего не выражающим, холодным, равнодушным. Это было последнее, что я помнила.

* * *

Елизавета с нетерпением выглянула в окно и на минуту замерла от восторга. Снег крупными белыми хлопьями медленно падал с неба и, долетая до асфальта, таял. Первый снег. В этом году осень затянулась — дождливая и серая, под стать настроению. Год начался так хорошо — они с мужем купили новую квартиру в элитном районе, к тому же шеф Игоря обещал взять того в какой-то дорогостоящий проект, да и у самой Лизы дела шли в гору. На работе все было идеально — она стала старшим менеджером, и сотрудники ценили ее и уважали. А в середине лета босс увеличил зарплату чуть ли не вдвое.

Вот только, как оказалось, не только ее личная жизнь влияла на настроение. Подруга Милка. Не единственная — у Елизавета недостатка в друзьях никогда не было, но милая, под стать своему имени, всегда готовая прийти на помощь, выслушать, дать совет. Двери дома Милы всегда были открыты для друзей. И вот теперь подруга в беде.

Елизавета до сих пор с ужасом вспоминала происшедшее. В тот день шеф подарил ей два билета в театр — для неё и Игоря. К сожалению, представление должно было пройти в тот день, когда у них с мужем были свои планы, и чтобы билеты не пропали, она предложила их подруге.

По телефону голос Милы был довольным. Явно той не терпелось поделиться радостными новостями. Договорившись, что Лиза заедет вечером на чай, девушки попрощались.

Но на звонок в дверь никто не ответил, и Лизе показалось это странным. Изнутри доносился аппетитный запах еды — Милка была прекрасной домохозяйкой, из-под ее умелых рук выходили шедевры кулинарного искусства. Лиза была уверена, что подруга дома — позвонила ещё раз, затем ударила в дверь, ещё раз, уже сильнее. Дверь подалась — оказалась не заперта. Девушка нерешительно вошла внутрь, заглянула в комнату — никого. В воздухе витал запах парфюма Олега, а значит, он уже был здесь. Лиза почувствовала, как засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Решительно войдя в кухню, замерла.

Мила сидела на стуле в углу, запрокинув голову, рот чуть приоткрыт, а в щелках между веками видны глазные белки. Лиза сразу поняла, что произошло: разноцветная россыпь таблеток, полупустая бутылка… Девушка выхватила телефон, дрожащими пальцами набирая номер скорой помощи…

И вот уже прошло два месяца, а подруга по-прежнему в больнице. Если первые недели Лиза могла навещать ее, то теперь Милу перевели в психиатрическое отделение. Лиза отказывалась даже думать, что переживала там несчастная. Несколько раз пробовала поговорить с лечащим врачом, но так как не приходилась пациентке родственницей, то в этом ей было отказано. Зато Лиза знала точно — Милкин муж не единожды приходил в больницу, и точно не для того, чтобы навестить супругу. Он явно что-то напевал доктору о своей жене.

Задумавшись, Лиза не услышала, как открылась входная дверь, и ойкнула, когда Игорь влетел в кухню с радостным возгласом:

— Меня взяли! Взяли, слышишь?

— О, господи, куда? — расширенными глазами глядела на мужа.

— Лиз, как куда? Забыла? В проект!

Она подошла к Игорю, принюхиваясь к его дыханию:

— Ты пил?

— Ну конечно, отметили с коллегами, а что?

— А я ждала тебя, думала, что ты что-то решил по поводу Милы…

Лиза была разочарована.

— Слушай, ну что тут можно сделать? Врачи правы — твоя подруга психически нестабильна, и ей ещё долго надо лечиться.

Глаза девушки потемнели от гнева:

— Это Олег тебе такое сказал?

— Лиза, родная, — Игорь попытался обнять жену, но та вырвалась. — Олег прав. Нормальная баба никогда бы не решилась на такое. Это ж надо убить себя из-за того, что он предложил развестись. Ну явно ку-ку.

— Милка как раз самая нормальная, а твой Олег — гнусный предатель. Самый последний сукин сын. Она была беременна от него, а теперь у неё нет ни ребёнка, ни мужа. Даже жить негде!

— Ну, хочешь, я договорюсь, и ей сделают ремонт в ее дыре? В конце концов, комната на Ленинском проспекте стоит больших денег…

— Да иди ты… — Лиза отвернулась.

Прошла к окну. Злые слёзы подступали к глазам, сдерживаемые рыдания мешали дышать. Проклятые мужланы. Бессердечные и тупые бараны.

— Лиз, ну ты чего? Переживаешь из-за какой-то ерунды… — Игорь потянулся к ней губами, но девушка увернулась.

— Я всего-то просила найти ей хоть какую-нибудь работу. Ты же обещал мне.

— Кем? Уборщицей?

— Дурак ты, Степанов. Мила, между прочим, квалифицированный специалист, она даже диссертацию написала за Олега.

— Ага, специалист. Она как универ закончила, так ни дня не работала. Сидела на шее мужа.

Лиза насупилась. Говорить с ним больше не о чем. Пусть сам кормит себя ужином.

Оттолкнув Игоря, девушка вышла из кухни.

* * *

Окинув цепким взглядом комнату — не осталось ли ничего лишнего, Олег поправил галстук и, взял за ручку довольно-таки объемный чемодан. Уже за дверью с облегчением выдохнул. Вот оно — начало новой жизни, достижение новой цели. От этого его разделяло меньше суток.

Такси ожидало у выхода. С тех пор как он избавился от квартиры, Олегу пришлось поселиться в недорогом мотеле. Оформление документов заняло неожиданно много времени. Сначала мужчине пришлось оформить развод с Милой, затем дождаться приглашения от своей невесты, а там гонка по врачебным кабинетам, различные справки, интервью…

Но теперь, наконец, всё позади.

Уже через два часа Олег займёт своё место в самолете, а на другом конце шара его ждет будущая супруга.

Пока ехали по Ленинградке, он с наслаждением вглядывался в остающиеся позади серые скучные многоэтажки, облезлые торговые палатки и прощался со всем этим дерьмовым бытом. Там, где он будет жить, всё будет по-другому. Ирина показывала ему по скайпу роскошные комнаты своего особняка, ванные комнаты с огромными джакузи и двойными раковинами, огромную залу, посередине которой стоял бильярдный стол. И даже умудрилась показать сад, в котором Олег мечтал проводить время по утрам за чашечкой кофе.

С Ириной он познакомился случайно, когда от скуки залез в интернет и в поисковике выбрал сайт знакомств. Неожиданно это увлекло, особенно когда он прочитал, что и в Канаде востребованы русские мужчины. После нескольких виртуальных встреч с канадскими женщинами Олег понял, что знание английского языка у него недостаточное, и уже собирался отписаться от этого сайта, когда неожиданно увидел ее. Ухоженная брюнетка, очень стильная, и даже неискушенному в моде человеку видно, что одета в дорогие шмотки. И самое главное — русская по происхождению. В предчувствии нежданной удачи у Олега даже затряслись руки.

Ирина ответила сразу, и вскоре они стали переписываться каждый день. Мужчине импонировало, что их взгляды и вкусы совпадают, создавалось впечатление, что они знакомы с детства. Это уж потом Олег узнал, что Ирина старше его более чем на десять лет. Новость слегка шокировала, он долго вглядывался в фотографии, но не видел особых возрастных изменений. Да, в общем-то, теперь мужчине было плевать на возраст своей виртуальной любовницы — женщина была при деньгах. При больших деньгах. Жаловалась частенько Олегу на скучную серую жизнь с набившим оскомину мужем, таким чересчур правильным, что хотелось назло сделать гадость. Олег соглашался, презрительно поглядывая на свою жену, вечно улыбавшуюся без причины, льнущую к нему и такую уже неинтересную, словно сто раз прочитанная книга.

Честно сказать, Мила смогла удержать Олега от романтических вылазок к любовницам только первые две недели после свадьбы, и сексом мужчина с ней занимался неохотно, от силы раз в месяц. Да и зачем, когда самые разнообразные девицы буквально гроздьями сыпались на Олега — и на работе, и на улице, и даже в метро.

Олег усмехнулся, исподволь разглядывая своё отражение в зеркале на солнцезащитном козырьке. Не, с такой внешностью он не пропадет. Главное — пересечь границу, устроиться, а там уж вопрос времени.

Уже сидя в кресле самолёта и сквозь полуприкрытые веки глядя на подсвеченные солнцем и стелившиеся где-то внизу облака, мужчина подумал о Миле. Последний раз он видел ее месяц назад, да и то издалека. Выходя из кабинета ее лечащего врача, едва не напоролся на медленно бредущее подобие человека. С серым лицом, прилизанными волосами, опущенными уголками губ. Неужели эта женщина была его женой, и он даже трахал ее? Господи, такое не дай бог в страшном сне увидеть. Замечательно, что Олегу больше никогда не придётся видеть это убожество.

* * *

От яркого солнечного света я прищурилась и едва не потеряла равновесие. Чьи-то руки подхватили меня. Ну конечно же — Лизка! Я повернула лицо к подруге, из-за застилавших глаза слез с трудом видя ее лицо. А она уже обхватила меня, прижала к себе, словно я была для неё драгоценностью. Подруга что-то говорила, но я не могла разобрать слов — отвыкла от нормальной человеческой речи. Каждый день слышала невнятное бормотание и спонтанные выкрики соседей по палате. С помощью Лизы я спустилась по ступеням вниз и, наконец, сфокусировав взгляд, увидела на парковке ее чёрный «Renault».

— Куда мы едем?

Подруга немного помолчала, чувствовалось, что не хочет отвечать. Затем повернулась ко мне.

— Пока ты здесь отдыхала, мы сделали ремонт в твоей комнате. Тебе понравится. Там теперь совсем все по-другому. — Комната? Какая ещё комната? Лизка поняла по моему озадаченному взгляду, что я ничего не понимаю. Ладонью накрыла мою руку: — Давай я тебе все расскажу, когда приедем? — и защебетала, заводя двигатель: — Главное, чтобы ты ничего не забыла здесь. Плохая примета. Проверь, Мил, все захватила? Ну там зубную щетку, пасту, книги какие-то? Таблетки все взяла?

От ее вопросов у меня даже закружилась голова. Стоило волноваться из-за зубной щетки! В конце концов, можно и новую купить. Книг у меня не было, а таблетки… какие-то антидепрессанты, успокоительные… Они облегчали мою жизнь, но свежая мысль искоркой мелькнула в сознании — не хочу зависеть от лекарств, вгоняющих меня в сонное состояние, словно муху перед зимней спячкой.

— Какой сегодня день? — устав разглядывать улицы, покрытые застарелым с чёрной коркой снегом, я откинулась в кресле.

— Четырнадцатое.

— А месяц? — Лизка выдохнула, и я, поймав ее встревоженный взгляд, поторопилась успокоить: — Не бойся, со мной все в порядке. Просто в отделении не было календаря, а спрашивать у больных не хотелось.

На самом деле это была полуправда. Мне было все равно. И сейчас я спросила подругу только чтобы не молчать. Оказалось, что уже февраль. Интересно, как поживает Олег? Эта мысль вяло шевельнулась в мозгу, но потом спряталась за одну из извилин. Мне абсолютно плевать на него, он ушёл из моей жизни, и я не желаю его видеть. У меня впереди новая жизнь, новая страница книги.

Все это мне внушали на групповых секциях с психологом. И там я всему этому верила. А сейчас…

Закрыв лицо ладонями, согнувшись пополам, я уткнулась в колени. Машина дернулась, остановилась.

Лизка обхватила меня, нашептывая утешительные слова.

Ночью, лёжа на новенькой кровати и глядя все в тот же с детства знакомый потолок, я с горечью вспоминала прожитые с мужем годы, дни, когда мы только познакомились, наши свидания, все то время, когда мы были счастливы. По крайней мере, я.

Мне придётся научится жить заново без него, моего любимого. Семь лет, что мы были вместе, пролетели кометой, оставив после себя сноп пепла. Мне двадцать четыре года, и я смогу заставить себя жить.

* * *

Что-то надломилось в их с сыном отношениях. Вроде все было как всегда — по утрам они пили кофе, только теперь вместо разговоров Кевин сидел с газетой в руках, а Марк — вперившись в экран телефона. Они больше не обсуждали новости, не смеялись над шутками друг друга и даже спиртные напитки употребляли по отдельности. Словно чёрная кошка пробежала между отцом и сыном.

Несколько раз Кевин порывался откровенно поговорить с Марком, но его тяжелый взгляд из-под насупленных бровей останавливал. Мужчина знал, что с тех пор как Марк вернулся в Калгари, он постоянно навещал свою мать.

Нет, она ещё не бывшая — до развода ещё далеко: эти тягомотные судебные заседания, адвокаты, не упускавшие свой куш, раздел имущества… А Кевину так хотелось поскорее покончить с этим и начать новую жизнь. Он уже не злился — все улеглось, перестало тревожить и не мешало спать ночами. Бесило, что сын явно взял сторону матери. Интересно, что эта курица вливала ему в уши?

Кевин с неохотой покинул свой рабочий кабинет. Только в нем он мог укрыться от укоризненных взглядов своего сына. Подумать только — в своём доме он должен прятаться!

А вообще хватит изводить себя, терзать и жалеть — пора погрузиться в работу, тем более не давеча как вчера вице-президент компании предлагал ему поучаствовать в одном из важных проектов.

Мужчина знал, почему босс выбрал именно его: представительству их компании в России требовалась срочная реорганизация, а Кевин Вилсон долгое время работал в этой стране и прекрасно знал менталитет русских людей, ориентировался в местности, да и женой его была русская женщина, с которой он познакомился в Москве.

Черт, а почему и впрямь не попробовать сменить обстановку? Стены родного дома больше не излучали тепло и не приносили комфорта, Марк явно во вражеском лагере, а развод… разводом пусть занимаются адвокаты — он платит им достаточно денег, чтобы процесс был как можно менее болезненным. Айрин зарится на половину его имущества, а это весьма и весьма приличная сумма. Важно, чтобы в этой междоусобице не пострадал их сын.

Кевин вздохнул. Так ему хотелось, чтобы парень нашёл себя в серьезном бизнесе, который приносил бы стабильный доход. Здесь, в Альберте, на Западной стороне Канады — это нефть и газ. Разгильдяй Марк, окончив с отличием университет, наотрез отказался от подобной карьеры и теперь занимался, как казалось Кевину, развлекательной ерундой. Кевин слышал, что сын владел сетью ночных клубов в Торонто и подумывал открыть казино, а недавно краем уха слышал, как Марк разговаривал с одним из своих партнеров о сети развлекательных центров в Европе. Все это казалось Кевину блажью. Парню уже тридцатник, ему пора остановится на чём-то более серьезном и стабильном.

Из столовой донёсся звук открываемого шкафчика — Марк вернулся от своей мамаши. Надо хотя бы поздороваться с сыном. Кряхтя, Кевин начал спускаться по лестнице. В последнее время ему не давала покоя боль в коленях.

Марка он нашёл стоявшим около окна. В руках сына был стакан с виски. Кевин уже хотел было попенять ему, что тот слишком рано начал употреблять алкоголь — ещё даже не полдень, когда Марк обернулся. Лицо его было хмурое.

— Что-то случилось?

Молодой человек залпом выпил содержимое стакана и повернулся к отцу.

— Поздравь меня, у меня теперь будет ещё один папочка. — Кевин недоуменно нахмурился. — Да, мама выходит замуж.

— Ну вряд ли ей это удастся так быстро — мы ещё не разведены.

— Это вопрос времени. — Марк пожал плечами. Кевин молчал, ожидая, что сын сам расскажет. Расспрашивать не хотелось. Марк, схватившись за голову, прошёлся по гостиной. — Женишок прилетает сегодня. И отгадай откуда? — остановился. На скулах нервно катались желваки, а глаз слегка подергивался. — Она его выписала со своей родины. Пап, он русский! Но самое главное — он чуть старше меня!..

Кевин многозначительно хмыкнул. Может, теперь сын взглянет другими глазами на их ситуацию.

–…Твою мать! — Марк со всей силы ударил кулаком по столу и сморщился от боли. — И что мне теперь делать?

— Ну как что? Ты взрослый человек, и у тебя своя жизнь. Твоя мать теперь свободная женщина, и только она может принимать решения за себя. Впрочем, как и я. Знаешь, Марк, возвращайся-ка ты в Онтарио и занимайся своими делами. Мы тут с матерью сами разберёмся.

— Но я не хочу, чтобы так было! У нас же все было так хорошо! Черт…

— Постарайся не волноваться из-за нас. Уверен, твоя мать будет счастлива с новым мужем, — Кевин пожевал губы. — А я тем временем постараюсь выбросить этот кошмар из головы. Я, сын, отправляюсь в Россию.

Марк изумленно воззрился на отца, хмыкнул.

— Никак тоже за невестой? Надумал меня осчастливить мачехой?

Кевину стало смешно. С него достаточно и одного брака.

— Уж об этом тебе точно не стоит волноваться. Скорее, я надену на себя рясу и подстригусь в монахи…

Марк устало вздохнул.

— Хотел бы я быть на твоём месте, ни о чем не беспокоиться, кроме как вовремя вливать денежные средства в адвокатов. А мне послезавтра придётся знакомиться с отчимом.

Кевин похлопал сына по плечу:

— Ни пуха, ни пера.

* * *

Дни стремительно проносились мимо меня и исчезали вместе с закатами солнца. Так же исчезал мой более чем скромный запас денег, которые насильно заставила взять Лизка. Теперь она, приходя ко мне, вела долгие разговоры о работе. Да я и сама понимала, что недолго смогу сидеть сложа руки, пора что-то подыскать.

Мне было боязно покинуть свой мирок — двадцатиметровую комнату. Я практически не общалась с соседями, стараясь выходить в общую кухню, когда там уже никого не было. Тем более мне было сложно представить себя в рабочем коллективе.

Мы начали встречаться с Олегом, когда я только поступила в институт, а поженились, когда училась на втором курсе, и все это время моей Вселенной был он. Я никогда не тусовалась с подружками на вечеринках или в ночных клубах, вместо этого убегала на свидания с любимым или сидела дома в ожидании его звонка. Несмотря на то, что я окончила учебу с отличием и считалась специалистом в области финансов и маркетинга, на самом деле я полный профан. Все, что я знала — это теория. Да, могла помочь небольшим советом, и в своё время даже пришлось писать диссертацию за Олега — он был занят открытием бизнеса.

Теперь же передо мной стояла дилемма: работать по специальности или же найти какую-нибудь простенькую работенку где-нибудь на почте или в магазине. Именно за таким занятием, как просмотр газет с объявлениями о трудоустройстве, и застукала меня Лизка.

Глядя на подругу невинным взором, я спросила ее о какой-то из открытых вакансий, и на меня неожиданно обрушился гром ее возмущения:

— Милка, как тебе не стыдно?! Для чего ты училась?! Чтобы грузить стеллажи с хлебом?! Или, как почтальон Печкин, ходить по домам и разносить телеграммы?! Вот же я, стою перед тобой — менеджер по кадрам. Неужели я тебе не смогу подыскать хорошую работу?!

Я скромно потупила глаза:

— Да мне не нужна хорошая работа… так, чтобы хоть не орали на меня.

— Не орали? Да если ты будешь хорошо работать, на тебя никто орать не будет. Сейчас уже не девяностые годы, начальники стали более дипломатичными. И платят в тех местах, где я кручусь, гораздо больше.

Я со вздохом согласилась, оставив свои сомнения и страхи при себе. В конце концов, Елизавета так много для меня сделала, что я не могла себе позволить спорить и капризничать.

— Ты голодная? — я вскочила, собираясь в кухню.

Там в холодильнике у меня стояла кастрюля с борщом. К тому же мне просто хотелось перевести разговор на другую тему. Не готова я ещё к обсуждению моей будущей работы.

Но подруга думала иначе:

— Сиди, — жестом остановила меня. — Мы ещё не закончили. — Мои глаза непроизвольно закатились. — Работу я тебе найду в течение недели, Мил, но ты не можешь войти в коллектив такой лохушкой. Извини, но видок у тебя не фонтан. — Я закусила губу. Ну да, Олег, оказывается, тоже был такого же мнения о моей внешности. Лиза продолжала: — Надо привести тебя порядок, да и шмотки нужны для работы в офисе.

— В офисе?

— Ну а где же ещё?! — Меня аж бросило в жар. Я оглядела себя. Такой привычный байковый на пуговичках халат, стоптанные тапочки… — Ми-ла! Завтра же пойдём приводить тебя в божеский вид.

— Но у меня даже нет денег на все это.

— Об этом тебе не стоит волноваться. Когда будешь зашибать крутые бабки, тогда и отдашь.

Я быстро кивнула, сглотнула нервно. Елизавета жутко упрямая, с ней не поспоришь. Пожалуй, лучше просто подчиниться.

* * *

Следующий день начался с посещения парикмахерской. Вернее это был целый спа салон. Я долго отнекивалась — не хотела чтобы подруга тратила на меня свои деньги. Елизавета подвела меня к большому зеркалу, висевшему в зале.

— Посмотри на меня. Что ты видишь?

Слегка прищурив глаза, я тщательно всматривалась в отражение подруги.

Лизка у меня красивая. Пшеничного цвета волосы были гладкими и блестящими. Почти незаметный макияж придавал лицу свежесть. Да и одета подруга по последнему писку моды.

Подруга, словно прочитав мои мысли, рассмеялась:

— Ты очень красивая, Мил. Просто об этом не знаешь. Вот увидишь, у тебя отбоя не будет от красавчиков!

— Не хочу красавчиков. Они все сволочи. Пусть лучше будет какой-нибудь калека, урод, а ещё лучше — вообще никого.

* * *

Мастер Татьяна долго оглядывала меня, щупала волосы, хмурилась.

— Знаете, вам короткая стрижка не к лицу. У вас красивые густые волосы и желательно их отрастить. Ведь с длинными волосами столько можно сделать — пучки, косы, завивки…

Я кивнула. Ей виднее. Пусть будет так, как скажет. Татьяна улыбнулась.

— Тогда я вам просто подравняю, а Лариса, мастер макияжа, сделает все нужное для вашего хорошенького личика…

На все про все ушло минимум пять часов. Все это время я старалась не смотреть на себя в зеркало — мне вдруг захотелось сюрприза, и когда по окончанию всех этих процедур Елизавета подвела меня к зеркалу, я, увидев себя, отшатнулась. Оттуда на меня смотрела… Господи! Я бы даже не смогла описать себя… просто я не могла быть такой красавицей! Даже глаза лучились каким-то необычайным блеском!

— Ну как? — Лиза замерла в ожидании.

— Боже, Лиз… — восторженно выдохнула. — Обалдеть!

Она обняла меня.

— Половина дела сделано. Теперь осталось подобрать тебе подходящую одежду для офиса, и в добрый путь!

Я не сразу смогла оторваться от зеркала — все смотрела на себя, не в силах поверить в чудо. Из гадкого утёнка и серой мыши я превратилась в чуть ли не королеву красоты. Лариса, мастер макияжа вышла к нам, передала какой-то бумажный пакет моей подруге и дала мне несколько дополнительных советов по дальнейшему уходу за внешностью. А мне хотелось смеяться и плакать от счастья, обнимать весь мир. Вот бы Олег увидел меня сейчас…

— Ну что, по-прежнему не хочешь заманить в свои сети красавчиков? — Лизка хитро прищурилась.

— Не-а, пусть издалека любуются красивой картинкой.

Мы вернулись домой к вечеру. Исходили неимоверное количество бутиков в поисках подходящих нарядов. Если бы не Лиза, я никогда бы не смогла сориентироваться в бесконечных рядах одежды. Не хотела даже думать, сколько денег подруге пришлось потратить на меня. Она купила все, начиная от нижнего белья и заканчивая костюмами и каким-то плащиком.

— Ну все, подруга, — сбросив в угол комнаты пакеты с обновками, Елизавета опустилась на диван. — Ты готова к новой жизни. Работу я тебе найду в два счета. И да, бросай уж пить свои таблетки — начинается новая жизнь.

* * *

Ирина мазнула светло-коралловой помадой по губам, улыбнулась своему отражению. Такого же цвета розы, стоявшие на столике, источали дивный аромат. Она обожала цветы, и если на каком-то отрывке ее жизненного пути не находилось поклонника, дарившего ей букеты, она покупала их для себя сама.

Сегодня замечательный день. Наконец-то она воочию увидит человека, который за последние два года стал ей очень близким. Специально ради него она заказала себе целый арсенал косметики и белья из Франции.

Взгляд женщины упал на уголок фотографии, стиснутой страницами книги. Двумя пальчиками она вынула ее и поднесла к губам. Красавец мужчина, именно такой, отвечавший ее вкусу. Чуть похожий на Криса Хемворста, иногда обаятельный, а иногда жёсткий, как Ирина и предпочитала. Ее муж Кевин когда-то тоже был достаточно привлекателен, но его мягкость претила ей. Даже удивительно, что их сын не взял ни чуточки отцовской мягкости.

Женщина усмехнулась, вспомнив реакцию Марка на новость о ее предстоящем замужестве. Особенно, когда сын узнал, что его отчим всего на несколько лет старше его.

Ну, хватит об этом, пора собираться в аэропорт.

Было бы неправдой сказать, что Ирина вовсе не волновалась перед встречей со своим избранником — почти два года они общались по Скайпу или Мессенджеру, виртуально узнавая друг друга.

Ирина встала с пуфика, оглядела себя. Она испытывала благодарность к своему бывшему за очень немногое — за хорошего сына, за то, что тридцать лет прожила достаточно обеспеченной и светской дамой, и самое главное, что Кевин не жалел денег на всякие филлеры и ботоксы. Именно поэтому Ирина могла запросто посоперничать с тридцатилетними женщинами.

— Джанет, — уже спускаясь по лестнице, окликнула горничную, — распорядись накрыть стол в малой гостиной. На двоих.

Она не поехала с личным водителем. Не хотелось кого-то третьего в моменты ее первой встречи. Пока они будут ехать от аэропорта до ее особняка, Ирина сумеет распознать своего жениха, увидит, достоин ли он стать ее супругом. Слишком много поставлено на кон.

* * *

Она сразу увидела его — чуть выше среднего роста, мускулистый, загорелый. Невольно облизала губы, представив этого образчика мужской красоты в своей постели. От этих крамольных мыслей почувствовала, как увлажняются кружевные трусики.

Мужчина остановился и, облокотившись на тележку, нагружённую чемоданами, огляделся. Какое то время Ирина наблюдала за ним, не выдавая своего присутствия, затем вышла из-за колонны, подняла руку:

— Олег! — Мужчина вскинулся, прищурившись, стал искать ее в толпе встречающих. — Я здесь! — Слегка покачивая бёдрами, заспешила к нему. — Ну, здравствуй. — С минуту они вглядывались в лица друг друга, узнавая снова, теперь уже в реальности. Ирина легко рассмеялась. — Поехали, я покажу тебе наш дом.

Пока ехали, Олег исподволь разглядывал Ирину. Красивая телка, несмотря на то, что она уже давно разменяла пятый десяток. Пожалуй, возраст выдавали только слегка сухие руки. Ему льстило, что эта женщина ради него пошла на развод с богатым мужем. Заскучала, потеряла секс-драйв. Ну что ж, Олег надеялся, что сможет утолить её жажду, сполна удовлетворить это красивое изголодавшееся тело. Ради того чтобы сидеть за рулем этого крутого «Бентли» и плавать по утрам в своём собственном бассейне, он был готов часами тискать свою невесту. Теперь бы поскорее решить с браком, и тогда можно уж расслабиться.

Величественный особняк он заприметил издалека. Окружённый кованым забором, он возвышался из-за окружающих его колоновидных тополей. Сердце замерло в сладостном предвкушении. Вот он и выбрался из проклятой нищеты, избавился от скучной обрыдлой жены, и да здравствует сладкая канадская сказка!

Ирина припарковала машину у лестницы, ведущей в дом, бросила ключи подоспевшему то ли садовнику, то ли водителю и, повернувшись к Олегу, рассмеялась.

— Ну вот мы и дома, дорогой! Что ты стоишь как истукан? Пойдём же!

Как ни пытался мужчина придать своему лицу равнодушное выражение светского плейбоя, ему это не удавалось.

Стрельчатые окна великолепной залы уходили в потолок, пересекаясь посередине в причудливое мозаичное панно. Шаги Олега и стук каблуков Ирины по гранитному полу эхом отражался от стен. В конце залы дубовая винтовая лестница взлетала ввысь.

— Ты волнуешься, Олег, — констатировала женщина.

— Немного есть. Давно не встречал подобного великолепия.

— Ерунда. К этому быстро привыкаешь.

Они поднимались по лестнице. Ирина впереди, а мужчина чуть ниже. Его глаза были на уровне ее попки, и Олег явно видел, как перекатываются ягодицы. Из-под укорочённой юбки виднелись достаточно стройные ноги в чулках, и он сглотнул, представив, как стаскивает их с Ирины.

Женщина остановилась в проеме дверей красиво убранной комнаты, где у окна стоял накрытый на двоих стол.

— Ужин подан, мой господин.

* * *

Марк вышел из своего рабочего кабинета и тотчас же наткнулся на партнера по бизнесу.

— О, Нэйт, ты то мне и нужен! Зайди ко мне.

— Марк, я тоже к тебе не просто так. Клейлия уже весь мозг проела — рвётся к тебе.

Марк нахмурился, затягивая приятеля в кабинет.

— Извини. Я поговорю с ней.

— Жаловалась, что с тех пор, как ты вернулся, не удосужился с ней повидаться.

— Она слишком много болтает, — пробормотал Марк. — Я решу эту проблему.

Он подошел к сейфу, набрал цифровую комбинацию. Достав папку с документами, бросил ее на стол.

— Глянь, что у меня есть.

Нэйтан осторожно открыл документы.

— Вау, что это?!

Марк присел на угол стола, усмехнулся, складывая на груди руки.

— Помнишь, ты всегда мечтал отправиться в Европу? Вот, раскручивай бизнес в Барселоне.

— Черт, приятель, ну ты даёшь! Как тебе это удалось?

— Честно говоря, случайно. На прошлой неделе прогуливался в одном из наших клубов в Монреале и случайно услышал разговор за одним из столиков. Присоединился. Оказалось, что мужики — владельцы резортов в Испании, а здесь отдыхают и с удовольствием просаживают деньги у нас в казино в рулетку. На следующий день мы встретились в более официальной обстановке, обсудили дела, и через неделю они уже прислали мне деловое предложение.

Нэйтан покачал головой.

— Всё-таки ты иногда бываешь обаятельным.

— Только когда дело касается бизнеса, — поправил Марк.

— Или когда охотишься на новую телку.

Приятели рассмеялись.

* * *

Он немного постоял на лестнице, оглядывая зал. Была пятница, и зал был наполнен до отказа. Стробовые лампы испускали один за другим лучи белого цвета, создавая причудливый эффект замедленного действия. На подиуме извивалась стриптизерша. Отметив про себя, что девица более упитанная, чем отвечало стандартам его клуба и надо бы поговорить об этом с менеджером, Марк Вилсон спустился вниз. Его два телохранителя заняли места по обе стороны. Год назад какой-то идиот устроил заварушку со стрельбой и едва не угодил в Марка. После этого он и его два партнера во избежание подобного время от времени пользовались услугами охранного бюро.

— Марк, — услышал за спиной и невольно поёжился. Клейлия.

Невольно бросил взгляд на телохранителей, и они, словно прочитав его мысли, придвинулись ближе. Черт, лучше решить проблему сейчас. С этой латиноамериканской моделью его связывал год отношений, полных страсти и ненависти. В постели она была непревзойденной — страстной и готовой исполнить любые фантазии, но в ответ требовала единоличного внимания. Марк же совершенно не был к этому готов — бизнес забирал все больше и больше времени, и даже с партнерами втроём они еле справлялись. Для Марка предназначение красивой сексуальной девицы было более чем ясно — расслабление после напряженного рабочего дня, тогда как для Клейлии этого было недостаточно. Она ревновала мужчину ко всем и ко всему, и это стало утомлять.

— Марк? — в голосе за его спиной сквозило раздражение. Откуда она вообще здесь, черт побери? Она же должна быть совершенно в другом месте. На миг мелькнула мысль, что и хрен с ней — пусть удовлетворит его сегодняшней ночью, но Марк тут же отбросил эту идею. Надо проучить глупую сучку, чтоб неповадно было мешаться под ногами. В конце концов, недостатка в желающих его девицах он не испытывал.

Мужчина повернулся к ней — брови сведены на переносице.

— Откуда ты здесь?

— Соскучилась.

— Ты зря это затеяла, дорогая. У меня нет настроения, — подойдя к ней, тихо произнёс.

— Я могу его тебе поднять, — полные губы растянулись в сладострастной улыбке, обнажая идеальные зубы. Ладонь легла на плечо Марка.

— У меня нет настроения на тебя, — усмехнулся. Бросил взгляд в сторону, мгновенно выхватывая из толпы танцующих красоток миленькую блондинку.

— Я специально приехала сюда, чтобы увидеться с тобой.

— Напрасно. Сейчас я занят делами.

Клейлия рассмеялась, тряхнула гривой своих рыжеватых волос.

— Я дождусь, когда ты освободишься, и, уверена, ты не пожалеешь.

Марк криво улыбнулся, смерил ее снисходительным взглядом.

— Можешь не утруждаться. Я не нуждаюсь в твоих услугах, — с этими словами он схватил за руку извивавшуюся неподалёку блондинку и притянул ее к себе. — Ты мне надоела, Клейлия.

Не обращая внимания на начавшую возмущаться девицу в своих объятиях, Марк устремился к выходу. Уже на улице, повернулся к ней:

— Твоё имя, бэйб?

— Мириам.

— Короче, Мириам, если хочешь провести со мной ночь, то я не против…

— Я прекрасно знаю, кто ты, — блондинка одарила Марка колючим взглядом. — Ты владелец этого гребанного клуба.

Он слегка рассмеялся, мыском туфли отбросил камешек.

— Тебе не нравится моё заведение?

— Скорее, его хозяин.

— Ты меня совсем не знаешь. На самом деле я вовсе не плох. Особенно в постели.

Марку показалось на миг, что девица вот-вот плюнет ему в лицо.

— Хам! — она вырвалась из цепких мужских рук. — Думаешь, тебе все дозволено?

— Думаю, что да. Сколько ты хочешь, девочка?

Марка, который ухватился за эту девицу только чтобы избавиться от Клейлии, вдруг охватил азарт. Эта блондиночка была ни чем не примечательной, к тому же канадкой французского происхождения, которых Марк на дух не переносил, но так хотелось поставить дерзкую на место.

— У тебя не хватит денег.

— Спорим, что ты не откажешься от предложения провести три дня в Париже?

Она хмыкнула.

— Да ты смеёшься!

Увидев, как глаза девушки загорелись, Марк покачал головой. Мириам сомневается, но уже согласна. Всё-таки всё имеет свою цену. Овчинка выделки не стоит. Марк устало вздохнул — слишком много навалилось дел в последнее время. Может, в другое время он и позволил бы себе вылазку на Монмартр, но не сейчас. Устал.

Марк пожал плечами, усмехнулся и, отвернувшись от растерянной девушки, зашагал к машине. Телохранители последовали за ним.

В квартире, которую он снимал, Марк первым делом прошел к бару и достал бутылку дорогого бренди. Теперь можно и расслабиться. Он редко позволял себе выпивку на рабочем месте, несмотря на то, что многие его коллеги запросто это делали. Предпочитал иметь светлую, не замутнённую ничем голову. Подойдя к окну, открыл его. Внизу светлячками проползали автомобили. Влажный тёплый воздух имел осенний привкус — немного горьковатый, насыщенный ароматом пожухлых листьев.

Марк автоматически потянулся за телефоном — привычка по вечерам звонить матери все ещё прочно сидела в нем, но, вспомнив, что она вновь будет говорить с ним наспех, торопливо, горько усмехнулся. С тех пор как к ней приехал новоявленный жених, женщину словно подменили. Сама она теперь не звонила, а на звонки сына отвечала так, словно это стало для неё обузой. Марк пожалел, что тогда, два месяца назад, он так и не встретился со своим будущим отчимом. Надо было всё-таки посмотреть на избранника матери, которого та выписала со своей Родины.

С отцом разговаривать хотелось ещё меньше — слишком сильной была обида за мать, за их семью. К тому же тот усиленно паковал чемоданы, собираясь в длительную командировку в Россию.

Марк допил бренди и отставил стакан. Наверное, зря он не притащил сюда эту языкастую француженку — уж больно тоскливо здесь одному.

* * *

— Милка, готовься! — Елизавета кричала мне в ухо так, что пришлось отставить телефон подальше. — Устроила тебя. Почти.

Она ещё что-то тараторила, но мне было достаточно одного слова: «устроила». Бросила взгляд на открытый шкаф, заполненный новой одеждой.

— Когда? — спросила.

— В понедельник, — подруга сказала название компании — какого-то канадского представительства.

— Моих знаний английского языка недостаточно для работы там.

— Ох, не переживай. Я запихнула тебя на самую легкую позицию — офис-менеджера.

— А что это?

Лизка задумалась, немного помолчала.

— Ну, будешь кофе делать, чай, на звонки отвечать, документы принтить…

— Понятно — подай-принеси.

Мне стало обидно. Пять лет учебы на экономическом факультете, прекрасный диплом, да даже диссертация Олега полностью написана мной — и все это коту под хвост, — но следующая фраза заставила затолкнуть гордость подальше:

— Платят штуку баксов.

Эх, ну как тут отказать? Деньги мне сейчас нужны позарез.

— Спасибо, Лиз, да, я буду готова.

Закончив разговор, я медленно подошла к шкафу и с опаской заглянула внутрь. Черт побери, да откуда я знаю, что надеть, что выбрать из этих платьев, юбок, блузок?

Зачем-то достала лакированные лодочки и, повертев их в руках, поставила обратно. Самое главное забыла спросить у Лизы — кто будет моим начальником, чем занимается эта компания и скольких человек мне придётся обслуживать чаем и кофе.

Полруга всё-таки заглянула ко мне в воскресенье. С грехом пополам мы выбрали для меня наряд — я настаивала на строгом брючном костюме, она же на более фривольных юбке и блузке. Под конец, дав мне рекомендации насчёт прически и макияжа, распрощалась — они спешили с Игорем на какую-то вечеринку.

* * *

С замирающим сердцем я остановилась у современного офисного здания, не решаясь войти внутрь. До начала рабочего дня оставалось ещё полчаса, и я жадно вдохнула аромат кофе, доносившийся из кофейни на первом этаже. Эх, была не была — хороший эспрессо будет стартом в мою новую жизнь.

Решительно, чего на самом деле не чувствовала, поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь. После яркого уличного света с трудом разглядела помещение. Внутри уже стояли в очереди за напитком страждущие ранние пташки, а за столиком, отгородившись газетами от посторонних, сидели несколько мужчин.

К счастью, очередь двигалась достаточно быстро, и у меня оставалось десять минут, чтобы спокойно посидеть и поглазеть в окно, пока пью ароматный напиток.

Столик у окна был тем, о чем я мечтала. Я загадала: если мне так повезло с этим, значит, и весь день будет удачным. И так задумалась, что не сразу услышала мужской голос за спиной. На ломанном русском мужчина спрашивал, может ли он присесть рядом.

— Конечно! — я с готовностью указала ему на место напротив, приветливо улыбнулась.

Бросила взгляд на часики — несколько минут у меня всё ещё в запасе было.

— Хороший кофе, — произнёс мужчина, и я кивнула, соглашаясь с ним.

Мужчина в возрасте, но выглядел очень хорошо — ухоженный, одетый с иголочки в дорогой костюм. И видно, что не сноб. Их я на дух не переносила.

— Первый рабочий день, — он покачал головой. — И я ужасно боюсь.

Он сказал это на английском языке, но я поняла. Наверное, годы изучения инглиша всё-таки не прошли даром.

— У меня тоже первый рабочий день, и я тоже жуть как боюсь, — улыбнулась ему в ответ.

— Не знаю, как меня встретят. Хочется вбежать в кабинет и запереться в нем.

Я рассмеялась. Мне негде будет запереться, своего кабинета не будет.

— Меня зовут Кевин Вилсон, — мужчина протянул руку.

— А я Мила Светлова.

— Хотите ещё кофе?

Мне хотелось и я не успела отказаться — он прочитал в моих глазах ответ. Встал и меньше чем через минуту уже ставил чашки на стол.

— Попробуйте латте. Хорошо бодрит.

Мы ещё поговорили о чем-то малозначительном — как ни странно, но я прекрасно понимала русско-английскую смесь Кевина. Тем не менее взяла себе на заметку, что надо как можно скорее освежить свои знания языка. Снова глянула на часы и в ужасе вскочила, едва не опрокинув чашку с недопитым кофе.

Без двух минут десять, и я уж точно не смогу за эти две минуты добраться до своего офиса. Кевин Вилсон тоже поднялся, с огорчением поглядел на меня.

— Это моя вина, — сказал он. — Старый болван, сидел, зубы заговаривал.

Я натянуто улыбнулась, бормоча извинения. Сумочка упала на пол, и я в панике попыталась ее достать дрожавшими от волнения руками.

Мужчина наклонился, поднял ее и протянул мне.

— Хотите, я вас провожу?

Мне было абсолютно все равно, да и не до него сейчас, но я кивнула.

Как назло, запуталась в стеклянных дверях, не понимая, в какую сторону их толкать. Оказалось, они просто раздвигались, но для этого надо было приложить какую-то карточку. Осмотрелась в поисках звонка, но мужчина, ловко вынув из кармана пиджака электронный ключ, с довольной улыбкой приставил его к магнитному блоку. Я даже не успела удивиться, как двери открылись, и мы оказались на пороге шикарного просторного офиса.

Молодая женщина в сером брючном костюме подскочила к Кевину Вилсону и, едва взглянув на меня, затараторила на очень хорошем английском:

— Добро пожаловать, господин Вилсон. Меня зовут Лана, я ваш личный помощник. Проходите в кабинет. Что бы вы предпочли — кофе или чай? С лимоном и сахаром? Кофе со сливками?

Кевин рассмеялся, жестом попытался остановить захлёбывавшуюся красноречием девицу, обернулся ко мне. Лана уже, слегка повиливая попкой, направилась к двери кабинета.

Я стояла, не веря своим глазам. Похоже, этот Кевин Вилсон, с которым я только что пила кофе — мой босс.

Лана наконец-то подошла ко мне, брови чуть вопросительно изогнуты:

— Простите, меня зовут Лана Величкина, а вы…

Непонятно, что уж она вначале подумала обо мне, но когда я назвала своё имя, лицо девушки перекосилось.

— Вы опоздали, Мила, — прошипела она. — Прошу вас покинуть этот офис — в ваших услугах мы больше не нуждаемся.

— Мила! — из кабинета раздался голос моего уже бывшего босса. — Подойди-те ка сюда!

Лана дернулась, не зная, как реагировать. Ее тонюсенькие бровки сошлись на переносице.

— Я пройду? — нерешительно проследовала к кабинету мистера Вилсона.

Кевин стоял у окна.

— Закройте дверь, — он слегка поморщился, и когда Мила исполнила его просьбу, хмыкнул.

— Выходит, мы работаем вместе? — я пожала плечами — уже не была уверена в этом. А мужчина продолжал. — Мой первый рабочий день. Кстати, спасибо вам.

— За что?

— Вы помогли меня почувствовать себя комфортнее.

— Я? Вообще-то, я уже не работаю здесь, — пожала плечами.

— Почему?

Он что, не понимает? Жаль, что мой английский не так хорош.

— Я опоздала в свой первый рабочий день.

— Ох ты, моя вина! — мужчина почесал затылок. — Но не волнуйтесь, Мила, я все улажу. — Мистер Вилсон направился к выходу. — Лана, — открыв дверь, он встал в проходе. — Мила сегодня здесь впервые, и я прошу вас ввести ее в курс дел.

— Но… мистер Вилсон…

— Что-то ещё?

Лана подошла ближе и, оглядываясь на меня, вполголоса начала что-то говорить.

— Хм, недостаточное знание языка? — услышала я. — Ну так отправьте ее на какие-нибудь курсы… — Девица ещё что-то говорила, пыталась возражать, но Кевин был непреклонен. Наконец, он с раздражением воскликнул: — Вы отнимаете у меня намного больше времени, чем эта девушка, опоздав на работу. Прошу вас, Лана, займитесь своими прямыми обязанностями!

Девица потупилась, я видела, как в ее глазах мелькнула злоба. Похоже, я нажила врага в первый же рабочий день.

* * *

Кевин на удивление быстро освоился на новом месте. Сразу понял, что нужно изменить в работе компании. Лана оказалась очень профессиональной ассистенткой и отлично справлялась с любыми заданиями. В офисе представительства работало от силы десять человек, в основном женщины: бухгалтер, финансовый директор, менеджер по продажам и маркетингу, несколько специалистов по продажам, молодой айтишник, Лана — личный помощник и Мила, в обязанности которой входило заботиться о нуждах персонала, готовить им чай, кофе и вовремя подавать нужные документы.

Несмотря на то, что Лана великолепно справлялась со своим обязанностями, Кевина она раздражала. Девушка была слишком самоуверенна, заносчива, и хотя он не очень хорошо понимал русский язык, замечал что из ее рта зачастую изливаются ядовитые слова. Особенно ему было жаль Милу. Лана так и норовила её поддеть.

Скромная и очень хорошенькая девушка сразу обратила на себя его внимание. Тогда, в кофейне, он некоторое время наблюдал за ней, немного неловкой и растерянной. Девушка производила впечатление интеллигентного человека. Кевин был приятно удивлён, когда оказалось, что его новая знакомая работает в его компании.

Сейчас, по истечении недели, наблюдая, как Мила ловко справляется со своими обязанностями, а в свободное от них время успевает помогать сотрудникам какими-то советами, Кевин заинтересовался ей ещё больше. Интересная барышня — видно, что очень образованная, вот только почему выполняет обязанности ниже своего уровня?

— Лана, будьте добры, пригласите Милу в мой кабинет.

Заметив, как ассистентка поджала губы, усмехнулся. Две симпатичные девушки, и так отличаются друг от друга.

Мила вошла в дверь и нерешительно остановилась на пороге:

— Вы хотели меня видеть, мистер Вилсон?

— Вы заняты сегодня вечером?

— Я? — она смутилась. Кевин увидел, как на ее лице проступили красные пятна. — Я свободна…

— Хотел попросить вас показать мне Москву. Последний раз я был здесь много лет назад, и с тех пор так много изменилось. К сожалению, всю неделю был жутко занят, а сегодня пятница, конец рабочей недели… — Он видел, как напряжённо девушка вслушивалась в то, что он говорил, и в который раз напомнил себе, что надо попросить Лану подыскать для нее хорошие курсы английского языка. Мила кивнула. — Хорошо, тогда встретимся сразу после работы?

Она ещё раз кивнула — было заметно, что она уже перестала нервничать.

Он скинул все бумаги в ящик стола, выключил монитор и, сняв очки, потёр переносицу. Выдался напряженный рабочий день, Кевин устал, но тем не менее настроение было замечательное — вечер обещал быть интересным. Он уже давно хотел предложить Миле прогуляться по Москве. Кевину хотелось пообщаться с ней в непринужденной обстановке, без любопытных взглядов сотрудников. Чем-то она напоминала ему его младшую сестру, которая много лет назад погибла в автомобильной катастрофе.

Мужчина выглянул за дверь — в офисе оставались только айтишник Павел, который продолжал мучить один из компьютеров, и Мила. Она стояла вполоборота и вытирала только что вымытые чашки полотенцем. Заметив, что дверь в кабинет шефа открылась, с испугом бросила в ту сторону взгляд. Это рассмешило мужчину — девчонка боится, наверное, напридумывала себе что-то типа того, что старый извращенец собирается к ней приставать. Надо ее успокоить. По возрасту Мила больше подходила для его сына, вот только Марк ещё как следует не нагулялся. У него в каждом городе, где он останавливался, по девице.

— Мила, ну что, составите компанию старику?

Она рассмеялась.

— Ну какой же вы старик? Конечно, составлю!

Павел на миг поднял взгляд от компьютера, удивленно поглядев на Кевина Вилсона и Милу, затем, покачав головой, продолжил заниматься своим делом. Начальник достал из шкафа плащик девушки, помог ей одеться. Мила смущенно хихикнула, кивнула в сторону айтишника.

Кевин приложил палец к губам, открыл входную дверь.

* * *

Они ходили по Арбату, слегка изменившемуся с давних времён. Теперь там были знакомые вывески «KFC», «Burger King», «Tim Hortons». Все так же пели песни и что-то вытворяли уличные артисты. Вечерело, и на улице зажгись занимательные фонарики. Кевин откровенно получал удовольствие от прогулки. Разговаривая с Милой, вдруг понял, что они прекрасно понимают друг друга, кое-как общаясь на смеси двух языков.

— Вы, наверное, проголодались? — вдруг спохватился. — Уже и время позднее. Не пойти ли нам в какой-нибудь ресторан поблизости?

— Ой, нет-нет. Там все так дорого! Я знаю неплохую кафешку по дороге — может, туда?

— Да что вы, дорогая?! Вон, я вижу напротив неплохое заведение, пойдёмте.

Мила со вздохом последовала за уже изменившим свой курс мужчиной.

Они расположились в самом углу, подальше от основной публики. Разговаривали обо всем, начиная от воспоминаний детства и кончая глубокими и философскими о смысле жизни. Так невзначай Кевин узнал, что Мила совсем недавно пережила развод. По погрустневшим глазам понял, что это ей далось нелегко.

— А ведь вы не одна в таком положении, Мила, — он положил свою руку на руку девушки. — Я ведь тоже только-только расстался со своей женой.

— Может быть, вы ещё сможете помириться? — улыбка девушки светилась добротой.

— Да нет. Именно поэтому я здесь. Не могу находиться так близко к ней. Слишком больно. Мы с ней прожили тридцать лет, достаточно долгий срок. Я очень любил Айрин и старался исполнить любой ее каприз.

— Прекрасно понимаю вас, мистер Вилсон.

— Шш, называй меня просто Кевин. Коли я откровенничаю с тобой, то и зови меня проще.

Мила понимающе улыбнулась.

— А меня бросил муж. Просто вот пришёл домой и сказал, что я ему надоела. Что я некрасивая и он от меня устал.

— Некрасивая? — Мужчина взмахнул руками. — Да как он мог такое о вас сказать?! Нет, Мила, он просто уходя хотел сделать гадость — понизить вам самооценку. Думаю, что у него это получилось.

Девушка пожала плечами.

— Я та, кто я есть. Обыкновенная девушка.

— Обыкновенных людей не бывает, моя дорогая. Каждый человек уникален. Вот вы — видно, что образованная, умная, можете достичь гораздо большего, но тем не менее скрываетесь под личиной простушки, которую любой может обидеть.

— Ну не так-то просто меня обидеть… — попыталась возразить Мила.

Кевин рассмеялся.

— Уже обидели. Ваш бывший муж. Ваша самооценка снизилась, глаза как у затравленного зверька. Именно поэтому с вами по-хамски разговаривает и Лана, и другие. Даже наш компьютерный гений посмел смотреть на вас, как будто вы ему что-то задолжали.

— Ну а что же мне делать?

— Брать свою судьбу в руки. Никто это за вас, Мила, не сделает. — Кевин на некоторое время замолчал, доедая кусок свиной отбивной. — Я был в ситуации не лучше вашей. Меня подставили, и мне никто не верил, что я не изменял жене. С тех пор даже родной сын через силу разговаривает со мной. Мне по-прежнему больно, но об этом никто не знает — теперь только вы. Разве у меня на лице написано, что я неудачник?

Девушка возмутилась:

— Ну какой же вы неудачник?! Вы совершенно на него не похожи.

Кевин с грустью улыбнулся.

— Я научился скрываться под маской счастливого человека. Я решительный, жёсткий бизнесмен. Все свои проблемы я решаю сам, мои нервы, как стальные канаты.

Мила рассмеялась.

— Да ну вас…

Они ещё долго сидели, даже после того как был съеден десерт и выпит кофе, все продолжали разговаривать. Ему было легко с этой девушкой. Вот так же когда-то он наставлял свою сестру — такую же красивую и слегка наивную. Мужчина посмотрел на часы:

— Ну что ж пора заканчивать нашу восхитительную прогулку, а иначе вы завтра точно не сможете прийти на работу вовремя.

Расплатившись, они поднялись и вышли на улицу. Мила слегка поежилась от прохладного ветерка. Была только середина апреля, воздух прогревался только днём, а к ночи вновь становилось зябко и промозгло.

Кевин посадил Милу в такси, расплатился с водителем, а сам ещё немного прошёлся по улице. За этот вечер он много узнал о девушке. Неожиданностью стало, что с ее образованием она могла бы сделать прекрасную карьеру.

* * *

Над головой что-то звякало, Марк поморщился, сунул голову под подушку, но звук не умолкал. Он протянул руку вбок, наткнулся на что-то мягкое и, наконец, продрал глаза. Телефон валялся на тумбочке, трезвонил и вибрировал. Рядом с Марком кто-то лежал. Черт, отвратительное утро. Хуже всего, когда несфокусированным взглядом упираешься в затылок бабы, лежащей рядом с тобой, и не можешь вспомнить ни ее имя, ни как она вообще здесь оказалась.

Телефон всё-таки умолк.

Марк спустил ноги с кровати. Голова, словно чугунный горшок. Хорошо же они вчера наотмечались с мужиками. Хм, мальчишник…

Уже когда стоял под душем, воспоминания начали одно за другим просачиваться в его голову. Лукас, его лучший друг, неожиданно решил связать себя узами брака. В это было сложно поверить — друг едва ли не больший бабник, чем сам Марк. Весь вчерашний вечер зависали в одном из самых крутых клубов, потратили кучу денег на стриптизёрш, бухло и, похоже, умудрились заказать проституток.

Марк тщательно намылил тело — отмыться бы. Хорошо, что мозг не отказал ему окончательно, и он всё-таки воспользовался презервативом — заметил на полу использованную резинку. Теперь бы ещё поскорее избавиться от ночной гостьи. Прохладный душ освежил, но не принёс нужного облегчения — голова трещала. Его мама давно бы уже принесла чудесное лекарство — огуречный рассол. Марк улыбнулся при этих воспоминаниях. Как она там? Последний раз, разговаривая с ней по телефону, узнал, что дело о разводе находится в стадии завершения. Надо бы слетать в Калгари и, наконец, встретиться с маменькиным женихом, посмотреть, что это за тип.

Марк, обернув бёдра полотенцем, вышел из ванной. Лежавшая в постели девица зашевелилась, приподняла взлохмаченную голову. «Ничего такая», — отметил про себя мужчина.

— Принеси воды, — попросила она сиплым голосом.

Видать, вчерашней ночью тоже была хороша. Молодой человек протянул ей стакан, стоявший на прикроватной тумбе, а сам поднял с пола джинсы и принялся копаться в карманах.

— Сколько я тебе должен? — вынув кошелёк, заглянул внутрь.

— За что?

— Ну… за это… — указал на кровать.

Девушка окончательно пробудилась, тряхнула головой. Щеки ее заалели.

— Марк, ты с ума сошёл?

Марк. Она знает его имя. Да кто она, черт побери?

— Извини… — смущенно отвернулся, но все-таки ещё раз решил запустить пробный шар: — Ты уверена, что я тебе ничего не должен?

Девица вскочила, возмущённо рявкнула:

— Как же не должен?! Я жду извинений.

А она ничего такая. Взгляд Марка застыл на ее стройных загорелых ножках и темном треугольнике между ними. Если б не его похмелье…

— Извинений? — он нахмурился, не понимая.

Может, он не смог вчера…

— Дурак ты и засранец. Я тебе не какая-нибудь шлюха. А-а, ты, наверное, ничего не помнишь, да? Меня зовут Андреа Пуш.

Фак! Андреа Пуш! Дочка одного из основных инвесторов. Как она вообще оказалась в его постели? И что, они трахались?

Марк опустился на край кровать, ладонью провёл по лицу.

— Слушай, я правда ничего не помню…

— Зато помню я.

Марку давно не было так плохо. Во рту — словно десятки котов всю ночь оставляли метки, голова трещала, как не настроенное радио, да ещё эта деваха явно хотела от него что-то.

— Я надеюсь, что ты осталась довольна.

— Хм, была. До того как ты назвал меня шлюхой.

— Ну правда, Энди, я не хотел… Вчера нализались в хлам.

— Ладно, иди, готовь нам кофе, я в душ.

Девушка схватила его махровый халат и скрылась за дверью ванной.

Пока Марк трясущимися руками насыпал кофе в кофеварку, слышал, как девица что-то напевала за стеной.

Он успел выпить две чашки, прежде чем Андреа, уже заметно посвежевшая и с расчесанными до блеска волосами, появилась в кухне.

Кофе здорово помог — во всяком случае, ум чуть прояснился. Глядя на девушку, понял, почему она оказалась в его постели. Красивая. Чёрные волосы крупными кольцами стекали по плечам, глаза тёмные, как семидесятипроцентный шоколад. Взгляд скользнул чуть ниже, залипая на высокой груди. Ноги и то, что выше, он уже видел.

— Значит, ты ничего не помнишь? — Он покачал головой. — Ты веселился со своими дружками, пили все подряд и готовы были оттрахать каждую проходящую мимо юбку. Я приехала с отцом — он хотел показать, куда вкладывает свои деньги. Так вот, думаю, после сегодняшней ночи он будет инвестировать средства именно в этот клуб. — Марк вопросительно приподнял бровь. — Да, ты правильно понял — в этот, а не в твои ширпотребы.

Ох, она разозлила его! Сучка! Наверное, он вчера кончил до того, как это сделала она.

Поднялся:

— Ты все сказала?

Андреа расхохоталась, выплеснула кофе в раковину.

— Ненавижу дешевый кофе. Мерзость.

— Пошла вон отсюда.

— А знаешь, ты не менее шлюха, чем я. Трахаешь всех подряд, без разбору. Как на автомате. — Она прошла в холл, достала помаду из своей сумочки, валявшейся на полу, и, мазнув чуть по губам, что-то написала на зеркале. — Прощай.

Марк сидел в оцепенении ещё какое-то время, затем встал и подошел к зеркалу. «Fuck you, asshole” — гласила ярко-красная надпись. Да, день не задался. Вернувшись в спальню, взял телефон и, посмотрев на дисплей, выругался — несколько пропущенных звонков от Роберта Пуша.

Пожалуй, ещё одна чашка кофе ему явно не помешает, и покрепче. Бобби Пуш — акула, лихо крутит миллионами как легального бизнеса, так и криминальных авторитетов, с которыми он на достаточно короткой ноге. В сущности, если бы не он, то Марку и его партнерам не удалось бы открыть ни одного увеселительного заведения на восточном побережье Канады.

Пуш казался весёлым и лёгким человеком, душкой, но за несколько лет Марк досконально изучил этого человека. Видел, как одним движением пальца тот мог разделаться с любым зарвавшимся бизнесменом. Сейчас зарвался Марк.

Бобби души не чаял в своей дочери. Он воспитал ее сам, без матери — та умерла во время родов. Всю жизнь сдувал с неё пушинки, трясся над ней, даже заставил учиться здесь, в Торонто, лишь бы не отпускать далеко от себя. Марк в последнее время часто пересекался с дочерью Роберта Пуша — тот взял ее в бизнес, чтобы дочурка не скучала. Хотя Марку это было непонятно — таким красоткам скучать некогда: спа-салоны, персональные тренеры, яхты, клубы, а уж если совсем невмоготу, то жаркий секс и кокс в придачу.

Конечно, молодого человека время от времени посещала мысль, что неплохо бы приударить за Андреа, но он отгонял ее куда подальше. Ещё не хватало попасться ее папочке под горячую руку. И вот, похоже, всё-таки влип.

* * *

Я только закончила телефонный разговор с одним из клиентов, как увидела Лану, входившую в офис. Она с недовольным видом сразу направилась ко мне — казалось, вот-вот зашипит змеей. Личная помощница Кевина придиралась к каждой мелочи, к каждому моему слову в независимости права я была или нет. Ещё пару недель назад я бы краснела и бледнела, испуганно прятала глаза, но сейчас вдруг почувствовала в себе позыв к сопротивлению. Больше не хотела чувствовать себя девочкой для битья. Наверное, то, что мой босс старательно внушал, что я достойна лучшего, заставило, наконец, поверить в себя.

Для себя уже решила, что не хочу больше терпеть издёвки и насмешки от некоторых членов нашего коллектива, только ещё не знала, как довести это до их сведения.

— С кем ты только что болтала по телефону?

— С Леонтьевым Игорем Дмитриевичем. И не болтала, а разговаривала.

— Ха, тогда в следующий раз, когда будешь с ним разговаривать, уж пожалуйста не так фривольно.

— Как? — я, наверное, ослышалась.

— По телефону он все равно не видит твоих кокетливых взглядов. Достаточно, что ты и так к шефу клеишься. — Я почувствовала, как краска, замешанная на гневе и смущении, заливает моё лицо. Как назло, все колкие возражение, готовые выпрыгнуть ещё минуту назад, со свистом улетели из головы. А в глазах начало жечь от предательских слез. Лана, увидев такое, ещё пуще разошлась: — Думаешь, ты ему нужна нищебродка? Ишь, жопой крутит, умная какая. Решила сразу с денежного мешка начать? Что-то Пашка тебя не очень привлекает.

— Какой ещё Пашка? — пробормотала я, глотая слезы.

Лана только хмыкнула и, бросив недовольный взгляд на приоткрытую дверь, подхватила папки, лежавшие на моем столе, и прошла к шефу в кабинет.

— Кофе, и покрепче. Через пять минут.

Я осталась сидеть, снова униженная, совершенно забыв про всё на свете и только думая, как бы Кевин не увидел меня в таком состоянии. Я не оправдала его надежд, и то, что он мне постоянно внушал про чувство собственного достоинства, оказалось туфтой. Я и впрямь тряпка. Сначала о меня вытирал ноги муж, а теперь и вовсе все подряд. Краем глаза я видела, как сбоку от меня перешёптываются и переглядываются тетки — наверняка шушукаются обо мне. За спиной раздались шаги.

— Ку-ку, не забудь про кофе, — насмешливый голос айтишника. — И мне. Со сливками и сладкий. Люблю все сладенькое.

Я резко дёрнулась, поднимаясь. Зачем-то сунула руки в карманы. Да, решила, работаю здесь последний день. Лучше и впрямь, устроюсь куда-нибудь попроще, туда, где не с кем разговаривать.

Направилась в свой уголок, где стояли кофеварка и чайник. Здесь я предоставлена сама себе и могла отдаться во власть захвативших меня эмоций. Хотя бы справиться с душившими слезами, привести лицо в порядок и снова натянуть на него дежурную улыбку.

Позади хлопнула дверь, и я ещё больше втянула голову в плечи. Пришёл шеф. Слышала, как он приветствовал коллектив, отпустил какую-то шутку, сделал комплимент бухгалтеру…

— Что-то не чувствую привычного аромата кофе… — Вот и всё! Шаги Кевина направлялись к моему закутку. Я не успела. Ни сварить кофе, ни привести себя в должный вид. — Мила? — он стоял за спиной, а я боялась повернуться. — Что это вы тут стоите в темноте? — Щелчок выключателя. Напряженная тишина позади заставила обернуться.

— Та-ак… В чем дело? Кто это с утра успел тебе настроение подпортить?

Я шмыгнула носом.

— Никто. Просто грустно.

— Ай-яй-яй, — он покачал головой. Взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в лицо. — Ненавижу, когда врут. Рассказывай.

— Нет.

Кевин вздохнул:

— Коли ты так упрямо не хочешь мне ничего говорить, то я предполагаю, что это опять она, — мужчина кивнул в сторону двери. — Мне не по нраву, что в нашем коллективе такие разногласия. Я к этому не привык. Придётся мне взять все под особый контроль. Поговорю с Ланой сегодня же.

— Нет, — я схватилась за его рукав, потому как Кевин Вилсон уже собирался выходить, — прошу вас…

Он только сжал губы и упрямо покачал головой.

* * *

Лана сидела за столом в его приемной и что-то писала. Кевин остановился позади, заглядывая через ее плечо.

— О, мистер Вилсон, — девушка вскинулась, лицо осветилось лучезарной улыбкой.

— Доброе утро, — улыбнулся мужчина в ответ. — Что у нас новенького?

— Сегодня встреча в «Транснефть», позже ланч с Владимиром Гороховым.

— И ничего на вечер?

Девушка помотала головой.

— Абсолютно ничего.

— Ну и чудесно. Тогда я хотел бы, чтобы вы задержались ненадолго, мне нужно кое-что с вами обсудить. — Брови девушки удивленно взметнулись вверх, она кивнула, встала из-за стола. — Кстати, я просил вас заняться поисками курсов английского языка ещё несколько недель назад. Есть какой-нибудь результат?

— Простите, мистер Вилсон, наверное, я запамятовала…

— Хм, не ожидал, что у вас, Лана, проблемы с памятью. Я бы хотел, чтобы все сотрудники имели хорошее знание разговорного языка.

— Все?

— Да. Подготовьте список к концу сегодняшнего дня, кто из них нуждается в этом.

— Будет сделано, мистер Вилсон.

* * *

Едва выйдя из кабинета шефа, Лана бросилась к Павлу, который что-то паял в уголке.

— Паш, нет, ты представляешь?!

— Что там у тебя, Светик?

— Кажется, мне готовят замену.

Молодой человек оторвал взгляд от деталей.

— Брось, такого никогда не случится.

— Он хочет отдать эту дуру на курсы языков.

Парень пожал плечами.

— Ну а что здесь такого? Они встречаются, а ведь, кроме всего прочего, ему хочется с ней и поговорить.

Лана наклонилась чуть ближе к Павлу, зашептала:

— Слишком она хитрая и пронырливая. Притворяется этаким ангелочком — краснеет, бледнеет. А сама…

— Да они почти каждый вечер в кафешку напротив заходят, а что уж там после… — усмехнулся парень.

— Слушай, ты же гениальный у нас. Может, ты найдёшь на неё какую-нибудь инфу? Надоела она мне что-то.

— Без проблем. Вот с делами разделаюсь…

Они ещё посмеялись шуткам, и и Лана прошла к своему столу.

— Где мой кофе? — ее руки уперлись в бока. Смерила снисходительным взглядом выскользнувшую из кухонного уголка Милу.

* * *

Он дождался, когда все сотрудники покинут помещение и нажал кнопку селекторной связи:

— Лана, зайдите ко мне.

Меньше чем через минуту дверь офиса отворилась, и девушка в нерешительности остановилась на пороге. Кевин сразу заметил свежую помаду на губах, слой пудры. Готовилась.

— Проходите и садитесь.

Мужчина положил перед ней исписанный мелким почерком лист бумаги.

— Что это? — спросил он.

— Вы же просили список сотрудников… ну, которым надо улучшить знание английского языка.

— У меня, слава богу, с памятью в порядке, в отличие от вас. Здесь не хватает нескольких человек.

— Нескольких?

— Да. Уборщица тоже должна уметь разговаривать со мной. А тем более офис-менеджер. Я здесь, знаете ли, надолго. И я как раз занимаюсь реорганизацией компании. А это, Лана, знаете, что означает? Нет? — Девушка озадаченно смотрела на шефа, на губах застыла улыбка. — Это означает, что я меняю все здесь, в том числе и сотрудников, которые не соответствуют политике компании.

— Вас что-то не устраивает, мистер Вилсон?

— Мне нравится, как выработаете, Лана, и у меня к этому совершенно нет нареканий, но вы должны изменить ваше отношение к некоторым сотрудникам. Не забывайте, что работаете в представительстве канадской компании, а значит, должны подчиняться ее правилам. И самое первое — не дискриминировать сотрудников.

— Не понимаю, о чем вы?

— Мне не нравится ваше отношения к Миле.

— Ах вот оно что!

— Вместо того чтобы помочь девушке в новом коллективе, вы ее изводите своими придирками.

— Это она пожаловалась?

Кевин Вилсон рассмеялся.

— Нет, конечно. Я не слепой. И не дурак.

— Просто эта Мила совершенно никчемная — только и может, что варить кофе и заваривать чай из пакетиков.

— Почему бы вам не помочь ей освоить что-то ещё? Например, то, что делаете вы?

Лана вскочила, ее щеки вспыхнули:

— Вы хотите поставить Милу на мое место?

— Тише, тише, успокойтесь, — мужчина выставил вперёд ладонь. — Никто никого не меняет. Хотя если дальше будет продолжаться в том же духе, то…

— Простите, мистер Вилсон… — девушка тяжело дышала, широко раскрыв глаза.

— Нет, дорогая, не меня просите о прощении. Я желаю, чтобы завтра утром, едва переступите порог этого офиса, вы извинились перед Милой.

— За что? — она поджала губы.

— Вы прекрасно знаете, — он поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен.

* * *

Лизка примчалась сразу, как только я упомянула, что собираюсь написать заявление об увольнении. Глядя на ее решительный вид и пылающий взгляд, не смогла удержаться от смеха — впервые за сегодняшний день.

— Ну что ты ржешь? Дай пройти, — она втолкнула меня в коридор, быстро скинула туфли и направилась к дверям моей комнатушки. — Рассказывай, — подруга уселась на диван, сложила руки на груди.

— Лана. Опять.

Она вздохнула, закатывая глаза.

— Я же говорила тебе — вылей кофе ей на блузку пару раз и всё, она больше не посмеет доставать тебя.

— Я пробовала, честно. Правда, мысленно, — добавила я.

— Если ты немедленно не возьмёшь лошадь судьбы за узду, то так и останешься серой мышью.

— Ну и пусть…

— И не будет у тебя ни мужа, ни детей, ни-че-го. Потому что ты сама не любишь себя.

— Я?

Черт, а ведь и правда. Когда последний раз я хвалила себя, просыпалась счастливая, мечтала о чём-то легком и приятном, а не о том, где раздобыть денег, как не опоздать на работу?

–…и воспоминания надо давным-давно отбросить. Нечего сидеть в болоте прошлого, — гневно продолжала Лизка.

А ведь точно — болото. Почему я в него погружаюсь и даже не делаю попытки вылезти? Ведь всегда верила в то, что человек — хозяин своей судьбы. Решено, с завтрашнего дня возьмусь за самовоспитание с новыми силами.

* * *

— Ну и что теперь делать? — Нэйтан хмуро глядел исподлобья на Марка. Тот развёл руками.

— Да хрен знает, как она вообще попала мне под руку… Не думаю, что я ее заставлял…

— Кстати, — до этого хранивший тишину Дэйв многозначительно поднял указательный палец. — Ее папочка может запросто приписать тебе изнасилование своей ненаглядной дочурки.

Марк залпом осушил стакан виски.

— Сука. Ненавижу ее. Мне пришлось объяснять Бобби, где его дочка провела ночь и что она в целости и сохранности.

— Вряд ли это поможет, Марк. Сам знаешь, старый хрыч тебя не отпустит.

— А может, пригласить ее на ужин, поговорить о том, о сём?

— И попросить прощения… — Нэйтан усмехнулся.

— И попросить прощения, — Марк скривился. — Я уже думал об этом. Как ни противно, но другого выхода из этой ситуации я не вижу.

— Валяй, что ж теперь делать.

Марк взялся за телефон, но Дэйв его остановил:

— Нет, не так. Ты должен прислать письменное приглашение.

— О, господи, я даже не имею понятия, как это делается.

— Ну да, — Нэйтан одарил Марка злым взглядом. — Зато хорошо знаешь, как всовывать свой прибор. Ладно, с этим я тебе помогу, ну а дальше разбирайся сам. Не дай бог Пуш прикроет наш бизнес.

Марк тяжело вздохнул, опустился на кожаный диван. Он только надеялся, что Андреа не откажется поужинать с ним.

* * *

Девица не стала капризничать, захватила наживку. На следующий день после получения письма-приглашения она сама позвонила Марку. Он как раз только вышел из душа и приготовился взбодриться чашечкой крепкого кофе, когда телефон, лежавший на барной стойке, завибрировал. Увидев, кто звонит, чуть не выплеснул горячий напиток на себя. Откашлявшись, нажал зелёную кнопку. Знакомый уже, слегка сиплый голос произнёс:

— Ну что, мачо, долго думал?

— Долго, — решил честно признаться.

Она рассмеялась на другом конце.

— У меня все вечера расписаны по минутам, Марк. Времени на дешевые ужины и слушания дифирамбов в свой адрес у меня нет. Я так понимаю, что ты осознал свою ошибку?

Да она издевается над ним! Марк скрипнул зубами.

— Послушай, Энди, давай встретимся и поговорим. Я в самом деле хочу попросить у тебя прощения. Мне очень жаль, что так получилось. Признаю — был козлом, ну?

— Был?

— Напился, потерял контроль.

— Ненавижу мужчин, которые не контролируют себя. Жалкие слабаки. — Марку хотелось послать нахалку далеко и надолго и он уже собирался это сделать, когда Андреа сменила тон: — Но знаешь, Марк, я соглашусь с тобой поужинать. Только я приглашаю тебя на ужин. В субботу, в шесть часов, в нашей резиденции. — Молодой человек опешил. — И не опаздывай, дорогой.

С этими словами она отключилась. Какое-то время Марк тупо глядел на телефон. Неожиданно и странно. Ему казалось, что в предложении Андреа кроется какой-то подвох.

Ну что ж, или он будет в дерьме, или на белом коне.

* * *

Закончив разговор, девушка повернулась к отцу. Тот сидел, вальяжно развалившись в кресле, затягиваясь дымом кубинской сигары.

— Ну что ж, похоже, наш павлин попал в клетку.

— Ты уверена, что Марк не передумает?

Андреа хмыкнула.

— Он здорово струхнул, ему некуда деваться.

— Значит, званый ужин в субботу?

Девушка пожала плечами.

— Зови своих архангелов — нужно окончательно его дожать.

Роберт Пуш с улыбкой смотрел на свою дочь. Он ни минуты не жалел, что она у него есть. Умная, изворотливая — в отца, и красивая до умопомрачения — в мать. Его девочка взяла самые лучшие черты от обоих родителей.

Приучать Андреа к ведению дел Роберт начал, когда она училась в старших классах. Девчонка сразу проявила свои способности, и вскоре он мог спокойно положиться на неё — дочь стала надежным партнером. К двадцатипятилетнему возрасту Андреа прекрасно разбиралась в финансах и инвестициях, запросто могла организовать логистику нелегальных товаров, следила за оборотом денег и, пожалуй, уже переплюнула своего отца. Они давно присматривались к успешному бизнесу Марка и его партнеров. Ночные клубы, казино — прибыльный бизнес, который может приносить гораздо больший доход, если в оборот денежных средств от развлечений добавить ещё оборот наркотиков. Эта троица — Марк, Дэйв и Нэйтан — слыли слишком правильными и тупо кичились этим, не желая воспринимать тонкие намёки.

Роберт хохотнул, закашлялся дымом.

Дочка молодец — своё дело знает. Припугнула похотливого молокососа, и теперь он у них в кармане, в глубоком, откуда просто так не выбраться.

* * *

Марк уже при подъезде к воротам шикарного особняка понял, что здесь что-то не так. Вся площадка перед домом была забита машинами. Парa «Lamborghini», еще какие-то спортивные машины, чёрный «Cadillac». На всякий случай молодой человек глянул на часы уточнить, который сегодня день.

Черт побери, что бы это все значило? Он-то был уверен, что они будут одни с Андреа, ну, может быть, Бобби присоединится к ним, но тут, похоже, намечался настоящий приём.

Озадаченный, Марк припарковал свой скромный «Lexus» чуть в стороне. Хорошо, что он додумался надеть один из своих самых дорогих костюмов и даже нацепил галстук.

Тяжелая дверь отворилась, едва он к ней приблизился. Чинный дворецкий молча поклонился, пропуская Марка в просторный холл. Молодой человек остановился, в нерешительности глядя на взмывающие вверх мраморные ступени. Сверху раздался стук каблучков, и Андреа собственной персоной остановилась наверху лестницы. Марк выдохнул — хоть и стерва, но в красоте ей не откажешь. Кружевное серое платье обтекало ее фигуру, повторяя каждый изгиб.

Девушка улыбнулась и медленно начала спускаться.

— Рада, что ты здесь. Пойдём, — она протянула ему руку.

В большом зале царил полумрак. Пока глаза не привыкли к перемене освещения, Марк видел только длинный стол, накрытый белой скатертью, и закуски на нем.

— О, Марк, — позади раздался голос Роберта Пуша, затем щелчок, и помещение залилось ровным светом. — Приветствую тебя в своём доме. Знакомься с гостями.

Молодой человек и без этого уже во все глаза смотрел на людей, взгляды которых устремились на него. В груди внезапно похолодело — он видел некоторых из них раньше, представителей «Hell’s Angels».

Я не ожидала, что мой босс позвонит вечером в мой выходной. Да, между нами возникли отличные дружеские отношения — время от времени Кевин Вилсон приглашал меня после работы на кофе, мы много разговаривали, я охотно прислушивалась к его советам, да и вообще мне с ним было интересно. Он чем-то напоминал мне отца, которого я потеряла, когда мне было тринадцать лет. Но Кевин никогда не звонил мне домой.

Я как раз закончила стирку и развешивала белье на общей кухне — соседи уже утихомирились и разошлись по своим комнатушкам. Смотрела на дисплей телефона, на котором высвечивалось имя моего шефа, и раздумывала, стоит ли отвечать. Решилась.

— Мила, у меня к тебе предложение, — едва успела поздороваться, начал он.

— Да, я слушаю, — с каждым днём мне было все легче понимать его — интенсивные курсы английского языка, на которые я ходила шесть раз в неделю, творили чудо.

— Случилось несчастье… — он замолчал, и я почувствовала, как мурашки побежали по телу. — Лана попала в автомобильную катастрофу.

— Как?! — воскликнула.

Хоть отношение Ланы ко мне за последние пару месяцев и изменилось, я не могла переломить себя и испытывать к ней дружеские чувства.

— Она ехала по шоссе, не справилась с управлением и… множественные переломы, черепно-мозговая травма.

Я закусила губу, захотелось плакать. Всё-таки хоть и стерва, но все же человек.

— Я поняла, мистер Вилсон. Завтра обязательно куплю цветы и заеду к ней в больницу.

— Нет, ты не поняла меня. Я хочу, чтобы ты на время заняла ее место.

— Но… но я не могу, — пробормотала, прокручивая воспоминания, как Лана деловито и со знанием дела решала любые проблемы, организовывала встречи, да и вообще — куда мне тягаться с ней? У меня и так дел невпроворот — английский забирает даже выходные.

— Ты же ничем таким не занята, у тебя нет семьи, детей, ничего тебя не удерживает… — продолжал гнуть своё мой босс. — Да и тебе пойдёт на пользу.

— Да я не справлюсь, нет. Моя подруга Лиза, про которую я вам рассказывала, запросто подыщет нужную кандидатуру.

— Мне нужны вы, Мила. А вам нужна эта работа.

— Нужна?

— Да, уверен, что даже очень нужна.

— Хорошо, давайте обсудим все завтра, в офисе.

Мужчина усмехнулся.

— Вот видите. Этот решительный тон вам подходит гораздо больше, чем жалкое овечье блеяние.

Мы распрощались, и я буквально упала на диван, обхватив голову руками. Мамочки мои, как же теперь мне быть!?

Елизавета, словно учуявши что-то, забежала вечером на чашку чая. Долго тараторила о давно запланированном отпуске на круизном лайнере, а потом, словно уловив в выражении моего лица некую задумчивость, замолчала.

— Продолжай, — вяло попросила я.

— Да что с тобой?

— Я чувствую себя не в своей тарелке. Лана попала в аварию и теперь в больнице. Хочу завтра же ее навестить.

— Ты очень добрая, Мил, — хмыкнула подруга. — Это самая настоящая карма. — сучка получила по заслугам.

— Как ты можешь так говорить?! — я возмутилась. Представила, как несчастная лежит в палате, одна, вокруг равнодушные врачи и медсестры — сама совсем недавно была точь-в-точь такой же ситуации. — В последнее время она перестала тюкать меня. Мы даже как-то вместе пили кофе.

— Ох, надо же! Просто ей босс отвесил хороших оплеух, вот и результат. Запомни, дорогая, такие змеи не превращаются в кроликов. Что ещё?

Вот он — вопрос! Лизку так просто на мякине не проведёшь. Вцепившись пальцами в край стола, я выпалила:

— И мой босс хочет, чтобы я поработала за неё.

— Что?!

— Взяла на себя обязанности его личного помощника.

Елизавета вскочила со стула, бросилась ко мне, схватила меня в свои объятия:

— Наконец-то! Молодец, Милка! Ты своего добилась! Я знала, я всегда знала, что ты пробьёшься!

— Да ну тебя…

Подруга на миг отстранилась.

— Послушай, а не ты ли, случайно, подстроила эту аварию?

И понеслось! Снова отворились дверцы шкафа, выдвинулись ящики с бельём, раскрылись створки обувницы… Елизавета села на своего конька — подборку одежды для своей подруги.

* * *

Я не могла перечить боссу. Когда следующим утром решительно вошла в его кабинет, заранее заготовив отказную речь, нашла его сидящим за столом с растерянным видом, немного помятого, по всему столу были разбросаны папки с документами. Остановилась в дверях. Мне было его так жалко.

— Доброе утро, — буркнул, глядя на меня исподлобья.

Я нервно сглотнула.

— Кофе?

— Да, пожалуйста. Как я люблю.

Бросилась в каморку.

— И мне кофе, — раздался капризный голос менеджера по продажам — лучшей подружки Ланы.

Да ну её! Сейчас на первом плане мой шеф. Пока варился кофе, я подошла к столу Ланы — мне нужен был ее ежедневник с записями о предстоящих встречах и других делах.

— Ну вот ты и заняла заветное местечко, — раздался насмешливый голос над самым ухом.

Я вздрогнула, отшатнулась.

Павел стоял чуть позади, и наглая улыбка озаряла его лицо.

— Ничего я не занимала, — раздраженно бросила в ответ. — Могу отдать, не жалко.

— Ну как же, а кто же будет сахарного папика ублажать?

В глазах вдруг потемнело. Я только услышала, как что-то громко хлопнуло, затем поднялся шум, какие-то выкрики. Опомнилась в кресле. Надо мной нависло лицо Кевина — мрачное и уставшее.

Словно ниоткуда возник стакан с водой.

— Пей, Мила.

Я вяло покачала головой:

— Я не пью.

Услышала тихий смех.

— Ты всех здорово напугала. — Память начала возвращаться. Слова Павла так разозлили, что я влепила ему знатную оплеуху, и от неожиданности он раскорячился на полу между столами. — Молодец, девочка, — прошептал Кевин, хитро улыбаясь. — Давно надо было так сделать.

— У вас сегодня встреча с «Техкомстрой» в два часа. И цветы… надо заказать Лане корзину с цветами.

— Спасибо. Я рад, что ты согласилась на эту должность.

Согласилась? Да я…

Только и смогла, что промычать что-то нечленораздельное в ответ.

* * *

С того дня я больше не видела нашего незадачливого айтишника, да и вообще в компании произошло много изменений. Как мистер Вилсон и обещал, он произвёл реорганизацию российского представительства.

Я не знала, что он сделал в тот день — меня отправили домой, но теперь все обращались ко мне вежливо и с уважением. Два раза в неделю я заезжала в больницу к Лане, привозила ей гостинцы и цветы уже не от коллектива, а от себя. На поправку она шла медленно и представляла собой жалкое зрелище. Синяки и ссадины сошли, но ходить она могла с трудом и только с помощью костылей. Сначала она упрямилась, не желая принимать помощь от меня, но деваться ей было некуда — я тоже упрямая. В конце концов мы даже смогли выходить на короткие прогулки по больничном дворику.

Лана оттаивала. Мы много разговаривали — сначала только о работе, а потом дошли и до личного. Однажды, уже поздним вечером, когда я начала собираться домой, она швырнула свои костыли и расплакалась, уткнувшись в подушку.

— Ты что? — я бросилась к ней, желая утешить, но она отмахнулась:

— Уходи, — голос ее был глухим. — Что ты со мной возишься?

— Не говори так… — я обняла ее за плечи. — Просто сама была в подобной ситуации, знаю, что такое валяться на больничной койке.

— Кроме тебя, больше никто ко мне не приходит. Пашка… он приходил, — она всхлипнула, — но когда узнал, что у меня теперь никогда не будет детей, пропал…

У меня защипало глаза — прекрасно помнила, что и мне доктор сказала, что вероятность родить у меня очень невелика из-за отрицательного резуса.

–…и он теперь крутит с Лариской! — Лана снова зарыдала.

— Я так тебя понимаю, — вздохнула. — Мой муж тоже бросил меня и ушёл к другой. И у меня тоже, скорее всего, не будет детей. Но, знаешь, жизнь продолжается, и все, что происходит, делает нас сильнее.

Девушка оторвала зареванное лицо от подушки.

— Прости меня.

— За что?

— Я была такой сукой, а ты хорошая, правда. Носишься со мной как с писаной торбой. И больше никому я не нужна.

— Нужна, конечно, нужна. Просто у всех очень много дел, но, Свет, они помнят о тебе, ждут.

— Да? А кто теперь на моем месте? — Я замолчала, закусив губу. Лана какое-то время вглядывалась в мое лицо, затем вздохнула: — Но ты же ничего не знаешь… — Мне пришлось с ней согласиться. Хоть за эти два месяца я немного и освоилась, но все равно мне было слишком далеко до Ланы. — Знаешь, я тебе помогу, — она неожиданно рассмеялась. — Мне все равно отсюда бог знает когда вылезать. Я из тебя сделаю профессионального ассистента, самого востребованного.

Я не верила своим ушам — Лана решила помочь мне?! Вот это да!

В тот вечер мы ещё долго проболтали. Девушка рассказывала мне смешные истории из своей практики, мы от души хохотали, забыв о невзгодах и печалях.

* * *

Шипящий звук автомобильных покрышек заставил Марка оторваться от изучения документов. Отодвинув стул, он встал и подошел к окну. Выругался. Он так и знал, что Дэйв и Нэйтан не замедлят явиться к нему с визитом, и то, что они выглядели слишком официально — оба в темных костюмах и при галстуках, только подтверждало догадку — они пришли не с хорошими известиями. Нехорошими для него — Марка.

На стук в дверь, сухо произнёс:

— Входите.

Между троими мужчинами установилась напряженная тишина. Вошедшие мерили Марка враждебными взглядами.

Наконец, тот нервно рассмеялся:

— Чай, кофе или что покрепче?

— Вряд ли это поможет… — голос Дэйва звучал глухо. Он откашлялся.

— Марк, ты идиот? — Нэйтан быстро подошел к столу, сбросил со стола бумаги.

— Ты что себе позволяешь? — Марк нахмурился.

— На хрена ты отказался от выгодного предложения?

Молодой человек в ответ удивленно поднял брови, сложил на груди руки.

— Выгодное? Кому?

— Нам всем.

— Дейви, Нэйт, по-вашему, торговать наркотой — это и есть настоящий хороший бизнес? По вам, я вижу, уже плачет тюрьма.

— Ты не понимаешь, Марк, это настоящие деньги. Имей ты хоть двадцать клубов в Америке и здесь, они не принесут и малой части той прибыли, которую мы можем получить с первой же поставки.

— Я уже сказал — я не буду связываться ни с одной из гангстерских группировок: ни с «Hell’s Angels», ни с «Mongols MC». Знаете ли, как-то не хочется заработать свинец в башку.

— Ты поставил нас всех в такое положение, и тебе придётся идти с нами до конца.

Марк замер. Он не может поступиться принципами даже ради больших денег. Ещё никогда он не предавал себя и не сможет это сделать сейчас. Тогда что, уйти? А как же все эти годы, едва ли не дружеские отношения с Дэйвом и Нэйтом, взлёты, падения, достижения? Мужчина стиснул зубы.

— Нет. Мне с вами не по пути.

По губам Нэйтана скользнула презрительная улыбка.

— Складываешь крылышки, приятель?

— Да он просто струсил.

Марк увидел злой блеск в глазах Дэйва, пожал плечами:

— Вы же знаете, как я ненавижу кокс и иже с ним. Не хочу пачкать свой бизнес.

— Наш, — поправил Нэйтан.

— Теперь ваш. Я забираю свою долю и ухожу. На запад. Надоело всё… — Усталость вдруг накатила на него, придавила тяжелым комом. Больше всего на свете он хотел, что б эти двое ушли, оставили его одного. Завтра же подпишет бумаги, а сейчас… Да пошло всё куда подальше! Впервые в жизни захотелось вернуться в тихий Калгари. Марк окинул взглядом партнеров. — Ну что ж, в добрый путь. Без меня.

* * *

Кевин только-только начал проваливаться в сон, как резкий звонок телефона едва не заставил подскочить с кровати. Сын.

Мужчина нахмурился — первый час ночи. Марк вообще редко контактировал с ним, а в такое время… Сердце защемило. Кевин переживал, что их отношения в последнее время катились под откос.

— Привет, — он постарался унять тревогу в голосе.

Марк, как всегда, начал с места в карьер:

— Отец, я возвращаюсь в Калгари.

— Надолго?

После краткого молчания Марк холодным тоном заявил:

— Что непонятного в слове «возвращаюсь»?

— Значит, ты, наконец, решил взяться за ум?

— Да.

— Марк, ты всегда можешь рассчитывать на место в нашей компании. Рад, что ты бросил свои забавы.

— Никто ничего бросать не собирается. Просто я решил делать все самостоятельно, в одиночку.

Кевин тяжело вздохнул. Час от часу не легче.

— Хотел спросить, ты выставил дом на продажу?

— Да.

— Я хочу его купить.

— Так ты серьезно? Хочешь осесть в Калгари?

Марк рассмеялся.

— Буду покорять прерии. В конце концов, чем черт не шутит. — Кевин пожевал губами. Сына, по-видимому, не переубедить — вбил себе в голову, что развлекательный бизнес успешнее нефтяного. Что ж, ещё пожалеет. — К тому же я не прочь опробовать Европу.

Кевин представил, как Марк приезжает в Москву, и они вместе с ним ходят по центру города, он ему рассказывает про быт русских людей, потом они пьют кофе в местном «Tim Hortons». Все-таки парень наполовину русский, а в жизни своей не был на родине предков. Да и язык неплохо подтянуть.

— Приезжай сюда, Марк, — неожиданно вырвалось у Кевина.

Тот рассмеялся.

— С ума сошёл?

Они ещё немного поговорили и распрощались. Разговор с сыном невольно вселил надежду, что их отношения вот-вот наладятся. Кевин поудобнее подоткнул подушку под щеку, укрылся одеялом и закрыл глаза. Губы сами расползались в улыбке.

* * *

Олег прошел в ванную, плотно закрыл за собой дверь. Сегодняшним утром он был раздражён. Мало того что Ирина не давала спать ему всю ночь, но ещё ее отпрыск позвонил и сообщил, что прилетает в Калгари. Насовсем. Олег сжал кулаки. Так хорошо жилось без всяких ненужных гостей. За полгода, проведённые с Ириной, ему так и не удалось познакомиться с Марком. Тот был занят и встречался с матерью в основном за чашечкой кофе в «Starbucks» по соседству. И слава богу. Когда Олег узнал, что сын его невесты младше его самого на каких-то четыре года, то был крайне удивлён. И удивлён неприятно.

Прислонив ухо к двери, прислушался. Ирина все ещё выхаживала по спальне, мурлыкая какую-то песенку себе под нос. Придётся ему здесь ещё переждать.

Его невеста оказалась очень активная и ночами в буквальном смысле выжимала из него все соки. Поначалу мужчина был в восторге от этого — редко встретишь такую неутомимую женщину, способную удовлетворить любые фантазии. С такой женой уж точно не захочется бегать на сторону. Однако через пару месяцев наступило пресыщение. Теперь хотелось, ложась в кровать, просто преклонить голову на подушку и погрузиться в сон — он жутко уставал. Даже не хотелось по утрам сидеть с чашкой кофе в саду. Просто спать.

С усмешкой вспомнил свою послушную «бывшую» жену, на которую было достаточно гаркнуть, и она тут же исчезала, как тень в середине дня. С Ириной такое не пройдёт. Она быстро отошлёт его обратно, надо терпеть.

Только на прошлой неделе его невеста получила бракоразводные документы, а значит скоро они смогут официально оформить свои отношения.

Олег взглянул на себя в зеркало, поиграл мышцами. Несмотря на прекрасную еду, которую готовил шеф-повар, он похудел. Интересно, как воспримет его сын Ирины? Хотелось бы с ним подружиться. Невеста много рассказывала о нем, о его детских годах, учебе в университете, и особенно о том, что у Марка свой доходный бизнес — казино и ночные клубы, разбросанные по всей Канаде и США. Судя по ее словам, Марк беспутный шалопай и разгильдяй. Олег удивлялся, как он может содержать такой серьезный бизнес. Вот бы ему пробраться туда — он бы показал, как нужно вести дела. В конце концов, недаром у него высшее экономическое образование. Ирина к тому же намекала, что стоит на этого парня поднажать — и он обязательно возьмёт Олега в свой бизнес.

Ирина уже сидела за столом — как всегда, с безупречным макияжем и прической, в синем шелковом халате с кружевной отделкой на груди. Ее вид мог возбудить любого мужчину, заставляя рисовать в воображении романтические сцены. К сожалению, Олега в данный момент больше интересовала чашка крепкого кофе. Он сел напротив, подвинув поближе тарелку с румяными булочками и маслом. Незаметно подошла горничная и наполнила его чашку ароматным напитком. Ноздри мужчины затрепетали.

— Ты неважно выглядишь, милый. Что-то случилось?

— Просто волнуюсь перед приездом твоего сына, — не будет же он говорить, что он измождён сексом.

— Марк приезжает завтра, и он не собирается здесь жить. Не думаю, что он ждет, что мы встретим его в аэропорту. — Олег с облегчением выдохнул, и это не укрылось от женщины. — Но, разумеется, в ближайшее время я вас познакомлю.

— Да уж, — пробормотал, — прошло уже полгода, а я так и не видел сына своей любимой женщины.

Ирина звонко рассмеялась.

— Не волнуйся, скоро, Лёлик, скоро. Всему своё время.

Он ненавидел, когда она называла его Лёликом. Какое-то дурацкое прозвище, словно он карманная собачонка. Постарался скрыть своё недовольство — ещё не в том статусе, чтобы показывать норов.

После завтрака он поспешил в сад, подальше от Ирины. Ему хотелось побыть одному, помолчать. Олег и раньше не любил слушать женскую трескотню, а сейчас вкупе с усталостью от почти бессонной ночи, он бы просто не выдержал.

Слышал, как женщина плещется в бассейне, с кем-то разговаривает по телефону. С досадой подумал, что он напоминает себе птицу, запертую в золотой клетке. Поскорее бы заполучить все это царство в своё распоряжение!

* * *

Я вытянула ноги под столом и потянулась. Наконец, все сотрудники покинули офис, и я могла расслабиться. Корни волос ломило от упругого пучка, и я нетерпеливо вытащила проклятые шпильки. Уже достаточно отросшие волосы осыпались на плечи. Как хорошо расслабиться, когда никто не видит. У меня оставалось работы часа на два — уже конец ноября, необходимо составить план мероприятий на следующий месяц. Кроме того у меня возникли некоторые вопросы, связанные с отелем, в котором я зарезервировала зал для корпоративной вечеринки. Пометила в своём еженедельнике заехать туда и все тщательно проверить.

От резкого телефонного звонка в кабинете шефа вздрогнула. Интересно, кому он понадобился в такое время? Переведя звонок на свой аппарат, подняла трубку.

Человек говорил по-английски. Я прекрасно знала голоса всех людей из головного офиса, с кем Кевин вёл дела, но этот был мне не знаком. И мне сразу не понравилась манера разговора этого неизвестного. Он, наспех бросив мне короткое «привет», потребовал сказать, где находится шеф.

— Представьтесь, пожалуйста, — с нарочитой вежливостью попросила я.

Он замолчал на долю секунды только для того, чтобы хамски бросить:

— Не вижу в этом необходимости. Просто скажи, где я могу разыскать твоего шефа.

— К сожалению, рабочий день окончен, и я не имею понятия, где проводит своё личное время господин Вилсон.

— Ты его секретарь?

— Я его личный ассистент.

— Скажу ему, чтобы избавился от тебя. По-хорошему, ты должна знать каждый шаг своего босса.

— По-хорошему, мужчина, разговаривающий с женщиной, должен обладать элементарной вежливостью.

— У меня нет привычки разделять работников офисов на мужчин и женщин. Они просто сотрудники.

Я зло рассмеялась. Этот идиот вывел меня из себя. Подумать только — именно сегодня, когда я и так нахожусь на последнем дыхании.

— Простите, но я вынуждена с вами проститься, — швырнула трубку и выскочила из-за стола. Словно тигрица по клетке, прошла по кабинету. Хам!

Телефон затрезвонил вновь. Некоторое время я сверлила его взглядом, затем, выругавшись, всё-таки схватила трубку, собираясь послать придурка куда подальше.

— Мила? — я с облегчением вздохнула. С облегчением от того, что не выругалась — звонил Кевин. — Я потерял свой телефон. Пришлось попросить совершенно незнакомого человека…

— Ох, сожалею. Немедленно закажу вам новый, — посмотрела на часы, улыбнулась, — к концу дня вам его доставят.

— Дело в том, что мне должен звонить Марк…

Шеф ещё что-то говорил, но я уже не слушала. Так это был Марк? Кевин всегда расхваливал сына и говорил о нём с особой нежностью. Да как можно испытывать подобные чувства к такому грубияну?!

— Да, он звонил…

— Ты сказала ему, в каком отеле я остановился? Мне нужно срочно с ним поговорить.

— Ох, Кевин, извиняюсь, но ваш сын не счёл нужным мне представиться и… и я не смогла ему ничего сказать.

Я слышала, как шеф выругался.

— Тогда вы позвоните ему, я дам телефон.

Записав номер, мы распрощались. Придётся мне себя перебороть. Несколько раз повторив успокаивающую мантру, я подняла трубку.

* * *

Марк вышел из самолёта. Дежурная улыбка, обращённая к стоявшей на выходе сотруднице аэропорта, не возымела действия — лицо девушки так и оставалось замкнуто-холодным. Позади услышал хмыканье:

— Мы уже не в Канаде, советую вам поменять маску.

Он нахмурился. О чем речь?

Уже когда вышел на улицу, начал понимать, что имелось в виду. Никто не улыбался. Люди проносились мимо с такими серьезными лицами, словно только что объявили войну. Поскорее бы увидеться с отцом. Марк остановился, тревожно озираясь.

Аэропорт оказался большим, современным, чересчур шумным, и если по какой-то причине отец не сможет его встретить, то он вряд ли выйдет отсюда в здравом уме. Достаточно того, что он еле дозвонился своему родителю. Вспомнив о грубиянке, разговаривавшей с ним вчера по телефону, молодой человек стиснул челюсти. В его стране не стали бы мириться с таким поведением. Но ничего, он ещё выскажется отцу по этому поводу.

В последнее время его преследовали неудачи и, как следствие этого, отвратительное настроение. Началось все с семейного ужина, который семейным назвать было трудно. Любимая мамочка решила представить ему будущего отчима. Марк знал, что ее жених намного младше ее, но чтобы он был почти его ровесником… Смазливый тип, похожий на охотника за деньгами, сразу не понравился ему, и Марку пришлось приложить максимум усилий, чтобы не показать своей ярой антипатии. Не хотелось расстраивать маму — она выглядела счастливой и очень молодой. Этот Олег сразу прилип к Марку с разговорами о бизнесе, расспрашивал о всяких деталях, а ему, в свете последних событий, совершенно не хотелось говорить на эту тему. Мама бодро поддакивала, расхваливала своего жениха как специалиста в области экономики и явно намекала на то, чтобы Марк пристроил его к себе. Было бы ещё куда пристраивать! Почему-то не хотелось рассказывать про свои трудности, не здесь и не при этом чванливом мужике. А тот напирал и напирал, предлагая провести отдых совместно — съездить в горы, на озёра. Да больно надо! Гусь ему не товарищ.

Мама приехала к Марку следующим утром. Он видел, как она неторопливо шла по дорожке, рассматривая аккуратно подстриженные кусты. Вышел навстречу.

— Хорошо, что дом не пришёл в запустение, — скривила губы.

— С какой стати ему быть в запустении?

— Дому, как правило, нужна женская рука…

— У отца полно прислуги женского пола. — Мама с грустью вздохнула. Марк поморщился — он чувствовал ее притворство. — Будешь кофе или чай? — спросил, пропуская ее в дом.

Она не ответила, с интересом оглядывая внутреннее убранство.

— Здесь все так изменилось! А где мои любимые кресла? О, новый стол со стульями…

— Конечно, новые. Забыла, это теперь не твой дом, — молодой человек был на неё сердит, отвечал немного резко. — Вообще-то я теперь владелец этого дома, и поменял все на свой вкус.

Женщина поджала губы.

— Тебе не обязательно было тратиться. Мог бы жить и у нас.

Не выдержав, Марк рассмеялся.

— У вас? С новым папочкой?

— Марк, зачем ты так? Ты очень понравился Олегу. Да-да, он мне вчера вечером так и сказал. Он был просто в восторге, что вы можете проводить время вместе, подружиться, и да, он готов помочь тебе с бизнесом.

Марк дернул головой, едва сдержал готовую вырваться ярость.

— А разве я просил о помощи?

— Ну… раз ты вернулся в Калгари, значит, у тебя не все так гладко.

Всё-таки мама слишком хорошо его знала. Марк усмехнулся, покачал головой.

— Это не так. Просто я решил освоить новые территории. Я еду в Россию.

Сказал и сам не поверил в это. Что вдруг на него нашло? В какую, на хрен, Россию?!

Оформление документов не заняло много времени, но прежде чем отправиться на родину своей матери, Марк всё-таки закончил кое-какие дела в Калгари. И вот теперь он в растерянности стоял на выходе из аэропорта «Шереметьево».

— Марк, — наконец, знакомый голос. Он повернулся. Отец спешил к нему — распахнутая куртка, небрежно повязанный синий шарф. Мужчины заключили друг друга в объятия. — Я рад! — отец похлопал Марка по спине, огляделся по сторонам. — Это все твои чемоданы?

Оглядел пару небольших сумок. Молодой человек пожал плечами.

— Ну а сколько мне надо? Если что, куплю здесь.

— О да, тут все здорово изменилось с тех пор, как я был здесь прошлый раз.

— Эти русские все такие? — Марк кивнул в сторону скопления людей у выхода из терминала.

— Какие?

— Орут, как китайцы, толкаются, и все с лицами, как будто вытесанными из камня.

Кевин рассмеялся.

— Русские никогда не улыбаются.

— Угу, я уже понял.

Отец уже выталкивал тележку на улицу.

— Но я их прекрасно понимаю. Зачем улыбаться незнакомым людям? У них даже есть поговорка: «смех без причины — признак дурачины». Думаю, ты вскоре привыкнешь. И уверен, тебе понравится Москва. Это, сын, великий город.

Марк с сомнением покачал головой. Кевин уже открывал дверцу чёрного лимузина. Водитель выскочил, извиняясь за замешательство, и, открыв багажник, стал закидывать туда сумки Марка.

— Ты поселился в гостинице?

— У меня там свой номер.

— Надеюсь, там нет тараканов и мышей.

Отец обиженно поджал губы.

— Марк, ты сам увидишь. Это совсем не то, что говорят про Россию. Советую тебе не прислушиваться к словам своей матери.

Они замолчали. Ещё не хватало говорить о ней и ее новом бойфренде.

Всю дорогу Марк с любопытством смотрел в окно. Поток машин был такой же, как в Торонто, и очень много дорогих европейских машин самых различных расцветок. Это было неожиданно — он привык видеть в основном автомобили нейтральных цветов — серые, белые, чёрные.

— Ужасные дороги, — пробормотал он. — И водят здесь как… Куда лезешь!? — выкрикнул он, когда какая-то иномарка подрезала их авто.

Отец только усмехнулся. Марк прикрыл глаза. Поскорее бы добраться до отеля и вытянуться на кровати. Многочасовое сидение в самолете, хоть и в бизнес классе, вымотало его. Молодой человек надеялся, что хоть гостиница будет более или менее приемлемой.

Она поразила его ещё издалека. Неожиданно, что здесь есть такие. Все же мама была не совсем права, когда критиковала свою родину.

— Что это за отель?

— Балчуг-Кемпински. Я зарезервировал тебе номер на одном этаже со мной. Надеюсь, ты не будешь возражать?

Марк пожал плечами.

— С чего бы?

— Ну, вдруг ты, как обычно, захочешь устроить оргии, — Кевин хмыкнул.

Марк промолчал, не желая отвечать на подколку отца. Нет, он точно не собирался приводить к себе шлюх — он ещё не успел разгрести проблемы, возникшие из-за Андреи Пуш. Хотя… может, это и неплохая идея.

Номер ему понравился — просторный, с добротной мебелью из мореного дуба, высокими потолками и обалденным видом из широкого окна. Быстро просмотрев ресторанное меню, Марк заказал закуску, а сам, сняв рубашку и носки, рухнул на большую кровать. Сон сморил моментально, и он даже не слышал, как официант, прикативший тележку с заказом, безуспешно стучал в дверь.

* * *

Яркое солнце прорывалось сквозь занавеси. Как ни странно, Марк выспался, несмотря на то, что спал одетый. Лениво потянувшись, молодой человек, спустил ноги с кровати, огляделся. Хорошая комната — просторная и уютная. Бросив взгляд на лежавшее рядом ресторанное меню, вспомнил, что так и не поужинал. Желудок тотчас напомнил ему об этом, заурчав.

И в этот момент завибрировал телефон. Отец.

— С добрым утром, сын.

— Привет.

— Как тебе спалось?

— Лучше, чем я ожидал, — он рассмеялся, радуя этим отца.

— Ну так что, какие планы на сегодня? — Кевину не терпелось показать сыну город.

— Сегодня я пас, проведу время в отеле, отдохну и, может, сделаю несколько звонков.

Конец ознакомительного фрагмента.