Волчий Рубин: Город Призраков

Ольга Гребнева, 2020

Древний артефакт оборотней нужен всем: Святой Инквизиции, вожаку стаи, военным из параллельного мира. Однако дойти до города, охраняемого призраками и скрытого проклятием, сможет не каждый. А взять Волчий Рубин в руки – только потомок Древней Крови. Влад Комольцев – бывший сержант Российской армии. Арман Лерой – наемник и военный преступник. Чезаре – незаконнорожденный сын главы Святой Инквизиции. Судьба свела в единую команду тех, кто ненавидел друг друга. И только этот отряд сможет дойти до победы. А сможет ли? Продолжение книги "Волчий Рубин"

Часть 1

Враг словно призрак без лица,

Мы будем драться до конца.

«Ария»

Глава 1.1.

Гаэтано размышлял. Принятое решение о прекращении «крестового похода» было неправильным, но другого выхода из ситуации кардинал не видел. «Ничего. Уйдём, Чезаре освободят, а мы вернёмся», — зло думал он, упершись лбом в ладони и прикрыв глаза. Это подавала голос бессильная ярость против нечисти, так ловко ударившей в единственное слабое место главного инквизитора. Рассудок же невесело возражал: «Не освободят его. Да и армию такую ты заново не соберёшь. Простой народ любит победителей и не пойдёт вслед за тем, кого один раз вынудили отступить. А одних гвардейцев не хватит».

Кардинал вздохнул, поднялся и заходил по кругу вдоль полотняных стен. В движении и мысли начинали бежать быстрее. Выход из мышеловки нашёлся быстро, но вот путь к нему обещал быть тернистым и долгим. Если его вообще можно пройти. Причём главная роль в осуществлении плана принадлежала другим людям, которых Гаэтано не мог полностью контролировать. И самым слабым, равно как самым важным местом был Лоренцо. В который раз. Инквизитора в последние месяцы и так не оставляло беспокойство, что он стал чересчур во многом полагаться на заместителя, так недалеко и до зависимости от собственного подчинённого. Поэтому кардинал повышагивал туда-сюда ещё немного, прикидывая, не покажется ли на мысленном горизонте другое решение проблемы. Но — увы! — первоначальная идея так и осталась единственной.

Время играло против Гаэтано, и он не стал более медлить.

— Наш единственный козырь — Волчий Рубин, — кардинал начал подготовку издалека. — Если заполучим артефакт, то мы будем диктовать условия, а не стая.

Лоренцо смотрел утомлённо. Бесконечные совещания успели изрядно поднадоесть. Он только что вернулся со сбора гарнизона, на котором объявил о сворачивании лагеря. Солдаты, особенно ополчение, восприняли новость на ура, не посчитав нужным хоть для приличия повозражать. «Самое смешное будет, если кардинал передумал, и мне придётся идти и сообщать, что приказ отменяется. Придётся силу свою применять, чтобы бунт предотвратить, и её может даже не хватить…»

— Я решил, — Гаэтано слегка замялся, — отправить обоих пленников в Город Призраков, чтобы они принесли камень нам.

«О, Господи!» — санктификатор, всегда уважавший начальника за недюжинный ум, внезапно засомневался в душевном самочувствии главы Святой Палаты. Он не стал в тысячный раз приводить одни и те же аргументы, о том, что невозможно проконтролировать столь ненадёжных посланцев и что местоположение древнего города инквизиции известно крайне приблизительно: прочёсывать дубраву можно не один месяц.

Не дождавшись никакой реакции, кардинал уточнил свою мысль:

— Конечно, они захотят обмануть и отдать Рубин оборотническим магам или вовсе не рисковать жизнями в проклятом месте. Мы не можем отправить с ними конвой, он не пройдёт сквозь земли нечисти. Но… есть способ принудить безбожников выполнить задание.

Лоренцо послушно задал вопрос, которого от него ждали, чтобы не затягивать разговор:

— Какой способ?

— А вот об этом ты знаешь лучше меня. Существует некое заклинание, позволяющее следить за перемещениями того, на кого оно наложено. И есть колдовство, подчиняющее волю человека и подталкивающее его к исполнению приказанного. Я ничего не напутал? — прищурился Гаэтано.

Среди римских инквизиторов Лоренцо заслуженно считался главным специалистом по магии. Он перечитал все запрещённые трактаты, посвящённые колдовским искусствам, и большинство протоколов допросов казнённых магов, а также в течение своего пребывания в должности главного санктификатора лично беседовал со всеми арестованными по подобным обвинениям. Правда, коллеги считали, что он это делает из религиозного рвения, чтобы, так сказать, знать врага в лицо и наиболее эффективно применять возможности божественной молитвенной силы. На самом деле Лоренцо пытался разобраться в самом себе.

Поэтому его нисколько не удивило, что кардинал обратился за консультацией к нему.

— Всё верно, ваше высокопреосвященство. Такая магия есть, но она сложна, и не всякий колдун способен такое сделать. Где вы за такое короткое время рассчитываете найти еретика, который сможет и захочет помочь в наложении чар? — Санктификатор подивился находчивости патрона. «Надо же, что замыслил! Против магов — их же оружием. Но практически неосуществимо. А жаль, идея хороша…»

Тень улыбки промелькнула по губам Гаэтано. Смотрел он на подчинённого с хитрым прищуром, и почему-то Лоренцо стало неуютно. Казалось бы, за столько лет можно было привыкнуть — взгляд кардинала всегда трудно было выдержать. Но в эту минуту на санктификатора отчётливо повеяло опасностью, в груди поднялась знакомая тёплая волна магии.

— Лоренцо, зачем искать, если он сидит передо мной?

Хорошо, что собеседник успел отставить бокал с вином на столик, иначе непременно бы уронил или расплескал, выдав свои эмоции. Лицом однако он владел превосходно, поэтому после пары секунд паузы лишь изумлённо поднял бровь:

— Боюсь, я не успеваю за вашей стремительной мыслью, монсеньор.

Тревожно стучала кровь в висках, но страшно не было. У кардинала нет тузов в рукаве. Если Лоренцо сам догадался о природе своих способностей всего пару дней назад, то главе инквизиции знать об этом и вовсе неоткуда. Но адреналин заиграл в венах, и санктификатор начал ёрничать, создавая сарказмом защитную стену вокруг, чтобы не начать оправдываться.

Гаэтано продолжал сверлить визави взглядом угольных глаз, не пропуская ни малейшего движения мускулов у того на лице.

— Ты же можешь сделать это. Ты изучал в подробностях все преданные анафеме книги, ты знаешь, как творится подобная волшба.

— Ваше высокопреосвященство, я знаю теорию. Могу рассказать вам, если хотите. Но от этого ни я, ни вы не сможем заколдовать никого, потому что мы — не маги!

Наверное, что-то всё же выдало Лоренцо. Может, повышение тона в конце фразы, может, отведённый чуть в сторону взгляд, а может, кардинал блефовал, когда произнёс:

— Не ври, сын мой. Ложь — тяжкий грех. — Давно уже такие нотки, интонации духовного отца, не сквозили в его голосе при разговоре с заместителем. Обычно они общались на равных.

«Попался, — устало подумал Лоренцо, но сдаваться не собирался. — Где же я прокололся? Нет, не мог. Значит, монсеньор решил в допрос поиграть. Надавить авторитетом, а там, глядишь, я паду на колени и раскаюсь. Знаем, знаем мы все эти приёмчики. Сам, как никак, больше десяти лет в Святой Палате. Да и не в чем мне каяться. То, что люди изначально не смогли разобраться, в чём суть силы санктификаторов, не моя вина. И если десятки лет магия находилась на службе Церкви и превосходно справлялась со своей задачей, то зачем менять положение вещей сейчас? Чтобы мы окончательно ослабли и не могли ничего противопоставить колдунам-еретикам?» Вслух он в очередной раз отпарировал, выдав шутку на грани оскорбления:

— А что, монсеньор, вы можете колдовать? Никогда бы не подумал! — Пальцы заиграли на чётках, Лоренцо почувствовал азарт поединка. Пусть не магического, но от этого ещё более занимательного — ведь в словесных баталиях Гаэтано был мастером, а схлестнуться с сильным соперником вдвойне интереснее.

— Сейчас впервые поймал себя на мысли, что хотел бы на время приобрести такие способности, — абсолютно серьёзно заявил кардинал. — Это единственный способ выиграть в противостоянии с оборотнями. Неужели ты откажешься помочь, сын мой?

Лоренцо молчал, не зная, что ответить. Признавать свою магическую силу не хотелось. Это сейчас она нужна, а через неделю за то же самое на костёр отправят без сожаления. Но в глазах Гаэтано светилась почти мольба, и советник заколебался. Бусины скользили в ладонях, наполняя атмосферу металлическим привкусом силы. Во взгляде кардинала мелькнуло понимание, и санктификатор осознал, что тот тоже чувствует поднимающееся из глубин сознания волшебство.

— Я могу попробовать, но скорее всего не получится…

— У тебя получится, Лоренцо. Ты же самый сильный санктификатор инквизиции. Если не получится у тебя, то мне не на что больше будет надеяться.

Советник, ожидавший угроз и обвинений, был поражён смиренным голосом кардинала. «Что-то тут не так. Определённо».

— Приступишь прямо сейчас, сын мой. Ждать некогда. В твоём распоряжении будут двое еретиков. Они должны отправиться к оборотническому магу, подтвердить перемирие, освободить Чезаре, добраться до Города Призраков и принести Волчий Рубин нам.

Лоренцо поперхнулся вином:

— Не слишком ли много, ваше высокопреосвященство?! И по доброй воле такое совершить нелегко, а если под принуждением заклинания… Это будет стоить колоссальных сил и мне, и им, если вообще возможно!

В голосе главы Святой Палаты опять прорезалась сталь:

— Ты. Должен. Это. Сделать. — Пауза. — И да поможет нам Господь.

На сей раз кардинал принимал иномирцев на свежем воздухе. День выдался жарким, и в шатре скопилась духота, облегчения не приносил даже ветерок, задувающий в окошки. Поэтому все участники разговора расположились на поляне перед походной резиденцией монсеньора.

Арман ошеломлённо озирался по сторонам. Окружающие люди и вся обстановка говорила за то, что русский не сошёл с ума. По крайней мере описание инквизиторов и воинского снаряжения совпадало с видимым. Никакого огнестрельного оружия, только мечи, ножи, луки, необычная одежда, старинная утварь. То ли это сложно наведённая галлюцинация, то ли на самом деле правда… Как человек практичный Лерой пришёл к выводу, что и на бред надо реагировать так, как будто он реален, потому что собственные представления могут нанести вред не меньший, чем реальная опасность. «О’кей, средневековье так средневековье. Будем решать проблемы по мере поступления. Вот когда очнусь в смирительной рубашке, тогда подумаю, как из сумасшедшего дома выбираться».

Глава местной организации по преследованию инакомыслящих произвёл впечатление самодовольного орла, сытого, но ради развлечения поймавшего пару сусликов и лениво размышляющего — съесть или на завтра оставить. Короче говоря, крайне неприятное ощущение. Из разговора Арман понял немного, поверхностного рассказа Влада не хватило, чтобы разобраться во всём. Трепет в душе вызвало лишь одно название — Город Призраков, реальность которого они только полчаса назад обсуждали. Сразу проснулся исследовательский интерес к полумифическому поселению, хотя вообще-то особого интереса к истории француз раньше не испытывал. Категоричный тон кардинала раздражал, Арман вообще терпеть не мог, когда ему приказывали, особенно если приказ не был подкреплён хорошей оплатой. Но вообще-то особого негатива сама суть распоряжений не вызвала. Пойти в Город Призраков очень хотелось, а кому будет принадлежать драгоценный камень, его не слишком волновало.

«Эх, — взвыл про себя Влад, — поведут, как телка на верёвочке. Заклинания эти их проклятые! Как же надоело всё! Домой хочу! Туда, где правит не магия, а честная перестрелка!» Возразить главе инквизиции было нечего. На этот раз поймали их крепко, не вырвешься. Главный санктификатор, о коем Влад сохранил не самые лучшие воспоминания ещё со времени первого столкновения со святошами, в римской тюрьме, отлепился от дерева, о которое опирался спиной. Блеснули жарким бликом гематитовые чётки, температура воздуха, показалось, поднялась ещё на несколько градусов.

Лоренцо прикрыл веки над горящими огнём глазами. Пламя бушевало внутри черепа, распирая кости, не ограничиваясь теперь ладонями, как было раньше. Санктификатор впервые в жизни отпустил силу совсем, точнее, большей частью. Оставался очень слабый барьер, позволяющий прекратить колдовство в случае неудачи, слить неиспользованную магию в сторону, не причинив вреда себе и окружающим.

Как творится обычная магия, не святая, с которой он имел дело прежде, а стандартная, так сказать, он не имел представления. То, что описывалось витиеватыми метафорами в старинных трудах, помогало мало. Лоренцо знал слова, жесты и прочие второстепенные составляющие, но принцип оставался закрытым. Есть сила, он её чувствовал и готов был направить, но куда именно её приложить?

Перед закрытыми глазами танцевали цветные пятна, кружились блестящие вихри, свивались вместе и вновь разбегались спиральные ленты. Санктификатор абсолютно не представлял, с чего начать. Поэтому по многолетней привычке шевельнул губами, произнося первые слова «Pater noster». Молитва дала возможность сосредоточиться и увидеть цели. Вот они, двое безбожников. Лоренцо подивился, как когда-то мог сомневаться в их принадлежности к другому миру. Очевидно же — вон там свечение («Аура», — вспомнил он термин из какого-то трактата) другого оттенка. Совсем немного отличается, но явно видно же!

Итак, первый шаг. Подчинить себе. Защита у людей хороша, это ясно, у них на родине магии нет. Душа местных, особенно не очень сильных волей, всегда представлялась санктификатору податливой глиной. Влиять на магов и ведьм было труднее, потому что они сознательно блокировались, с большим или меньшим успехом. Здесь же — врождённый щит, искажающий любое магическое воздействие. Но это действенно, если нападение неподготовленное и неожиданное, если маг не знает, кто перед ним. По губам Лоренцо змейкой пробежала усмешка. И он ударил. Именно не надавил, как обычно, постепенно, а резко «ткнул в бок» защиты, туда, где сходились чётко различимые токи энергии. И полная картина чувств объектов раскрылась перед его взором.

В принципе то, что делал сейчас Лоренцо, не очень отличалось от применения божественной силы на допросах, к примеру. Вот только с помощью молитв можно воздействовать лишь на стоящего перед тобой человека, а стоит ему уйти, как благодатное действие прекращается. Это было главным слабым местом всех санктификаторов. Единственное доступное им долгосрочное заклинание — благословение, накладываемое на оружие. Люди такому не поддавались. В теории это объяснялось тем, что судьбы людские — в руках Божьих и не следует смертным посягать на то, что не по силам.

Лоренцо чувствовал себя святотатцем, когда из его уст полились слова забытого наречия, которым пользовались колдуны в качестве «костыля», помогающего достичь желаемого эффекта, если не хватало знаний или сил.

Реальный мир исчез, и остались только беспорядочно переплетающиеся цветные нити. Хаотическое мельтешение вызывало тошноту, инквизитор терпел, сколько мог, но вынужден был открыть глаза, чтобы не упасть. Голова шла кругом, как будто Лоренцо пару часов протанцевал в хороводе на деревенском празднике. Ладони жгло, будто ошпаренные кипятоком.

Пленники сидели с мученическими выражениями лиц. Влад вообще был на грани потери сознания, вцепился в ёжик волос над висками и тихо, однообразно постанывал. Второй, назвавшийся Арманом, выглядел получше, только сильно побледнел, а глаза перестали рыскать по сторонам в поисках лазейки для побега и уставились в одну точку — переносицу Лоренцо. Санктификатор поёжился от этого взгляда, отвернулся, поскорее присел в пододвинутое слугой кресло и протянул руку, пощёлкиванием пальцев дав понять, чтоб дали вина. Только пригубив кисловатый напиток, он наконец обратился к кардиналу:

— Бесполезно, монсеньор, я не знаю, как довести до конца заклинание. Всё-таки я не колдун, — он усмехнулся, — даже если вам хочется в это верить.

Но Гаэтано не захотел соглашаться с бессилием подчинённого:

— Попробуй ещё раз.

Лоренцо потёр виски, перекатил чётки в правой руке, отхлебнул ещё вина.

— Если вы приказываете, ваше высокопреосвященство, то я буду пробовать, пока не кончатся силы. Но не моя вина будет, если еретики поплатятся рассудком за мои опыты.

Кардинал внимательно осмотрел пленников. Те вроде бы начали приходить в себя, выражение глаз Влада стало осмысленным, а Арман явно всей душой мечтал набить морду обоим священникам, а заодно и охране.

— Мне нужно время, чтобы разобраться, — зная, что кардинал не отступится от своей затеи, санктификатор сам предложил компромисс. — Я подумаю, вспомню всё, что читал и слышал о нужных нам заклинаниях. Посмотрю свои записи, может, что полезное попадётся. А вечером попробую снова.

— Хорошо, — неохотно кивнул Гаэтано. — Постарайся всё же пораньше.

Глава 1.2

Влад никак не мог устроить голову так, чтобы она поменьше болела. Подушек пленным не полагалось, а сквозь худосочный матрасик чувствовались все неровности почвы и жёлуди. Под конец парень плюнул и уселся по-турецки, отчаявшись отыскать ровное место. Арман, подложив руку под затылок, насвистывал, разглядывая матерчатый потолок.

— Чего ты там интересного увидел?

— Заткнись, я думаю, — отрезал француз.

Оскорбившись таким тоном, Влад ответил спесивому наёмнику по-простому, по-русски, помянув его мать и других родственников. Вопреки чаяниям, Арман не повёлся на провокацию и не стал ругаться в ответ, а ледяным голосом сказал:

— Слушай, ты здесь вторую неделю и до сих пор бегаешь, как марионетка на верёвочках, за которые дёргают все, кому не лень. А всё из-за того, что не думаешь. Не собираюсь следовать твоему примеру.

— И что надумал? — спросил Влад, мгновенно остыв. Наёмник-то прав был, самое слабое место указал. Комольцев никогда не был склонен к лишним размышлениям, а уж когда водоворот событий после попадания в этот мир завертел, как щепочку, то и вовсе не до дум стало.

Лерой хрустнул суставами пальцев и тоже сел.

— Вот ты всё пытаешься разобраться, кто тебе союзник, кто хороший и кому надо помогать. Инквизиторы на эту роль явно не подходят, а оборотни… как-то непонятно. А других сторон ты не видишь.

— Да нету тут их, других сторон! Об этом я как раз думал!

— Не может быть такого, чтобы во всём мире все люди только и думали, встать на позиции церкви или верволков! Но я сейчас не об этом. Так вот, ты решаешь, кто тебе друг, и не можешь прийти к однозначному ответу. А нужно искать совсем другое. Нужно понять, кто тебе враг и почему. Тогда автоматически враги твоего врага становятся союзниками, и жизнь упорядочивается.

— Если честно, не понимаю, в чём разница, — почесал в затылке Влад.

— Во-первых, друзей в полном смысле слова у нас может и не быть вообще. Тогда нет смысла их искать, время тратить. Во-вторых, тот, кто не враг, не обязательно друг, товарищ и брат, но может быть временным помощником и оказаться гораздо полезней, чем люди, которые в тебе души не чают. Поэтому понятие «враг» — оно изначальное, от него надо отталкиваться в построении своих предпочтений и связей. Уф, что-то меня в философию потянуло. Так кто здесь твой враг, Влад? Вернее, наш враг?

— Инквизиция, конечно. У кого, ты думаешь, мы в плену сидим?

Арман откинул со лба непослушную прядь волос, которая так и норовила залезть в глаз.

— Ну, ты сам в красках мне расписал, как им насолил. Удивительно ещё, что относительно хорошо обращаются. Вот что ты с ними не поделил, объясни мне. — Он выжидательно уставился на собеседника. — Давай, по пунктам.

— Первое. Если б я им попался сразу, как прибыл в этот мир, то меня уже давно бы казнили на костре. — Влад легко принял правила игры и послушно начал перечислять. Под руководством наёмника думалось и правда лучше, хотя никаких новых истин пока не открылось. — Второе. Они хотят убить девушку, которая мне небезразлична. Третье. Они занимаются террором и дискриминацией ни в чём не повинных людей, а мне это противно. Четвёртое. Благодаря им я получил такое количество травм и ранений, что живого места на теле не осталось.

В руки Лерою так и просилась сигарета или нож, пальцы словно крутили какую-то воображаемую небольшую вещичку.

— Это все претензии?

— Да.

— Итак, первое. Предположение, которое невозможно проверить, поэтому нельзя считать аргументом. Может, казнили бы, может, и внимания бы не обратили. Немного мы знаем об их методах. Ты-то не колдун и не оборотень, а если не кричать на всех углах, что в Бога не веришь, то никто и не догадается. Второе. Пожалуй, самая сильная причина. И как я предполагаю, главная. Принимается, хотя для меня, сам понимаешь, это не повод воевать против инквизиторов. Третье. Ну, тут начинается пафос и неискренность. Неужели ты в самом деле мечтаешь облагодетельствовать человечество и установить вселенскую справедливость? Нет, не спорю, мне все эти карательные учреждения тоже не по нраву, но те, кто не вызывает симпатии, не обязательно враги. Согласен? И наконец, четвёртое. Это не причина, это следствие того, что ты решил против них воевать. Думал, что ли, они не будут пытаться убить противника? Самому не смешно?

Слушая, как развенчиваются все его умозаключения, Влад испытывал смешанные чувства. Первой реакцией было возмущение. Чёртов наёмник смотрел на ситуацию настолько цинично-прагматически, что несогласие с ним рождалось мгновенно. Влад не перебил яростными возражениями только из вежливости, но к концу монолога Армана решил, что в чём-то тот несомненно прав. Наверное, чтобы выжить в этом негостеприимном мире, здоровая доля цинизма просто необходима. И громогласно возражать не стал.

— Даже если согласиться с твоими рассуждениями и убрать три причины из четырёх как несостоятельные, то всё равно останется одна. Самая существенная. И вообще, чем заниматься абстрактными теориями о друзьях и врагах, лучше бы придумал, как нам выбраться без потерь из существующего положения. Больше пользы будет. Я смотрю, у тебя соображалка прекрасно работает, вот и найди способ побега, раз такой умный.

— А зачем его искать? — картинно изумился Арман. — Сами не позже сегодняшнего вечера отпустят.

— Угу, с магическим маячком. Будем идти туда, куда его высокопреосвященство изволит приказать, как марионетки, по твоему же выражению.

Лерой откинулся обратно на лежак и вновь засвистел простенький мотивчик:

— Будем решать проблемы по мере возникновения. Нам не грозит казнь сию минуту, значит, жизнь не так уж плоха, — он подмигнул Владу. — А относительно этих гипноустановок… или магии, если угодно… на любой яд есть противоядие. Разберёмся. А сейчас лично я не откажусь вздремнуть, пока возможность есть. Почему-то кажется, что столь тихая и спокойная обстановка скоро закончится. — Француз перевернулся на бок и через пару минут уже посапывал.

«Тихая и спокойная обстановка?! — подумал Влад. — Ничего себе определение! Мне бы его железные нервы. Хотя, наверное, в прошлой жизни ему и не в таких переделках доводилось бывать. Вспомнить только тот мой сон про осаду. Ведь спал же он как-то в течение двух недель под звуки непрекращающихся обстрелов, с постоянной мыслью, что отступать некуда. И ничего, бодренько так выглядел в конце».

Небольшого, в ладонь размером, формата книга, раскрытая ближе к концу, лежала на столике. Со страницы смотрели мифические чудовища, изображённые по всему периметру полей, причудливо переплетённые друг с другом, то ли в сошедшиеся в драке, то ли совокупляющиеся. Желтовато-коричневая бумага явно помнила не одну сотню лет и не одну тысячу пытливых читателей. Один уголок чернел, обугленный. Правый лист покрывали замысловато выведенные тёмно-синей тушью буквы, тянущиеся во все стороны причудливо изогнутыми хвостиками и петельками. Если долго приглядываться, то литеры словно принимались ползать и шевелиться, как мелкие насекомые. Всю левую страницу занимал сложный геометрический орнамент, в основе которого находилась многоконечная звезда.

Лоренцо уже битый час сражался с древним языком, строчки время от времени расплывались перед взглядом и когда резкость снова наводилась, то слова были несколько другими, и перевод приходилось начинать сначала. Книга была самой древней и самой запретной из всех, посвящённых колдовским искусствам. Единственная в своём роде, неподдающаяся копированию. Попала она во владение санктификатору случайно, во время ареста одного мага, года четыре тому назад. Никто из инквизиторов не обратил тогда внимания на старую пыльную книжицу, валяющуюся на самой верхней полке, потрёпанную и местами надорванную, опалённую с одного края. Только Лоренцо заметил неяркую искорку, пробежавшую по обрезу страниц, и приподнял обложку. А когда увидел, что внутри, то не раздумывая, оставил трактат себе, иначе наверняка не смог бы добиться разрешения исследовать его.

«Фолиант» (несмотря на малый формат хотелось назвать книгу именно так) носил название в приблизительном переводе звучавшее: «Начала магии разума во всём её разнообразии. Особенности воздействия на людей, оборотней истинных и оборотней инициированных, бегущих с волками, демонов и призраков». Полный перечень объектов приложения заклинаний всегда повергал Лоренцо в шок. В чём разница между истинными и инициированными оборотнями оставалось загадкой, возможность ментального воздействия на демонов и призраков казалось чем-то невероятным, а о «бегущих с волками» было известно настолько мало, что удивлял сам факт присутствия их в списке. Весь текст санктификатор так и не смог одолеть, хотя поначалу долго просиживал над ветхими страницами. Однако сейчас, если что и могло помочь ему разобраться, как накладываются заклинания «маячка» и «подавления воли», то только эта вредная книга, которая словно обладала собственной волей и не желала раскрывать свои тайны кому попало.

Когда буквы в очередной раз потекли в сторону, Лоренцо в ярости пристукнул кулаком прямо по странице.

— Стоять!

Видно, мозги уже свернулись в трубочку от попыток понять тайное наречие, потому что инквизитор произнёс приказ именно на нём, а не на итальянском или латыни. Хвостатые насмешницы на миг замерли на месте, словно издеваясь над читателем, а потом вновь расплылись, перевоплощаясь в иные фразы. Лоренцо откинулся на спинку кресла, потёр слезящиеся глаза и задумался. Всё, что он успевал перевести, оказывалось вступлением, перенасыщенным метафорами, иносказаниями и ссылками на забытые легенды. Ни до какой полезной информации дело не доходило. Священник нутром чуял, что разгадка проста и вот-вот он на неё наткнётся, в нём проснулся азарт исследователя. Хотелось доканать фолиант хотя бы из любопытства и упрямства, раз уж выдалось время и возможность. «Хм, книга, судя по всему, слушается команд, произнесённых вслух… или не обязательно вслух, но на «родном» ей языке. Но чего-то не хватает… Одно только слово её не удержало в повиновении». Действуя скорее по наитию, он сосредоточился и вызвал усилием воли покалывание в ладонях, означающее пробуждение силы. Теперь санктификатор всё чаще стал тренироваться делать это без использования чёток, хотя привычка вертеть бусины в руках никуда не делась. Почувствовав, что на кончиках пальцев заплясали невидимые искорки, Лоренцо перевёл взгляд на страницу и начал читать вслух. Получалось медленно и с трудом, но инквизитор не сдавался. Минут через пять, когда он одолел две трети текста на листе, строчки привычно дёрнулись.

— Стоять! — приказал Лоренцо, как в предыдущий раз. Но добавил в голос побольше уверенности, а в сторону книги пустил сгусток энергии, словно она была человеком.

Буквы послушно замерли на своих местах, а когда священник осилил страницу почти до конца, то начали бледнеть, исчезая. Одновременно сквозь предыдущий текст проступал другой — теперь написанный чёрным и гораздо убористее. Чтобы разглядеть слова, Лоренцо пришлось потянуться за лупой. Он опасался, что, если отвернётся, то вожделенное описание заклинания вновь спрячется в недра заколдованной книги, но этого не произошло. Читать санктификатор продолжил вслух. Оказалось, что так проще воспринимать иноязычный текст. Разъяснения были подробными, но несколько запутанными. Значение некоторых фраз доходило до разума не сразу.

Влад устроился лёжа на животе, положив голову на скрещённые руки, что предохраняло больную часть тела от неровностей лесной почвы. К нему незаметно подкралась дремота, несмотря на не очень удобную позу. Парень не заметил, как заснул.

Видно, лёгких и приятных пробуждений ему на роду написано не было. На этот раз очнулся он от неприятного зудящего ощущения внутри черепной коробки. Головная боль вроде бы улеглась, но новое чувство было едва ли приятнее. Как будто прямо под костью что-то вибрировало в унисон беззвучной музыке. Или в такт с мерно произносимыми словами. Влад, не открывая глаз, прислушался. Нет, вокруг стояла тишина, только со стороны лежака Лероя доносились негромкие шорохи. А вот внутри головы кто-то говорил на незнакомом языке.

«Всё, теперь точно свихнулся. Уже голоса слышать начинаю. И, кстати, почему я не понимаю смысла слов? Амулет отказал, что ли? Или он галлюцинации не переводит?» Парень приподнял левое веко.

— Эй, Лерой, ты спишь?

— Нет. — Голос наёмника был нерадостен.

— Ты что-нибудь слышишь?

— Например, как ты со мной разговариваешь, — иронично произнёс Арман.

— А голос, говорящий что-то непонятное? — Учитывая, что в глазах француза он уже и так выглядел почти умалишённым, то можно было и поинтересоваться.

— Значит, мне не кажется? — тут же встрепенулся Лерой. — Думал, крыша едет или сон снится. Кстати, голос-то не узнаёшь?

Влад честно попытался прислушаться, но не получилось. Как только он сосредотачивал внимание, звуки уплывали куда-то вдаль и становились почти неразличимыми.

— Неа.

— Это тот инквизитор, что силился нас загипнотизировать с утра. Не помню, как его?

— Монсеньор Лоренцо, — ответил Влад. Теперь, когда знал, что искать, он действительно расслышал знакомые звенящие нотки и чёткое произношение, отличавшие главного санктификатора.

Караульные расступились в стороны, провожая недружелюбными взглядами двоих пленников. Вернее, бывших пленников.

Когда выяснилось, что Лоренцо, читая вслух у себя в шатре старую книжку и думая, как бы ему справиться с непосильной задачей, случайно активировал нужные заклинания, то безбожников быстро собрали в дорогу. Правда, из вещей вернули только фляги, наполнив предварительно чистой водой. Несмотря на все ругательства Влада, оружие и сигареты не отдали.

Звучало в ушах напутствие кардинала:

— Жду вашего возвращения с Чезаре и Волчьим Рубином.

Чувствуя безнаказанность и лёгкость от того, что поздно пытаться что-либо исправить, Влад не удержался и показал главному инквизитору неприличный жест, хотя и понимал, что здесь он может и не иметь такой смысл, как в родном мире.

До края лагеря их проводил сам Лоренцо, уже поверивший в неожиданную удачу, но продолжающий удивляться, что всё вышло так просто.

— Ну что ж, — сказал он, остановившись около последнего поста, — думаю, волков вам бояться нечего, так что темнота путешествию не помеха. До встречи, надеюсь, скорой.

Влад злобно зыркнул в сторону санктификатора, но снова ругаться не стал — только бессилие собственное лишний раз демонстрировать.

— Пошли, Лерой, — махнул он рукой.

Француз, молчавший в продолжение всей «церемонии прощания», перевёл взгляд на сумеречный лес, откинул волосы со лба и кивнул, тут же сбив прядь обратно:

— Вперёд.

Они двинулись под тень деревьев, сопровождаемые похрустыванием сушняка под подошвами и перешёптыванием стражи. Не каждый день отпускают на все четыре стороны противников, а простым солдатам никто не объяснял гениальный замысел кардинала. Интересные, наверное, мысли роились в головах воинов: пленных отпускают, лагерь сворачивают, очень похоже на полную и безоговорочную капитуляцию. «Рискует инквизитор, — подумалось Владу. — Потеряет веру и уважение подчинённых».

Вскоре огни лагеря скрылись, и стало совсем темно. Небо ещё серелось последними отблесками зашедшего солнца, но этого почти не было заметно за кронами дубов. Зато набежали тучки, скрывшие луну, и темнота стала почти абсолютной. Только смутно чернели стволы и крупные коряги, а вот кустарник как будто исчез и внезапно хлестал по лицам.

— Стой, — сказал Арман, приваливаясь к дереву, о которое только что чуть не рассадил лоб. — Куда мы идём?

— К Конраду, — ответил Влад, присаживаясь на корточки.

Хотелось есть и чтобы было сухо. Роса, обильно выпавшая на траве, промочила штаны почти по колено.

— А конкретнее?

— Ты хорошо ориентируешься в лесу? — задал встречный вопрос Влад, предполагая, что ответ должен быть отрицательным. Вряд ли наёмник, даже учитывая свою бурную жизнь, мог обладать знаниями следопыта.

— Днём нормально, — самоуверенно заявил Арман.

— Сейчас не день, Лерой.

— Я вообще здесь первый раз, с меня спроса никакого. Так куда нам идти?

Влад тяжело вздохнул и признал:

— Не знаю.

— То есть как?

— Ну вот так… — развёл руками парень. — Эта дубрава огромных размеров, а троп и ориентиров нет. По крайней мере таких, чтоб я их заметил и запомнил. Я приблизительно знаю, что от лагеря инквизиции надо держать на северо-запад, но точное место домика магов я не найду.

— Ты же вторую неделю здесь лазишь! — возмутился француз. — И до сих пор не выучил дорогу к своим «союзникам»? — Последнее слово было произнесено с некоторой насмешкой. Хотя Владу почти в каждой фразе наёмника чудилась издёвка.

— Ага, что с меня, кретина, взять! — вспылил Влад. — Видно, тупой слишком, не в силах запомнить!

Арман подождал, пока буря уляжется и примирительно сказал:

— Ладно, не кипятись. Что делать-то будем? Как выбираться? Я-то думал ты сейчас в два счёта приведёшь меня в уютную хижину, где на пороге встречает симпатичная блондинка…

— Лионелла сейчас уже спит, — поправил Влад, а потом опять взметнулся, — и ты на неё губы не раскатывай, сволочь!

Подобное заявление вызвало у наёмника приступ неуёмного смеха. «Как же он меня бесит! За что только мне такой напарник достался?» — обратился парень ко всем высшим силам. Влад шагнул к французу и схватил за грудки:

— Что смешного? — с расстановкой, грозным тоном спросил он.

Арман усилием воли убрал улыбку с лица, хотя глаза продолжали смеяться, а уголки тонкогубого рта непроизвольно подёргивались.

— Не волнуйся ты так. Я на чужое не претендую.

И опять во внешне безобидных словах послышалась насмешка и прямо противоположный подтекст. Дескать, только отвернёшься, а я с твоей девицей — на сеновал. Влад собрался было двинуть по самодовольной роже кулаком, просто для профилактики, но тут услышал шорох за спиной. Тихий, на достаточном удалении. Но всё же столько дней среди леса не прошли даром — отличать звук падения ветки или жёлудя от чьих-то шагов парень научился.

Отпустив Армана, поднёс палец к губам, а потом показал в сторону, откуда донёсся хруст. Они стояли достаточно близко друг к другу, чтобы даже в темноте можно было различить выражение лица. Наёмник тут же переменился, словно другой человек очутился на его месте или сдёрнули маску язвительного ловеласа, а под ней оказалось лицо убийцы. Он стрельнул глазами в указанную сторону, потом, осознав, что зрение бесполезно, прикрыл веки и прислушался. Оба мужчины замерли неподвижно, стараясь уловить продолжение движения.

«А чего, собственно, я боюсь? — пришла в голову Владу неожиданная мысль. — Верволки меня знают, кого-то из них встретить наоборот будет большой удачей — доведут до Конрада побыстрее, не придётся в мокром лесу ночевать. Инквизиторов там быть не может, они все по ночам в палатках сидят и страшные сны про оборотней смотрят. А кому здесь ещё быть? Если только настоящий зверь… Вот против этого защиты нет, голыми руками мы ни кабана, ни волка не завалим». Но вероятность нарваться на природного хищника не показалась слишком большой, и он громко, отчётливо произнёс, обращаясь в темноту:

— Я Влад. Мне нужно к Конраду, но я сбился с дороги.

— И почему вы, люди, всегда разговариваете с нами так, будто мы глухие? — хрипловатый голос раздался совсем близко и с другой стороны.

Лерой и Влад резко развернулись туда, но даже точно зная местонахождение, рассмотрели оборотня не сразу. Тот удобно расположился на корточках рядом с деревом, неподвижный, но готовый к немедленному действию, как взведённая тетива арбалета.

— И всегда представляетесь, словно можно перепутать… Никогда не понимал людей. Что онемели-то? Минуту назад разорялись на весь лес, птиц поперепугали.

Влад нервно сглотнул, будь они противниками волку, то давно лежали бы с разорванными глотками. От одного представления становилось неуютно. Люди настолько были чужды этой дубраве, что холодок пробегал между лопаток от желания убраться подальше из владений полузверей. Лерой вопросительно посмотрел на Влада, будто говорил: «Тебе карты в руки».

— Доброй ночи, — проговорил парень. — Мне… то есть нам… необходимо к Конраду, есть важные новости.

— Письмецо от человека с крестом? — усмехнулся «волк». — Ладно, не моё дело. Пусть «бегущий» сам разбирается.

Речь верволка казалась несколько архаичной и… он говорил так, как будто родился зверем. От осознания, что перед ним существо, только внешне похожее на человека, стало окончательно не по себе. Не пояснив, кого он имел в виду под словом «бегущий», оборотень поднялся на ноги, выступив из глубокой тени.

— Пойдёмте.

И тут люди разглядели, что облик его частично оставался звериным. Черты лица — удлинённые, напоминающие очертаниями волчью морду, под верхней губой блестят весьма внушительные клыки, а по всей коже пробивается серебристая, словно слегка седая, шерсть.

— Merde! — озвучил своё отношение к увиденному Лерой.

Глава 1.3

Поляна и дом выглядели точь-в-точь так, как представлялось Арману по рассказу Влада. Тишина нависла над прогалиной в лесу, и здесь было ненамного светлее, чем под пологом листвы. Тучи окончательно заволокли небо, и сверху сеял мелкий противный дождик, залезающий холодными пальцами за шиворот. Поэтому пресловутой серебрящейся в лунном свете травы и самого волчьего светила француз не увидел.

Хижина — старенькая, покосившаяся… Если бы не отсвет огня в маленьком окошке, то казалась бы давно заброшенной развалюхой. Учитывая, что это был первый образец местной архитектуры, увиденный Арманом, то благоприятного впечатления о мире не складывалось. «Неужто здесь все так живут? Или это только те, кто со зверями якшается? Для большего единения с природой, так сказать…»

Оборотень-проводник оставил их на краю линии деревьев, не ступив на открытое пространство, исчез, словно растворившись в темноте, беззвучно, как морок. Лерой заозирался по сторонам, но было уже поздно — вокруг только шелестели мокрые листья, и в помине не было никого, кроме Влада. Арман всё ещё приходил в себя от внешнего вида оказавшего помощь существа. «Если б меня не предупредили заранее, точно рехнулся бы от неожиданности. Или от страха, чего себе-то врать». Зато после такого недвусмысленного подтверждения истинности рассказа Влада французу легче было строить дальнейшие планы на свою жизнь в неприветливом новом мире. Да, теперь он, пожалуй, согласился, что неведомыми силами, которые привели в действие экспериментаторы, его забросило в такие места, откуда не слишком легко вернуться домой. Хотя, зачем возвращаться? Перед расстрельным взводом встать? Нет уж, увольте.

— Пойдём, — сделал приглашающий жест русский. И они пошли через поляну, разводя в стороны высоченную, выше пояса, траву. Никаких тропок или хотя бы примятых стеблей видно не было, словно никто сюда никогда не ходит. Пока добрались до цели, вымокли практически целиком.

Вопреки ожиданиям, Конрад не встречал на крыльце, и в сердце Влада закралось подозрение, что что-то не так. Обычно тот из обитателей лесного домишки, который в данный момент бодрствовал, хоть как-то реагировал на прибытие гостей. Парень опасливо потянул дверь, в ответ раздался тягучий скрип. «Что-то мне сегодня многое кажется зловещим и неуютным…» Но внутри дома всё было по-прежнему: жарко полыхали дрова в очаге, освещая непритязательную «меблировку» и сидящего во главе стола хозяина.

— Ну, проходите, что на пороге встали, — Конрад, видно, был не в духе. По крайней мере, приглашение прозвучало не слишком любезно.

Гости молча разместились вокруг стола. Маг потянулся за кувшином и разлил по кружкам вино. Арман тихонько бросал взгляды по всем углам, так что Влад забеспокоился, как бы наёмник не заработал косоглазие.

— Конрад, это Арман Лерой. Лерой, это Конрад. Я тебе о нём рассказывал, — скоренько совершил процедуру знакомства парень.

Француз коротко кивнул в знак приветствия. Хозяин лесной избушки ему не то чтобы не понравился, но сразу же, с первого взгляда, с первого слова вызвал опасения. Сильный противник, если окажется противником. А в союзниках у него, скорее всего, не походишь, они ему не нужны, сам достаточно могущественен, разве что мелкие подручные понадобятся, пешки, шестёрки. Такая роль не устраивала Армана. Он не мог объяснить, почему родились такие мысли, в общем-то безосновательные, по первому впечатлению, но в людях Лерой ошибался редко.

— Ещё один из твоего мира, да, Влад? Сегодня утром прибыл, верно? — спросил маг скорее для проформы, уверенность в его голосе была непоколебимая.

— Правильно, — ответил вместо Влада сам Арман, которого начинало раздражать, что его рассматривают, как новинку на прилавке, а разговаривают при этом демонстративно с его спутником. — Я не немой и не умственно отсталый, так что можно обращаться прямо. — Сказано это было на чистейшем итальянском.

Конрад бросил в сторону француза ещё один оценивающий взгляд, на этот раз более заинтересованный.

— Честно говоря, не ожидал, что прибудет пополнение, да ещё и так скоро. А ты, Арман, я смотрю, более везучий, чем твой предшественник. И язык знаешь, и сразу же своего нашёл. Вместе-то попроще будет.

— Кто вы такой? — спросил Лерой. Конечно, он помнил все подробности рассказанного Владом, но хотелось услышать информацию из первых уст, чтобы сделать собственные выводы.

— Ты что, не успел ему поведать всю историю? — поднял бровь маг, повернувшись к русскому.

— Успел, успел. Но не откажусь и сам ещё раз послушать. Желательно, с большими подробностями, чем раньше. Например, о Волчьем Рубине ты ничего мне не говорил, а эта цацка занимает, судя по всему, не последнее место в споре волков и людей.

В тёмных глазах Конрада не отразилось удивления, но взгляд стал каким-то отстранённо-угрожающим, словно он уже прикидывал, как избавиться от чересчур любопытных и знающих.

— Хорошо, но на пустой желудок длительные беседы вести неудобно. Предлагаю перекусить. — Он пододвинул на середину стола чугунок и снял с полки над очагом ложки. — Итак, начнём с первого вопроса, который изволил задать молодой человек. Имя моё уже было названо, не стоит повторяться без нужды. Коротко ответить можно так: я маг, связавший свою жизнь с местной стаей волков-оборотней.

— Или, точнее, правитель этой стаи? — хитро прищурился Влад.

— Нет, — покачал головой Конрад. — Я не главенствую здесь.

— Позволь не поверить. Волки всегда приходят на твой зов и подчиняются твоим решениям.

— Вовсе не всегда, — возразил маг. — У стаи — свой вожак, чей авторитет весомей.

— Это-то тебя и раздражает, верно? — поинтересовался Лерой.

— Ты не прав, пришелец из другого мира, — очень спокойно ответил Конрад. — Человек никогда не сможет встать во главе звериной стаи, даже если эти волки наполовину люди.

— А не человек?

Вопрос повис в воздухе неотвеченный. Теперь лишним себя почувствовал Влад. Черноволосый маг явно переключил внимание на наёмника, готовясь вступить в словесный поединок с вновь прибывшим.

— Не человек и является вожаком. Он — оборотень, если ты всё ещё не разобрался, — мягко, насмешливо и как-то… не по-настоящему. — Кстати, именно он и проводил вас только что досюда.

— Ладно, перефразируем. Ты — человек? — отбить у Армана желание задавать каверзные вопросы было трудно.

И опять заминка, короткая, почти незаметная. Тьма колыхнулась в глубине зрачков мага, и Владу вспомнилось, что Конрад при первой встрече показался ему воплощённым духом древнего леса, сравнимым возрастом с окружающими поляну вековыми дубами. В то время парень отбросил странные фантазии, списав их на суеверность и излишнюю впечатлительность, которой, надо сказать, никогда не отличался. Однако теперь, после слов наёмника, первоначальные впечатления предстали в ином свете.

— Конечно, — хозяин дома вновь подпустил в интонации иронии, но на сей раз она звучала немного натянуто.

И Влад решился подыграть собрату по Эксперименту.

— Точно? — спросил он, создавая иллюзию перекрёстного допроса. — Знаешь, не совсем похоже…

— Да? — протянул Конрад. — А на кого похож? Неужели на оборотня? — Теперь чёрные глаза откровенно издевались.

«А действительно, на кого? — подумал парень. — Нет, что не верволк — это однозначно. А кроме них ты никаких нелюдей и не встречал!»

— Скорее, на вампира! — тем не менее нашёлся Влад. — При свете солнца почти не появляешься, все дни спишь, а разбудить можно только с помощью крови.

Конрад широко улыбнулся, картинно демонстрируя самые обычные человеческие зубы, а потом и вовсе рассмеялся.

— Неплохая шутка. Но, если я правильно помню, то мы хотели обсуждать не мою сущность, относительно которой никто не скажет ничего нового, а войну. Не люблю повторяться, да и тебе, Влад, скучновато, я думаю, будет слушать второй раз одно и то же. Но если Арман настаивает…

Француз кивнул. Настаиваю, мол.

— Итак, излагать буду подробно, чтобы Влад не обвинял меня в умалчивании деталей. Один из молодых волков отправился в Рим. Погулять, развлечься. Оборотни довольно часто так делают… делали, до начала войны. Они не перекидываются каждую ночь, как считают необразованные крестьяне, и даже не всегда во время полнолуния. Достигший зрелости волк сам выбирает время и место трансформации, просто луна облегчает и убыстряет процесс. Но проклятый юнец не вошёл в возраст и соответственно не совсем контролировал собственное тело. Всё бы ничего, он пошёл в город почти в середине лунного цикла и должен был успеть вернуться раньше опасного времени, но умудрился срезать кошелёк у какого-то честного горожанина, а тот возьми и поймай его за руку. Паренька, естественно, отправили в тюрьму. Рим — город большой, очередь на судебное разбирательство длинная, волк всё никак не мог дождаться своих плетей, обычно присуждаемых впервые попавшимся на краже. И тут наступило полнолуние. — Конрад сделал драматическую паузу, словно бывалый актёр. — Конечно, мальчишка перекинулся. Прямо в общей камере. Если вы представили кровавую баню и растерзанные трупы прочих арестованных, то вынужден разочаровать. Неудержимая кровожадность оборотней в волчьей ипостаси — всего лишь ещё один миф. Они полностью сохраняют разум, память, мышление и могут действовать абсолютно как люди. Но свою природу волк проявил, и за ним пришла инквизиция. Дальше всё было быстро, скучно, можно сказать, обыденно. Допрос, скорее формальный. Скоротечный суд и костёр. Вы думаете, стая решила мстить? Вовсе нет. Паренёк сам виноват. Это естественный отбор — кто не может за себя постоять, погибает. Оборотни многие века живут по этому закону. Но инквизиция засуетилась. Они вспомнили, что совсем рядом, в нескольких часах пешей ходьбы от столицы, расположились нелюди, не подчиняющиеся Церкви, опасные для жизней простого народа. — Маг пренебрежительно усмехнулся. — И святоши решились раз и навсегда изничтожить гнездо скверны. Так и началась война, свидетелями… и участниками, — взгляд в сторону Влада, — которой вы оказались.

— Вот так просто? — удивился Арман.

Влад, слышавший историю раньше, отмолчался, потому что не заметил ничего нового. Конрад не удостоил наёмника ответом.

— То есть раньше инквизиция не знала об оборотнях? — Лерой намеренно задал вопрос с явным подвохом.

— Конечно, знала, — с наигранной усталостью ответил маг. Словно ему до чёртиков надоело разъяснять прописные истины малым детям.

— Тогда почему поход организовали только сейчас? Непонятно.

Конрад задумчиво опустил ложку в котелок, выудил немаленький кусок мяса, медленно, в полной тишине прожевал его и только после этого сказал:

— Молодой человек, — сделав ударение на обращении, — вам, должно быть, неизвестна разница между терминами «причина войны» и «повод к войне»? Естественно, что причины более стары и основательны. Но поводом послужил именно глупый оборотень-воришка.

Арман тоже рьяно налегал на кашу с мясом, но мысль не терял.

— Так каковы же причины, в таком случае?

Влад уже только переводил взгляд с одного «поединщика» на другого, не вмешиваясь. Очевидно, что наёмник больше привык к таким играм и лучше в них разбирается. Память о прошлом, пусть фрагментарная и обрывочная, чётко показала разницу между теперешними невольными союзниками. Влад привык исполнять указания вышестоящего командования, даже если бывал с ними не согласен. А Лерой всегда (по крайней мере очень долго) был хозяином своей жизни, и более того — жизней людей, которые воевали под его началом.

— Разве для Святой Палаты нужны какие-то особые причины, кроме того, что мы не похожи на них? Кто-то тем, что умеет изменять облик. Кто-то тем, что умеет колдовать. Все другие, не вмещающиеся в рамки их так называемой морали, подлежат истреблению, казни на кострах.

Француз помотал головой, чувствуя, что начинает запутываться.

— Значит, причин нет?

— Причина в том, что инквизиция считает своей основной задачей уничтожение нечисти, как они выражаются.

— Тогда зачем им надо было ждать, чтобы кто-то там прокололся в тюрьме Рима? Если их основная задача — убить всех оборотней, то война у вас была бы уже давно, а точнее, постоянно… Какой смысл искать оправдание или повод?

— Мелкие стычки время от времени происходили, но быстро сходили на нет, когда обе стороны несли определённые потери. Такой масштабный поход, как сейчас, состоялся впервые за много лет.

— Из-за воришки? — недоверчиво вопросил Лерой.

— Можно сказать и так, — кивнул Конрад.

— А как ещё можно сказать? — тут же уцепился за оговорку наёмник.

«Вот чёрт! — восхитился Влад. — Какой настырный! Сейчас случится одно из двух. Или маг окончательно выйдет из себя (вон как уже глаза сверкают) и откажется говорить, или мы услышим очередную порцию ещё более витиеватой лжи и недомолвок. Первое вероятней».

Однако Конрад, сделав над собой почти зримое усилие, ответил спокойно и даже по делу:

— Может, кардинал только сейчас почувствовал себя в силах собрать достаточно большую армию. Для того, чтобы призвать под свои знамёна такое количество добровольцев, необходим очень весомый лозунг, за которым потянется простонародье. Ведь ни один ремесленник не покинет просто так свою мастерскую и не отпустит воевать своего подмастерье. Никакой крестьянин не бросит поля в середине лета. Мало какой преступник, кроме совсем уж обречённых, согласится воевать на стороне Церкви. Проще отсидеть своё в камере, чем сгинуть в проклятых лесах. А профессиональных военных, подчинённых лично папе, маловато для «крестового похода» против нечисти. Нанимать кондотьеров — слишком дорого, да и ненадёжно, они в любой момент могут отказаться воевать дальше. Для ополчения требовался аргумент, которым и стало: «Оборотни уже свободно разгуливают по улицам, неотличимые от горожан, и в любой момент соберутся в стаю посреди Рима и устроят побоище». Вот тут уже и ремесленники, и торговцы, и крестьяне ближайших деревень, и воры, и сутенёры поняли, что отсидеться за стенами и спинами городской стражи не удастся. И почти с радостью отправились на сборные пункты, вспоминая, как правильно держать меч.

Это больше походило на правду, чем то, что говорил маг раньше. Только оставалось непонятным, почему такое незамысловатое объяснение пришлось из него вытягивать, как тугую пробку из бутылки.

— Надеюсь теперь вы удовлетворили своё любопытство, молодой человек?

Лерой сопротивлялся долго, но в итоге сдался и отвёл взгляд от плескающейся в глазах мага тьмы.

— Звучит правдоподобно… — всё равно не подтвердил окончательно своего согласия.

Тут в разговор решил вмешаться Влад:

— Мы так и не услышали ничего о Волчьем Рубине.

— Откуда ты о нём узнал? — жёстко спросил Конрад. И парень вопреки первоначальному порыву не раскрывать свои карты, а сначала выслушать версию мага, принялся рассказывать всё, что слышал про артефакт.

— Я был в плену у инквизиторов. Кардинал мне и поведал об этом артефакте, но только общие сведения. Что он увеличивает силу мага и что, используя его, ты сможешь по собственному желанию превращать людей в оборотней. По его словам, Волчий Рубин находится в Городе Призраков, и ты сам его оттуда почему-то достать не можешь.

— Превращать людей в оборотней?! Наверное неплохо было бы такое уметь. Но подобное, к сожалению, под силу только богам. Чушь тебе инквизитор сказал, а ты и веришь. — Теперь в тоне читалось превосходство. — Единственная правда — про месторасположение. Рубин действительно хранится в заброшенном городе.

— Ну так и объясни нам, необразованным, что же это за амулет такой! — взорвался Влад, предчувствуя, что и здесь, так же, как и в диалоге с монсеньором Гаэтано, его будут водить за нос и вешать лапшу на уши, используя в своих собственных целях.

— Он позволяет призывать волчью кровь, то есть заставлять оборотней перекидываться против воли. Видно, кардинал это его качество имел в виду. А теперь я тоже хотел бы уточнить пару деталей, — Конрад улыбнулся, и у обоих его гостей почему-то пробежали мурашки… причём не только по спине, как бывает от страха или волнения, а явно стремясь в сторону головы и заползая под крышку черепа. Аккуратные, но беспардонные призрачные пальцы словно ощупывали мысли, и защиты от этого не было.

— Конрад, прекрати! — Влад поморщился и потёр виски. — Не обязательно лезть мне в мозги, я и сам собирался рассказать, что…

— Что вы не сбежали, а вас отпустили, снабдив парочкой заклятий, гарантирующих ваше сотрудничество, — закончил за него маг. — Меня интересуют две вещи: кто в стане инквизиции владеет древней магией разума, отпечаток которой я вижу на вас обоих? И какое задание вы получили? — Он выжидательно переводил взгляд с одного собеседника на другого.

— Раз ты маг, то и помог бы избавиться от этой ерунды! — встрял Арман. — А то у меня уже головная боль начинается от одного упоминания о проклятом камушке! Точнее, от того, что мы к нему не приближаемся.

— Я спросил, кто это сделал? — голосом Конрада можно было заморозить тропические моря или разрезать стекло.

Влад вздохнул: «Здесь нас, похоже, записали в предатели и враги народа».

— Их главный санктификатор, монсеньор Лоренцо.

— То есть как? — на сей раз изумление темноволосого было неподдельным. — Этим недомагам недоступно истинное искусство!

Несмотря на то, что ситуация не располагала к веселью, Влад ощутил злорадство. «Не всё ты знаешь, ой, не всё. Хоть и корчишь из себя самого осведомлённого».

— Не знаю ничего по теории ваших заклинаний, а говорю как есть. Он это колданул. Не с первой попытки, но, как видишь, вполне успешно. Так ты снимешь этот «поводок»?

Конрад покачал головой, поднялся и вышел на крыльцо, оставив дверь распахнутой. Из проёма дохнуло прохладной ночной сыростью и послышался шелест дождевых капель. Маг застыл в шаге от порога, подставив лицо под струи, и, казалось, прислушивался.

— Эй, Комольцев, у меня нехорошее предчувствие, что он не собирается нам помогать. Темнит что-то. — Арман говорил тихо, еле шевеля губами, чтобы стоящий на улице мужчина не услышал.

Владу и самому уже стало изрядно не по себе. Он осознал простую вещь: вокруг бесконечный лес, из которого не выберешься без проводника, населённый хищниками, дружелюбными до тех пор, пока им не прикажут обратного (в разглагольствования Конрада, что он тут не предводитель, нисколько не верилось). Парень с трудом мог возродить в памяти то ощущение комфорта и безопасности, чувство дома, какое раньше возникало при возвращении сюда. Даже то, что за стенкой спит любимая девушка, не придавал больше уюта этому месту. Вернее, хотелось забрать беловолосую колдунью отсюда далеко-далеко, да и самому убраться в какие-нибудь иные края.

— По-моему, тоже. Но что делать? Он — единственный, кто может нейтрализовать заклинания. А то придётся идти выполнять волю кардинала. Ещё неизвестно, что нас ждёт в том самом Городе Призраков. Хотя… слушай, Лерой, а у тебя не возникало желания просто посмотреть, что это за легендарное место такое? Я вот никогда вроде тягой к истории не отличался, а сейчас прямо зудит всё от любопытства.

— И мне любопытно. И тоже странно от этого, — нахмурился Арман. Он меланхолично поковырялся ложкой в почти опустевшем котелке.

Откуда-то издалека послышался заунывный вой, сначала одинокий, затем к нему присоединились другие волчьи голоса, сливаясь в единый хор. Француз вздрогнул от неожиданности.

— Да, я с непривычки тоже долго дёргался, — хмыкнул Влад.

— Ты и сейчас дёргаешься! — огрызнулся Лерой. — Что я, не вижу что ли? Задурил мне голову добрыми оборотнями, а теперь и сам не рад, что сюда вернулся?

Их перепалку прервало возвращение Конрада. Маг стал ещё мрачнее, если такое возможно. Он обвёл тяжёлым взглядом сидящих за столом, опёрся спиной на косяк входной двери и заговорил, медленно, роняя слова мелкими камешками:

— Снять заклинания я не могу, у меня нет необходимых знаний. Однако допустить, чтобы вы доставили Волчий Рубин людям, тоже не могу. Более того, артефакт нужен мне, и… раз уж вы всё равно за ним идёте, то не буду мешать. Даже помогу. — Конрад нехорошо улыбнулся. — До Города Призраков вас проводят мои волки, а то сами вы дорогу не отыщете. А уж потом, извините, но нести камень кардиналу они не позволят…

Капкан захлопнулся. Холодом веяло из распахнутой двери, и виделись там, среди мокрой поляны, быстрые четвероногие силуэты, но, может, это была только игра воображения.

— Значит, вот так? — переспросил Влад, всё ещё не желая верить, что человек (хотя, человек ли?), которого он считал… если не другом, то союзником точно, просто, обыденно, скучающим и равнодушным тоном, приговорил его к смерти. Конечно, и Конрада можно было в чём-то понять — конечно, он предпочёл тот вариант, который единственно выгоден ему, но от такого цинизма парня тем не менее покоробило. Да и речь шла не об отвлечённых материях, а о его собственной жизни, чёрт возьми!

— Извини, Влад, — без всякого чувства вины в голосе. — Не надо было в плен попадать.

— Остался неразрешенным ещё один вопрос, — вклинился Арман, которому было немного легче. Он-то себя преданным не чувствовал, потому что не успел завязать ни с кем тесные отношения и в общем-то ожидал чего-то подобного тому, что произошло. — Мальчишка, которого ты захватил, сын кардинала. Инквизиторы выполнили твои требования, они уходят из леса. Отпусти заложника.

— У меня нет никакого заложника, — холодно ответствовал Конрад.

— Хватить врать уже! — не выдержал Влад. — Мы собственными ушами слышали, как кардинал с твоим оборотнем разговаривал!

— Я блефовал, — скривил губы Конрад. — Как видишь, подействовало.

В висках и у Влада, и у Армана застучало, активизировалось заклинание в ответ на мысли, что часть задания выполнить не удастся. Колдовство было не слишком тонким и, естественно, не разбиралось, возможно ли исполнение в принципе.

— Куда в таком случае делся Чезаре? — уточнил Влад. — К своим он так и не вернулся.

— Откуда мне-то знать? — приподнял бровь маг. — Разве я обязан выслеживать каждого юнца, потерявшегося в чаще? Заблудился или решил ноги сделать от любимого папеньки. У них, как я припоминаю, не слишком тёплые отношения…

— Врёшь, — очень спокойно произнёс Лерой, устраиваясь поудобней на лавке, облокотившись на стол.

Комольцев метнул в сторону француза удивлённый взгляд. «Что он задумал? Ведь уличить мага в обмане никак не удастся».

— Вы уйдёте прямо сейчас! — отрезал Конрад.

— А как же мы найдём дорогу к этому Городу Призраков? — наклонился вперёд Лерой. — Мы же оба топографические кретины. А мальчишка — следопыт, он бы нам и помог.

— Я же говорю, нет его у меня, — продолжал упорствовать маг. — Проводниками вам мои волки будут, не заплутаете.

— Слушай, ну зачем тебе мальчишка? — попробовал Влад воззвать к милосердию мага. — Он ведь не знает ничего полезного. А если и знал, то уже рассказал давно. Отец его пошёл у тебя на поводу, войска выводятся, а ты в принципе можешь продолжать блефовать дальше. Ведь никто не узнает, что его у тебя уже нету.

Арман же добавил капельку разумных доводов:

— Лично у меня уже сейчас голова начала трещать и блевать слегка тянет. А если мы не освободим пацана, что является одним из приказов, закреплённых заклинаниями, то симптомы усилятся. И большое у меня сомнение рождается, что мы физически сможем доползти до вожделенного призрачного поселения.

Комольцев подхватил идею на лету:

— Вот-вот. Ты, конечно, крут и можешь нас силой выставить за дверь, окружить конвоем из оборотней и заставить идти к цели под страхом смерти. Но если тебе не по силам перебороть заклинания, то толку не будет. Мы просто-напросто загнёмся по дороге без всякой пользы. Неужели для тебя важнее настоять на своём и задержать Чезаре в своих руках? Что он тебе такого сделал, что ты так стремишься ему отомстить?

Настроение у Конрада портилось. Уступать и особенно признавать, что врал, не было в его правилах, но аргументы оппонентов оказались сильнее. Маг, чуть помедлив, всё-таки кивнул:

— Ладно, ублюдка заберёте. Если так хочется с ним нянчиться. Волки приведут его… минут через десять. И вы тут же выступаете.

— Хоть накормили, и то польза… — бурчал под нос Арман. — А оружие нам не полагается? Или другое какое снаряжение? И что нас ждёт в Городе Призраков?

— Оружие вам незачем, — безжалостно ответил Конрад. — На пути туда вряд ли кто нападёт, а волки защитят в случае чего. А обратно… — он замолчал, не договорив. Все и так всё поняли.

— Почему оборотни не могут добыть Волчий Рубин? — Арман решил использовать время до последней секунды, чтобы раздобыть побольше информации или как минимум попытаться.

— Любопытство — большой порок, молодой человек, — Конрад, добившись своего, опять вернулся к саркастическому тону. — Да и к чему вам теперь-то это знать?

— А вот интересно понять, за что умираю. Всегда был не равнодушен к подобного рода сведениям.

Конрад неопределённо хмыкнул и выглянул наружу. Тучки кое-где разошлись, открывая ночное небо, дождь вроде бы перестал, только с веток по-прежнему стекали капли, шурша в листве.

— Но у нас, к сожалению, — маг наигранно тяжело вздохнул, — не осталось времени на обсуждение лишних подробностей. За что умираете? Влад — за собственную глупость, что так некстати в плен сдался. Ты же, Арман, просто неудачлив. Оказался в ненужное время в ненужном месте. Чезаре ждёт вас на том конце поляны. — Конрад указал рукой. — Прощайте. Приятно было познакомиться.

Влад проклинал себя за просительный тон, но не смог удержаться:

— Позволь остаться до утра. Я хочу с Лионеллой попрощаться.

— Нет. Не причиняй девочке дополнительных страданий. Она только немного успокоилась после того, как ты пропал. Лучше ей не знать, что ты вообще здесь был.

— Сволочь! — Парень рванулся к магу с намерением стереть высокомерную улыбочку с его лица, но его остановила рука Армана.

— Не надо, Комольцев. Всё равно ничего не исправишь. Пойдём!

Француз почти взашей вытолкал Влада за порог. Уже стоя на улице, оглянулся и сказал:

— Ещё увидимся, нелюдь. — И подмигнул.

Глава 1.4

Чезаре выглядел, если сказать мягко, не лучшим образом, а если сказать правду, то страшно. Лицо с огромным синяком на скуле, под носом запеклась струйка крови. Рубашка превратилась в клочья, на ключице красовался неглубокий порез, на спине — след от волчьей лапы, наотмашь прошедшейся когтями. Спутанные волосы почти закрывают лицо. Руки скручены за спиной, а с разбитых губ срывается еле слышный шёпот. Влад сначала не разобрал слов, и лишь прислушавшись, понял — мальчишка, не переставая твердит молитвы, доходит до конца и снова начинает сначала, и так беспрерывно.

— Чезаре, — осторожно позвал он.

Никакого эффекта. Лучник даже глаз не поднял, бормотанье не прекратилось. Влад слегка встряхнул мальчишку за плечо и произнёс громче:

— Чезаре!

Юноша вскинул голову, глянул так, что мурашки прошли по коже — столько боли и подступающего безумия светилось во взгляде. Бесконечная молитва остановилась, и пленник прошептал:

— Добей. Ты же человек. — И такая мольба была в этих словах, что стало совсем жутко.

Влад разъярённо повернулся к стоявшим вокруг оборотням и заорал:

— Верёвки хоть разрежьте, сволочи! У меня же даже ножа нету.

Ни один из волков не пошевелился. Арман тем временем пытался распутать узлы на путах пленника, но те были слишком сильно затянуты. Со стороны поляны послышались шаги, и женщина-верволк протянула Владу компактный вещмешок, плотно набитый чем-то:

— Конрад передал. Там одежда и немного еды. И ещё мы отдадим вам его, — она мотнула головой в сторону Чезаре, — оружие.

Тут же откуда справа по молчаливому приказу оборотницы протянулись руки с луком, колчаном и кинжалом в ножнах.

— И это тоже заберите, — женщина осторожно, как ядовитого скорпиона, выудила из кармана какой-то маленький предмет и швырнула в сторону людей. Лерой инстинктивно перехватил его на лету и, раскрыв ладонь, увидел серебряное распятие на порванном шнурке.

— А теперь уходите.

Влад уже вынул из ножен кинжал и потянулся, чтобы освободить Чезаре. На правой руке у мальчишки мизинец и безымянный торчали в сторону под неестественным углом. Комольцев выругался про себя. Оборотни стояли молчаливой стеной, всем видом олицетворяя последнюю стадию нетерпения.

— Уходите, — повторила женщина. — Конрад приказал через пять минут напасть на вас, если вы не сдвинетесь с места.

— Очень приятно, — оскалился Арман. — В какую сторону нам хоть направляться? Где этот ваш проклятый Город?

Верволки расступились с одной стороны, освобождая проход. Конечно, ночью стороны света определить затруднительно, но Влад, помнивший, где встаёт солнце относительно дома магов, прикинул, что Город Призраков — на северо-западе.

— Идти сможешь? — спросил он у Чезаре.

Мальчишка едва заметно кивнул. И троица сведённых судьбой мужчин двинулась в указанную сторону. Лерой не удержался и что-то сказал по-французски, по всей видимости какую-то нецензурщину. Вслед раздалось последнее напутственное слово:

— Держитесь строго на северо-запад, не промахнётесь. А если уклонитесь от курса, то встретите нас, и мы объясним, где вы ошиблись.

Фраза прозвучала на редкость двусмысленно и угрожающе.

Они шли около часа, продираясь сквозь мокрый после дождя кустарник, пока у Чезаре окончательно не подкосились ноги. Влад, поддерживающий юношу, аккуратно примостил его на ближайшее бревно и сам рухнул рядом, тяжело дыша. Француз, недолго думая, последовал их примеру.

— Надо перевязать его, — сказал Арман. — Кровь хоть и не теряет, но раны загрязнятся или зацепится обо что-нибудь, тоже неприятно. Да и пальцы бы ему вправить.

— Правильно говоришь, Лерой. Только в такой темноте хрен чего увидишь. Как бы хуже не сделать. Давай посмотрим, что там нам собрали в дорогу. Вроде волчица говорила, что одежда есть, а то у меня уже зуб на зуб не попадает, в одной футболке-то. А Чезаре вообще, считай, без рубашки.

Наёмник расшнуровал вещмешок и принялся разбираться в экипировке. Из одежды там оказалось две простые холщовые рубахи и три суконных тёплых плаща.

— Ишь, ничего лишнего! — фыркнул Арман. — Всё под расчёт. Та-ак, еда. Хлеб, фрукты, по-моему, какие-то… Яблоки, что ли? — Он поднёс округлый плод поближе к глазам. — Точно, яблоки. Гляди-ка, даже на ножи расщедрился наш благодетель! — На самом дне вещмешка действительно обнаружились два клинка в потёртых кожаных ножнах. Не такие внушительные как кинжал Чезаре, но лучше, чем ничего. — Держи. — Протянул один из них Владу.

Надев рубаху прямо сверху футболки и накинув плащ, Влад ощутил себя почти согревшимся. Скептически осмотрев впавшего в забытье Чезаре, тоже прикрыл его плащом. «Пытаться ему рубаху переодеть — только раны зря тревожить. Уж вот когда перевяжем всё, утром, тогда и будет ему новый гардеробчик». Арман тоже не замедлил облачиться в обновку. Его камуфляж хоть и оставался пока целым и непорванным, но ночная сырость под него забиралась успешно.

— Предлагаю отдохнуть, насколько это возможно в таких погодных условиях, — высказался Влад. — Ну, нам, солдатам, не привыкать, верно, Лерой?

— У меня другой вариант проведения свободного времени. Сколько не тверди, что ты про меня ничего, кроме имени, не помнишь, но не верится. Вот и сейчас опять проговорился. Откуда ты знаешь, что я солдат, когда я даже сам этого с уверенностью сказать не могу? — Арман, прищурившись, смотрел на спутника. — Ведь мы с тобой в одной лодке. Чего тайны мадридского двора разводить?

Влад, увидев, что в очередной раз дал промашку, почесал в затылке: «Может, правда рассказать? Всё равно язык за зубами держать не умею. Только недоверие расти будет. А оно мне надо — кинжалом в спину получить, например? Хотя, неизвестно, как наёмник поступит, узнав, что мы были по разные стороны баррикад…» Однако врать парень умел плохо, особенно выкручиваться в тех случаях, когда уже подловили пару раз, поэтому решил, что лучше действительно разобраться сразу, в относительно спокойной обстановке.

— Как я уже говорил, у меня фрагменты воспоминаний… прорываются во сне, — начал Влад. — Поэтому всё так… смутно немного, неточно. Я не могу с полной уверенностью сказать, что привидевшееся мне — абсолютная правда…

— Да не тяни кота за хвост! — не выдержал Арман. — Рассказывай уже, в каком эротическом сне я тебе явился.

Влад вздохнул и кратко изложил историю об осаде особняка неизвестного диктатора в какой-то «банановой республике», о том, как погиб весь его отряд, пошедший на штурм, о встрече с командиром наёмников в подвале-архиве и о взрыве, которым всё и завершилось.

Слушая рассказ о себе, Лерой отчаянно старался вызвать в мозгу хоть какие-то ассоциации с описываемыми событиями, вспомнить самую маленькую мелочь, которая подтвердила бы истинность сновидения Влада. Но память упорно не желала ни подтверждать, ни опровергать, она просто молчала.

— А потом взрыв. И больше ничего, — закончил Влад.

Арман ответил не сразу, укладывал по полочкам всю полученную информацию. В принципе выглядело всё правдоподобно. Ни одно из описанных своих действий не вызвало у Лероя возмущения, неприятия и вообще каких-либо отрицательных эмоций. Да, если б очутился в подобной ситуации, то именно так и поступил бы. Но проверить-то невозможно. Мало ли что там во сне приснилось… В конце концов, если память смогли затереть, то и ложные воспоминания в башку запихнуть, скорее всего, не составит труда. Француз покачал головой:

— Значит, вот почему ты на меня поначалу зверем смотрел. Я тебя понимаю, неприятно, наверное, когда на пороге победы обламывают и убивают. Кстати, удивительно, что ты ещё жив, если всё действительно произошло именно так. Я, конечно, не помню ничего, но со взрывчаткой обращаться умею, это точно. — Арман хмыкнул. — Интересные сюрпризы нам преподносит судьба. Слушай, не знаю, как тебе, Влад, а мне наплевать, что там было в прошлом. Здесь-то нету ни той страны, ни того диктатора, ни всех, кто воевал на той и другой стороне. Так что делить нам с тобой нечего. Я не прав? — и он выжидательно взглянул на собеседника.

Лерой отнёсся к сведениям очень спокойно. Конечно, Влад не ожидал, что тот бросится его убивать как старинного врага или забьётся в истерике, узнав, каким был подонком. Но вот такое ледяное непробиваемое выражение лица, а потом — непонятная усмешка… Комольцев почувствовал, что в душе закипает бешенство, несмотря на то, что казалось, он уже смирился с наличием под боком бывшего врага. «Наплевать ему? Делить нечего? А то, что он и его наёмники столько отличных ребят положили, это ничего? Ненавижу!»

— Значит, о тех, кто погиб, можно просто забыть?! — взбеленился парень. — Да из-за таких, как ты… — он буквально задохнулся от праведного гнева.

— Я этого даже не помню, — Арман говорил терпеливо, но чувствовалось, что ещё чуть-чуть и тоже сорвётся. — И не знаю, правда ли это. Но если и правда… Это была всего лишь работа. По твоим словам, ты тоже не родную землю от захватчиков защищал. Так что давай не будем орать друг на друга и припоминать былые стычки. Тем более, что у меня с припоминанием пока не слишком удачно. Вот как ты мне приснишься, так я, может быть, тоже слюной брызгать начну от ненависти. А пока… тебе не кажется, что у нас есть проблемы поважнее, чем считаться, кто кого хотел убить когда-то давным-давно?

Влад сжал кулак на правой руке, словно собирался броситься в драку, но умом уже понимал, что ничего подобного не сделает. Действительно, ирония судьбы. Так хочется наёмнику мозги вышибить, но невыгодно.

— Ладно, — пересилив себя, ответил он. — Будем считать, что заключили перемирие. Пока не разберёмся с этими чёртовыми артефактами, оборотнями и инквизиторами.

— Вот и отлично, — кивнул Лерой.

Арман не верил русскому. Ни капельки. Чересчур тот был непостоянен. С утра вроде нормально себя вёл, а сейчас, просто высказав вслух то, что и раньше знал, разъярился. Наёмник не мог понять, на каком решении Влад в итоге остановился: на словах, конечно, перемирие и сотрудничество, но в глазах ничуть не убыло неприязни. «Ох уж мне эти идеалисты, — вздохнул Лерой. — Сражался за какие-то никому не известные цели, которые не факт, что были прекрасны в своём гуманизме, а ведёт себя так, как будто я его любимую кошечку задушил. Придурок!» Француз с трудом заставил себя переключиться на другое, вспомнив об одном неотложном деле. Он бросил взгляд на постанывающего во сне Чезаре, самого слабого в данный момент человека в их отряде. «А ведь если не подлечим, то на себе тащить придётся. Мало радости». Не то чтобы Арману было сильно жалко практически незнакомого юношу, тем более которого пришлось спасать против своей воли, но перспектива обременения себя раненым совсем не радовала. «Надо что-то делать прямо сейчас, а то придётся потом неделю сидеть на одном месте, дожидаясь, пока у лучника горячка пройдёт. А если сдохнет, то и нам не поздоровится, с нашим-то магическим поводком».

— По-моему, раны мальчишке лучше сейчас промыть и перевязать. Да и вывихи вправить. Разведи костёр, Влад.

— А чего ты распоряжаешься? Кто тебя командиром назначил?

Лерой мученически закатил глаза.

— Если б я умел пользоваться этим… как его… огнивом, то поверь, предпочёл всё сделать сам, чем просить тебя.

Он откинул намокшие волосы со лба и повторил:

— Разведи костёр, — через секунду добавил, — пожалуйста. Или завтра ты раненого на своём хребте потащишь, когда он встать не сможет.

Влад, недовольно бурча под нос, принялся за дело. Хотя Арман и оформил свою фразу во второй раз как просьбу, но стальные лидерские интонации никуда не исчезли. И Влад не знал, что его бесит больше — то, что наёмник раздаёт приказания, или то, что в каком-то дальнем уголке души он сам рад этому. Тому, что тяжкая обязанность принятия быстрых и желательно верных решений упала на другие плечи.

Мокрые ветки долго не хотели загораться. Шипели, дымили, но яркого огня упорно не давали. Влад успел проклясть дождь, ночь, огниво, Лероя, Чезаре, оборотней, инквизиторов, экспериментаторов и свою несчастную судьбу, но в конце концов костёр родился. Сначала робкий, с невысокими язычками, он постепенно вошёл в силу и весело заполыхал.

Когда наёмник взялся за лечение, Чезаре, естественно, очнулся и в первый миг, наверное, мог подумать только одно: пытки продолжились. Мальчишка застонал и попытался оттолкнуть руки, тревожащие раны.

— Успокойся. Я понимаю, что больно, но поверь, потом будет гораздо лучше. Эй, Комольцев, подержи его, я не могу в таких условиях суставы на место ставить. А то совсем пальцы вырву ненароком.

На бинты пришлось пустить футболку Армана, так как больше лишнего и относительно чистого не было. К счастью, опасных ран у Чезаре не было, глубокие царапины и ссадины, не угрожающие жизни. Больше всего хлопот доставили вывихнутые пальцы. Едва Лерой взялся за повреждённую конечность, как мальчишка буквально взвыл и начал вырываться с такой энергией, что Владу с трудом удалось удержать его на месте. Когда наконец первая помощь была оказана, и француз, и русский чувствовали себя буквально палачами. Чезаре тихо постанывал, но смотрел уже более менее осмысленным взглядом.

— Пить, — прошептал он едва слышно.

Арман снял с пояса флягу и дал мальчишке отпить несколько глотков.

— Спасибо, — голос стал немного отчётливее. — Зачем вы мне помогли?

— А надо было тебя у волков оставить? — Влад продолжал пребывать в гнусном расположении духа.

Чезаре вздрогнул всем телом, вспомнив плен, и тихо ответил:

— Нет. Я… благодарен. — Последние слова дались мальчишке с трудом. Он, видно, не был уверен, что ему сильно повезло со спасителями, от которых тоже неизвестно какого отношения ожидать. — А вот какая вам от меня выгода?

Влад тут же пожалел о своём грубом вопросе, бьющем в самое больное место юноши. «И так, бедняга, натерпелся, а я на нём своё дурное настроение вымещаю».

— Знаешь, Чезаре, мы с тобой, конечно, не всегда ладили, но из всех встретившихся мне в этом мире людей… и нелюдей… ты самый честный. Несмотря на то, что периодически бил мне в спину. И как-то… не считаю я тебя врагом.

— Ой, я сейчас прослезюсь, — расхохотался Арман. — Ты, Комольцев, ещё расскажи, что тебе совесть не позволила оставить ни в чём не повинного мальчика в лапах мерзких оборотней! Я умру со смеху! На самом деле, юноша, дело обстоит гораздо проще. Мы не могли тебя не вытащить. Иначе самим бы кердык пришёл. Магия такая, ваша, инквизиторская кстати. А все эти разговоры о честности, благородстве, доверии… Ну мы же не дети, в самом деле! И не надо на меня так смотреть, как будто я вру.

Чезаре переводил глаза с одного мужчины на другого, пытаясь разобраться в том, что происходит. А Влад на этот раз не сдержался и всё-таки вмазал наёмнику по роже. Смачно, с размаху, прямо по скуле. Арман ударился затылком о ствол дуба, рядом с которым сидел, помотал головой, приходя в себя, потёр пострадавшее место, снова улыбнулся, взглянув на противника и без предупреждения ударил в ответ, только не в лицо, а под дых.

— Мы же договорились, что у нас перемирие, — укоризненно произнёс он, наблюдая, как Влад пытается набрать воздуха в лёгкие.

Невольным миротворцем выступил Чезаре, отвлёкший вопросом:

— Подождите, подождите. Какая инквизиторская магия? Наши такого не умеют. Да прекратите вы отношения выяснять! Влад, ведь он, — кивок в сторону Армана, — правду сказал. Чего в драку лезть?

Лерой и Комольцев утихомирились, но продолжали коситься друг на друга очень нелюбезно.

— Это не значит, что если б заклинания не было, то мы бы тебя там оставили! — упорствовал Влад.

— Ладно, — устало отмахнулся лучник. — В любом случае спасибо. По какой бы причине вы это ни сделали, а результат один. Так откуда такая магия?

— Лоренцо наколдовал.

На лице Чезаре отразилось непонимание. Абсолютное.

— То есть… как?

— А вот так! — вступил в разговор Арман, прикладывающий к скуле прохладный бок фляги. — Побормотал чего-то непонятное — и готово. И вообще, давайте пожрём что-нибудь. — Он достал из вещмешка хлеб и разделил на всех, присовокупив к каждой порции по яблоку.

Юноша повыспрашивал ещё подробности, но никто ему не смог толково разъяснить, что произошло, так как ни Влад, ни Арман сами не разбирались в тонкостях магического искусства. Зато результат, которого инквизиторы хотели добиться от пленников, поразил Чезаре.

— Город Призраков? Но это же сказка, в неё даже малыши не всегда верят. Слишком невероятно… заброшенный город среди леса, таинственное проклятие, могущественные амулеты… Глупость же!

— Твой папочка вовсе не считает это сказочкой для детей, — возразил Влад. — Кстати, расскажи-ка легенду саму.

Чезаре пожал плечами:

— Никогда особо не интересовался. Если в общих чертах, то существует такой древний город. Где-то далеко в лесах, в самой глуши. По одной версии туда невозможно найти дорогу, по другой, наоборот, не выйдешь обратно, проклятье не отпустит. Что-то в этом роде. Короче говоря, как-то он хитро заколдован, так что чужакам там появляться опасно. Ну и как всегда, существуют предания о несметных сокровищах, спящих красавицах, артефактах, дарующих вечную молодость или власть над всем миром. Чушь всякая. — Мальчишка презрительно скривил губы, всем видом показывая, что и во младенчестве точно знал, что ничего подобного не существует. — А, ещё одно. Когда-то слышал… кормилица моя, по-моему, упоминала, что Город Призраков — прародина оборотней, и если разрушить его, то все нелюди вымрут.

Все, хрустя яблоками, задумались, прикидывая, что из сказки может быть истиной. Естественно, большинство подробностей присочинены народом, но если уж такие осведомлённые персонажи, как глава инквизиции и предводитель стаи волков, уверены в существовании сказочного места, то какая-то доля правды в преданиях обязана присутствовать.

— Нет, с такой дурной головой не думается, — заключил Арман. — Давайте отложим мозговой штурм до утра. А ещё лучше на подольше. Так и так придём на место и всё увидим.

Чезаре и Влада не пришлось уговаривать. Разводить предположения на пустом месте всем казалось неумным занятием.

Лучник, немного помявшись, вдруг попросил:

— Верните мне оружие.

— Чезаре, знаешь, давай пока повременим с этим, — ответил Влад, лук Чезаре лежал по правую руку от него.

— Я пленник? — угрюмо полюбопытствовал мальчишка.

— Нет, но…

— Если нет, то отдай мне мои вещи. Всё равно ты стреляешь как слепая курица.

Влад обиженно насупился, но возразить было нечего. По сравнению с Чезаре и вправду слепая курица. Оружие перекочевало к прежнему владельцу, заодно с серебряным распятием.

Глава 1.5

Они шли по дубраве уже третий день. Время от времени уклонялись в сторону, но, услышав заунывный вой, исправляли маршрут. Как-то сами собой распределились обязанности. Чезаре и Влад по очереди постреливали по птицам, добывая еду. Мальчишка в лучшие времена справился бы и один, но сейчас, с не совсем дееспособной левой рукой натягивать тетиву ему было неудобно, стрелы довольно часто уходили «в молоко» и их приходилось долго искать. Арман готовил дичь на разведённом общими усилиями костре. Наёмник потихоньку осваивал непростое искусство использования огнива. Ночами по очереди стояли на часах. Никто не задавался вопросом, зачем это нужно, ведь сторонней опасности не наблюдалось, но так было привычней и спокойней.

И как ни странно, конфликтов более не возникало. Непонятно почему так вышло, но хотя ни один из мужчин не испытывал особых положительных чувств по отношению к остальным двум, тем не менее установился вполне стабильный нейтралитет. К подначкам Лероя все как-то притерпелись и уже не воспринимали их в штыки. Чезаре не грузил спутников религиозными вопросами, а обращение «еретики» стало скорее традицией, чем оскорблением. Влад пришёл к выводу, что такие союзники лучше, чем никаких, вместе выживание во много раз проще, и только время от времени беззлобно бурчал на обоих своих невольных «друзей».

Продвигались они достаточно медленно, потому что мальчишка быстро уставал, его организм всё никак не хотел входить в нормальное состояние. Поэтому они даже приблизительно не могли предположить, сколько осталось до цели. Обещанные три дня пешего хода практически истекли.

К вечеру лес начал меняться. Всё чаще встречались мёртвые деревья, с полуотвалившейся корой и раскинутыми в сторону голыми ветвями. Непонятно, что привело к гибели дубов-исполинов, которые, несмотря на сухие стволы, не собирались падать или гнить, а стояли памятниками самим себе. Трава тоже стала пожухлой, желтоватой, словно осенью. И птицы исчезли. Последний факт мужчины заметили не сразу, просто стало как-то… тихо.

— Ой, чует моё сердце, близко уже наш призрачный посёлок, — сплюнул Арман, когда они забрели на поляну, сплошь окружённую сухостоем.

— Может, здесь заночуем? — внёс предложение Чезаре. — Как-то не тянет в темноте разведывать.

— Так это ж всё сказки! — подмигнул наёмник.

— Сказки сказками, а порох держи сухим, — перефразировал Влад известный афоризм. — Давайте действительно привал организуем, а на рассвете дальше двинем. Всё равно в сумерках ничего полезного не разглядишь.

Они расположились посреди этой же поляны, запалили костерок, нанизали на прутики кусочки подстреленной ещё днём птицы, а после ужина вскоре заснули. Первое дежурство досталось французу, чему тот был несказанно рад. Влад и Чезаре тут же блаженно засопели, утомлённые дневным переходом. Лерой лениво подбрасывал веточки в огонь и время от времени прохаживался по краю поляны, прислушиваясь к ночным шорохам. Надо сказать, что здесь лес был до отвращения тихим. Ни сверчков, ни птиц, даже привычные хрусты от падающих веток раздавались очень редко. Привыкший уже к звуковому фону, Арман чувствовал, что ему как-то не по себе.

Холодало. На сухую траву легла роса, сразу стало промозгло и неуютно. Наёмник поёжился и переместился поближе к огню. Деревья чуть слышно поскрипывали где-то вверху, в самых кронах. Жутковато. «Что-то нервы ни к чёрту стали, — подумал Лерой, вертя в пальцах очередную веточку, предназначенную на сгорание. — Скоро привидения мерещиться начнут».

На краю поляны, между мёртвыми дубами, заклубился туман. Когда он появился, Арман не заметил. Просто повернувшись в очередной раз, увидел косматые белёсые ленты, змейками пляшущие в темноте. «Странно, вроде бы водоёма рядом не было. Откуда такой густой туман?» В голову полезли всякие доисторические страхи, возникающие у любого человека, когда он остаётся один на один с ночным незнакомым лесом и видит нечто непонятное. Француз поймал себя на том, что высматривает среди туманных полос силуэты людей или волков.

— Чушь! — произнёс он вслух, но тихо, чтобы никого не разбудить. Голос прозвучал, как в вате, глухо и непривычно. От этого стало ещё жутче.

Арман ещё пару минут потоптался, решаясь, и тронул за плечо Влада.

— Что, уже моё дежурство? — сонно пробормотал тот. — А кажется, только заснул.

— Нет, вообще-то ещё рано. Извини, что разбудил. Но… блин, лучше пусть ты будешь надо мной ржать… мне страшно. Хоть поговорить бы с кем-нибудь.

Влад сел, протирая глаза и позёвывая.

— Что? Страшно? Тебе? — парень удивлённо уставился на француза. — Нервишки пошаливают, да?

— Я б на тебя посмотрел, если б ты сейчас в карауле стоял, — огрызнулся наёмник. — Дубы эти сухие, скрипят, туман какой-то чёртов лезет, хоть реки в помине нету на день пути. Живности никакой. Холодно, жутко. — Он зябко повёл плечами. Промозглый воздух проникал до самой кожи, несмотря на костёр и тёплый плащ.

Комольцев огляделся по сторонам, потянулся до хруста в костях.

— Слушай, Лерой, не выпендривайся. Тоже мне, трепетная курсистка. Как будто первый раз ночью дежуришь. Ну, туман, ну, деревья… Чего страшного-то? Дай поспать. — Влад снова лёг.

— Скотина, — буркнул Арман по-французски. Он всё не мог привыкнуть, что Комольцев понимает его вне зависимости от используемого языка, и поэтому ругался чаще на родном.

Заснуть Влад не успел. Сначала лежать было неудобно, сладкая усталость, быстро погружающая в дремоту, куда-то пропала. Слова наёмника тоже немного насторожили. «Испугался. Хм. Не просто так ведь, из вредности, меня будить взялся. Может, и правда стоит вместе с ним посидеть? Вдруг это у него чутьё на реальную опасность среагировало?» Парень ещё не пришёл к однозначному решению, как вдруг услышал крик. Женский, откуда-то из леса, довольно далеко. Мигом насторожился, приподнялся на локте. Крик повторился и худшие опасения оправдались. Это был голос Лионеллы.

Влад подскочил, как ужаленный.

— Эй, ты чего? Куда?

Лерой остановил бросившегося в сторону деревьев русского.

— Ты что, не слышишь, что ли? — заорал Комольцев. — Она же на помощь зовёт!

— Кто? — выражение лица у Армана было абсолютно непонимающим.

Чезаре, разбуженный громкими возгласами, вскочил и схватился за лук, ища глазами врага. И взгляд остановился на Владе и Лерое.

— Господь всемогущий, и вы тоже?! — в глубине зрачков полыхнул страх и ярость. Стрела оказалась на тетиве мгновенно.

— О, Дьявол! — Наёмник повалил Влада на землю, убирая с линии прицела, и упал сам. Наконечник свистнул совсем близко, обдав щёку ветерком. Не дожидаясь, пока последует следующая атака, — а в том, что она последует, он не сомневался — Арман перекатился в сторону юноши и ударил каблуком по луку, до противника не дотянулся. Затем, не переводя дыхания, съездил кулаком уже по лицу мальчишке. Тому оказалось достаточно, по крайней мере оружие из рук он выпустил, сознания не потерял, но к агрессивным действиям пару минут не будет способен. Наёмник отбросил лук в сторону и скрутил юноше руки. Верёвки не было, и Арман, недолго думая, связал рукава рубашки Чезаре друг с другом. Не слишком надёжно, но пока сойдёт. Оглянулся на Влада и увидел, что тот быстрым шагом направляется к краю поляны.

— Стой! Куда попёрся?

Комольцев не обернулся и не замедлил скорость.

–Да что же происходит?! — В висках болезненно стучал пульс. Зато страха как не бывало. Чувствуя себя воспитателем в детском саду, от которого норовят разбежаться все подопечные, француз кинулся вслед за Владом.

— Стой, дурак!

Настигнуть Комольцева не составило труда. Он двигался хоть и быстро, но как-то сомнамбулически, как будто его за верёвочку вели. Арман схватил Влада за плечо и развернул к себе.

— Что с тобой?

— Лионелла, она зовёт на помощь!

Наёмник честно прислушался ещё раз, но тишина в лесу стояла прежняя. Лишь тихонько поскрипывали мёртвые ветви. Туман беззвучно протягивал свои щупальца всё ближе к людям. Влад попытался стряхнуть ладонь Армана.

— Отвали от меня! Мне надо ей помочь! Ты разве не слышишь?! Её убьют сейчас! — Русский явно собрался силой отбиваться и бежать вглубь чащи.

И тут Армана озарило.

— Комольцев, какое сейчас время суток?! Отвечай! Быстро!

— Ночь… — ответ прозвучал автоматически, прежде мысли, чем вызван подобный глупый вопрос. — Какое это имеет…

— Что делает Лионелла ночью?

— Спит, — это Влад произнёс уже тише, спокойней. Нахмурился, словно силясь что-то понять.

— Если она спит, то как она может тебя звать?

— Не знаю… Но я же слышал…

— И сейчас продолжаешь слышать?

Влад обернулся на лес.

— Вроде нет. — Теперь он выглядел окончательно растерявшимся.

— Пришёл в себя? Не тянет больше бежать невесть куда? — почти заботливо справился наёмник.

Комольцев потёр лоб.

— Башка трещит.

— Ладно, хоть ты в себя пришёл. Пойдём узнаем, какой глюк наш лучник словил.

— Как ты догадался? Ну, что это галлюцинация?

— Я же ничего не слышал. Да и про время сна и бодрствования твоей пассии ты столько раз упоминал, что грех было не запомнить.

Они вернулись к костру. Чезаре при их приближении дёрнулся, пытаясь освободить руки, но несмотря на импровизированность, путы держали крепко. Мальчишка уставился на подошедших как кролик на удава. Глаза потемнели от страха.

— Когда вас успели обратить?

— О чём ты говоришь? — поднял бровь Арман.

— И вы тоже нелюди. Зачем я вам? — губы у юноши затряслись.

— Послушай, — мягко произнёс Лерой. — Не знаю, что там тебе привиделось, но мы люди. Абсолютно точно.

По лицу Чезаре было видно, что он не поверил ни единому слову. И успел уже попрощаться с жизнью. Влад провёл ладонью по лицу и сказал:

— Есть один способ проверить. У тебя крестик серебряный. Не дёргайся, пожалуйста, я не собираюсь тебя убивать, я просто возьму распятие в руку, и ты убедишься, что оно меня не обжигает. Потом Лерой сделает тоже самое.

Он шагнул вперёд и потянул за шнурок на шее юноши, выуживая из-за пазухи крестик. Сжал его в ладони, подержал секунд пять, потом продемонстрировал Чезаре чистую, нетронутую ожогом кожу. Наёмник проделал ту же операцию.

— Теперь веришь? — осведомился Влад.

— Развяжите.

— Ты точно нормально себя чувствуешь и не будешь кидаться лишать нас жизни?

— Нормально.

Арман освободил руки лучника. Все трое уселись вокруг огня, осмысляя произошедшее. Туман непонятно когда успел рассеяться, исчез без следа, как будто тоже был всего лишь наваждением.

— Но я же собственными глазами видел. Шерсть, клыки… Я видел, что вы оборотни. Не понимаю… — Чезаре до сих пор трясло.

— А я собственными ушами слышал, как Лионелла кричит от боли, — угрюмо ответил Влад. Дико хотелось курить. За последние дни он вроде притерпелся к отсутствию табака, но стрессовая ситуация снова пробудила никотиновое голодание.

— Что же это было? Есть идеи? — Арман нервно грыз крылышко, оставшееся от вечерней трапезы.

— Магия, наверное, — пожал плечами Комольцев. — Насколько я знаю, всякие иллюзии здесь очень даже практикуются. Лионелла тоже умеет что-то подобное делать. Кстати, Лерой, а ты как избежал? Или тебе тоже чего-нибудь глючило?

— Вроде нет, — отрицательно покачал головой француз. — Только этот страх непонятный, немотивированный. А потом, как вас стал в себя приводить, и он пропал. А почему? Кто ж скажет. Повезло, значит. Всем нам. А то поубивали бы друг друга или разбрелись по лесу, навстречу неизвестным опасностям.

Влада продрал мороз по коже. Действительно, шёл, как зомби, куда-то, а что там впереди ожидало… Нет, даже представлять не хочется.

— Спасибо, Лерой, — абсолютно искренне произнёс он.

— Должен будешь.

Чезаре прилёг, уперев взгляд в чёрное небо:

— Значит, мы почувствовали, увидели, услышали то, чего боимся…

Арман и Влад переглянулись, а мальчишка продолжил:

— Я до чёртиков боюсь оборотней. Это не секрет. Вот и увидел, что вы перекидываться начинаете. Ты, Влад, любишь свою ведьму и услышал, как её убивают или мучают. Потому что тебе страшно потерять её. А ты, Лерой… даже не знаю… темноты что ли боишься?

— Не боюсь я темноты, — вскинулся наёмник так резко, что его собеседники невольно улыбнулись.

— Да ладно тебе, — ткнул его в плечо Влад. — Признавайся уже, все свои.

— Не люблю тишину, — выдал Арман. — Не помню почему, но она меня всегда настораживает.

— Привык под грохот обстрелов спать, вот и настораживает, — предположил Комольцев. — Хотя такая мелочь… и как она могла испугать такого бывалого сурового наёмника? — Влад, впервые получивший повод поиздеваться над соперником, и вовсю им пользовался, еле сдерживая смех.

— Да отстаньте от меня. Я-то хоть не бросился как идиот на несуществующие голоса и за оружие не стал хвататься. В отличие от некоторых.

Так, шутливо препираясь и подкалывая друг друга, они сидели ещё долго. Желание спать исчезло напрочь. Но более до утра никакие иллюзии и туманы не беспокоили. Глаза, конечно, на рассвете уже слипались, но поддаться соблазну отдохнуть даже при свете дня никто не захотел. Единогласно было принято решение продолжить путь к Городу Призраков. Благо, уже почти впритык подошли. Влад даже предположил, что этот «туман страха», как спонтанно окрестили ночное заклинание, было чем-то вроде стража, ловушки на входе, чтобы если не убить, то отпугнуть любопытствующих стопроцентно.

Лес вновь наполнился жизнью. Миновав своеобразное кольцо сухостоя, люди передвигались опять по обычной дубраве, только трава по-прежнему была редковато-суховатой. Чезаре, как повелось, шёл впереди, так как был единственным следопытом во всей компании.

— Смотрите, — он приостановился, уставившись себе под ноги, — по-моему, это дорога.

Арман и Влад подошли и посмотрели в указанное место на почве. Если б мальчишка не показал, то они вряд ли обратили бы внимание на пару выступающих из травы плит.

— Ты думаешь? — скептически произнёс Лерой. — Может, просто камни?

Но Чезаре, как пёс, взявший след, уже продвигался дальше, не отрывая взгляда от земли. Спутники покорно последовали за ним, оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить нападения, а то мальчишка, конечно, ничего вокруг не видел, кроме «дороги».

Минут через пять стало ясно, что юноша прав. Теперь плиты были видны отчётливо, хотя сквозь них давно проросла трава и кое-где даже мелкий кустарник. Дорога оказалась метров двадцать в ширину, а из-за растительности выглядела ещё уже. И теперь была отчётливо видна, потому что трава на ней и рядом росла живая, сочная, зелёная.

— Тоже мне, дорога из жёлтого кирпича… — ворчал Арман — Никаких оптимистических предчувствий почему-то не возникает.

— Зато когда дойдём до места, может, сниться эта гадость перестанет. А то у меня, как на привал остановимся, так сразу начинается: «Иди в Город Призраков. Иди в Город Призраков», — отозвался Комольцев.

— Эй, заколдованные принцы, — окликнул их Чезаре. — Мне кажется, мы у цели.

Палец мальчишки указывал на виднеющиеся между деревьями руины. Троица остановилась в нерешительности. Казалось бы, вот оно — долгожданное легендарное место, но переступать границу было как-то страшновато. И обстановка какая-то… тревожная.

— Опять птицы петь перестали, — высказался Арман. — Сдаётся мне, будут нас встречать. Чем-нибудь наподобие того тумана. Если не похуже.

Воздух внезапно стал очень жарким, душным, хоть раньше под покровом деревьев это было незаметно. Мужчины стояли на месте, всматривались, вслушивались, силясь заметить что-нибудь… или кого-нибудь. В ушах звенело то ли от тишины, то ли от зудения вездесущих комаров.

— Пойдём, что ли, — махнул рукой Влад. — А то я от любопытства умру.

Они успели сделать не больше десятка шагов, как неподвижность воздуха взорвалась сильным ветром обжигающей температуры. Его порывы хлестали по лицам, заставляя зажмуриться, а ещё лучше заслониться ладонью или плащом. Одновременно на смену тишине пришёл странный шелест и звук, схожий с хлопаньем знамени на ветру.

— Что за чёрт?!

— Merde!

— О Господи!

Смерч завертелся вокруг троицы, дёргая за плащи и ероша волосы (тут Влад оказался счастливчиком, его «ёжик» не больно-то потреплешь ветром). И стих так же внезапно, как начался. Остались только те же непонятные звуки. Когда люди отдышались и протёрли глаза от пыли, то увидели их источник. Прямо впереди, над дорогой, не касаясь её поверхности, перемещалось существо, более всего напоминающее закутанного в чёрный плащ высокого человека. Глубокий капюшон не позволял разглядеть лица, создавалось впечатление, что там просто провал куда-то в тьму. Фигура приближалась, издавая то самое лёгкое шелестенье, а полы её балахона хлопали, словно их продолжал трепать ветер. И становилось всё жарче.

— Кто ты? — крикнул Влад, останавливая Чезаре, который уже начал наводить стрелу на цель.

Существо замедлило движение, а потом и вовсе замерло. Оно молчало, не хотело или не могло отвечать. Казалось, фигура пристально рассматривает пришельцев, вторгшихся на её территорию. «Если у них весь город такими заселён, то рехнуться можно будет, — по плечам Комольцева пробежали неприятные мурашки. — А ведь, похоже, так и есть. Вполне подходит под понятие призрака: что-то неопределённого вида, летит над землёй… Ой мамочка моя!» Материалистическое мировоззрение давало трещину. Если магию можно было представить как своеобразную разновидность гипноза, то вот это уже слишком невероятно.

— А может, опять глюк? — предположил Арман.

— В этот раз мы все видим и слышим одинаково.

— Давай я в него всё-таки выстрелю!

Фигура по всей видимости закончила осмотр и снова двинулась вперёд. Чезаре оттолкнул Влада и спустил тетиву. Стрела ударила точно в то место, где у человекоподобного существа располагается сердце, края чёрной мантии хлопнули сильнее и отшвырнули изломанную деревяшку прочь, только солнечным зайчиком сверкнул серебряный наконечник. Существо повело рукой, и порыв горячего ветра снова плеснул в лица. Мальчишка схватился за горло, закашлялся и осел на землю, норовя выплюнуть собственные лёгкие.

— Чезаре, что с тобой? — Влад склонился к юноше, поддержал за плечо и подал флягу с водой.

Лерой застыл неподвижно, едва ли не впервые в жизни поняв, что не знает, что делать. Судя по всему, оружие на странное создание не действовало, бежать было уже поздно, да и собственно некуда — всё равно возвращаться придётся. Попытаться вызвать существо на разговор оставалось единственным шансом остаться в живых. «Призрачным шансом», — скаламбурил наёмник про себя и попытался наладить контакт.

— Эй, мы пришли с миром! — «Да, особенно в это хорошо верится после стрелы в грудь». — Мальчишка просто испугался, не трогай его. Нам нужно в Город. Мы не собираемся причинять вреда жителям. — «Боже, какую чушь я несу!»

Призрак замер, не доплыв до людей метров пятнадцать. Из-под капюшона раздался шипящий голос, похожий на шорох тревожимых ветром сухих листьев:

— Шшшто вы сссдесь делаете, люди из дальнего мира?

Влад и Арман переглянулись, Чезаре немного очухался, но кашель прошёл не совсем.

— Ты знаешь, откуда мы? — поднял бровь француз.

— Невешшшливо отвечать вопросом на вопрос, — прошелестел призрак. — Шшшто вы сссдесь делаете? Не заставляйте повторять тришшшды.

Инициативу перехватил Комольцев:

— У нас… были видения про Город Призраков, постоянно тянуло сюда прийти. Мы не знаем, почему. И надеялись найти ответ здесь.

— Ты говоришшшшь правду, чшшеловек из дальнего мира. Но это не вся правда.

«Как же неприятно чувствовать себя мишенью, — думал Лерой. — Стоим посреди дороги этой треклятой, и неизвестно, то ли магией убьют, то ли оружием, то ли в плен заберут, то ли обратно во владения стаи вышвырнут… А эта тварь ещё, наверное, и мысли читает. Ну, читай, читай, мне не жалко. Здесь про тебя ничего доброго не скажут».

Влад покосился на наёмника в ожидании совета. В глазах так и читалось: «Говорить про Рубин или нет?» Арман быстренько прикинул так и этак и решил, что скрыть всё равно не получится, значит, лучше признаться сразу, а то потом хозяин здешних мест может и вовсе обидеться.

— Нас интересует одна вещь, которая, как нам сказали, хранится в городе, — начал он. — Люди называют её Волчьим Рубином.

Создалось ощущение, что существо удивилось. Судя по всему, его эмоции каким-то образом передавались слушателям.

— Волчшший Рубин… Да, он здесь. Я вас впущшшу, люди из дальнего мира. А он… — призрак указал пустым тёмным рукавом на Чезаре, — его я не вижшшу. Кто он?

— Я обычный человек, из ближнего… тьфу, из этого мира, — ответил мальчишка, уже отдышавшийся, но по-прежнему сидящий на земле.

Конец ознакомительного фрагмента.