Зелье старика Эдди

Ольга Гесс

Шестнадцатилетняя Амальтея Гррой живёт на заброшенном острове драконов и ждёт, когда к ней приедет человек по имени Роман, чтобы забрать шкатулку её покойного опекуна. В шкатулке – пророчество, с его помощью можно найти выживших драконов, однако, текст написан на древнем драконьем языке, которым владеет только Амальтея. Она вынуждает Романа взять её с собой в город в обмен на записанный перевод. Девушка хочет найти свою родную семью, но их поиски оказываются куда опаснее, чем она ожидала.

ГЛАВА 4

Яркий свет бил Амальтее в глаза, но она не спешила их открывать: надеялась, что всё произошедшее ей причудилось, привиделось, приснилось, что угодно, и сейчас она наверняка лежит на песчаном берегу и ждёт, когда человек по имени Роман приедет на Огненные Земли, чтобы забрать послание от Питера Стенли. Да, так и есть: палящее солнце слепит глаза, а бриз доносит с других земель приторные запахи сандала и ванили. И дым тоже. Что-то горит?

Амальтея резко открыла глаза. Молодой человек застыл с палочкой благовоний в руках возле кровати.

— Мама! — крикнул он, не спуская с девушки зелёных глаз. — Она очнулась!

В комнату не просто зашла, а влетела привлекательная женщина лет сорока пяти. Поправив красное платье с кружевными чёрными оборками на плечах и внизу юбки, она вырвала из рук сына палочку и, сломав её пополам, бросила в баночку с водой. Юноша вздохнул. Мать только что испортила воду для редких растений, которую он настаивал последние восемь дней.

— Как ты нас напугала, дитя! — женщина села на кровать и провела рукой по щеке Амальтеи. — Что заставило тебя уйти из дома в такую ненастную погоду?

От обилия красного цвета в спальне у девушки закружилась голова. Тёмно-бордовые стены, алый комплект постельного белья, кровать из красного дерева, здесь было красным практически всё, включая платье и губы хозяйки. Лишь её сын выбивался из общего фона: темноволосый, смуглый незнакомец с зелёными глазами был облачён в чёрный фрак. Он с неприкрытым интересом смотрел на Амальтею и загадочно улыбался.

— Как тебя зовут, дорогая? — не унималась женщина. — Мы должны сообщить твоим родным, что ты находишься у нас, чтобы они не волновались.

— Я приготовлю вам чай. — сказал юноша.

— Нет! Я сама его сделаю. Чтобы заварить хороший чай, нужно соблюдать пропорции заварки и воды. А ты, как всегда, всё перепутаешь, и нашей гостье либо придётся пить один кипяток, либо жевать сухие чаинки. Скоро вернусь. — она выбежала из комнаты.

Незнакомец, дождавшись, когда мать закроет дверь, улыбнулся Амальтее.

— Этот способ мне подсказал отец. Когда хочешь побыть с гостем наедине, говори, что приготовишь ему чай. Матушка уверена, что никто не умеет заваривать хороший чай в нашей семье, кроме неё… Амальтея Гррой, верно?

— Да, — протянула Амальтея, — но как ты узнал?

Он кивнул на её руку и засучил рукав белоснежной рубашки. На его руке выступала точно такая же роза, только красного цвета.

— Я Дерек Уинсли. — сказал юноша таким важным тоном, будто назвал имя Бога, а Амальтея должна была склониться перед ним.

— Спасибо, что спас меня, Дерек Уинсли.

— Любой на моём месте поступил бы также. Что с тобой произошло? Ты бежала так, точно за тобой гналась стая волков.

Амальтея не рискнула сказать ему правду.

— Я потерялась.

— А откуда ты бежала?

— Ты мой родственник?

— Что?

— Ты мой родственник? У нас на руках похожие розы.

Амальтея смотрела на Дерека, пытаясь отыскать в нём хоть какие-нибудь черты родителей, но всё напрасно: они с Уинсли были полной противоположностью. Цвет глаз у них был разный, цвет кожи тоже, её длинным русым волосам никогда не стать такими же густыми и чёрными, как у Дерека, даже губы — тонкие у неё и пухлые у него — различались.

— Эм. — растерялся юноша. — Да, в какой-то степени мы родственники, но очень и очень дальние. Но почему ты спрашиваешь? Ты не знаешь, кто ты такая? Ты же Амальтея! Единственный ребёнок Грроев, который… — договорить Дерек не успел. Его мать вернулась в комнату.

— Ты уже успела познакомиться с моим младшим сыном Дереком? — спросила женщина, разливая чай. Амальтея кивнула. — Мой первенец уехал на северные земли по приказу Его Величества, что-то ищет для него там. Король высоко ценит Марка. И я чувствую, что близится день, когда он вступит в Братство! Мы не успели друг другу представиться, дорогая. Я Тэмперенс Уинсли, а кто ты?

Дерек покачал головой, советуя девушке не называть матери своё настоящее имя.

— Меня зовут Амальтея Гррой. — ответила Амальтея и в подтверждение своих слов показала женщине руку.

Тэмперенс поставила чашку на поднос, не сделав из неё ни глотка.

— Дерек, выйди.

— Матушка, я…

— Я велела тебе выйти из комнаты, Дерек! Не вынуждай меня повторять приказ ещё раз! — Амальтея дёрнула плечом. Точно таким же тоном Алан разговаривал с Дженнифер и Романом в поместье.

Повинуясь, Дерек бросил на девушку кроткий взгляд и вышел из комнаты. Тэмперенс на протяжении нескольких минут разглядывала Амальтею, а затем начала копаться в большом шкафу.

— Бедное дитя! — воскликнула она. — Сколько же несчастий выпало на твою долю! Видимо, правду говорят, что Боги оставили Грроев, и теперь тебе одной придётся расплачиваться за все грехи твоей семьи!

Амальтея жадно слушала Тэмперенс Уинсли и внимала каждому её слову. Она постоянно повторяла что-то про магию, драконов и проклятье, но девушке, как и в случае со Стенли, не удалось собрать её слова в единую картину.

— Вот! — воскликнула женщина и кинула на кровать голубое платье. — Это должно подойти! Что ты так удивлённо смотришь? Я не могу позволить тебе вернуться домой в моей ночной рубашке! — Амальтея съёжилась, и Тэмперенс, уловив её настроение, добавила. — Если ты теряешься, я могу позвать служанку. Она, конечно, слегка слеповата, но ловкая, для помощницы ещё сгодится. Странно, что она не сказала мне, что Дерек привёз в наш дом Амальтею Гррой. Наверное, сослепу не разглядела.

— Помощница не нужна. — ответила Амальтея и выбралась из-под одеяла. Разумеется, красного.

Тэмперенс Уинсли, чтобы не смущать девушку, отвернулась к окну. Сломанная палочка благовоний плавала на дне банки с мутной водой. Женщина ухмыльнулась: всё как в жизни. Мы рождаемся для того, чтобы однажды сломаться и опуститься на самое дно.

Платье Тэмперенс пришлось Амальтее в пору. Шёлк прилегал к бледной коже вплотную и струился от малейшего движения. Девушке прежде не доводилось носить платья, поэтому она чувствовала себя не совсем комфортно: наряд жал в груди и талии, а рукава-полоски щекотали запястья. Но Амальтея не выказывала недовольства, боясь обидеть хозяйку. В конце концов, Тэмперенс не обязана была о ней тревожиться.

— В молодости я обожала пёстрые наряды. Мой покойный отец хватался за сердце, когда я приезжала от швеи с очередным платьем. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда стены нашего дома тряслись от отцовской брани. Я поуспокоилась, лишь выйдя замуж за Роджера.

— Зачем же вы их храните, если не носите?

— Не знаю, — хмыкнула Тэмперенс с нотками горечи в голосе, — наверное, как напоминание о моей прошлой жизни, о той, когда я была просто Тэмперенс, а не Тэмперенс Уинсли.

Амальтея прониклась сочувствием к женщине, ей стало жаль мать Дерека. Она говорила о своём замужестве так, словно выходила замуж за некого Роджера по необходимости, а не по любви.

Поняв, что сболтнула лишнего, Тэмперенс сменила тему.

— Я всегда мечтала о дочери, — она усадила девушку перед зеркалом, — но Боги наградили меня двумя сыновьями.

Тэмперенс с материнской заботой расчёсывала волосы Амальтеи, пытаясь уложить их во что-то похожее на её причёску. Но тонкие волосы девушки не собирались в тот же элегантный пучок, какой был у миссис Уинсли, поэтому она заплела Амальтее аккуратную косу, украсив её несколькими красными розами.

Они вместе посмотрели в зеркало. Тэмперенс пальцем подняла подбородок Амальтеи.

— Скромность украшает только слабых. Но ты можешь быть сильной, если захочешь. — по спине девушки пробежала дрожь, и миссис Уинсли улыбнулась ей одними глазами. А глаза у неё были необыкновенные: голубые с оттенком зелёного.

В дверь постучали.

— Войдите.

— Миледи, — пробормотала старая служанка, прищурившись, точно слеповатый щенок, — к вам пришёл…

— Тэмперенс! — Алан мягко, но настойчиво подвинул старушку. — Отойди от неё!

Женщина развернулась.

— Как невежливо врываться в мой дом и что-то мне указывать, мистер Дигеренс. Я вас не приглашала.

— Алана позвал я. — в комнату втиснулся Дерек. — Я подумал, что мисс Гррой по приезду в город остановилась у него. Я ошибся? — свой вопрос юноша адресовал Амальтее.

Девушка молчала.

— Я приехал, чтобы выполнить своё обещание. Ты встретишься с родителями, а затем вернёшься домой.

Миссис Уинсли впилась взглядом в Алана.

— Надеюсь, мои уши меня обманывают, и ты не собираешься везти её…

— Помолчи, Тэмперенс. Что скажешь, Амальтея?

Амальтея поднялась на ноги.

— Нет, Дерек Уинсли, ты не ошибся. Я действительно остановилась у мистера Дигеренса, но вышла прогуляться и потерялась. Спасибо за всё, миссис Уинсли, и извините за доставленные вам неудобства. — она подошла к Алану, и мужчина, крепко сжав её ладонь, повёл девушку вниз.

— Если после встречи с родителями ты не захочешь жить с Аланом, то возвращайся. В нашей семье тебе всегда будут рады, Амальтея. — сказала Тэмперенс, наблюдая за гостями с лестницы. — А если всё же предпочтёшь общество мистера Дигеренса, но он будет к тебе несправедлив, ты знаешь, к кому обратиться за помощью.

— Идём же! — прошипел Дигеренс и потянул Амальтею за собой.

На улице дышалось гораздо легче, чем в комнате. Наконец-то вместо ванили и сандала Амальтея вдохнула запах свежести, который бывает только после проливного дождя. Город ещё спал, когда Алан торговался с кучером Уинсли.

— При всём уважении, мистер Дигеренс, — ворчал мужчина, расправляя поля шляпы, — погода не располагает к длительным путешествиям. Сырость и грязь, знаете ли, плохие попутчики. Тем более лошадь не успела за ночь отдохнуть, а мистер Уинсли, между прочим, возвращался в город из северных земель. Не лучше ли перенести вашу поездку, скажем, на пару дней?

— У меня нет времени ждать ещё пару дней, Томас. Особенно, если я плачу не серебром, а золотом. Не можешь отвезти ты, я найду другого кучера.

— Зачем же так усложнять, мистер Дигеренс! — при упоминании о золоте у мужчины заблестели глаза. — Не стоит мёрзнуть, присаживайтесь в карету!

— Так ты отвезёшь нас?

— Всенепременно!

Амальтея хмыкнула.

— А как же ваша лошадь, которая устала?

— Не беспокойтесь, мисс. Я не стану мучать бедное животное и попрошу коня у соседей. Думаю, они не откажут столь важной персоне. — он поклонился, и девушка с отвращением отвернулась, хотя хотела бы напомнить кучеру, что ночью он был готов бросить её на дороге. Если бы Дерек Уинсли не вмешался, Амальтея замёрзла бы или погибла под колёсами кареты.

— Золото творит чудеса. — улыбнулся Алан, когда они сели в карету. — Когда люди окончательно обезумеют, то начнут ему поклоняться вместо Богов… Твоё кольцо, — он достал из кармана украшение, — точнее сказать, моё кольцо, которое я тебе подарил, когда ты была ещё маленькой девочкой. Я нашёл его неподалёку от поместья Уинсли.

— Ты солгал. Ты не обещал отвезти меня к родителям. Ты сказал, что Грроев в городе нет.

— Я должен был что-то придумать, чтобы вывести тебя из этого дома. Но слово я сдержу: как только Томас найдёт лошадь, мы поедем к твоей семье… Ты не хочешь забрать кольцо?

Девушка неподвижно сидела у окна и смотрела в одну точку. Маленькие дети, проснувшиеся с первыми лучами солнца, радостно визжали и бегали по лужам и, тем самым, будили взрослое население города. Погас последний уличный фонарь.

Алан вздохнул.

— Амальтея, то, что ты увидела в зеркале…

— Мистер Дигеренс! — счастливый кучер постучал по крыше кареты. — Я нашёл лошадь! Можем ехать!

— Я увидела в зеркале всё, что хотела увидеть. — холодно сказала Амальтея. — А кольцо оставь себе. Пусть оно служит тебе напоминанием о той ночи. Возможно, когда-нибудь твоя совесть проснётся, и ты раскаешься в совершённом преступлении.

— Мне не в чем раскаиваться, я поступил так, как велел мне мой долг. Моя совесть чиста, мисс Гррой. Однажды вы поймёте, почему из всех Грроев я спас именно вас. А пока, — Алан спрятал кольцо. — я сохраню это кольцо, чтобы в дальнейшим оно послужило напоминанием о той ночи уже вам.

Девушка посмотрела на Алана, но он намеренно прилип к окну и не обращал на неё никого внимания, хотя всю дорогу чувствовал её пытливый взгляд на себе.

Когда Дигеренс привёз Амальтею на кладбище, она решила, что мужчина шутит, когда он повёл её вытоптанной тропинкой меж могил — издевается. Но Алан спокойно и упорно уходил вглубь леса, отведённого под захоронения, до тех пор, пока не упёрся в огромный дуб, рассечённый молнией пополам.

— Там, — указал мужчина, не решаясь обходить дерево.

Амальтея, до последнего надеясь, что Алан над ней насмехается, обошла дуб. Прямо за ним скрывался надгробный камень, по размерам рассчитанный на несколько человек: надпись «Те, кому не удалось изменить наш бренный мир» и перечисление имён окончательно добили девушку, и она упала на колени. Алан, до крови закусив губу, прижался спиной к дереву.

— Я хотел тебе рассказать, но не смог подобрать нужных слов.

— Когда я познакомилась с Дереком, он сказал: «О! Да ты же Амальтея! Единственный ребёнок Грроев, который…». Дерек не успел договорить.

— Единственный ребёнок Грроев, который выжил в войне Трёх роз. — мужчина выглянул из-за дерева. — Ты — последняя из рода Гррой.

Девушка задыхалась от обилия эмоций пережитых за прошлый день, а Алан, подняв голубые глаза к небу, молился одними губами. Он понимал, что всё могло бы быть иначе, если бы он сразу рассказал Амальтее правду или хотя бы подготовил её к столь мучительному разговору.

— За что ты их всех убил?

— Я не…

— Я видела! — крикнула Амальтея, и вороны, наблюдающие за молодыми людьми с сухих веток, громко каркнули и улетели в другую часть леса. — Я всё видела! Ты был тем человеком в чёрной мантии, который забрал меня от матери! Я видела, как ты применял запрещённую магию! Зеркало мне всё показало!

— Зеркало ей показало, забери меня, дракон! — мужчина стукнул кулаком по стволу. — Те люди не были твоей семьёй. Вот они! Ты перед их прахом стоишь на коленях! — окончательно запутавшись, Амальтея замолчала и перестала всхлипывать. — Неудивительно, что ты обвиняешь меня во всех грехах, ведь из всех домов в городе ты выбрала именно дом Тэмперенс Уинсли! Что ещё наговорила тебе эта молодящаяся ведьма? Не сказала, случаем, что я ночами отлавливаю лесных гномом и поедаю их в восточном крыле?

— Я не выбирала дом Уинсли. Дерек спас меня и сам привёз в их поместье.

— Я тоже тебя когда-то спас! И где же моя благодарность, а, Гррой? Скажи, разве я заслуживаю твоё презрение?

Амальтея быстро поднялась на ноги. Бросив беглый взгляд на камень, девушка вытащила из косы розу и бросила её на могилу. Алан громко и тяжело дышал, стараясь унять бешеное сердцебиение.

— Ты прав. В городе мне делать нечего. Мой дом на Огненных Землях.

— Ты даже не спросишь, что с ними случилось? Не поинтересуешься, кем тебе приходились те женщина и дети?

— Нет, — ответила Амальтея безучастным голосом, будто причина смерти родственников её совсем не интересовала, — я не вижу смысла спрашивать. Ты солжёшь. С момента нашей встречи ты постоянно лжёшь, Алан Дигеренс.

Когда они поравнялись, мужчина схватил её за руку.

— Я предупредил Романа. Если я умру раньше срока, отведённого мне Богами, Роман отыщет тебя и обо всём расскажет. Но я хочу, чтобы ты знала уже сейчас: я не убивал твою семью. Я был Грроям другом, а не врагом. — он упал перед ней на колени. — Я клянусь жизнью самого дорогого мне человека, что не убивал их. Я клянусь твоей жизнью, Амальтея.

— Если ты меня сейчас же не отпустишь, я закричу. — Алан, поджав губы, опустил руку. — И да, хочу, чтобы ты знал, — на полпути к карете Амальтея обернулась. — миссис Уинсли мне ни слова про тебя не сказала.