Подарите Наташе семью

Ольга Владимировна Герман, 2021

Вечное недопонимание родителей и детей часто приводит к печальным последствиям, нужно многое преодолеть на пути становления личности.

Сегодня мне исполняется 40 лет. Я сижу одна… Как, впрочем, всегда.

Коллеги с работы забежали на 5 минут, вручили цветы, какой-то набор и убежали, даже на чай не остались. Этот букет на столе и целый торт навевает такую тоску. 40 лет, а мне даже праздник отметить не с кем.

Только кошка Муська пытается улечься на коленях, кроме нее у меня никого нет.

Я достала из шкафа все фотоальбомы. Тут у меня все утренники в детском саду, целый альбом насобирался, немудрено, ведь целые 20 лет уже работаю. Это последние два выпуска. Некоторые ребята до сих пор меня помнят, на 8 марта приходили, поздравляли.. А тут я только стала воспитательницей.

После похорон мужа я все-таки закончила институт и стала воспитателем — стала человеком. Он был пьяницей и дебоширом, такого уж сама нашла, такая и сама была. Сколько раз я отпрашивалась с работы потому, что была вся в синяках или с глубокого похмелья, сколько раз меня чуть не уволили…

Дети спасали. Дети тянулись ко мне, слушали меня. Ни одно показательное выступление не проходило без моего участия. Мне достаточно было неделю позаниматься с группой, и ребята начинали петь, танцевать, стихи читать.

— Наташа, говорила мне заведующая, ты зачем свой талант в бутылке топишь?

Завязывай с эти делом, иди учись, станешь воспитателем, человеком. Ты посмотри, как к тебе дети относятся, как они тебя любят, а ты все пьешь.

Пробовала не пить, а муж пил и бил, тогда я опять начинала. Мне казалось, что, когда мы оба пьяны, мы наравне и сил у меня больше и терпения у него. Не хочу вспоминать то время.

Вот большой старый альбом в кожаной обложке — мое детство! Маленькая девочка с большими карими глазами смотрит на меня. Я помню этот день. Нас фотографировали к выпуску из детского сада. В руках держу большого пластмассового зайца, его всем давали для снимка. Помню воспитательница говорила: «Теперь вы взрослые, через несколько месяцев начнется новая интереснейшая жизнь — вы пойдете в школу». Я была счастлива. Нас всему научат, у меня будет новые подружки (в группе на 15 мальчиков было всего 3 девочки) и я прям грезила новыми подругами.

В то время в садике читать не учили, это был удел школы, но у всех детей есть родители, и если ребенок жаждет, то почему бы и не научить. Именно поэтому несколько ребят умели читать. О, как это здорово, когда видишь знакомую букву, а возле нее еще одна такая — это уже слог, а потом еще слог, и вот уже слово читаешь. И можно читать, что угодно. Но букв я не знала..

— Мама, это какая буква?

— Пойдешь в школу, там тебе скажут.

И я ждала «Ну когда же будет эта школа?»

Сейчас сама себя спрашиваю, неужели ей было тяжело сказать? Помню Виталика, он был «самый умный» у нас. Он показал, как пишется мое имя. Я его писала везде: на листочках, на шкафчике, на руках, на платье. Потом весь вечер сидела в ванной отмывала руки и платье заодно. «Училась стирать». Но я не обижалась на маму, «мама устала, а я еще и платье новое испачкала»

Вот школа. Первое сентября. Все та же девочка с горящими глазами «Дождалась, теперь я буду умная — преумная». Только не знаю, что пошло не так, но умной я не стала. В школе я была ленивая, как говорила учительница, дома я была тупая, как говорила мама, тем более, что в классе оказалось много «самых умных, как Виталик», и учительнице было интереснее сними, а маме некогда со мной заниматься.

Папу я вообще плохо помню, он был всегда тихий и какой-то невидимый. Мама же, наоборот, казалось, вся квартира заполнена мамой, но ей всегда некогда. «Мама, у меня не получается» «Думай сама» «Решай сама» « Еще не хватало в первом классе за тебя уроки делать». Я думала, честно думала, но когда не знаешь, о чем думать, ответ все равно не получается. Как-то подошла к учительнице, чтоб она мне объяснила… Больше не стала подходить. Она мне объяснила, показала, но сделала это с такой интонацией в голосе, с таким недовольством!

«Ты у нас из детского дома?» Я не поняла вопрос. «Ну родители у тебя есть? Так пусть они и объясняют, я не могу каждому лентяю отдельно объяснять. Весь класс понял, а ты нет. Так может тебе в другую школу надо, для дурачков?»

Про школу для дурачков нам говорили каждый день. Мы, конечно, не знали, что это такое, но никто туда не хотел.

Потом я научилась списывать все у соседа. Не успеваю — у него переписываю, не понимаю — у него переписываю. Ошибки были, конечно, одинаковые, но «ничего страшного, думала я, главное, что написано».

Где-то под конец первого класса я получила первую пятерку. Счастью не было предела. Все-таки я тоже могу пятерки получать. К маминому приходу я стояла с раскрытым дневником, встречала ее.

«Мама, смотри, я получила «5», мне казалось, что моя улыбка больше самой головы, так меня распирало от радости. «Нашла, чему радоваться, вот если бы ты каждый день приносила «5» — другое дело, а то первая пятерка в третьей четверти — позорище какое!». Я все еще стояла улыбалась, перебирая все слова в голове. Мои губы стали судорожно трястись, но я молча ушла в свою комнату. И тут слезы полились, я их вытирала, а они все текли и текли. Даже сейчас, вспоминая тот момент, у меня сердце замирает от обиды. Я тогда залезла под кровать, чтоб меня никто не видел и ревела часа два. Сама же все думала, что сейчас зайдет мама и скажет, что пошутила и похвалит меня, но мама не зашла, да и не шутила она никогда.

Что-то тогда оборвалось у меня в душе. Я сидела на последней парте, если вызывали к доске, я нагибала голову, чтоб меня не видели и не спросили. Домашние задания списывала, так и училась. Тогда я вспомнила о своей второй мечте — найти подруг. Но здесь я опоздала. Пока я безуспешно пыталась учиться, все девочки разделились по компаниям, и я в их компаниях была лишняя.

Да уж счастливое детство! Если бы у меня был ребенок, я бы точно сделала его счастливым.

Выпускной четвертого класса… Я здесь уже начала поправляться. Вечные больничные и освобождение от физкультуры сделали свое дело. Наша «ненаглядная» Нина Ивановна где-то училась и в тот год уезжала защищать диплом. Нам поставили другую учительницу. Так то я делала все уроки правильно, не правильно другой вопрос, но раз меня никогда не спрашивали, то я и не волновалась.

Как-то задали нам выучить стих «На севере диком…». Конечно, я выучила, как всегда…

— Степанова, к доске.

Я даже не сразу понял, что она сказала. Меня ведь никогда не спрашивали, я ведь отстающая, зачем на меня отвлекаться, когда есть много других умных детей. Я встала, ватными ногами сделала шаг.

— Дневник не забудь.

Е-мое, я даже забыла, что к доске дневник надо брать.

«На севере диком

Стоит одиноко…»

Я чувствовала себя, словно эта сосна. Стою одиноко «на голой вершине».

Рассказала, боюсь взгляд поднять на учительницу. Опять обзовет тупой, ленивой, а все будет смеяться. Опять весь позор достанется мне. «Молодец, 5» — она красивым почерком написала в дневнике.

— Умница, держи дневник, садись.

Но я стояла, даже поверить не могла, что мне написали «Молодец» и что-то так расстроилась, что слезы потекли.

— Ты почему плачешь, Наташенька?

— Не знаю.

— Вот дура — крикнул кто-то — повезло, пять хотела двойку схватить, а ей пять поставили!

Я не выдержала, еще сильней разревелась из выбежала из кабинета. Мне так захотелось куда-то спрятаться, провалиться сквозь землю, чтобы меня никто не видел никогда. Забившись в угол, я молча ревела.

— Наташа, — учительница положила мне руку на плечо — что с тобой, девочка?

А я реву, слово не могу сказать. Она больше ничего не спрашивала, только прижала меня к себе. Мы так и простояли до звонка. Я слышала, как в классе не утихает гогот. Я не знала причину смеха, но была уверена, что смеются надо мной. Слава богу, что урок был последний, иначе я бы не смогла вернуться в класс. Учительница (жаль, не помню ее имя) проводила меня до дома. Даже не помню, о чем мы говорили, но мне с ней было так хорошо, она была для меня идеалом. Возле подъезда я сказала ей: «Хочу, чтобы Вы были моей мамой», а она улыбнулась и поцеловала меня. Это были самые счастливые дни со всей моей младшей школы, пока она вела наши уроки. За это время успела получить несколько хороших оценок. Потом вернулась Нина Ивановна и сообщила «радостную» весть. Ее переведут учителем русского языка и она с 5 класса будет нашим классным руководителем. Мои надежды на старшие классы рухнули. Я опять лентяйка и тупица. В то день, когда она нам сообщила, мне было так грустно и плохо. Дома я подошла к маме и села к ней на коленки, ка раньше, когда я была совсем маленькая и со всей силы обняла.

Конец ознакомительного фрагмента.