Мой криминальный босс – 2

Ольга Висмут, 2023

Восемь лет назад Павел Островский бросил меня, даже не узнав о ребенке. Такое предательство ни забыть, ни простить.Спустя годы мы встретились вновь, когда я искала работу. Только теперь у него беременная невеста, а я собираюсь замуж за другого мужчину. Единственное, что у нас общее, это дочь. А еще страсть, которая вспыхнула между нами, едва мы остались вдвоем. Но я даже не представляла, чем это все обернется, и что мы с дочерью станем целью номер один для его врагов.

Глава 5

Обалдеть! Не вовремя я вошла…

И вроде надо уйти, захлопнуть дверь с другой стороны, пока он меня не заметил. Но я стою как истукан и пялюсь на Островского. Капли воды стекают по его мощной спине, очерчивая линии мышц…

Паша медленно оборачивается. Окидывает меня чуть насмешливым взглядом.

Я отмираю. Пытаюсь нащупать за спиной дверную ручку.

— Танюш? Что-то случилось? — голос Паши звучит как мурлыкание большого кота. Вот уж кого стыд не берет!

Я нервно сглатываю. Таращусь ему в переносицу, лишь бы не опускать глаза ниже пояса, но мой бесстыжий взгляд то и дело устремляется туда. Еще и Островский гад, хоть бы прикрылся, так нет! Стоит и красуется передо мной. Аполлон недоделанный!

— Все нормально, — мой голос звучит как-то сдавленно. — Хотела попросить зарядку, но вижу, что не вовремя. Я пойду…

— Подожди, — останавливает Паша. — Где-то валялась универсальная. Наверное, в джакузи бросил, пошли, вместе поищем.

И он с самым серьезным видом прется к дверям.

— Эй, а прикрыться? — немного нервно взвизгиваю я. — В доме ребенок! И домработница!

На лице Островского появляется улыбка. Этот гад еще и грудь выпячивает, мол смотри, Танечка, какой я красавец!

— Извращенец! — не могу сдержать возмущения.

Пусть лучше думает, что я злюсь, чем поймет, как это меня взволновало. Спустя столько лет снова видеть его обнаженным — своего единственного мужчину. Чувствовать, как горят пальцы и ладони от желания прикоснуться к нему. Как немеют губы от вида его гладкой кожи и воспоминаний, какова эта кожа на вкус…

Я маньячка… Безнадежно больная…

А он — единственный мужчина, которого я видела голым. Ну, не считая актеров в кино.

— Да, конечно, — усмехается Паша и тянется к полотенцу, лежащему на кровати.

Оборачивает его вокруг бедер и подходит ближе. От него пахнет все тем же парфюмом. На миг не выдерживаю, закрываю глаза. Чувствую, что он наклонился. Его дыхание касается моей кожи.

— Иди за мной, — говорит он мне прямо в губы.

По телу пробегают мурашки. И вот почему я раньше не вышла из его комнаты? Почему застыла на месте — саму себя не пойму.

Открываю глаза. Утыкаюсь в Пашину грудь. Завороженно смотрю на его татуировку. Я уже видела ее в тот день, когда он переодевался для игры в пейнтбол. Но тогда я не придала ей значения, меня волновало другое. А сейчас в голове всплыли слова про его армейское прошлое. Наверное, и татуировки (одну на груди, а вторую на плече) он сделал в то время.

Время, ради которого бросил меня.

Это отрезвляет лучше пощечины.

Отвожу взгляд и морщусь.

У меня есть Леша — напоминаю себе.

И меня передергивает. Просто от попытки представить Алексея голым, в постели со мной. Нет, я пока к этому не готова…

— Неужели так плохо выгляжу, что ты строишь кислую мину? — ворчит Паша, возвращая меня в реальность.

Мысли о Леше улетучиваются из головы.

— Нет. Возраст тебе идет, — едва нахожу что сказать.

— Эй, я не настолько старый, — Паша поигрывает грудными мышцами. — Еще в самом соку!

— Ага, я заметила, — стараюсь, чтобы голос звучал скучающе.

Пусть не думает, что мне не с кем сравнить. А то лопнет от гордости.

— Да ладно, смотри, не стесняйся. Я не жадный.

Он что, издевается?!

— Хватит паясничать, Островский, — в упор смотрю на него. — Скажи, где зарядка, и я сама ее найду.

— Паша. Называй меня дома Пашей, — он становится вмиг серьезным. — И сама ты тут заблудишься.

Его глаза темнеют, когда он обводит меня взглядом.

— Ну так веди, Островский, — сухо, отвечаю ему.

Паша прищуривается.

— Решила поиграть со мной?

— Ни в коем случае. Чем быстрее ты дашь мне зарядку, тем быстрее я оставлю тебя наедине с зеркалом, и ты продолжишь восхищаться собой!

Ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Вот так подтрунивать над ним. Будто не было между нами разлуки, не было обид и непонимания. Будто мы все еще вместе…

— Правильно, все равно проиграешь, — подмигивает Паша и показывает на выход.

Я фыркаю, но послушно иду за ним.

Пресловутая джакузи оказывается отдельной ванной комнатой, такой большой, что там, помимо огромной емкости для купания, есть этажерки, напольные вазы с живыми цветами, и пара обтянутых белой кожей диванов и стеклянный кофейный столик.

Не могу сдержать восхищенного взгляда. Сама джакузи огромна, целый бассейн в миниатюре.

Нужная мне вещь торчит из розетки рядом с диваном. Подхожу к ней, выдергиваю и замираю.

Потому что Паша стоит прямо за спиной. И если я сейчас разогнусь, то прижмусь спиной к его голой груди!

— Понравилось? — говорит он мне на ухо голосом искусителя. — Могу налить тебе водички.

— Спасибо, но мне хватит душа.

Мне удается вывернуться так, чтобы не коснуться его. Но теперь я стою, прижавшись спиной к стене и прижимая зарядку к груди. Паша упирается руками в стену по обе стороны от моих плеч, усмехается.

— В душе вдвоем неудобно. Давай джакузи налью, потру тебе спинку.

— Три спинку своей невесте.

Это звучит слишком резко и с головой выдает мои чувства.

— Как ты трешь своему жениху? — цедит Паша сквозь зубы.

Его тон становится зловещим. До дрожи, до мурашек.

— А вот это тебя не касается, — прячу взгляд.

— Как тебя не касается то, что мне делать с моей невестой.

— А я и не претендую! — шиплю, ощущая желание причинить ему боль. Вскидываю подбородок, смотрю прямо в его глаза. — Наоборот, мне ее жаль. Тебе же не привыкать бросать беременных женщин? Интересно, она хоть в курсе, где ты сейчас? И что ходишь голым перед бывшей сотрудницей?

Пальцы Паши сжимаются в кулаки. Мое тело пронзает дрожь.

Он опять напирает на меня. Неужели ударит?

Нет. Замирает. Дышит тяжело, кулаки то сжимает, то разжимает. А у меня в висках пульс грохочет как взрывы салютов.

— Я со своей невестой сам разберусь, — наконец, угрюмо бросает Паша и отступает от меня. — Приятной ночи.

— Спокойной ночи, — возвращаю дрожащим голосом.

А он продолжает смотреть. В его взгляде бушует такой сумасшедший коктейль, что едва могу устоять на ногах. Этот взгляд обжигает меня. Заставляет все нервы сжаться в комок.

— В следующий раз стучи, — говорит он, лишь бы последнее слово осталось за ним.

И уходит.

Выдыхаю. Ноги не держат. Я сползаю по стене прямо на пол, обнимаю колени и утыкаюсь в них носом. На глаза набегают слезы.

Кто бы знал, что это будет так тяжело?

Дожидаюсь, пока хлопнет дверь — это значит Островский зашел к себе в комнату. Подождав для верности еще пару минут — быстро возвращаюсь к себе. Ставлю телефон на зарядку. Принимаю душ, надеваю пижаму, состоящую из штанов и футболки с длинным рукавом. Затем проверяю дочь.

Лелька спит, ее лоб уже не горячий, щеки не красные. Это хоть немного, но позволяет мне успокоиться. Я понимаю, что ангина за день не пройдет, но если температура больше не будет подниматься, то и лечение пойдет быстрее.

Но меня все равно беспокоит, что сюда в любой момент может приехать Света и увидеть, что я здесь живу. Зная ее характер… Ой нет, лучше об этом не думать, а то вообще не усну…

Ложусь на кровать. Стоит только включить телефон, как раздается сигнал сообщения. Это от Леши.

“Как ты там? Вам точно помощь не нужна? Скажи, что нужно купить. Я все привезу!”

Сообщение было отправлено два часа назад. Следом прилетело еще несколько со все нарастающим беспокойством.

Я морщусь и тут же улыбаюсь. В груди расплывается тепло.

Все же приятна его забота о нас.

“Спасибо. Ничего надо” — набираю текст.

“Что случилось? Почему так долго не отвечала?” — тут же приходит ответ.

“Телефон разрядился”.

“Заехать за тобой завтра?”

“Нет. Я же на больничном буду”.

“Тогда привезу продукты. Раз ты на вынужденном карантине”.

Стискиваю телефон.

Не знаю, как объяснить жениху, что меня нет дома. Не хочу говорить, что осталась у бывшего. Леша точно такого отношения не заслуживает. Но и врать ему не хочу.

Я запуталась…

Быстро печатаю:

“Хорошо, только давай после работы”.

Он соглашается. Я откладываю телефон и выдыхаю: рабочий день до шести. К этому времени придумаю что-нибудь.

* * *

На следующий день Лельке немного лучше. С утра приходит врач, а потом Паша, несмотря на мои протесты, везет меня в офис. Больничный надо ведь отдать.

— Как все сделаешь, позвони, — говорит Островский. — Я скажу водителю тебя отвезти.

— Не надо, я сама доберусь.

— А давай без “не надо”? — он хмуро смотрит на меня.

— А давай без “давай”? — отвечаю ему в том же тоне. — Я взрослая девочка.

— Таня!

— Ой, смотри, твоя невеста идет!

Сделав глаза в пол-лица, тычу пальцем ему за спину.

Он, разумеется, тут же резко оборачивается, а мне только это и нужно. Быстро забегаю в лифт и нажимаю кнопку.

Островский остается в холле. Никакой невесты там не было и в помине, но ему полезно вспомнить о ней.

Лифт доезжает до нужного этажа. В отделе кадров отдаю готовые бумаги. Невольно прислушиваюсь к разговору коллег:

— С первого по девятое отдыхаем, девочки. Я уже путевки в Египет взяла, — хватается одна.

— Ой, да что тот Египет! — возражает вторая. — Наш Белецкий на Маврикий собрался. Вот бы тоже там побывать!

Она мечтательно жмурит глаза.

— С Белецким что ли? — насмешливо фыркает третья. — Забудь, место уже занято.

— Ты о чем?

Теперь первые две жадно смотрят на третью.

— А вы не в курсе? — она горделиво поправляет бейджик и выпячивает грудь. — Я сама им все оформляла. Бизнес-класс на четверых и два люкса на берегу. Наш едет с Павлом Островским, его невестой и еще там какая-то девка. Имени не запомнила.

У меня нервно колотится сердце.

А чего я хотела? Что Паша бросит все и проведет праздники дома? Он и так заботится о дочери больше, чем я ожидала. Нельзя забывать, что у него другая семья и своя, личная жизнь.

Но стоит подумать, что он целых девять дней проведет со своей невестой, и у меня темнеет в глазах.

Не могу представить, как он целует ее, обнимает… как гладит ее живот… радуется будущему малышу…

Нет, я не ревную. Пусть уезжает. Я хоть точно буду уверена, что мне не придется столкнуться со Светой в его квартире.

День провожу с дочерью, а к шести часам вызываю такси и еду домой.

Едва успеваю разминуться с Пашей. Он мне раз десять звонил после того, как я от него убежала. Но я решила просто не отвечать. Не бередить себе душу.

В машине настраиваюсь на встречу с женихом. Думаю, что буду врать, если он спросит про Лельку. В понедельник вечером она должна быть дома. Как я объясню ее отсутствие? Если скажу, что она заболела и осталась у отца, Леша сразу поймет, что я тоже не дома ночую.

— Вот, я тут вам фрукты купил, — говорит Леша немного смущаясь. — Взял всего понемногу.

Я едва успела залететь в квартиру до его приезда и натянуть халат прямо поверх костюма.

— А это тебе, — он протягивает букет холодных, пахнущих морозом лилий.

— Спасибо, — слегка оторопев, принимаю букет. — А что за праздник?

— Так сегодня Сочельник.

Он входит в квартиру, хотя изначально я не собиралась его впускать. Но как не пустить, когда он… с цветами?

— В смысле Сочельник? — силюсь сообразить о чем речь. — Он же вроде в январе?

— Ну, то православный, а сегодня католический, — Леша подмигивает.

— А ты католик? — с подозрением смотрю на него.

Ну а что? Вдруг он такой стеснительный потому что верующий?

— Нет, — Леша смеется, — просто к слову пришлось. Ты же хотела повод? Вот тебе повод.

В пакете, который он относит на кухню, лежат апельсины, манго, хурма, виноград и два больших ананаса.

— Это же стоит целое состояние! — возмущаюсь я, хотя мне приятно. — Не надо было так тратиться!

— Успокойся. Деньги для того и нужны, чтобы их тратить.

Сглатываю комок…

Наклоняюсь над пакетом, чтобы выложить фрукты, и чувствую, как Леша подходит сзади ко мне. Замираю натянутой струной. Обнимет или нет? Ох, зачем я его пустила? Мы же здесь совершенно одни!

— Ты одна? — он будто слышит мои мысли.

— Нет, дочка спит, не шуми, — ложь так легко слетает с моих губ, что я сама себе удивляюсь.

— Побыть с тобой?

Леша стоит очень близко. Дышит в затылок.

— Не надо. Еще заразишься.

— Выгоняешь?..

Меня заставляет вздрогнуть звонок телефона. Только секунду спустя понимаю, что это не мой.

Леша выходит в коридор. Слышу его приглушенный голос:

— Да, хорошо. Ну, как договаривались. Нет, еще нет. Не знаю… Ладно, давай потом?

Мне кажется, будто последнюю фразу он сказал с недовольством.

Леша возвращается, а я поспешно делаю вид, что все это время разглядывала ананас.

— Тань…

Оборачиваюсь. Он стоит на пороге кухни и хмурится.

— Тут это… мне надо идти…

— Случилось что-то? — участливо смотрю на него.

— Нет… то есть да… В общем, старый друг позвонил. Просит встретиться.

— Ой, ну иди, конечно, — от облегчения я едва не кидаюсь сама его выпроваживать.

— Ты не обидишься на меня?

— Какие обиды! Я все равно уже собиралась ложиться. Всю ночь не спала.

Он смотрит на меня с сомнением, но все же уходит. И только закрыв за ним дверь я понимаю, что все это время была в сапогах!

Надеюсь, Леша ничего не заметил.

* * *

Когда я возвращаюсь к дочери, дверь открывает домработница. Самого хозяина нет. И я боюсь спрашивать, где он. Потому что знаю: у Светы.

Понимаю, что нет смысла ревновать. Каждый из нас движется в своем направлении.

И все равно сердце болезненно ёкает.

Следующие дни проходят одинаково. Пашу я почти не вижу. Он не ночует в квартире. Приезжает после работы на пару часов, привозит лекарства. А мне все больнее смотреть, как он сидит рядом с дочкой, выслушивает ее, смотрит рисунки.

Они так похожи…

— Мам, а мы здесь останемся? — спрашивает Лелька на пятый день.

— Мы не можем здесь остаться. У нас есть свой дом.

— Почему? Папа не будет против. У него большая квартира.

Мы сидим на ее кровати в обнимку. Рядом лежит книга с детскими сказками, которую я читала ей.

— Я же говорила, у него есть невеста, а скоро будет ребеночек.

— Точно. Но ведь она ни разу не пришла сюда и со мной не познакомилась, — выдает Лелька.

— Ну, еще познакомитесь.

— Эх, было бы здорово, если б вы с папой поженились.

— Лель, у нас с твоим папой у каждого своя жизнь. Дядя Леша тоже хороший мужчина.

— Ну не знаю. Мне папа больше нравится, — признается она. — Он красивее.

Я улыбаюсь. Конечно, ее папа красивее. Даже спорить не буду. Но одной красоты слишком мало для жизни.

— Дядя Леша тоже симпатичный, — убеждаю дочь, хотя сама в это не верю. — Тебе нужно просто узнать его поближе. Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше. Мам, но если я выздоровею, то мы вернемся домой?

— Ну да. Некрасиво оставаться так долго в гостях.

— Вот так всегда, — она надувает губы.

— И новый год скоро, а ты заболела. Все утренники пропустила.

— Точно, — тяжело вздыхает дочь. — Зато не надо в школу ходить.

— Эй, тебе же нравится учиться!

— Ну, смотреть мультики целый день тоже нравится.

Я усмехаюсь. И не поспоришь. Мне не так сильно повезло. Хоть и оформила больничный, но через три дня позвонила бухгалтер, попросила взять на себя пару отчетов. Оказалось, что половина отдела слегла с очередным вирусом. Так что работа все равно со мной. И никуда не деться.

* * *

Тридцать первого декабря я жду Пашу с особым волнением. Все-таки Новый год. Он обязательно должен прийти.

Домработница наготовила на целую армию, стол ломится от блюд и закусок. Мне в глубине души нравится, что не пришлось стоять над плитой. Я просто заказала Марине любимые Пашины блюда. Сама не знаю зачем.

Последнее время он приезжал только проверить дочь. Но мы нормально общались, говорили о работе. Иногда он даже оставался на ужин, и тогда мы вместе садились за стол. Все выглядело так по-домашнему, будто мы семья, будто мы в месте все эти годы…

Почему я была уверена, что сегодня он тоже придет?

Не пришел.

Его нет. Даже не позвонил, чтобы поздравить дочку с наступающим.

Сижу за столом в праздничном платье. Смотрю то на пустой бокал, то на часы.

Стрелки неумолимо отсчитывают минуты.

Уже десять…

Ладно, так поздно он не приезжает. Значит, сегодня не мой день. Или вечер.

А Паша наверняка уже празднует со Светой. Провожает старый год…

Точно! Они ведь должны улететь на Маврикий. Как я могла забыть? В офисе говорили об этом!

Он не придет.

Резко встаю, по пути к своей комнате выдираю шпильки из волос, почти сдираю платье. Бросаю его на пол. Какая же я была дура, когда его надевала!

Слезы подкатывают к горлу. Но я не даю им воли. Нет, плакать я точно не буду.

Отвечаю Леше на смс-ку, что встретимся завтра, а сегодня болит голова. Выключаю телефон и иду в душ.

Скидываю белье и встаю под теплые струи.

А в голове сотни мыслей. Не могу перестать думать об этом: где он? Конечно, у Светы. Где ему еще быть?

Пора бы уже смириться, привыкнуть. Но сердце не хочет. Ему так больно в груди…

Дверь ванной со стуком открывается.

Я замираю.

Лелька что ли проснулась?

— Лель, погоди! — кричу, заглушая шум воды.

Но открыв кабинку, натыкаюсь на Пашу.

Бледного. Взъерошенного. И очень злого.

Откуда он здесь? А как же… Маврикий?

— Ты почему на звонки не отвечаешь? — цедит он, обводя меня бешеным взглядом.

Я едва успеваю прикрыться руками.

— А тебя что, не учили стучать?

— Ну, ты же в прошлый раз не постучалась? — его губы кривятся, а в потемневших глазах вспыхивает что-то темное и очень голодное.

— Выйди! — то ли прошу, то ли приказываю.

Уж слишком страшный взгляд у него.

— Не сейчас, — отвечает он и делает шаг ко мне.