Путь коуча. Начало

Ольга Вильковская

Как кардинально изменить профессию и обрести счастье.Там, где учат коучингу, обычно об этом не рассказывают:– Какой он, профессиональный путь коуча и сколько усилий он требует?– Как долгосрочно сопровождать клиента?– Что делать после первой эйфории и заработанных денег?– Какие инструменты профессионального роста продуктивны, а какие обязательны для всех?– Как уверенно двигаться к сертификации и не сойти с пути?– Как победить синдром самозванца?– Как самому создать идеальное окружение?

Как перестать быть директивным в сессиях, если директивность твоя вторая натура

Здесь будет немного о том, что было в мой докоучинговый период. Коучинг начался для меня в тридцать два, и это было следствием того, что я решила изменить в жизни все. Коучинг не был причиной.

Для целостности истории отмечу, что в 2020 году в соцсетях стало жутко модным писать о том, как люди бросали нелюбимую работу в найме и начинали новую жизнь фрилансерами, помогающими практиками или открывали свое дело. По моим подсчетам, примерно 95% таких историй касались «плохого» найма, когда человек работал продавцом или консультантом в магазине, секретарем в ненавистном офисе или кем-то подобным, не очень квалифицированным и очень низкооплачиваемым (ничего не имею против, но соцсети наводнили подобные истории). А потом происходил поворот на 180 градусов, и наступало счастье, свободный график и кратный рост заработка, который ежемесячно публиковался в сторис в «Инстаграме», чтобы другие тоже не боялись бросить ненавистное рабство и отправиться в новую жизнь.

Что касается остальных 5% — это были случаи менее описанные, часто те, что вообще не афишировались, но о них можно было услышать офлайн при личной встрече с главным героем. Там найм был высокооплачиваемый, а уход — вынужденная мера, потому что дальше так продолжаться не могло, причиной становилось расхождение действительного положения вещей и тех ценностей, которые были важны для человека. Я была в тех 5%.

Последние десять лет моей жизни я провела в офисах и других некоммерческих учреждениях, где я не принимала финальное решение, потому что у меня всегда был руководитель или собственник бизнеса (даже в том случае, если я технически была номером один и занимала должность генерального директора). То есть я занимала первое или второе место в организации, эти роли всегда подразумевали максимум ответственности и наличие подчиненных. Так как мою ответственность в рабочих вопросах можно было возвести в ранг персональной религии, я требовала того же от тех, кто работал на уровень ниже, и так по цепочке до самого последнего. Каждый должен был выполнять задачи вовремя, эффективно, думать головой, но при этом придерживаться плана, составленного мной. Чувствуете, чем сейчас повеяло? Конечно, директивностью! Десять лет директивности 24/7/365. Как вам такой опыт?

И если ответственность стала религией, то директивность стала второй натурой. Она проявлялась везде, не только в офисе или на заводе, но и дома с ребенком, в отношениях с близкими и всеми, кто готов был со мной продолжать общаться, хотя я сама в конце того периода не хотела бы общаться с таким человеком, которым я стала. Спасало лишь то, что я всегда верила, что у каждого есть потенциал и каждый может больше, вообще все что угодно, если он этого захочет. Поэтому директивность была разбавлена светлыми пятнами доверия к тому, как именно сотрудник решал выполнять задачу, тут давалась полная свобода, точнее даже, она была обязательным условием, всегда. Я верила, что это позволит человеку расти и проявлять креативность. Мне не хотелось доводить до «роботизации», хотелось, чтобы люди умели мыслить самостоятельно.

Когда в жизнь пришел коучинг, стало понятно с первых же минут, что одно из главных качеств коуча — недирективность. Мой мозг сначала оказывал сопротивление, потом мы вместе пережили все стадии отрицания, торга и принятия. Здесь важно было поговорить с собой и выяснить, что в данном случае дали бы мне оба из возможных вариантов выстраивания общения. Один дает ноль и зависание в ситуации, длящейся годы, а второй вариант открывает многие двери. Выбор был очевиден.

Перестройка поведения и стиля общения потребовала много работы, это заставило меня полностью перекроить мышление. Это было как раз про то, что коуч меняет не только клиентов, но и себя самого, всегда, без исключения. Начать стоит с того, чтобы поверить на слово, что это первое и необходимое условие. Лишь потом мы с каждой лекцией (в теории) и с каждой сессией (на практике) понимаем все «зачем» и «почему». Отсутствие директивности позволяет показать клиенту то, что мы верим ему, что он сам принимает решения, потому что он находится в позиции «взрослый», что мы на равных. Мы выстраиваем то самое коучинговое пространство доверия, мы принимаем клиента, потому что принимаем его мысли и действия (и даже бездействие), потому что мы не говорим ему, что он должен делать.

В какое-то время, где-то между первыми пятнадцатью и двадцатью часами практики я стала отслеживать проявление определенных маркеров компетенций. Я стала замечать, что, несмотря на то что задаю «правильные» вопросы, иногда сама постановка вопроса и порядок слов в нем могут иметь оттенок директивности. И такое тоже бывает. Невербалика также имеет значение. Поза нависания над клиентом — это провал, голос — слишком громко, быстро или напористо — близко к черте аута, тоже провал. Я была вынуждена отслеживать все это, ставить себе задачи и исследовать себя, я никак не могла стать «идеальной» и сразу стать профессионалам. Пришлось учиться, и это была часть одного из самых продвигающих обучений для меня за всю мою жизнь.

На практиках с коллегами заметила, что у многих страдает самый последний вопрос сессии. Можно просто спросить: «Можем ли мы завершить сессию?»

Каких только вариантов я не слышала! Вплоть до утвердительного: «Мы можем уже завершить сессию!» — без намека на вопросительную интонацию. Как будто коуч спешит настолько, что ему уже все равно, что тут с клиентом, потому что он бежит дальше.

Конечно, я тоже допускала ошибки, скорее в невербалике. Ушло много времени для отслеживания и корректировки не того, как я веду себя, а того как я думаю. Вот он, ключ. В мышлении. Это была настоящая работа, думаю, что за такое надо платить зарплату и выдавать молоко за вредность. Шутка!

И что же в итоге? Кураторы на наблюдаемой практике больше не могли найти признаков директивности во время моих соло-выступлений в роли коуча. Но случилось кое-что более важное. На мягких лапах недирективность начала вкрадываться в мою жизнь вне профессиональной деятельности. И это было прекрасно.