Доверься

Ольга Вечная, 2023

Диана вынуждена бежать от прошлого, и у нее это хорошо получается, пока однажды она не встречает парня, в которого когда-то была влюблена в школе. Диана разучилась доверять людям, и ей придется проделать огромный путь, чтобы открыть свое сердце и вновь почувствовать себя в безопасности. «Доверься» – это психологический роман Ольги Вечной, рассказывающий о жестокости людей, которые способны разрушить чью-либо жизнь в одно мгновение. Главную героиню Диану такая жестокость не ломает, она, наоборот, становится сильнее и заново учится доверять людям, ведь без доверия невозможно построить здоровые отношения. Эта книга показывает, что всегда найдется человек, который протянет тебе руку в трудную минуту.

Глава 11

Паша медлит. Явно обдумывает варианты, выбирая получше. Что, наверное, не очень хороший знак. Но об этом я решаю подумать позже.

— Во-первых, мне Матвея хватает, — произносит он наконец.

— Матвей замечательный парень. Наговариваешь.

— Поживи с ним.

— А во-вторых?

— Во-вторых, не все так просто. И… когда в твоей жизни есть это… — Он берет в руки нож со стола и начинает комично им водить в воздухе, заставляя меня вновь улыбнуться, — частенько на остальное времени не хватает. Как ты, наверное, уже заметила. Я или работаю, или устал.

Закончив уборку, я иду в санузел. Выливаю воду, мою руки.

Возвращаюсь и замечаю, что Паша опять смотрит на меня. Как-то жадно. Я сняла колготки, сейчас в юбке перед ним и блузке на пуговицах. В квартире жарко, мы оба трудились и немного вспотели. Судя по тому, как его глаза шарят по моей шее, груди, на Адомайтиса это действует определенным образом.

Мне нужно сходить в душ. Срочно. И Пашу отправить. Потому что сейчас он какой-то слишком домашний, слишком… мой.

Мы сейчас два провокатора.

— Но ведь все зависит от приоритетов, — говорю я беспечно.

— Согласен. Если уж начистоту, восемьдесят процентов офтальмологов проводят жизнь в поликлиниках, выписывая бабушкам очки. — Паша опирается спиной на кухонный гарнитур, и мне отчего-то не хочется, чтобы он уходил. Органично здесь смотрится, на моей кухне. Со своими саркастическими шутками и властными замашками. — Так себе карьера. В бесплатную ординатуру пробиться почти нереально.

— Но ты ведь пробился.

— Только в Москве. Потом вернулся.

— Мне кажется… — Я подхожу к нему на цыпочках, хочу наклониться и понюхать его, но вместо этого кладу ладони на грудь, — ты бы и так не пропал. К тебе была бы самая длинная очередь из бабушек.

Паша тянется, чтобы поцеловать, но я выскальзываю из его объятий. Потому что если он поцелует, то мы точно пойдем дальше.

Пульс и без того частит. Я ощущаю на себе взгляд Адомайтиса ежесекундно.

Пока достаю из шкафа вазу, пока набираю воду, ставлю цветы на стол. Безумно красиво! Вау.

— Как ты относишься к рису с курицей? — говорю бодро. — Мое фирменное блюдо. Полуплов, но в сто раз легче. Для ужина идеально.

— Положительно, — отвечает Паша, улыбаясь.

— Пока я разогреваю, можешь раздеться. Сушильная машина в ванной. Если ты действительно согласен отвезти меня на вокзал, то лучше это сделать в сухой одежде. Все же мороз.

— Раздеться — это я могу, — смеется Павел и, широко зевнув, идет в ванную.

Я заявляюсь в зал минут через десять после быстрого душа в домашнем костюме — черные легинсы и короткая белая футболка. С тарелками риса в обеих руках. Паша сидит на диване, вокруг его бедер обернуто мое розовое полотенце.

Я, честное слово, ожидала, что он раздет! Была готова увидеть его в трусах. Но все равно на секунду застываю, впиваясь глазами в гостя.

Сложен Адомайтис отлично. Даже слишком… Очень, просто очень много темных волос на ногах. И руках, особенно до локтей. Хотя грудь и живот практически голые. Под моим взглядом Паша будто смущается, мышцы на животе напрягаются, словно я коснулась их холодной рукой.

Зря он стесняется. Выглядит уютным и одновременно сексуальным.

— Тебе идет, — улыбаюсь, кивнув на полотенце. Подаю ему тарелку и столовые приборы. Устраиваюсь рядом.

— Никогда не видел так много розовых оттенков на ткани. Сегодня ты меня просто поразила в самое сердце.

— Раз наш глаз способен различить все эти оттенки, почему бы этим не воспользоваться, — подшучиваю я над его профессией.

На самом же деле на этот набор была скидка. Он меня саму раздражает, но эта жадность…

— А ты знаешь, благодаря чему у человека появилась эта способность? Видели бы двенадцать цветов, да и ладно.

— Полагаю, снова дело не в чернике.

— Увы. Млекопитающие лишились цветного зрения, и только наши предки-приматы вновь развили у себя эту возможность благодаря…

— Драматичная пауза! — Я размахиваю вилкой.

— Ага. Змеям. Когда ты с бешеной скоростью перепрыгиваешь с дерева на дерево, то крайне полезно различить среди веток ядовитую тварь.

— Я что-то такое читала, кстати. Интересная гипотеза. Спасибо удавам, теперь у нас миллион разноцветных тряпок в гардеробе.

— Да. Это все удавы.

Я украдкой поглядываю на Пашину грудь. На плоский живот… Резко снова на плечи, шею. Закусываю губу и отвожу глаза. Включаю телевизор.

— Спасибо, очень вкусно. Посмотрим что-нибудь? — предлагает Паша чуть тише, чем говорил до этого. Стреляет в меня глазами, явно замечая, как напрягаются мои соски.

Безопаснее было бы надеть поролоновый лифчик. Но я, судя по всему, с недавнего времени предпочитаю экстрим.

— Да, давай. Время позволяет.

— Диана, у тебя кофе есть? — спрашивает он, вновь зевнув.

— Да, конечно. Сейчас сварю. Выбери пока какой-нибудь фильм.

Беру пустые тарелки и спешу в кухню. Ставлю турку на плиту. Сердце колотится. Мы сейчас будем вместе смотреть фильм. Вдвоем на диване. Я в домашней одежде, которую снять — секунда делов. Он — в одних трусах.

Мы даже в душе ополоснулись!

Ночью пробок нет — до вокзала за тридцать минут доберемся. У нас в запасе не меньше двух часов, получается. За это время все что угодно может случиться.

Вообще все что угодно.

Мы с ним, конечно, то о бактериях, то о змеях.

Забавный. И о телефоне своем не вспомнил ни разу за вечер. Это хорошо или плохо?

Пока мобильный выключен, подружки не позвонят и не напишут.

Понятия не имею, что делать, если Паша обнимет и к себе притянет. Не представляю даже, смогу ли отказать. И захочу ли?

А потом что? Прощаться на все выходные?

Интересно, у него есть презервативы с собой? Если нет, то ничего не получится: я не буду с ним спать без резинки. Слишком мало знакомы, да и… нет, конечно, не буду ни за что. А если он запасливый — получается, готовился? Или просто не упускает возможность. Может, он предпочитает разовые связи?

Все еще не представляя, что делать и как так вышло, что у меня дома сидит чужой и горячий, как пекло, мужик в трусах, я ставлю чашки с кофе на поднос и иду в зал.

— Паш, тебе сахар, молоко нужны? — спрашиваю и замолкаю на полуслове.

В комнате приглушенное освещение, шторы задернуты. На паузе стоит фильм. Паша сидит на диване, чуть согнувшись. С закрытыми глазами.

Он… спит.

Я стою еще несколько секунд, наблюдая за ним. Потом улыбаюсь. Отрубился все-таки. Черты лица расслаблены, и сам он весь такой уставший… сильно-сильно. Даже тени под глазами будто залегли, хотя при ярком электрическом свете их не было заметно.

С его графиком работы и подростком на попечении, наверное, и правда непросто найти девушку. Их родители погибли около трех лет назад, я навела справки.

Вечно занятой, вечно в клинике…

У меня уже был парень, который каждый день в пять часов ехал домой и безумно гордился средней зарплатой, которой едва хватало на ипотеку и продукты. Ни к чему не стремился, ни о чем не мечтал. Сережа говорил, что нужно быть скромнее и что мне очень повезло с ним. У других хуже. В какой-то день я приняла очень сложное для себя решение и сообщила, что ухожу от него. Сергей отреагировал плохо.

Я отношу кофе обратно в кухню. Возвращаюсь в зал с одеялом и подушкой. Подкладываю ее Паше под голову, тот моментально принимает более удобное положение. Еще раз оглядываю его тело — крепкое, мужское. Прикусываю губу и качаю головой. Я ведь не железная. Мне хочется ласки, тепла, внимания и того самого восхищения в глазах мужчины, которое было у Паши перед нашим поцелуем.

Укрываю Павла одеялом, выключаю телевизор и, погасив свет, выхожу из зала.

Уже в кухне набираю номер мамы. Услышав знакомый голос, быстро говорю в трубку:

— Мамуль, я не приеду сегодня. Все в порядке, у меня тут фильтр прорвало. Нет, уже нормально. Мне помогли его отключить. Вода есть, да. Завтра мастер придет. В следующие выходные пообедаем, хорошо? Скажи папе, что я целую его.