На далекой звезде. Часть 2

Ольга Ведилова, 2022

Все живут в поисках любви. Можно ли поймать эту чудесную птицу счастья, особенно если ты в чужих краях? Тут нельзя без удачи. И пригодится терпение. Где ты, счастье? Едва помыслишь о любви, Так виршей множество готово. И, пробудив огонь в крови, Любовь чарует в каждом слове.

Виларонон.

Теплым вечером плавучий ящер, чудовищный Залин, быстро и уверенно продвигался по просторам моря Гер в направлении от страны Ринии к стране Тисане. За Залином следовал второй живой корабль — ящер Пеорин. Зеленоватый Залин почти сливался с волнами, из которых наполовину высовывались его большая округлая голова и огромная плоская спина. Более тонкая шея ящера была охвачена специальным ремнем. Конец ремешка находился в руках у капитана-погонщика, маленького и кругленького тисанца Ноира, сосредоточенно восседающего на макушке Залина. Посреди спины морского зверя торчал большой горб.

Между горбом и хвостом плавучего ящера вокруг скатерти с рыбой и прочими морепродуктами сидел десяток смуглых здоровяков-матросов. Приправляя еду беседой, моряки-сиоролы оживленно обсуждали приближающееся окончание долгого пути. Немолодой крепыш с угловатым лицом по имени Гин, попивая из фляги, возвысил голос:

— Эх, красавица-Тисана! Скоро будем дома! Только бы проскочить мимо проклятого мыса Гион-Нир! Что хлопаете глазами, молодняк? Небось не приходилось шлепать мимо этого мыса! Да я уж бывалая морская ящерица, все знаю. Каждый второй плавучий ящер гибнет у этого дьявольского места! Если погонщик-неумеха подпустит ящера чуть ближе к мысу, море само потащит прямо на острые рифы, к прибрежным хищникам менам. К тому же, у этого мыса всегда туман, а маяк есть только в порту Виа. Да, и еще слышал я перед выходом, что на Гион-Нире с недавних пор завелся диковинный зверь! Это чудище такое… Громадное… Выплывает из моря и пожирает плавучих ящеров с моряками, как мелких зверьков!

К страху менее опытных матросов Гин размахался руками, и второй опытный моряк, лысый добродушный Пон, подтолкнул старого друга, чтобы тот не мешал отдыхающим поблизости господам.

Владелец Залина и Пеорина знатный тисанец Тиомар Арвинор и его гости Алина и Виктор, путешествующие с ним, расслабленно сидели на «пятачке» между головой, горбом и двумя рядами стоячих плавников морского ящера. Алина, представленная экипажу «корабля» под именем сестры Тиомара Вирии Арвинор, негромко пела, аккомпанируя себе:

— Пролетает ветер, щедр на брызги моря,

И играет пеной нежных гребней волн.

Вольные мы птицы, мчимся на просторе,

В голубом тумане скрылся отчий дом.

Сладкий голос милой пожелал удачи.

Жажду встречи с бурей, качки на волнах.

Вот моя где радость, и не жить иначе,

Здесь, друзья, мы дома, и неведом страх.

Тиомар и Виктор, продолжающий выступать под своим ринийским псевдонимом Витер Эрини, молча слушали импровизацию. Вокруг спокойно плескалась бескрайняя вода.

Уныло глядя перед собой, Тиомар сгорбился и облокотился о колени; свисающие складками рубашка и шаровары подчеркивали худобу его небольшого тела. Закончив пение, «госпожа Арвинор» мягко спросила пожилого тисанца:

— Все грустите, господин Тиомар?

Пригладив темными руками шапку курчавых седых волос, Арвинор вздохнул: —

— Ох… Сердце мое осталось в Ринии! Ну да что я все время беспокою Вас, царевна, и Вас, господин Витер, своей печалью? Скоро закат. С Вашего позволения, покину Вас до утра.

— Как?! Вы отказываетесь на сегодня от игры в кости? — поморщился Виктор. — Мне будет ужасно скучно! Вы дока в этой игре. А от царевны мало толку.

— Ну, ничего, — дружелюбно отозвалась дама. — Не будешь играть, так поучишь тисанский язык!

— Вам стоит последовать совету прекрасной госпожи, господин Эрини. Ужасно неудобно перед Вами, но я обязан перейти на второго ящера, Пеорина. Видите ли, скоро опасный участок пути мимо мыса Гион-Нир. У погонщика Пеорина мало опыта. Я должен быть на Пеорине вместе с помощником-раонолом Даоном. Мы пройдем мыс Гион-Нир на рассвете, а уже завтра к полудню будем в порту Виа-Виа. И там конец нашему долгому и утомительному плаванию! — приподнятым тоном объявил знатный тисанец.

Обрадовавшись сообщению об окончании изнурительного пути, Алина и Виктор не стали удерживать Тиомара. Арвинор сделал повелительный жест томящемуся у борта юному тисанцу Даону, и чумазый пигмей сорвался с места. Развив бурную деятельность, Даон почти одновременно отдал указания Ноиру, разогнал по делам отдыхающих сиоролов и заставил лысого Пона размахивать длинным прутом с целью передачи команд погонщику второго, следующего за Залином ящера Пеорина. Затянув заунывную песнь, Ноир принялся бережно притормаживать Залина. Могучий ящер замедлил ход и замер, подпустив к боку Пеорина. После стыковки «кораблей» моряки перекинули гибкий мост со спины одного ящера на спину другого. Набросив поднесенный Даоном черно-золотой жилет, Тиомар собрался проследовать к переходу, но неожиданно свернул и подошел к Алине:

— Госпожа моя! Наше путешествие подходит к концу. В порту Виа нас ожидают люди правителя-риогера. Кто знает, возможно, уже завтра у меня не получится запросто побеседовать с Вами. Позвольте мне еще раз принести Вам бесконечную благодарность за все, что Вы сделали для меня! Если я сделал или в дальнейшем сделаю что-нибудь не так, заранее умоляю великодушно простить…

— Заранее прощаю, — девушка искренне пожала жилистую руку.

— Хранит Вас Рионеб, моя госпожа. Прощайте!

— До свидания, Тиомар!

Преодолев мост, Арвинор и Даон ступили на спину Пеорина, и команда этого ящера раболепно поприветствовала господина. Повинуясь погонщику, Залин снова занял положение флагмана, второй же ящер двинулся за ним.

Вскоре на море Гер опустилось синее сумеречное покрывало, и экипаж Залина начал готовиться ко сну. Моряки разложили на спине ящера лежаки для себя и Виктора. Для Алины был установлен небольшой шатер. Расставаясь с Виктором перед сном, Алина зевнула:

— Придется тебе сегодня уснуть без игры в кости…

— Да. Приходится терпеть всякие лишения. Не то, что какому-нибудь Лонеру. Тот уж давно ускользнул от своего коварного братца, сидит себе у огонька, пьет тер, а постель ему стелет красивая служанка.

— Ой, ладно тебе, Витя! Пока.

— Спокойной ночи.

Полог шатра «госпожи Арвинор» закрылся за ней.

Оставшись одна, Алина улеглась на теплое покрывало, под которым чувствовалась жесткая чешуя Залина, и укрылась одеялом. Неудобная дорога не располагала к переодеваниям на ночь. Алина с усмешкой вспомнила последнюю фразу Виктора о Лонере. Соотечественник прилагал все усилия, чтобы заставить ее разлюбить ринийца, но с тем же успехом он мог носить воду в решете. Любимый облик Лонера отдалился, но не исчез из сердца Алины, и на ее пальце постоянно оставалось кольцо Сиинор. Губы девушки коснулись подаренного перстня, и к ней постепенно пришел скучный, похожий на забытье сон.

В путешествии на спине Залина Алина всегда просыпалась под шум команды. Так случилось и на заре следующего дня. Едва разлепив глаза, девушка осознала, что крики снаружи необычно громки. Полог отлетел в сторону, и Виктор тревожно позвал:

— Быстро на выход!

Похоже, что случилась беда.

Выскочив наружу, Алина оторопела: поднимающийся над зеленым морем солнечный диск ярко освещал душераздирающую картину. Головы и хвоста Залина не было, а из всей гигантской спины ящера над поверхностью поднималась полоска три метра в ширину, шесть в длину, окруженная побуревшей от крови водой. Спина Залина подрагивала в последних судорогах: жизнь уходила из громадного тела, и оно медленно погружалось в пучину вод. От Пеорина не осталось и следа. Вдалеке виднелась серая гряда прибрежных гор. Сбившись в кучу, моряки выкликивали ругательства и наперебой решали, как поступить.

Голос Алины дрогнул:

— Витя, что случилось? Где Тиомар?! Где Пеорин?!

— Не имею понятия! Проснулся от воплей за пару минут до тебя.

Девушка подступила к моряку, истово плюющему в наступающую воду:

— Гин, ты же был сегодня дозорным! Почему не разбудил нас?

— Нас опоили, девчонка! — завопил взбешенный тисанец. — Все полегли, как убитые! Только что опомнились, видим то же, что ты! Пеорина, небось, слопало морское чудовище! А нас несет на самый мыс Гион-Нир!

Все крики перекрыл рев лысого Пона:

— Смотрите, братья! Там, на берегу, огни! Маяк! Это не Гион-Нир, это порт Виа!

— Нет! Не Виа! Это какой-то новый маяк!

— Какая разница! Главное, что впереди маяк и пора уносить отсюда ноги!

— А что… Бывалая морская ящерица сможет доплыть. А ну, пошли!

— Мне не доплыть… — воскликнула Алина. — Гин, Пон, вы бросите меня?!

— Пошла вон… Позови Ловина Ринийского! Моэнола Тисанского! В воду, братья!

Сбросив с себя одежду, тисанцы один за другим попрыгали в море и отважно поплыли к далекому берегу, в сторону огней.

Погибающий Залин за считанные минуты оказался прибежищем только для Алины и Виктора, и молодой человек негодующе процедил:

— Что-то мне не верится, что на нас напало морское чудовище. Так быстро, в полной тишине… Сдается, что тот, кому мы обязаны всем этим удовольствием, — милейший Тиомар Арвинор. Он приказал опоить моряков, убить Залина и скрылся на Пеорине. Видимо, мы чем-то не подошли ему, и он решил не везти нас к тисанскому двору, а в буквальном смысле спрятать концы в воду.

— Не исключено. Скорее вызывай Михаила! Господи, мы все никак не можем обойтись без него!

— Ну что ж, как есть. Уже вызвал. Миша, к счастью, за рулем и с минуты на минуту будет здесь. Приготовься!

— Сейчас!

Едва Алина успела сгрести в комок и завернуть в тряпку наиболее важные вещи, как жадные языки моря добрались до ее шатра, и он неуклюже сполз в воду. Сместившись на последний твердый бугорок, молодые люди принялись напряженно ждать. Вскоре море совсем подобралось к друзьям и принялось лизать их ботинки. Тогда Виктор деловито набросил на плечи обе сумки и вытащил из кармана спасательный пакет. Тут от одной стайки птиц в вышине отделился и быстро спустился к воде серебристый спейсер. В те минуты, когда терпящие бедствие торопливо забрались по трапу в уютную кабину, громадный Залин полностью исчез с поверхности воды. Единственным и временным напоминанием о нем осталось пятно на глади моря: бурое с белыми пятнышками падальщиков-медуз. Совершив почетный круг над водной могилой ящера, юркий овал взмыл к облакам.

Спасенные люди не успели перевести дыхание, как в низине среди небольших приморских скал была сделана остановка. Открыв дверцу, Алина с радостью выбралась наружу. Какое это было удовольствие — снова стоять на прочной, покрытой мхом почве, не испытывать качки и не бояться за жизнь! Мужчины последовали за девушкой, и Михаил бодро обратил к спутникам загорелое цыганское лицо, украшенное пышными шевелюрой и бородкой цвета воронова крыла:

— Ну-ну, уважаемые господа Дэрини! Теперь невзгоды позади, и вы на тисанской земле, моей второй родине!

— М-да, — в голосе Виктора не слышалось энтузиазма.

— Да, дожили, — в тон товарищу, осуждающе пробормотала Алина. — Судя по всему, господин Понирон, это Ваш босс подстроил нам крушение! А сам утек в неизвестном направлении.

— Если так, его можно понять, — вздохнул Михаил. — Все же рискованно появиться с вами при тисанском дворе: вдруг кто-нибудь из тузов догадается, что привезенная Вирия ненастоящая. Да не грузитесь вы понапрасну, все хорошо! Теперь-то обойдемся без Тиомара. Я уже порядочно прозябаю здесь рядом, в порту Виа вместе с людьми правителя. Вчера получили с птицей уведомление от Тиомара под его печаткой, что сегодня он наконец-то прибудет в порт с невестой правителя Вирией. Так что сегодня все наготове. Но вас нет как нет. И Тиомара тоже. Что ж, раз вы прибыли, давайте отправим мою машину на автопилоте на стоянку и двинем себе потихонечку в порт Виа пешком…

— Стой! Может, прежде всего, поищем моряков с нашего ящера Залина? Кто-то из них мог доплыть. Например, Гир или Пон…

— Куда им! Эх, Алька, да не смотри же ты так! Ну что ты, в самом деле, как маленькая. Сильное течение. Отвесные скалы. Ладно, разумеется, поищем, по пути в Виа! Когда дойдем до порта, намочите одежду, чтобы имитировать катастрофу. Ничего, не простудитесь, в Тисане пока тепло. Я скажу, что нашел вас на берегу. Альку представим Вирией. Расскажете, что Залин с Пеорином и Тиомаром утопли в море. Увы. Затем вместе с нашей свитой отправимся в столицу Моадир для выполнения нужных задач. Если встретим где Тиомара, скажете ему пару ласковых. Что, как план?

— Ну что ж, если не предлагается ничего другого…

— Напоминаю, что теперь мне нужно как можно скорее перейти к вам на службу. Хозяина-то у меня теперь нет. А мне требуется вознаграждение за службу. Достойное. У меня, знаете ли, в Тисане — семья.

— А у нас нет денег, чтобы нанять вас, Понирон, — покривилась Алина. — Да если бы и были, стоит ли баловать вас? Какой от вас толк?

— Подождите! Кто спасал вас ранее? Кто спас сегодня?!

— Так это же все чудесное путешествие заварилось из-за тебя, Михаил! Это ты собственной персоной зачем-то заставил нас приехать сюда!!

— И спас ты нас плохо. В последний момент! — мстительно добавил Виктор. — И всегда являешься с опозданием!!

— Ничего себе! Вот тебе и родичи ринийского султана! Но вы так быстро не отделаетесь от меня…

Вытащив из салона походные сумки и собственную торбу, Михаил щелкнул мини-пультом, и спейсер стартовал с плато в заданном направлении. Как ни в чем не бывало, спаситель энергично показал товарищам двинуться в путь.

Алина фыркнула:

— Вот разбежался! Никакого сочувствия к утопающим! Сначала мы хотели бы поесть, Правда, Витя?

— Святая истина! Мы сделаем это, какого бы мнения ни придерживался Понирон.

Вытащив из сумок подстилки, Алина и Виктор тут же сели сами и снисходительно пригласили Михаила присесть. На относительно чистом полотнище, заменившем скатерть, появилась моряцкая еда: вяленая рыба, сушеные фрукты и хлеб. Молодые люди выпили всю воду из собственных фляг и перешли на флягу Михаила. Удобно устроившись и радуясь теплой, безветренной погоде, девушка принялась осматриваться вокруг. Низину, где проходил завтрак, окружали каменные нагромождения причудливых форм. Одни были покрыты глинистыми наслоениями и казались безжизненными, другие, устланные мхом и ползучими растениями, напоминали цветущие холмы. Поблизости, петляя по живописной горке, звонко журчала мелкая река, а между возвышающимися впереди скалами поблескивало море.

Окрестность казалась совершенно безлюдной, и Алина не поверила глазам, когда из-за ближайшей скалы резко выскочил многорукий панцирник зловещего вида со смуглым лицом, с двумя обычными глазами и третьим оком на лбу. Вскрикнув, девушка уронила бутерброд, и все молодые люди вскочили на ноги. Сжимая одной из четырех длинных рук тугой лук, а тремя остальными — стрелы, воин сделал широкий шаг вперед и застыл, точь-в-точь живое воплощение индийского бога. Рядом с этим агрессором выросло еще несколько грозных великанов, окруживших Алину и ее обоих спутников. Тисанские воины выглядели угрожающе, но не предпринимали попытки напасть.

Загородив Алину, Виктор шепнул на родном языке:

— Парализатор?!

— Подожди, — поспешно возразил Михаил. — У них — эмблемы рода Виларон. Здесь рядом — замок этого рода. Это просто патруль.

Расступившись, великаны пропустили в круг полного мужчину, одного роста с Алиной, чуть ниже Михаила и Виктора. Из-под бархатистого темного плаща незнакомца виднелись сапоги на высоких каблуках. Поля высокой шляпы прикрывали изогнутую полумаску. За дородным щеголем следовал другой человек, почти такого же роста, одетый в том же стиле, но тонкий, как лоза.

Полный господин внимательно осмотрел черными глазами пойманную троицу и ясно и звучно произнес на тисанском языке:

— О, хорошего аппетита, господин Понирон! Слышал-слышал, что вы сейчас обретаетесь близ Виа.

— Точно так! Благодарю! Слава Тисане, господин советник-соинол Виларон! — выступив вперед, Михаил любезно развел руками. — Какая честь встретиться с Вами!

— Да, приятно. Кто эта прекрасная дама, и кто этот благородный господин рядом с вами, о, Понирон? — осведомился тисанец, пристально разглядывая незнакомцев.

— Это известные ринийские гости, господин Виларон. Разрешите представить Вам госпожу Вирию Арвинор, невесту риогера Тисаны, и господина Витера Эрини.

— О! Госпожа приехала вместе с моим другом Тиомаром? Он где-то здесь?

— Нет, к несчастью, моего хозяина нет! Я встретил госпожу Арвинор и господина Эрини тут, на берегу, недавно, пока гулял. Оказывается, случилось большое горе! Ящеры моего господина погибли и утонули! Мой господин Тиомар и его сиоролы пропали в море. А эти господа чудом спаслись. Я выясняю у них, как все это случилось.

— О, вот как! Надеюсь, Тиомар все же жив! — убежденно произнес тисанец, выполнил ринийское приветствие с приложением рук к глазам и легко перешел на довольно чистый ринийский язык:

— Пора познакомиться. Мое имя — Каруан Неор Ортев Виларон! Я принадлежу к старинному и славному тисанскому роду. Мой герб — Глаз ящера-арионеба. Я первый соинол риогера Моэнола. Моя супруга Гемола — младшая сестра риогера. Тиомар Арвинор — мой хороший друг… Если он отправился к богу, это черное горе для меня! Но я надеюсь на лучшее и благословляю небо за то, что оно пощадило Вас…

С этими словами Виларон галантно снял шляпу и полумаску. Возраст тисанца составлял примерно тридцать пять-сорок лет, и его смугловатое, но не темное, округлое, как луна, лицо привлекало правильными чертами, гармонией и приятной улыбкой. На полные покатые плечи привольно спадали мягкие кудри иссиня-черных волос.

Польщенные Алина и Виктор ответили на приветствие, и Каруан с легкой улыбкой продолжил разговор на тисанском языке:

— О, прекрасная госпожа Вирия-Вирина! При всем почтении к Вам, трудно поверить, что Вы только что вышли из воды. Ваша одежда — в порядке и вполне сухая.

— Она… уже высохла, господин Каруан. Нам удалось добраться до берега на плоту…

— Ясно… О, госпожа… не могло ли случиться, что во время такой катастрофы Вы потеряли память и теперь не помните точно некоторые вещи… Например, кто Вы…

— С чего бы? Я прекрасно помню это, — холодно ответила Алина.

— Да? Но Вы совсем не похожи на Тиомара. Кстати, он не раз говорил мне, что у его младшей сестры Вирины, по-ринийски Вирии, — зеленые глаза.

— В Ринии… умеют пользоваться динелином, и он изменяет многое, господин Виларон. Мне никогда не нравился зеленый цвет глаз. У зеленоглазых женщин часто тяжелые судьбы.

— Вы хотите уйти от судьбы? О, это невозможно, госпожа Арвинор! Богиня Судьба уже соткала для Вас нить событий, — наставительно изрек Виларон. — Что же, любезные господа, мне угодно пригласить всех вас в мой замок Виларонон. Мы скоро отправимся туда, только сначала пройдемся и взглянем на мыс Гион-Нир. Он тут недалеко.

Не ожидая возражений, тисанец водрузил на гордую голову шляпу и полумаску и властным жестом показал всем на скалы в направлении моря. Десяток крепких воинов окружил советника и его спутников, и процессия двинулась вперед.

Возглавляющий группу панцирник-меигер, у которого в отличие от остальных воинов маленького отряда было не четыре, а пять рук, уверенно шагал по узкой дороге между скалами. В скором времени колея превратилась в узенькую тропу, и спутники выстроились вереницей. Справа и слева от витиеватого пути то вырастал одиночный пик, то обнажалась глубокая впадина. Алина не решалась заглядывать в провалы и с замиранием сердца прислушивалась к треску скатывающихся камней и шуму недалекого потока. Ближе к морю в поле зрения возникли озера с бурлящей белесой жидкостью, над коими клубился и сливался в туман зловонный белый пар. Девушка спросила Каруана:

— Господин Виларон, нам обязательно идти именно этим путем?

— Да, госпожа Арвинор. Будьте осторожны! Следуйте шаг в шаг за мной, — деловито указал тисанец.

После очередного поворота в туманном горном пейзаже возник новый элемент: несколько фигурок с четырьмя факелами, медленно спускающихся с довольно крутой прибрежной скалы.

— Похоже, это именно те огни, которые мы увидели на берегу перед кончиной нашего ящера, — поделилась Алина с Каруаном. — Мы подумали, что это маяк.

— Довольно недружественный маяк, обманка-приманка для легкомысленных сиоролов! Но, прошу Вас, госпожа Арвинор, ш-ш-ш! Более ни слова. Молчание, силес! — потребовал Виларон.

Снова расширившаяся дорога оборвалась у невысокой горной гряды, загораживающей вход в затуманенную бухточку. Именно в эту низину и спускались по скале фигуры с факелами. Не обнаруживая присутствия и не входя в бухту, Каруан и его спутники остались за ограничивающей ее горной грядой. Тисанцы выглядывали в бухту из-за камней, и Алина, Виктор и Михаил сделали то же самое. На гальку спрыгнуло шестеро факельщиков — крепких мужчин в походных куртках. Трое вооруженных мечами незнакомцев остановились у прибоя, а другие полезли в мутную воду к покачивающимся на волнах сундукам, предположительно пожиткам с Залина, прибитым волнами к берегу. Самый высокий и широкоплечий из мужчин у моря, очевидно, глава отряда, крикнул на ломаном тисанском с сильным акцентом:

— Тих-хо! Силес! Мены!

— Им не до нас! Тут всякие свиньи плавают рылами вниз… — ответили ему.

Чертыхаясь, мародеры вытащили увесистый ящик из взбаламученной воды.

— Эй, увальни! Откр-ройте сундук! Посмотр-рим, что сегодня пр-риплыло на наш огонек, — раскатисто произнес рослый главарь.

По указанию Каруана его пятирукий воин-меигер подал безмолвную команду подчиненным. Закованные в латы лучники выпрямились в проемах между камнями и выпустили стрелы. Трое у моря свалились как подкошенные, и сразу два факела упали, заставив пламя зашипеть на мокром берегу.

Маленький отряд, спустившийся со скалы, в первые же минуты вспыхнувшего боя понес невосполнимые потери. Далее двое из оставшихся в живых ударились в бегство. Один из беглецов зайцем ринулся к краю бухты, надеясь выскочить из нее, но выросший у него на дороге панцирник сразил его одним богатырским ударом. Второй обезумевший от ужаса мародер принялся карабкаться обратно на скалу, однако его спину пробило несколько стрел, и он с отчаянным криком рухнул на камни. Только главарь не потерял самообладания и смело вступил в битву. Этот могучий воин с такой силой и сноровкой оборонялся двумя мечами, что долго не уступал великанам Виларона. Он даже ранил менее проворных противников, но силы были неравны. После нескольких бросков хомута на шее одиночки затянули удавку, и, задыхаясь, он сам отбросил оружие и был скручен цепями.

Удовлетворенный исходом схватки Каруан вышел на берег моря с видом мессии. Алина со спутниками последовала за ним. Грубо вытесанная свирепая физиономия пленника отвратительно исказилась, и он непочтительно проревел:

— А, это ты, соин-нол! Как тебя угор-раздило помешать моей — как это называется тут — пр-рогулке?!

Виларон промурлыкал:

— О, друг Море! Так ты, оказывается, всего лишь совершаешь утреннюю прогулку. Как интересно! И Понирон с друзьями вот тоже вышел погулять. И я решил поразмяться. Подумать только, мы все совершенно случайно встретились здесь, на месте катастрофы!

Повернувшись к Алине, Каруан размеренно объявил ей:

— Великолепная госпожа Арвинор, позвольте представить Вам моего знакомого Мореена Море! Сдается мне, что господин Море, подобно Великому молчуну, не захочет искренне рассказать нам о себе, поэтому мне придется потрудиться за него. Вы, госпожа Вирина, слышали что-нибудь о новом Гион-Нирском чудовище?

— Да… о нем говорили сиоролы.

— Вот! Оно сейчас перед Вами. Это чудовище и есть милейший приятель Море! Давненько он зажигает костры на мысе Гион-Нир! Приманивает беспечных ящеров к себе на камни и грабит их останки. Надо признать, что наш любезный друг не всегда выступал в роли приморского зверя. Он приехал из страны Итер и долгое время обретался при тисанском дворе. Даже выслужил титул Уса арионеба и недурственное содержание. Но в один прекрасный день он краем уха услышал про сильное течение близ мыса Гион-Нир. Тут Море и сообразил, что можно устроить выгодное дело. Наш общий знакомый оставил двор и прикупил домик близ порта Виа. Затем сколотил шайку головорезов и принялся за новый промысел. В моем рассказе есть хоть одно неверное слово, мерзавец? — моментально изменив тон, прошипел Виларон.

— Болтай, варвар, — Море презрительно отвернулся от него.

Это взбесило Каруана.

— Мерзкий итерец! — с ненавистью воскликнул Виларон и наотмашь ударил разбойника в белое, как мел, лицо. — Вы, гадкие змеи-итерцы, запрудили и загадили всю нашу страну!

Также рассвирепевший пленник яростно дернулся и прорычал:

— Ты заплатишь за все! Мои др-рузья заживо сдер-рут с тебя шкуру!

— Посмотрим… Вернее, я посмотрю, а ты, итерский выродок, прощайся с жизнью! Можно было бы закопать тебя живьем, не сходя с места, на берегу! Но я придумаю кое-что пострашней… Пожалуй, я…

— Господин Виларон! — Алина привычно воспользовалась паузой, чтобы разрядить обстановку. — Будьте любезны, посмотрите сюда! На этих вытащенных из воды сундуках — эмблема Хвоста арионеба. Это эмблема Тиомара. Наверное, эти ящики все, что осталось от моего ринийского наследства и гардероба после гибели наших ящеров. Не прикажете ли слугам собрать все мои вещи?

— Конечно, госпожа, — вернулся к обычной вежливости Каруан. — В самом деле, это Хвост. А я, признаться, усомнился, что Тиомар действительно пострадал! Бедный мой друг! Может, он все же выбрался на берег… А если погиб в воде, то тут даже тела не найти. Видите, — обтянутая перчаткой рука тисанца протянулась к воде, где в волнах кувыркались гибкие и клыкастые падальщики — мены.

Несмотря на хищников, Виларон отправил большую часть подданных на поиски экспедиции Арвинора. Остальная часть группы соинола, забрав с собой найденные вещи и пленника, двинулась от моря.

На удалении от берега дорога стала гораздо удобней, а путешествие — спокойней. Позабыв волнение, Алина вытягивала из Каруана, где находится его приморский замок Виларонон, и каков он с виду, но советник затеял игру в загадки. Не получив ответ, девушка принялась гадать, когда же скалы расступятся, и покажется долина с дворцом. Вместо этого двигающиеся впереди нее тисанцы начали подъем по широкой лестнице, искусно прорубленной прямо в горе. Подняв голову вверх, Алина изумленно ахнула. Замок Виларонон оказался прямо над ней. Он представлял собой многоугольную четырехэтажную пирамиду на обширном плато. На каждом из ярусов, подобно чудесным поясам, горели разноцветной листвой пышные сады. Едва грузный хозяин, тяжело дыша и ступая, подошел к дому, как половины входной двери приветливо распахнулись, пригласив внутрь.

В первую минуту пребывания в Виларононе Алине показалось, что вестибюль горного замка заполнен людьми. Далее стало понятно, что, кроме вошедших и привратников, у входной двери находятся только вылепленные из глины в человеческий рост изваяния мужчин. Куклы выстроились в четыре ряда, по три или четыре в одной линии, в шахматном порядке. Одна из них изображала придворного в парадной одежде. Рядом с ним застыли в боевых позах меченосец и лучник. Манекен-философ углубился в чтение свитка. Искусственный музыкант прижал к губам свирель. Виктор оценил:

— Занятная выставка!

— По-моему, она имеет какой-то скрытый смысл, — подхватила Алина. — Читала одну тисанскую летопись, и там описывалось нечто подобное. Помню! Каждая кукла символизирует одно из достоинств, присущих представителям сильного пола из Вашего рода, Каруан. И эти куклы служат для хранения…

— О, неважно, милейшая госпожа! Знаете, как обращаться с этими символами достоинств?

— Да. На белые квадраты, где они стоят, нельзя наступать ногами.

— Отлично! Прошу Вас, о, Вирина и Витеор, соблюдать это.

— Мы с удовольствием будем ходить только по красным путям, — заверили гости.

Алые дорожки, не заставленные скульптурами, составляли крест, один из концов которого подходил к входной двери, закрытой привратниками, а три остальных конца указывали на три внутренних двери в разных стенах. В одну из них охрана Каруана увела плененного Море. Только тогда изящный черноглазый спутник Виларона, ранее незаметно державшийся в стороне, привлек все взгляды, освободившись от шляпы и полумаски. На узкие плечи хлынул поток прямых угольно-черных волос, обрамляющих смугловатое, чарующее своеобразной резкой красотой женское лицо. Довольная произведенным эффектом незнакомка призывно улыбнулась, и Каруан не без гордости представил спутницу:

— Моя двоюродная сестра госпожа Лелара Монелен! Вчера в наших местах прогремел праздник Холодной воды. Лелара под чужим именем приняла участие в нем. Так вот: ее выбрали первой красавицей побережья! Заслуженно! Чудесная дама! Досточтимые господа, извольте узнать, что Лелара только полгода как потеряла супруга и должна сейчас отдавать долг его памяти в здешнем храме Эорар. Но сестра так тоскует в храме, что я пригласил ее погостить в Виларононе. Это, к сожалению, небольшое отступление от правил. Поэтому я был бы очень обязан Вам, если бы Вы в будущем, при тисанском дворе, не упоминали, что видели Лелару в моем дворце.

— Мы будем немы, — заверили гости.

Двоюродная сестра Лелара выглядела существенно моложе Каруана, не старше двадцати пяти лет. Кожа и у сестры, и у брата была смугловатой, но довольно светлой. Каруан отличался полнотой и царственной осанкой, а длинноволосая Лелара — гибкостью и стройностью. Оба, и госпожа Монелен, и господин Виларон, выглядели аристократами до мозга костей.

Искушенные в правилах гостеприимства Каруан и Лелара лично устроили ознакомительную экскурсию по Виларонону для «невесты риогера» и ее провожатых. За внутренней дверью, противоположной входной, вилась лестница с перилами, разукрашенными живыми растениями. Каждый этаж замка утопал в зеленых насаждениях, и воздух радовал свежестью и чистотой. Мозаичные картины раскрывали историю пирамиды и рода Глаза арионеба. И Алине, и Виктору, и Михаилу предоставили находящиеся рядом, красиво убранные гостевые апартаменты на третьем этаже. Ненадолго расставшись с гостями, хозяева пожелали им приятного отдыха, пообещали снабдить новой одеждой взамен пропавшей, и пригласили разделить с ними трапезу в послеполуденные часы.

К вечеру Алина с удовольствием облачилась в принесенные ей одежды и обувь. Тисанки, как и ринийки, носили в качестве белья длинные прямые платья — тоны. На тоны надевались нижние и верхние платья или комбинированные комплекты. Одежда была приталенной и подчеркивала формы тела. Непременным завершающим атрибутом женской и мужской моды являлся удлиненный жилет без рукавов — пэт. Погода стояла теплая, и пэт был довольно тонким. Плетеные туфли тины крепились к ногам при помощи сетки ремешков. Служанки высоко закололи и украсили живыми цветами волосы Алины. Завершив сборы, девушка торжественно приняла Михаила и Виктора, тоже нарядившихся в бархатистые пэты ярких расцветок. Обменявшись шутками, молодые люди в приподнятом настроении отправились в уютный зал на втором этаже. Там, у огромного окна в пестрый сад с облетающей листвой, их встретили Каруан и Лелара, в великолепных синих нарядах, поражающих искусным шитьем. Низкое декольте молодой вдовы почти открывало грудь, а широкие рукава ее верхнего одеяния подметали блестящие плиты пола. Набеленное лицо тисанки напоминало маску, а из-за высокой прически ее лебединая шея казалась еще длинней. Владелец замка, в черной бархатистой куртке, широких штанах и сапожках, небрежно поигрывал тяжеловесным медальоном с изображением выпученного и налитого кровью звериного глаза, эмблемы своего рода.

Стол заменяло экзотическое животное наподобие черепахи, втянувшей ноги и голову под плоский панцирь, на поверхности которого располагалась обильное угощение в прозрачной посуде. Сидеть предлагалось на существах вириелах, похожих на ринийских миолитов, но более подвижных и способных немного изменять форму. Своеобразное пиршественное место окружала еще одна партия глиняных статуй, изображающих занятия состоятельного господина: скакуна, меч, дудочку, перо, письменную дощечку и девушку в откровенном наряде. Повсюду: на усыпанном свежесрезанными листьями полу, на изваяниях, на столе — сидело, лежало, зевало и потягивалось множество зверьков, похожих на кошек. Грациозные, как и Лелара, эти животные различались между собой по длине шерсти и окрасу. Но все они обладали кисточками на ушках, пушистыми беличьими хвостами для перелета с места на место и остренькими клыками. Самый красивый зверек, белоснежно белый, с невинными синими глазками гордо восседал на плече Виларона и время от времени слюнявил его ухо. Алина выразила восхищение:

— Каруан, эти зверюшки, кажется, очень любят Вас! Как они называются?

— О, это великолепнейшие веты, моя слабость, — расцвел тисанец. — Уже забыл, когда начал разводить их. Этот милейший белячок по имени У — лучший представитель северно-тисанской породы. Он из тех самых мест, где находится мое родовое гнездо.

Домашний любимец, восседающий на плече у хозяина, важно кивнул мохнатой головой.

Хозяева и гости расположились за столом в следующем порядке: Алина рядом с Виктором, Лелара рядом с Михаилом и Каруан во главе стола. Как только трапезничающие заняли места, рядом на стене отодвинулась занавеска и открылась небольшая арка, где музыкант с нимовилом принялся наигрывать мелодичный ринийский мотив. Грустная песня навевала печаль о несчастливом окончании морского путешествия. Пенящееся в фигурных бокалах крепкое и сладкое тисанское вино амиен, аналог ринийского тера, наоборот, веселило сердца.

Всевозможные кушанья, мастерски приготовленные из морепродуктов, так и просились в рот. Первый тост был поднят за Тиомара Арвинор. Каруан объявил:

— Я искренне желаю, чтобы мой друг был сейчас жив! Я направил на поиски еще людей. Они попытаются найти благородного Тиомара. Если все они потерпят неудачу, и я не увижу своего дорогого друга в течение года с этого дня, то снова приеду сюда и проведу погребальный обряд у мыса Гион-Нир.

— Весьма благородно! Если печальный обряд состоится, позвольте мне присоединиться к Вам, господин Виларон, — поддержал Михаил.

Одна из посудин на столе оказалась предназначена для вета-любимца, красавца У. Поев из своей тарелки, любимец хозяина принялся покушаться на соседскую посуду, и Виларон с сестрой с умилением делились с ним. Алина и Виктор деликатно отодвигали наглую усатую мордашку. Наконец, рассерженный вет положил в тарелку «госпожи Арвинор» пушистый хвост.

Между первой и второй частью ужина состоялся небольшой отдых. Алина спела, как обычно делала для новых и старых друзей. На этот раз у нее была такая песня:

— Их кров остался в отчем доме,

Где ветры рвутся из щелей,

Века иные камень помнит,

Не ходят люди без плащей.

Подобна ветхому жилищу,

Где в закоулках душит страх,

Природой поданная пища,

Что здесь готовят на кострах.

Друзья, скажите, не скрывая,

Меня за дерзости простив,

Как Вы сумели, изнывая,

Огонь души своей спасти?

Возобновив трапезу, уже присмотревшиеся друг к другу Каруан и Алина завели оживленную беседу то на ринийском, то на тисанском языках. Каждый старался получить от собеседника как можно больше полезной информации.

— О, прекрасная госпожа Вирина, как поживает мой брат Дорет Рэгини?

— Дорет — Ваш брат?!

— Двоюродный, как и Лелара. Мы крайне редко встречаемся, но между нами нет вражды. Одна известная предсказательница однажды сказала мне одну удивительную вещь: наступит день, когда я стану почти Рэгини. Вот что это значит? Пока не знаю.

— Ах, Каруан, не надо, не становитесь Рэгини! К сожалению, Дорет постоянно выступает против семьи Тонели, и лучше я помолчу о нем. Будьте столь добры, расскажите о моем женихе, риогере Моэноле, и тисанском дворе.

— Ох! Полагаю, Моэнол понравится Вам. А двор в столице, в Моадире — не знаю. Роскоши у нас меньше, чем при дворе Ловина. Тисанцев не очень много, итерцев — полно.

— Их хватает везде… По-моему, даже итерская религия требует, чтобы итерцы расселялись по всему свету и помогали друг другу. Их верховный бог — всеведущая змея.

— Бр-р! У нас в Моадире их слишком много. Прямо же чересчур! Их очень любит наш риогер. В нем самом есть толика итерской крови. Тиомар, несомненно, рассказывал Вам о том, что Моэнол провел в заточении целых четыре года?

— Д-да. Но буду рада, если Вы поведаете мне об этом еще раз.

— Державный отец Моэнола, славный Гериэт, пал жертвой заговора враждебной родни. Моэнола и его младшую сестру Гемолу заточили в отдаленном монастыре. Там верховодили итерец Роотеб Шаллон и монашек-коинол Соалин Синагар. Они подружились с пленниками, давали им разные послабления и защищали их. Прилипли к ним, как смола. Прошло четыре года, и для Моэнола и Гемолы пришло избавление. Мы с друзьями свергли самозванца с чужого трона. Мне помогали Тиомар Арвинор, Хвост арионеба, и Жуэрад Карилан, Лапа арионеба. Мы втроем нагрянули в монастырь, забрали оттуда наследника с сестрой и посадили Моэнола на трон! Он стал нашим господином и вознаградил нас. Я получил звание старшего соинола и руку сестры правителя-риогера Гемолы. Жуэрад был назначен военачальником-меигеросом Тисаны. Но вместе с нами Моэнол привлек к трону и Синагара с Шаллоном. Теперь бывший простой коинол Синагар — первосвященник-коинилос Тисаны и Ухо арионеба. А простой меигер Шаллон — хранитель Тисаны и Зуб арионеба. Мои отношения с этими итерцами, к сожалению, не сложились. Вы видите, Вирина, я откровенен с Вами! Я подозреваю, что Синагар и Шаллон обманывают нашего господина, причем во многом. Например, они организовали свирепую систему казней. Для нее они используют имя чудовищ арионебов, что живут в Моадирском лесу. Итерцы утверждают, что ящеры-арионебы — земные воплощения бога Рионеба. Уж и справедливы эти чудовища, и мудры. Для тисанцев мол они лучшие судьи! Под эту песню многих жителей забирают с улиц и из домов и отвозят якобы на суд к арионебам. Оттуда никто не возвращается. Имущество казненных идет в казну, но частично достается и Синагару с Шаллоном. Мне не верится, чтобы арионебы засудили такое количество мирных людей! Но Моэнол уверен в обратном, увы!

— У Вас не лучше, чем в Ринии, — посочувствовала девушка.

Так как хозяйский любимец вет У плотно уселся задом в ее тарелку, она решительно взяла его за шкирку и стащила со стола.

Виларон огорчился:

— О, Вирина, Вы жестоки к бедному зверю! Миленький У, иди ко мне! Так, мой дорогой! Вирина, извольте, взгляните же на него, как он хорош! Нет, Вы не смотрите. Соскучились! Пора развлечь Вас. Хотели бы Вы устроить перерыв, чтобы пойти с Леларой и посмотреть на одно из пяти великих чудес Тисаны? Да-да! Великое чудо находится как раз в этом замке! Пока Вы любуетесь им, я покормлю своего красавчика У, с помощью Витеора и Михаила. О, мой милашка, он готов еще немного поесть…

— Боюсь, Каруан, он почти готов лопнуть. Дабы не смотреть, как это случится, охотно пройдусь, — согласилась «госпожа Арвинор».

Перед тем, как встать из-за стола, помалкивавшая и осушавшая кубок за кубком Лелара потянулась за очередной порцией хмельного амиена. Каруан холодно отчеканил:

— Лелара, с тебя довольно!

— Ну, Каруан… Ну, еще немного, — просительно протянула та.

— Не надо, Лелара!!

— Один глоток…

— Я сказал: нет!!!

— Хорошо же! Не гневайся.

Страдальчески облизнув тонкие накрашенные губы, молодая женщина медленно поднялась с вириела, поманила гостью за собой и, сильно покачивая бедрами, продефилировала к двери. Немного смущенная последней сценой, девушка двинулась за госпожой Монелен.

Покинув трапезный зал, Лелара хрипловато окликнула одного из охранников у двери и приказала следовать за нею и Алиной и охранять их. В противоположность ринийским замкам, приморский дом Каруана имел довольно сложное строение. Добравшись по закоулкам до лестницы, женщины спустились на первый этаж и по приглашению сестры хозяина вошли в нарядный покой.

— Это Комната маски, — сообщила госпожа Монелен, приказав охраннику остаться снаружи и заперев дверь на засов.

На стене комнаты напротив двери красовался большой бронзовый барельеф в виде маски, изображающей лицо очень красивой женщины, без сомнения, риамиды. Алина повернулась к Леларе, чтобы спросить, правильно ли она понимает, что эта маска и есть главная диковина замка, но так и осталась с открытым ртом. Остановившись посреди комнаты, изысканная госпожа Монелен судорожно задрала юбку, оторвала от ноги привязанную к ней объемную серебристую фляжку в форме сердечка и припала к горлышку с такой жадностью, словно не пила несколько дней. Поначалу тисанка захлебывалась и задыхалась, потом удовлетворилась и сбавила темп и, в конце концов, оторвалась от сосуда и с размаху села на подвернувшийся вириел. Руки Лелары потерли виски, и под стертыми белилами показались синие пятна. Увидев, что голова тисанки начала клониться на грудь, а корпус — крениться в сторону, Алина выхватила подходящее лекарство из поясного мешочка, но ее спутница уже ожила. Спина госпожи Монелен выпрямилась, фляжка была возвращена под юбку, одежда и прическа — приведены в порядок.

Возбужденно заблестев миндалевидными глазами, тисанка заискивающе улыбнулась:

— Простите, госпожа Вирина! Вы ведь не расскажете Каруану, что я попользовалась этим славным сердечком тут, в Комнате маски?

— Если желаете, нет, не расскажу. Хотя, по-моему, не стоило бы скрывать состояние от вашего брата…

— Это необходимо. Иначе он разворчится. Мне было просто необходимо промочить глотку. Иначе меня бы просто разорвало, понятно вам?

— Понятней некуда.

— Кстати говоря, амиен очень полезен.

— Заметно, Лелара.

— Возьмете глоточек?

— Нет! Давно дружите с амиеном?

— Целый век! Ох, если бы Рионеб подарил мне деток, все было бы по-другому…

— А если не подарил, паршивец, то надо упиться до белых чертей?!

— Да ладно вам, госпожа Вирина! Вот побудете замужем за господином-то Воломором, сами, наверное… Ну уж, его покойная жена Тезара, вливала в глотку не меньше меня…

— Лелара, будьте так добры, скажите, почему вы так говорите о Тезаре. От чего она умерла? Я пытаюсь понять, что за человек мой жених. Он довел до смерти свою супругу?!

Конец ознакомительного фрагмента.