На далекой звезде. Часть 1

Ольга Ведилова, 2021

Все живут в поисках любви. Можно ли поймать эту чудесную птицу счастья, особенно если ты в чужих краях? Тут нельзя без удачи. И пригодится терпение. Где ты, счастье? Едва помыслишь о любви, Так виршей множество готово. И, пробудив огонь в крови, Любовь чарует в каждом слове.

Вступление.

Где-то далеко есть планета О (О-111…) или Далекая звезда, и она пригодна для жизни. Там живут обычные люди, только большинству из них приходится труднее, чем на Земле. В третьем тысячелетии земляне открыли планету О, и ее местным жителям пришлось встретиться с первыми экспедициями с другой планеты. Как для народа О, так и для гостей из космоса оказалось удивительным увидеть себе подобных в необычном окружении иного мира. Было непросто сделать шаг навстречу друг другу. В конце концов, это удалось совершить, а начиналось все так…

Бледное солнце планеты О в рваной облачной шали уныло смотрело вниз на неширокую просеку между двумя массивами леса. Потемневшие и потерявшие листву деревья тесно переплелись ветвями и почти везде высились плотной стеной. Свободна от них была только пересекающая просеку и исчезающая в обеих частях леса темная дорога. В стороне от последней, посередине просеки поднимался незамысловатый, но добротный деревянный дом, окруженный забором с земляной насыпью. У распахнутых ворот стоял, опираясь на сучковатую палку, хозяин дома риниец Мит Роакр, рослый крепкий моложавый старик с крупным носом и блестящими черными глазами. Холодный пронизывающий ветер развевал длинные седые волосы, усы, бороду и теплую накидку старого ринийца. Около его ног — живой в сапоге и деревянного протеза — и палки, на которую опирался Мит, вертелся рыжий двухвостый зверек, похожий на мелкую лисичку. Вполголоса беседуя с питомцем и прищурив глаза, старик по-хозяйски осматривал окружающую чащу. В это время из нее быстрым шагом выехали двое мужчин и женщина на шестиногих скакунах.

Досадливо пробормотав ругательство и стукнув посохом, как рассерженный хозяин леса, Мит сладил с собой, постарался придать обветренному лицу добродушное выражение и поприветствовал остановившихся подле него всадников по обычаю своей родины Ринии: прижал заскорузлые пальцы рук к кустистым дугам выцветших бровей. Спешившиеся спутники отбросили прикрывающие их головы капюшоны и в качестве ответа на приветствие приложили ладони к глазам. Пристально разглядывая приезжих, Мит хрипло проговорил на звучном ринийском языке:

— Слава Ринии! С благополучным прибытием из далеких земель, господин Димир!

— Благодарю, Мит! Спасибо за согласие принять нас, — ответил старший из приезжих, мужчина средних лет, невысокого роста, приятный на вид.

— А дочка-то Ваша, Алия, все цветет… Кто это еще с Вами?

Димир замешкался с ответом, и Алия, высокая и стройная девушка с изящным точеным носиком, озорными голубыми глазами и светлыми волосами, привольно и мягко спадающими на плечи, прощебетала на ринийском языке:

— Уважаемый господин Мит, познакомьтесь! Это мой двоюродный брат Виктор.

— Витер, — задумчиво переделал на ринийский лад старик.

Высокий симпатичный светлоглазый и русоволосый мужчина лет двадцати пяти, представленный как племянник Димира, вежливо склонил голову:

— Долгих Вам лет, хозяин!

— Добра же и Вам! Ну что же, гости, ступайте-ка на мой двор и ведите тиролов, — пригласил Мит.

Тиролами назывались местные животные, на которых приехали чужестранцы. Тирол обладал широким крупом лошади, головой антилопы и безволосым хвостом и отличался быстроходностью и выносливостью.

Димир сразу последовал приглашению и с готовностью двинулся за одноногим Митом, но Алия заупрямилась:

— Отец, я давно не была в этих сказочных местах, а Витер и вовсе никогда не был здесь. Можно мы погуляем немного?

— Будьте осторожны, милочка, — заботливо предупредил Димир.

— Конечно, дорогой отец, — потупилась та.

Мита передернуло от ужимок прибывшей девицы. Он с неприязнью подумал: «Подлая змея». К нему пришла также мысль, что он мог бы немедленно покончить с непрошенной гостьей. Стоило только взять нож для разделки туш… Нет, чужаков было слишком много… Кроме того, происходящее на дворе не совпадало с заветным видением. Мит часто видел один и тот же любимый сон: он и эта девица, его последний оставшийся в живых и пока недоступный враг, оказываются одни в его жилище, ночью, Ночью искупления. Девица сидит в доме, а он, Мит, стоит на дворе и смотрит на небо. Тут светлая луна Аттия замирает прямо над его домом, и с небес раздается волшебный призыв: «Пора». Тогда он, Мит, возвращается в дом и вонзает свой клинок прямо в ту, что беспечно отдыхает там. «Это обязательно случится. Однажды мы останемся одни, и я отомщу тебе за твой страшный грех! Не может быть, чтобы судьба решила иначе!» — твердо сказал себе лесник и, припадая на одну ногу, зашагал к дому, куда пошел и Димир, не догадывающийся о чужих скверных мыслях.

Лонер.

Итак, хмурым холодным раннезимним днем состоялась встреча путешественников по фамилии Эрини и лесника Мита Роакра из страны Ринии с планеты О. Отец семейства Димир Эрини и Мит ушли в лесной теремок, а дочка Димира Алия и его племянник Витер остались наедине. Алия и Витер, на самом деле, Алина и Виктор, посмотрели друг и на друга и дружно рассмеялись, стараясь, чтобы удаляющийся Мит не услышал их. Земляне Димир, или Владимир, и «его дочь» девушка Алина вот уже третий год жили на планете О, преимущественно в стране Ринии. Они работали в составе научно-исследовательской экспедиции. Виктор недавно присоединился к ним.

Основным месторасположением Владимира м его молодых помощников на О являлась ринийская база землян. Трое людей временно оставили ее для поездки в столицу — город Риним, куда и добирались через лесной дом Мита. Владимир и Виктор, сотрудники Биологического департамента Галактической академии, направлялись в Риним для планового изучения разных форм жизни на планете О. Алина, восемнадцатилетняя практикантка той же Академии по специальности галактическая адаптация, история и языки, помогала коллегам. По окончанию практики ей требовалось представить итоговую работу. Изначально девушка была искренне увлечена описанием новой планеты, но со временем появились другие интересы. При общении с местными жителями, ринийцами, все трое путешественников обычно выдавали себя за одну семью, прибывшую издалека. Соблюдая обычную осторожность и держа свои замыслы в тайне, исследователи не испытывали сильного страха и искренне намеревались плодотворно потрудиться в новых краях.

Алина и Виктор, давно знакомые по Академии, симпатизировали друг другу. Одобрительно глядя на девушку, ее товарищ шепнул:

— Знаешь, мнимая сестренка Аля, тебе здорово удается роль благородной аборигенки Ринии… По крайней мере, лучше, чем Володе.

— Как же иначе! Потому я и приставлена помогать вам. Но ты все же постарайся войти в роль знатного господина и моего достойного брата, — голубые глаза Алины искрились смехом. — Сударь, не желаете поскорее осмотреть здешние достопримечательности? Хотя… Холодновато.

— Холод полезен, — исследователь смело направился к краю мрачноватого леса.

–

Осторожней! — девушка с оглядкой последовала за ним.

На синеватых деревьях фронтальной полосы леса красовались разноцветные причудливые наросты. Внимание Виктора сразу привлекло стоящее особняком пятиметровое деревце, усыпанное шишками, переливающимися всеми цветами радуги:

— Это не так удивительно, как факт, что здесь живут люди, но все же редкий экземпляр! Что-то похожее видел я на Дралларе.

Шагнув к дереву, молодой человек наступил на стелящуюся по земле длинную гибкую ветку необычного дерева. Алина вскрикнула:

— Назад! — но оказалось поздно.

Изогнувшись, ветка мгновенно обхватила придавивший ее сапог. Откуда ни возьмись, другое щупальце сноровисто обвило второй сапог, лишив попавшуюся жертву последней опоры. Виктор с возгласом удивления повалился на землю, и верхушка дерева наклонилась над ним. К биологу потянулся отвратительный зев с десятками тонких языков, и хищные путы сжались еще сильней. Ахнув, Алина правой рукой повернула желтый перстень кольца на левой руке. Вырвавшийся из кольца золотистый луч скользнул по щупальцам, и они обмякли. Отделавшись от повисших отростков, пленник поднялся, пробормотал благодарность и принялся отряхивать плащ.

Испуганная Алина сердито выговорила виновнику происшествия:

— Витя! Я же предупреждала тебя, что на этой планете много всего такого-этакого, с местным душком. Хорошо еще, что все окончилось нормально. Если, конечно, не считать, что твой плащ безнадежно испорчен!

Занявшись разорванным рукавом, Виктор вздохнул:

— Ну, что поделаешь! Зато выяснилось, что это растение, ценный экземпляр, отличается от Дралларского двойника. А что это за дерево?

— Эх ты, биолог! Не дерево, а хищник мосен.

–

Хорошо, что на нашей земле нет такого вида. Да, тут есть, на что посмотреть!

— Только не сегодня! Пожалуйста, теперь пойдем в дом.

— Уговорила, — согласился молодой человек.

На пути к пристанищу Мита произошла еще одна маленькая неожиданность. Из раскидистого куста прямо перед спутниками пулей вылетел зеленоватый красноглазый зверек, злобно зашипел и умчался в лес. Вздрогнув, Виктор инстинктивно повернул рычажок на своем золотистом браслете. Зверек успел скрыться, но куст растаял в воздухе, словно его выдернула невидимая рука. Разведя руками в ответ на укоряющий взгляд Алины, молодой человек вздохнул:

— Не сдержался. Такая жуткая зверюга!

— Да, нобер — страшная тварь, особенно для насекомых и мышей! Даже считается любимым воплощением бога полей.

— Кстати, не можешь еще раз просветить меня по части местных богов?

— Охотно. В этой стране, Ринии, как ты помнишь, язычество. Старший бог, отец всех богов — бог земли Рэ. Следующий по старшинству — старший сын Рэ — Тонел, бог неба. Тонела обычно изображают белой птицей с двумя парами крыльев и двумя парами ног. Четыре, восемь и девять считаются священными числами, и вместо недель здесь — девятки дней. Любой простолюдин, то есть, черная кость, может иметь четыре жены, а белая кость — восемь. Сын Тонела — солнце Зеген, покровитель мужчин. Он дарит людям здоровье и богатство. Одна из двух местных лун светлая; это супруга Тонела Аттия. Она помогает светловолосым женщинам, отвечает за любовь, верность и добрые отношения между людьми. Вторая луна с темными пятнами — Элния; она сестра Аттии и жена Зегена. Элния заботится о темноволосых женщинах и приносит удачу, талант, славу. Звезды — многочисленные дочери Аттии и Тонела. Четыре младших бога — это бог полей Нобер, бог лесов Рэгин, бог гор Санид и бог моря Мотин. Младшие боги весьма капризны и оспаривают власть старших и друг друга. Знатнейшие семьи Ринии считаются потомками богов, и их родовые имена совпадают с именами богов. Правят в этой стране правители-арейги из семьи Тонели — потомки бога неба. Знать, как и боги, тоже постоянно враждует между собой. Почти ни одному правителю, кроме пары-тройки самых известных, не удавалось надолго установить мир. Дапее. Есть еще воплощение зла, Орет…

— Хватит, помилосердствуй! — взмолился слушатель. — Я уже забыл, с чего начиналось и кто старший бог.

— Запоминай! Мне не лицу слыть сестрой невежды. Да, совсем забыла: в доме Мита поменьше ешь и пей только из собственной фляги. Вроде бы Мит благоволит к нам, и все же мы мало знаем его.

— Ага! Ты тоже боишься чего-то!

Перебрасываясь беспечными шутками, друзья добрались до частокола, укрепленного снаружи и изнутри земляной насыпью, прошли через ворота и заперли их за собой на засов.

На земляном дворе Мита стояла тишина, нарушаемая только посвистыванием тиролов из сарая. Сарай лепился к жилому дому, представляющему собой просторный одноэтажный сруб. Жилище старика состояло из одной довольно аккуратной комнаты с дырой в качестве окна, побеленными стенами и потолком. Правую часть помещения отгораживала занавеска из шкуры; центр занимал массивный деревянный стол без скатерти. Поблизости от стола дымила небольшая жаровня в виде металлического ящика на подставке, заполненного горящими черными камнями. У стен располагалась пара вместительных резных сундуков, на одном из которых высыхал плащ. Получив разрешение, молодые люди воспользовались вторым сундуком для просушки плащей. Виктор остался в суконном костюме и кожаных сапогах на местный лад, а Алина — в сером платье, простом на вид, но сшитом с большим искусством и подчеркивающем ее изящную фигуру. Вымыв руки в чаше с водой, молодые люди с удовольствием подошли к столу. На деревянных подносах были разложены хлеб и мясо, издающее приятный аромат.

Сидящий за столом рядом с Владимиром Мит ткнул скрюченным пальцем в две массивные деревянные чаши:

— Садитесь, чего стоите! Ешьте мясо и пейте сок дерева рел. Нынче он такой сладкий, что от него хочется петь! Кстати, споете ли мне сегодня, госпожа Алия? Помнится, знаете отличную песенку про злобного господина…

Не возразив, Алина сняла со стены простонародный вариант инструмента нимовил и спела приятным и мелодичным голоском собственный вариант старой ринийской песни:

Внимай словам, и стар, и млад!

Мы жили здесь давно,

И прославлять был каждый рад

Родных, друзей, вино.

Но вот нагрянул к нам злой враг,

Проник в селенья он.

Теперь везде наш спутник страх,

Врагу ж все нипочем.

Враг башни выстроил себе,

Темно от стен и пик.

Живем в покорности судьбе,

И каждый уж привык.

Враг натравил своих бойцов

На мирные дома.

Убийцам всем и стол, и кров,

Нам жалкая сума!

Жесток и жаден он, злодей.

Рыдает вся страна.

Он точно худший из людей,

Но с ним моя жена.

Умолкни, песня, хватит ждать,

Урочный близок час!

Ножи с собой, поднимем рать!

Эх, отомстим за нас!

Закончив песню при одобрении хозяина дома, исполнительница отложила инструмент и опустилась на сиденье в форме округлого камня. Вместо стула использовалось существо миолит. Такие объекты являлись живыми, но почти всегда неподвижными, безвредными для людей, теплыми и способными незначительно изменять форму. Ввиду их распространенности, миолиты широко применялись как в богатых, так и в бедных домах. Расположившись удобнее, Алина подманила домашнюю лисичку и предложила ей кусочки хлеба и мяса с подноса перед собой, чтобы проверить, станет ли есть зверек. Это означало, что нет отравы. Лисичка ела с удовольствием, и девушка осторожно положила кусочек хлеба в рот.

Поняв, что увлеченные беседой Мит и Димир не слышали их с Виктором криков у леса, Алина не стала заводить разговор о мосене и коснулась другой темы:

— Господин Мит, мы с Вами не виделись целый год, после того, как нам с отцом пришлось спешно покинуть Риним. Расскажите же и нам с Витером, как Вы поживаете в лесу.

— Не жалуюсь, госпожа… В лесу привольно и спокойно, не то, что в мире людей.

— Простите, Мит, а этот Ваш зверек тот же самый, кого мы с отцом видели в прошлый раз?

–

Нет, она новая. Двухвостка Рея.

— Не одиноко Вам здесь? — поинтересовался Виктор.

— Мне? Нет, благодарю за заботу, господин… Недавно здесь был мой брат таменит. Он служит в главном храме, в Зегеоне. Сюда приезжают и другие, привозят все, что нужно. Было бы хорошо, если бы вы остались до утра. Я бы, может быть, успел…

— Что успели, Мит?

— Так, пустое! Не выйдет из этого ничего. За вами приедут уже сегодня.

— Послушайте, Мит, Вам случайно не сказали, кто именно заберет нас в Риним? — осведомился Владимир, отпив из фляги.

— Что там говорить, это будет Лонер Тонели! — откликнулся старик.

Притворившись, что она занята игрой с лисичкой Реей, Алина с притворным равнодушием выразила сомнение:

— Вы уверены в этом, Мит? Вряд ли господин Тонели приедет сюда. Кто-то сказал мне, что господин Лонер где-то далеко на побережье, выполняет задание то ли его брата правителя Ринии, то ли дяди, главы Союза зегенитов.

Мит не отвечал, и девушка мельком взглянула на него и невольно вздрогнула: старик раздувал нос и буравил ее недовольным взглядом.

— Проклятый Орет! — буркнул Роакр. — Вы знаете лучше меня, благородная госпожа, что Лонер побросает все поручения и обязательно приедет сюда. Кубарем примчится! Мой дорогой Лонер, кому он отдал свое сердце?!

Ведь ты, девчонка не любишь, бросаешь и обманываешь его! Это твой самый страшный грех, и ты когда-нибудь поплатишься за него!

— Ничего подобного, — пробормотала девушка и отвернулась, а старик сердито дернул косматой головой.

Навострив острые ушки, сытая лисичка выскочила из незапертой двери дома, и во дворе раздался ее заливистый тявкающий лай. Вскоре поблизости послышались воющий звук рога, топот множества копыт и громкие призывы открыть ворота.

— Лонер, мой драгоценный сынок! — просияв, Одноногий Мит отшвырнул кусок мяса, который грыз, рывком встал на ноги и, стуча протезом и посохом, заторопился к двери.

Сглаживая возникшую в последние минуты неловкость, Владимир с готовностью последовал за ним, а молодые люди остались на местах.

Нахмурившийся Виктор перешел на родной язык:

— Послушай, Алька, мне что-то не понравилось то, что сболтнул этот старикан. Нам точно нужно ехать в этот убогий городишко, кажется, он называется Риним?

Алина повернулась к Виктору и посмотрела на него новым холодным взглядом:

— Еще с утра ты был полностью за то, чтобы обосноваться в столице Ринии, как требует наш проект.

— Ну, погоди. Если там, в Риниме, лаборатория по Н-классу местных существ, нам с Володей нужно жить там. А твой экскурс про анализ местного фольклора можно спокойно написать где угодно. Зачем портишь хороший хлеб?

Не отвечая, Алина кромсала пальцами хлебную лепешку, пока от нее осталась лишь горстка крошек на столе. Нервно очистив руки, девушка тихо сказала:

— Да бог с ним, с хлебом, Витя. Новые места, новые открытия — это наша общая работа. Нам пора…

Молодой человек вздохнул, и собеседники вместе вышли наружу.

Двор Мита разительно переменился: в бледных солнечных лучах тускло поблескивали панцири и шлемы нескольких ринийских воинов, настоящих богатырей. Даже среди этих молодцов выделялся рослый молодой мужчина в небольшом золотистом венце и расшитом белыми птицами жемчужно-сером плаще, учтиво беседующий с Одноногим Митом и приезжим Владимиром. Этот риниец выглядел старше Алины, примерно ровесником Виктора. Красивая одежда, сдержанные манеры и прямая осанка главы прибывших людей говорила об его высоком положении. Главными украшениями знатного ринийца являлись обаятельная улыбка и великолепные волосы. Они темными волнами поднимались над высоким лбом, были острижены с боков для удобства и спадали на сильную шею и спину ниже плеч. Лицо у ринийского господина было светлое, с выдающимися скулами, крупными чертами и упрямым подбородком. Внимательный взгляд черных глаз оторвался от Мита и Владимира и обратился к Алине. Сдержанное выражение ринийца сменилось нескрываемой радостью. Собеседник Роакра поднес руки к глазам в жесте приветствия, наспех повторенном девушкой, поторопившейся скрыть ответно полыхнувшие щеки.

Виктор шепотом спросил Алину:

— Что, старик не ошибся?

— Нет, — выдохнула девушка. — Этот человек в плаще с птицами — Лонер Тонели, младший брат правителя-арейга Ринии. Он состоит в Союзе зегенитов, монашеской организации, наподобие ордена, является воспитанником и помощником главы союза. Его родители умерли. Его старший брат — правитель Ринии и глава рода. Его средний брат — монах, как и сам Лонер, настоятель старейшего ринийского монастыря. Разница только та, что Лонер — в ордене с военным уклоном. Год назад мы с Володей познакомились с ним и даже поработали пару месяцев в самом его доме. Лонер знает, что мы иноземцы, но помогает нам и выдает нас за свою

родню.

–

Понятно. Странно, что Мит на короткой ноге с ним.

— Ой, как я поняла, Мит некогда был управляющим в доме бывшего правителя, отца Лонера, и воспитателем Лонера, и они крепко привязались друг к другу, — это было последнее, что девушка успела сказать молодому человеку наедине.

Переключив Мита на одного из воинов, Лонер подошел к Виктору и Алине. Темные глаза Тонели блестели ярче, чем золотистое ожерелье на его шее и два массивных браслета — символы семьи правителей — на руках. Лонер обратился первым и благосклонно:

— Добро Вам, благородная Алия! Я рад снова увидеть Вас.

— Я тоже, благородный Лонер, — девушка потупила глаза.

— Мне сказали, что молодой господин — Ваш родственник.

— Вы правы. Разрешите представить моего двоюродного брата господина Витера Эрини. Витер, перед Вами благородный господин Лонер Ковид Нолен Тонели, младший брат досточтимого правителя славной Ринии.

Неторопливо обменявшись подобающими любезностями с Виктором, Лонер заметил:

— Вы, господа Эрини, оба выглядите утомленными, видимо, преодолели трудный путь.

— Мы находили отдушину в обществе друг друга, — вызывающе заметил Виктор.

Риниец снисходительно улыбнулся:

— Я готов присоединиться к Вашему благородному обществу. Господа Эрини, мы отправляемся в Риним прямо сейчас.

— Да-да. Витер, будь добр, сходи за плащами, только знаешь, почисть их еще раз, — из уважения к третьему собеседнику по-ринийски попросила «брата» Алина, но Лонер остановил его:

— Вам незачем трудиться. Мы привезли новые плащи для вас.

— Плащи для моих родичей, — Тонели сделал повелительный жест одному из приближенных.

К собеседникам подошел немолодой панцирник, бережно держа на вытянутых руках накидки. Этот риниец едва доставал до плеча господину, но был крепок, подвижен и, очевидно, закален в боях. Из-под облегающего голову шлема, увенчанного фигуркой четырехногой и четырехкрылой птицы, символа правящей семьи, выбивались редкие завитки седых волос. Добродушное лицо воина светилось восхищением, и девушка тепло улыбнулась в ответ:

— Как Ваши дела, Сен?

— Сен Каве в порядке и рад видеть Вас, светлая госпожа, в добром здравии! — кончик носа ринийца поехал вверх, придав его голубоглазому лицу задорно-детское выражение.

Забрав у подданного один из плащей, Тонели набросил его на плечи Алине, и окружающие залюбовались ею. Белоснежная материя водопадом окутала тонкий стан девушки, а длинный серебристый мех прикрыл перламутровые щеки.

–

Мех палина! — защебетала госпожа Эрини. — Ах, откуда? Кто добыл его для меня?

— Я, но это подарок господина Лонера, — отрапортовал Сен.

Девушка одарила благодарностями обоих. Владимир отказался от плаща, а Виктор с удовольствием заменил грязный плащ чистым и стал приветливее смотреть на новоиспеченную ринийскую «родню».

— За воротами — экипаж, — объявил Лонер. — Но Димир уже сказал, что предпочел бы прогулку верхом. Что же, у Вас есть тиролы. Кстати, с нами Ваша тирея, госпожа Алия. Так что если Вы желаете…

— Моя Ити?! — недослушав, девушка выпорхнула за пределы земляного двора.

Вылетев из калитки, Алина замерла, смущенная видом двух десятков панцирников-конолов, коротающих время подле своих скакунов. Воины лениво наблюдали за тем, как один из них подкрашивал кисточкой белую птицу, нарисованную на лбу у другого. Отдав честь поклоном, латники принялись разглядывать госпожу с простодушным любопытством. Только один из воинов наблюдал за Алиной без интереса и симпатии. Он являлся самым красивым из всех, молодой ровесник Лонера, сероглазый атлет с длинными прямыми волосами пепельного цвета, стекающими на могучие плечи. Лицо воина было тонким, но маловыразительным, и откровенно безжалостно смотрели его серые глаза. Этот риниец загораживал молочно-белую тирею, несмотря на долгую разлуку, узнавшую девушку и потянувшуюся к ней. Набравшись смелости, Алина подошла к молодому воину и твердо произнесла:

— Приветствую, господин Зорен Каве… Пожалуйста, отойдите в сторону и позвольте мне подойти к моей тирее.

— Рогатый бог!

Пробормотав эти два слова, панцирник отступил к дожидающемуся в стороне экипажу, засунул в рот кончик большого пальца и принялся грызть его. Повернувшись спиной к надменному воину, девушка обняла за шею тирею, принявшуюся тихо свистеть и опустившую голову на плечо к хозяйке.

К Алине подошли Лонер и Виктор, и последний одобрил тирею:

— Породистое животное.

Тонели осведомился:

— Благородная госпожа, Вы довольны уходом за Ити?

— Вполне.

— Я помогу Вам сесть в седло?

— Да, прошу Вас…

Вогнав Алину в краску, Лонер поднял девушку на руки и усадил на Ити; Алия так и осталась сидеть со склоненной головой. Затем и сам Тонели одним движением поднялся в седло гнедого шестинога-тирола Ино, и тем самым подал знак к отъезду. К процессии присоединили тирола, на котором прибыла Алина. Сен занял место во главе отряда, и воины равномерно окружили своего господина, его гостей и подкатившийся экипаж. Пробившись между воинами к знатному ринийцу, Одноногий Мит сипло прокричал:

— Береги себя, мой Лонер! Приезжай, не забывай меня! Помни, как я учил тебя ездить на тироле, пока в тебя не вцепился со своим нудным обучением этот твой дядя-зегенитар Фериг Тонели!

— Помню и приеду! Пока, учитель Мит! — весело откликнулся Тонели, и кавалькада двинулась вперед.

Вскоре хозяин лесного домика пропал из вида, и девушка перестала думать об одиноком угрюмом старце.

Отряд двинулся быстрой рысью по лесной дороге. На ветвях возвышающихся по обе стороны великанов-деревьев мелькали разные птицы и зверьки. Ширина дороги не позволяла двигаться более четырех человек в один ряд. Алина и Виктор ехали за Лонером и Владимиром. Последний словоохотливо поинтересовался:

— Как там у Вас в Риниме, а, Лонер?

— Не сказал бы я, что все ладно. После Вашего последнего отъезда все достижения моего отца-арейга Ковида, оказались потеряны. Родовитые слуги нашей семьи опять показывают зубы: с этим не согласны, того не хотим. Вот недавно в нашем Риниме объявился наследник владений Рэгини, Шеронских лесов, некий Дорет. Этот глупец имеет глупость и наглость болтать, что раз его предок Ортев был казнен Ноленом Тонели, то

он, Дорет, посвятит жизнь мести. В Риниме сейчас не ступить без меча.

— И все же Риним, наверное, такой же чудесный город, как раньше, — вступила в разговор Алина, повысив голос, чтобы двигающиеся впереди собеседники услышали ее. — Наверное, там построили новые дома и дворцы, на улице Си торгуют чешуйчатой рийской тканью, отличными шеронскими мехами и редкими самоцветами с Ринийских гор!

— Немного выстроили в Риниме за последний год, — возразил Лонер. — В порту Ноленим недавно рухнула стена, и даже ее никак не восстановят. В Шеронских лесах идет возня. Советники-савелары Дорета Рэгини пользуются тем, что он без толку околачивается в Риниме, и рубят друг друга. После недавней засухи в районе Ринийских гор тамошние селения

почти опустели. Владельцу тех земель Зурону Саниди трудно сладить с такой бедой. Жителям Ринима и двух других приморских городов тоже приходится туго. Многие продают на центральной площади всякие мелочи и домашний скарб.

— Очень жаль! — покачал головой Владимир.

— Как ни странно, брат Ловин, арейг, считает, что все это ничего, и брат Рамир, таменитир, согласен с ним.

— А Вы? Вы лично прилагаете усилия, чтобы исправить это? — вызывающе спросила девушка.

— Мое дело — укреплять Союз зегенитов, вместе с его главой, зегенитаром, дядей Феригом. Союз создан во славу Ринии, и он еще скажет веское слово, — пообещал Тонели.

Повернув голову, Лонер задержал взгляд на Алине, и Владимир истолковал это, как желание ринийского спутника побеседовать с ней. Потеснив двигающегося бок о бок с ним латника на обочину дороги к деревьям, «отец» освободил место, чтобы «дочь» смогла проехать вперед. Алина пришпорила Ити, и вскоре тирея быстрой рысью побежала рядом с Ино, а Владимир последовал сзади. Вопреки его ожиданиям, и Алина, и Лонер замолчали. Немного спустя, Тонели обратился на малопонятном ринийском диалекте к Зорену, и девушка решилась посмотреть на Лонера. Он не являлся красавцем: черты лица у него были резкими, скулы широковатыми, подбородок — массивным. Но лицо ринийца отличалось живостью, умом и гармонией, спина держалась прямо, и от всей его фигуры веяло уверенностью и силой. Девушка тихо вздохнула, вспомнив, как он горячо обнял ее прежде, чем посадить в седло.

Отвернувшись от Зорена, Лонер обратил внимательный взгляд к Алине, и она в смущении произнесла первое, что пришло на ум, в середине фразы перейдя с ринийского языка на язык соседней страны Тисаны:

— Господин Лонер, пожалуйста, расскажите мне, как работает Ваша мануфактура по производству чешуйчатой ткани?

— Она работает бесперебойно, госпожа Алия. По-прежнему находится в деревушке Мер. Знаете, я ни разу не пожалел, что последовал Вашему совету и создал это дело. Если Вы пожелаете, мы съездим в Мер.

— Я не против. А… отчего рухнула стена в порту Ноленим?

— От ветхости, госпожа Алия. А может быть, это

гнев богов.

— Все ясно. Господин Лонер, можно ли узнать, каковы успехи Вашего лучшего друга?

— Зорен — отличный воин. Предан. Силен, умен.

— Мне показалось, что сегодня он чем-то недоволен.

— Возможно. Вчера он получил плохое письмо от своего родного деда, Зурона Саниди, с очередным отказом о приеме в родную семью. Они не нуждаются в побочном сыне покойной дочки и воспитаннике Сена Каве. Что же… Зорен продолжит жить в моем доме и служить мне. Я ценю не только славу отцов.

— Это разумно и благородно. Ваш друг — воин Вашего охранного отряда?

— И первый помощник его командира, своего приемного отца Сена. Но я хочу, чтобы он возглавил охрану Димира, Вас и Вашего брата. Подождите, Алия… — Тонели натянул поводья и настороженно прислушался, как и воины отряда.

Где-то недалеко по лесу раскатилось ужасающе громкое рычание. Ломая ветви деревьев, на дорогу перед отрядом вырвался огромный лохматый черный зверь с каким-то золотистым кругом на шее. Горбатой спиной и восемью согнутыми в коленях ногами он напоминал чудовищного паука.

— Рэгин-рибен! — в страхе закричали ринийцы.

Обнажив два частокола пластин в пасти ужасной морды, чудовище свирепо бросилось на людей. По команде Сена:

— К бою! — мимо Алины и Лонера навстречу зверю промчались всадники с натянутыми луками и копьями наперевес.

Растерявшаяся девушка постаралась удержать испуганную Ити, но всаднице не хватило сил справиться с животным. В эту тяжелую минуту крепкая рука Тонели перехватила поводья и усмирила брыкающуюся тирею. К Алине и Лонеру вплотную подъехали Владимир и Виктор. Собравшуюся в группу знать молча обступили четверо панцирников, не участвующих в битве, и один из них высоко поднял металлический шест, увенчанный гербом Лонера Тонели — летящей белой птицей тонелом с широко раскинутыми крыльями.

— Помочь?! — тревожно спросил Лонера Владимир.

— Нет! Будете спасать себя, если ваши жизни будут в опасности, — хладнокровно изрек Тонели. — Пока конолы выполняют долг.

— Да уж, — досадливо пробормотал Виктор на родном языке.

По лицу ринийца скользнула тень, показывающая, что он не упустил осуждение. Все спутники принялись следить за разворачивающимся сражением.

Преградив рибену дорогу и вынудив его остановиться, верховые латники осыпали зверя дождем из копий и стрел. У чудовища были распухшее тело и отвратительная морда: ввалившийся нос, огромная клыкастая пасть, безумно выкаченные глаза. Застрявшие в прочной шерсти копья и стрелы не причинили заметного вреда. Разъярившись, рибен вздыбился на задних лапах, грозно воздвигшись над всадниками. Мощный рывок зверя — и два тирола с воинами на левом фланге рухнули на землю под ним. Под душераздирающие крики раненых Сен безуспешно пытался усилить пострадавший фланг. Рвавшийся вперед рибен поверг наземь еще двух всадников перед ним. Протянув руку, Лонер коротко приказал телохранителю:

— Копье!

Воин немедленно передал Тонели одно из имеющихся у него двух копий.

— Нет, Лонер! Только не ты… Не Вы… — невольно вырвалось у Алины.

–

Так нужно! — строго поглядев на девушку, риниец отвернулся и проехал вперед.

Лонер приготовился к сражению, но чудовищу еще предстоял неблизкий путь, чтобы добраться до Тонели. Приподнявшись в стременах, воин в крылатом шлеме — Зорен — громогласно прокричал:

— Окружить рибена! Целься в шею под желтым кольцом!

Молодой Каве не являлся командиром, но его приказ грянул так четко и твердо, что был беспрекословно выполнен отрядом. Панцирники сомкнули кольцо вокруг зверя. Сам Зорен очутился на позиции перед врагом с копьем в руках. Стрелы и удары мечей посыпались на рибена не только спереди, но и с боков, и сзади. Он стал похож на гигантского ежа. Получив очередную болезненную рану, хищник страшно взревел, запрокинув голову. При этом у него на шее под складкой кожи желтого цвета открылась розовая полоска незащищенной кожи, и в нее в тот же миг вонзилось мощно брошенное метким Зореном копье. Поняв важность минуты, все бойцы и свидетели боя застыли на месте. Из шеи рибена ударил черный фонтан, и жуткий предсмертный вопль потряс Ринимский лес. Страшилище принялось оседать на дорогу, а торжествующий отряд ринулся добивать его.

Вернув не понадобившееся копье телохранителю, Лонер подъехал к отряду:

— Честь и хвала храбрым конолам! Сен, Зорен, немедленно приготовьтесь к отъезду! Заберите раненых, убитых! Отрезать хвост рибена!

Командный голос Тонели оторвал ринийцев от терзания туши, и они принялись выполнять указания. Отрезав хвост рибена, разгоряченный битвой Сен тщательно обмотал зловонную полоску кожи вокруг руки. Оставшиеся в живых латники принялись торопливо привязывать раненых и убитых к тиролам.

— Почему все так спешат уехать, когда самое время передохнуть? — удивленно спросил Алину Виктор.

— Насколько я помню, ринийцы стараются не оставаться рядом с рибенами, потому что верят, что из них может выскочить злобный дух, — пояснила та.

Примкнув к господам Эрини, Тонели повторил требование об отъезде, и весь отряд помчался прочь.

Только тогда, когда туша рибена осталась далеко позади, Лонер отдал распоряжение сделать привал на неширокой вытянутой в длину просеке и вышел из седла. Остальные последовали его примеру. По требованию Тонели Сен передал Лонеру хвост рибена. Удовлетворенно размяв перчатками кровавую полоску кожи, Тонели обвязал ее вокруг талии просиявшего от гордости Зорена. Сен тоже засветился от радости за приемного сына, и воины издали одобряющий клич. Лонер торжественно провозгласил:

— Носи, Зорен, в знак своей новой победы! Воины! Дома, в Риниме, я награжу всех вас! Особые почести получат павшие: их погребут на лучших деревьях, чтобы их души смогли легче вознестись к небесам!

Завершив краткую церемонию в честь победы, Тонели распорядился:

— Сен, разберись с ранеными и подойди ко мне вместе с Зореном.

— И я займусь ранеными, — заявил Владимир. — Витя, помоги мне.

— Моя помощь нужна? — спросила Алина.

— Да куда тебе! — отмахнулся Виктор.

Он ушел вместе с Владимиром, а Лонер отвел Алину к лежащему на земле дереву. Там они мирно сели на расстеленный на стволе чужой плащ. Риниец предложил девушке питье, но она отказалась и сделала глоток из своей фляги. Воины работали в стороне. На крепкой руке Тонели горел перстень с алым камнем. Ветер шумел в деревьях древнего Ринимского леса, повидавшего много побоищ и охот.

Задумавшись о рибенах, Алина спросила ринийца:

— Лонер, подскажите! Я правильно понимаю, что рибенами и ацинами называется то, что получается из людей и животных после того, как в них попадает некое таинственное, встречающееся в здешней природе вещество динелин?

— Да, Алия. Ацин и рибен — это разные состояния. Сначала человек или животное глотает или подхватывает динелин, потом превращается в ацина, несколько изменяясь, и все же сохраняя свои основные черты, потом — в рибена, почти теряя свой облик, а после перестает существовать на нашей земле. Вообще-то, это довольно тихая часть леса. Странно, что нам повстречался такой

здоровый рибен, — заметил Тонели.

Алина погрустнела, а Лонер подозвал Сена и Зорена. Оба выглядели расслабленными, и резкий вопрос Тонели оказался для них, как холодный душ:

— Сен! Почему я понес такие потери из-за какого-то жалкого зверя?

Пожилой воин посмотрел с удивлением:

— Разве это был жалкий зверь, господин Лонер?! Вы же видели у него на шее золотой ошейник. Нам встретился сам оборотень-рэгин! Мы все могли погибнуть. Еще непонятно, как это столкновение отразится в дальнейшем. Встреча с рэгином — дурной знак…

— Сен! Даже если на нас напал оборотень, он был заражен динелином и обессилен. Ты был обязан справиться с ним без потерь.

— На все воля Зегена и Тонела, господин Лонер…

— Нечего прикрываться крыльями Тонела! Почему ты сам не отдал приказ окружить рибена?

— Я привык побеждать лицом к лицу!

— Как же иначе! Стареешь ты, Сен. Пора тебе на покой. Вот что: сегодня ты последний день кахел, командир моего охранного отряда. Завтра же уезжай к себе в поместье. Все! Иди, — закончил разговор Тонели.

Щеки Сена побелели, как мел. Резко отвернувшись, Каве неловко споткнулся о подвернувшийся камень, в сердцах отшвырнул его и побрел прочь на негнущихся ногах.

Расстроенный Зорен окликнул:

— Отец, у тебя упала сапожная пряжка.

Каве удалился, не ответив, и его пряжка в виде черепа так и осталась лежать на земле, а его приемный сын по старой привычке принялся зубами за ноготь. Чувствительная Алина не сумела сохранить спокойствие.

— Послушайте, Лонер! — дрогнул ее звонкий голосок. — Такой достойный господин, как Вы, мог бы проявить милосердие и оставить Сена у себя на службе. Столь благородный поступок…

— Смотри, Зорен: что-то Ино затряс головой, надо бы поглядеть, — перебил Тонели, поднимаясь с явным намерением уйти.

— Куда Вы?! — рассердилась девушка. — Стойте! Хочу, чтобы именно Сен стал начальником охраны, нашей с братом и отцом.

Зорен криво улыбнулся краем рта, а Лонер повернулся к Алине с такой ледяной улыбкой, что она побледнела.

— Добро… моя госпожа. Если желаете, Сен станет вашим кахелом, но только до его первой ошибки! Кроме того, я уже решил, кто станет моим новым кахелом. Им будешь ты, Зор!

— Лон!

Зорен встрепенулся и посмотрел на Лонера влюбленными глазами. Девушка невольно засмотрелась на привлекательного пепельноволосого ринийца. Проследив за ее взглядом, Тонели нахмурился:

— Эй, Зорен, хватит красоваться перед госпожой Эрини! Ступай к своему отцу и скажи ему, что я предлагаю ему остаться и даю новое, не менее важное поручение — охранять мою прибывшую родню. Пора продолжать путь. Все готово?

–

Да! Раненым оказана первая помощь, — подтвердил подошедший Владимир. — Мы можем выступать.

— Собирайте людей! Трубите сбор, — приказал Тонели.

Отряд снова двинулся через лес и к концу дня достиг конечной цели — столицы Ринии — города Ринима, находящегося на берегу моря Гер.

В тот час, когда на землю легли первые ночные тени, Лонер со спутниками прибыл к своему столичному дому — замку Сазион. Сазион получил название в честь покойной матери Тонели, известной в свое время красавицы Сазии, и располагался недалеко от центра Ринима. Посреди обнесенного стеной и вымощенного белыми плитами просторного двора возвышалась белокаменная цилиндрическая башня с четырьмя рядами округлых окон. На ее почти плоской, с небольшим закруглением крыше восседала четырехногая и четырехкрылая птица Тонел, подозрительно взирающая сверху вниз. К башне внизу лепились более низкие пристройки, и из-за строений виднелся небольшой сад плодовых алоиновых деревьев, радующих глаз причудливым переплетением облетевших ветвей.

Двор не пустовал: владельца поместья и гостей встретили не только привратники, но и сбежавшиеся опрятные слуги и служанки. Как и воины, слуги носили маленькие рисунки белых птиц, но не на лбах, а на щеках. К хозяину и его помощникам подскочили ринийские собаки мипы с костяными щитками на спинах. Мипы тявкали, тиролы свистели, люди подняли болтовню, и началась милая суета. Лонер повел гостей к главному входу в башню, а оттуда навстречу ему выдвинулась колоритная процессия из пяти человек, возглавляемая представительным мужчиной с окладистой бородкой. Этот ринимец выступал в традиционной ринийской одежде самарилли, искусно задрапированной и подхваченной широким поясом тунике до колен. Самарилли ринийца пламенело красным цветом, и на нем выделялось внушительное белое перо, обозначающее статус управляющего Сазиона. За управляющим с елейным выражением семенила престарелая и очень полная дама в зеленом платье и белом самарилли женского типа, разукрашенная драгоценностями, как рождественская елка. Следом за ринийкой шагал молодой воин-богатырь с веселым взглядом и темными кудрями. Замыкали процессию нарядный, грациозный и миловидный юноша-придворный и его полная противоположность в виде шута, разноцветного, длинного, тощего, наголо бритого, морщинистого, с обезображенным, разрезанным до ушей, ртом.

Лонер последовательно представил делегацию.

— Господа Эрини! Перед Вами новый каневир (управляющий) Сазиона Дир Торрен. Вот моя тетушка госпожа Дидия Нолли — Вы ее помните. Витер, госпожа Дидия — старшая сестра моей покойной матушки Сазии. Далее Сорон Мони — кахел (начальник охраны) Сазиона. Наконец, Люнил, молодой Рек, — новый ранетус (помощник)

.

— Благородный Лонер, как зовут Вашего нового шута? — спросила Алина.

— Его имя — Ни. Дир, Дидия, Сорон, Люнил! Как видите, я привез господ Эрини, господина Димира и его дочь госпожу Алию. С ними — господин Витер Эрини, племянник господина Димира. В лесу нам пришлось выдержать тяжелый бой с одним зверем. Тетя Дидия, перестаньте причитать! Не стоит. Все хорошо! Зверь убит. Я назначил Зорена моим кахелом, а Сена — кахелом господ Эрини. Сен должен выбрать себе в помощь не менее четырех конолов. Дир, подойдите к Зорену и узнайте, что ему нужно. Относительно ужина. Накрывайте столы.

— Слушаюсь, господин Лонер. Только вот беда… У нас закончился тер, и сегодня не успели

привезти новый…

— Да что ты, Дир? Тер был еще вчера.

— Но разворован сегодня с утра, — проверещал шут Ни, пройдясь колесом вокруг управляющего Сазиона.

Крупный риниец побагровел:

— Молю, не слушайте эту глупую, злую глотку, господин Лонер! Я в точности выясню, почему так вышло, у хранителя погребов…

— Расхитителя погребов! — бойко вставил шут.

— Брысь, болтун!

— Эй, вот что, Дир,… — прищурившись, начал Тонели, но, поймав предупреждающий взгляд госпожи Эрини, гораздо мягче закончил:

— Завтра представить мне отчет о расходах. Прикажите подать к ужину атинийское вино и дичь. Я буду ужинать с гостями и конолами

в белом зале. Если я задержусь, начните ужин без меня. Сегодня никто не должен ни в чем нуждаться.

— Да, господин Лонер!

— Разумеется, дорогой племянник! Дир пойдет к господам Каве, а я провожу Вас и Ваших гостей в дом. Дорогие господа, прошу, пожалуйте за мной, — хлюпнув шишкообразным носом, протянула госпожа Дидия.

Вестибюль замка не имел окон и был выстроен без углов: пол имел форму круга и в сгустившейся вверху темноте слабо различался потолок. В прихожей находилось три внутренних выхода, откуда выглядывали любопытные слуги. Над центральным выходом, расположенным между двумя другими, выделялся барельеф многокрылой птицы. К нему молитвенно воздевали руки настенные барельефы людей. Несколько каменных рук выступали из стены и служили подставками для факелов. Наклонившись к ушку Алины, Виктор прошептал на родном языке:

— Вот бы не стал поклоняться этой особи из Н-класса!

— Тише! — девушка приложила палец к губам.

Воспользовавшись выходом под птицей, спутники попали в скудно освещенный прямой коридор. Одна из дверей оказалась наполовину распахнута, и из-за нее доносились металлический лязг и громкие возгласы. Алина не удержалась от искушения заглянуть внутрь. За дверью располагался зал для занятий боевыми искусствами. На его каменных стенах поблескивало разнообразное оружие: мечи разных форм и размеров, копья и арбалеты. Несколько мужественных бойцов в легких панцирях так азартно состязались в поединках, что госпожа Эрини неохотно оторвалась от этого зрелища. Вскоре коридор уперся в парадную белокаменную лестницу наверх.

Ступая, Алина нашептывала песенку:

Опять вернулась в этот дом,

Надолго он мой кров.

Скажите, лестница, знаком

Вам звук моих шагов?

Пылая, радость гонит грусть,

Льнет к сердцу моему.

Дорогой вверх за все берусь

Как руки счастью жму.

Лонер и его спутники еще не поднялись по ступенькам, когда наверху прозвенел девичий голосок, радостно выкликающий имя Алины и по ступенькам вприпрыжку вниз сбежала юная миловидная девушка. Маленькая пухленькая особа в многослойном самарилли коричневатых оттенков напоминала сладкий пирожок. Головку девушки венчала корона из чудесных рыжих кос, а милое черноглазое личико было набелено и нарумянено до состояния маски. Легкомысленно подскакивая на аршинных подошвах башмачков, ринийка споткнулась и упала на руки Тонели, недовольно отстранившего ее:

— Нения!

Оставив любезную мину, Дидия раздраженно проворчала:

— Явилась!

— Скатилась! — поддразнил шут, ловко увернувшись от толстухи

, попытавшейся пнуть его ногой.

— Привет, Нея! — молодая гостья дружески махнула маленькой ринийке рукой, и последняя побежала перед процессией, поминутно оборачиваясь назад.

На последнем четвертом этаже Сазиона хозяева и гости оказались на круглой площадке, где скучали охранники и несколько дверей вели в разные апартаменты. Алина обратилась к Тонели:

— Благородный Лонер, здесь, у лестницы, раньше стояла статуя Вашей прекрасной матушки госпожи Сазии. Где она теперь?

— Она передвинута к стене. Сумеете отыскать ее?

— Само собой, — приглядевшись к скульптурам в нишах между дверями, девушка уверенно подошла к одной из них и указала на нее.

Свет факела, придвинутого охранником, озарил закутанную в мантию статную фигурку и привлекательное печальное личико в обрамлении объемных вьющихся волос.

— Бедная моя сестричка Сазия! Зачем ты рано ушла в небеса! — тоскливо заныла Дидия, а плюхнувшийся на четвереньки шут взвыл, как голодный пес.

Неохотно отведя взгляд от Алины, стоящей подле статуи его матери, Лонер неприязненно прервал поднявшийся шум:

— Закройте рты! Димир и Алия, будете жить там же, где и раньше. Витер, Вам приготовят соседние комнаты. Вот Ваша дверь. Сколько ждать ужин, Дидия?

— Сейчас начнут собирать на стол, — всхлипнула та.

— Отдыхайте, пока Вас не позовут, — сообщил гостям Тонели и удалился в свои покои, расположенные напротив покоев госпожи Эрини.

Поманив Нению за собой, Алина взялась за ручку входной двери в свои апартаменты, но была остановлена Дидией:

— Благородная Алия, не забудьте помолиться после дороги.

— Обязательно, благородная Дидия.

— Если у Вас будут вопросы, пройдите ко мне на второй этаж.

— Хорошо.

–

Помните: я желаю Вам только добра.

— Конечно! — дверь захлопнулась перед самым носом тетки Тонели в тот момент, как снующий на четвереньках шут впился зубами в ее подол.

Прислонившись к двери со стороны комнаты, госпожа Эрини перевела дух и прошептала прыгающей, как козочка, ринийке:

— Хорошо сохранилась старая карга!

— Ага! Чудесно, что Вы вернулись! Теперь Дия не посмеет гонять меня! Я опять, опять служу Вам! — голосок маленькой помощницы дрожал от счастья.

Сменив дорожную обувь на чистые башмачки, Алина в сопровождении Нении прошлась по покоям, где некогда жила мать Лонера и где госпоже Эрини довелось гостить в прошлый приезд. Покои состояли из четырех комнат: прихожей, гостиной, спальни и комнаты для переодевания, которую Алина называла будуаром. Все эти помещения было возможно обойти по кругу через внутренние двери. Плавно переходящие друг в друга стены и куполообразные потолки покрывал зеленый домашний мох. Повсюду услаждали взгляды расписные полотна и декоративная посуда. С миолитами и вещевыми сундуками соседствовали удобные кресла и столы. Кое-где прятались кнопки и рычажки для включения замаскированных механизмов. Так, в некоторые подсвечники вмонтировали осветительные и обогревательные устройства. Причудливая смесь вещей из разных эпох услаждала взор госпожи Эрини. Прогулявшись, девушка задержалась в будуаре.

Переодевшись в более удобное платье из старых запасов, Алина разложила на резном столике манящие коробочки, привезенные в дар Нении Рили. Расположившись перед настоящим зеркальцем, разительно отличающимся от металлического зеркала на стене, маленькая кокетка Нения забыла обо всем на свете и увлеклась накладыванием дополнительного макияжа, один слой за другим. Дружелюбно наблюдая за ринийкой и вытянув уставшие ножки, Алина упивалась успешным окончанием путешествия и наступившим покоем. Любуясь собой с разных сторон, Нения прощебетала:

— Ах, драгоценная, милая госпожа Алия! Да вознаградит Вас Аттия за щедрые подарки! А Вы привезли подарок для господина Лонера, к его дню рождения? Можно посмотреть?!

День рождения Тонели приближался, и в ближайшие дни ему должно было исполниться двадцать восемь лет.

— Нет, Нения. Еще не придумала, что подарить Лонеру. Но мы обязательно придумаем что-то подходящее. Между прочим, Нен, мы с трудом выбрались из леса. Там на нас напал рэгин. Трое человек из отряда Лонера погибли.

— Рэгин?! — черные глазки ринийки широко распахнулись, реснички затрепетали. — Ужасно! Рэгин не задел Вас, Алия?

— Нет.

— Благодарение Аттии! Господин Лонер тоже вроде бы остался здоров… А… не ранен ли достойный господин Зорен?

— Нет. Этот вряд ли достойный господин на этот раз каким-то случайным образом отличился в лучшую сторону и произвел выстрел, смертельный для рибена. Лонер разрешил Зорену носить хвост рэгина и назначил его кахелом своего охранного отряда. А

Сен будет охранять нас с отцом.

Нения заулыбалась:

— Чудесно! Зорен — такой конол! Такой красавчик!

— Надутый индюк! Не хочу даже говорить о нем. Лучше скажи, понравился ли тебе мой двоюродный брат Витер?

— Еще не успела приглядеться к нему. Но, по-моему, он не меньше красив, чем Вы!

— Подлиза! — рассмеялась госпожа Эрини.

Наблюдая за тем, как Нения густо намазывает румяна, Алина спросила:

–

Нея, как твоя матушка Вивия?

Ринийка пригорюнилась:

— Моя матушка все еще боится открывать лицо на людях, хотя прошло уже больше года после того, как ее обвинили в колдовстве, а господин Лонер спас ее. Признаться, я стала бояться навещать матушку! Ношу с собой пепел жабы, чтобы порча не пристала ко мне. Мне уже четырнадцать. Сам господин Лонер как-то предложил мне принять свадебное ожерелье и выйти замуж.

— Не-ни-я! Он предложил тебе свои руку и сердце?!

— Ох, нет! Ах, если бы господин захотел этого, я не осмелилась бы перечить, — похлопала ресничками Нения. — Но господин Лонер предложил мне выйти замуж не за себя, а за кого-то другого. В Ваше отсутствие он даже не смотрел на меня, и ни на кого не смотрел, а тосковал по Вас. Ох! Он готов жениться на Вас, госпожа Алия.

— Перестань, Нен! Лонер посвящен Зегену, и жениться он сможет только, если совет этой организации, Союза зегенитов, решит снять его обет безбрачия

. А это произойдет после дождика в четверг.

— После дождика когда?

— Неважно. Я имею в виду, этого никогда не случится.

— Как же так не случится! Еще как случится! Господин Лонер очень умный, и он найдет способ снять с себя обет. Мыслимое ли дело — жить зегенитом, если мужчина нашел истинную любовь. Я, между прочим, верю, что Вы не какая-то там дальняя родня, а родная дочь правителя Аттинии, тайно путешествующая по нашей стране.

— Почему только дочка правителя? Я сестра богини Аттии, Нея!

— Может быть, и так. Как бы то ни было, именно Вы больше всех достойны ожерелья господина Лонера! Вот увидите: он скоро наденет его на Вас. Ах, замужество! Замужество — это самое лучшее, что может быть! Как я бы хотела выйти замуж за конола, такого храброго и распрекрасного, как Зорен Каве!

— Значит, он и есть твоя истинная любовь?

— Ну, наверно…

— Ой, фу, какая глупая чушь! Если ты закончила боевую раскраску, то, пожалуйста, ненадолго оставь меня. Я хочу побыть одна перед ужином, — попросила госпожа Эрини.

Легкая на подъем ринийка послушно подчинилась.

Оставшись одна, Алина перебралась в гостиную. В этой комнате, единственной из всех, имелись не только два обычных окна, но и одно круглое окно в центре потолка. Верхнее окно покрывал материал наподобие слюды, и через него виднелся размытый диск одной из двух лун. Сняв со стены гитару, привезенную в прошлый раз, девушка принялась импровизировать и подыгрывать себе. Затем, оставив это занятие вместе с инструментом, Алина начала бродить туда и сюда и думать о Лонере. Конечно, он был влюблен в нее, и это чувство зародилось еще при первой их встрече более года назад. Та встреча произошла на ринийской базе, где случайно оказался риниец. Стоило ему увидеть Алину, как в его глазах зародился новый блеск. При первой возможности Лонер пригласил Димира и Алию перенести исследования в его ринимский дом. Иноземка рискнула принять этот вызов и вскоре получила ожидаемое предложение — разделить судьбу Тонели. Ее ответом стало испуганное бегство на ринийскую базу. Но выдержать она смогла лишь недолгое время. И после с тайной радостью согласилась вновь посетить Риним и Сазион.

В комнату без стука вошел Лонер и, страстно взглянув на девушку, закрыл засов. Алина отбросила гребень, который вертела в руках, и улыбнулась. В легкой тунике, широких штанах и мягких башмаках, с единственным украшением в виде браслетов на руках, Лонер снова подошел к Алине.

— Я вижу, что Вы не заняты? — не без лукавства осведомилась гостья.

— Для Вас я всегда свободен

, — ответил риниец, нежно проведя рукой по ее щеке. — Моя Алия! Почему ты покинула меня?!

— Не надо, Лонер…

— Зачем ты вернулась?

— Не понимаешь?

Руки ринийца сомкнулись вокруг девушки. Он бережно поднял ее.

— Нет! Отпусти! — в голосе Алины прозвучала такая мольба, что Лонер выполнил просьбу.

— Почему?! Ты нужна мне, — сказал он с досадой, с трудом сдерживая себя.

— Потерпи. Я же вернулась к тебе сама. Не торопи наше время… Пожалуйста, позволь мне снова привыкнуть к тебе. Кажется, я смогу сделать это до… твоего дня рождения.

— Ты сама назвала срок, — улыбнулся риниец.

— Да. Будь добр, сегодня просто поговори со мной.

Госпожа Эрини усадила ринийца на миолит и сама опустилась рядом с ним.

В руках Алины снова появился инструмент, и она спела стихи, придуманные ей самой:

Деревьев яркие костры

Подобны грудам из каменьев.

Они знаменье той поры,

Когда вершится превращенье.

Огни дерев морят дожди,

И к ним несется бурный ветер.

Шепчу я: холод, подожди!

Пусть погорят костры на свете.

— Мой Лонер! Поверь, ты дорог мне, как и раньше.

–

Ты покинула меня не ради кого-то?

–

О, нет! Даже не думай, нет! Я так скучала по тебе, Лон.

— А этот Витер?

— Нет!

— Он не брат тебе?

— Мы чужие друг другу.

— Он груб с тобой… Хотелось бы мне проучить его! Поклянись, что Вы и останетесь чужими!

— Клянусь. Друг мой, скажи мне, ты надеялся, что я вернусь?

— Да. Я надеялся. Здесь осталось все так, как при тебе. И есть одна новая вещица. Пожалуй, я подарю ее тебе на твой прошедший день рождения.

На родине день рождения Алины приходился на лето, но здесь времена года были сдвинуты и состояли из двух долгих сезонов, теплого и холодного. Восемнадцатилетие Алины попало на холодный дождливый день, и ей самой хотелось плакать из-за грусти по Лонеру Тонели.

— Нет, Лон! На сегодня довольно подарков.

–

Алия, ты должна взглянуть, — потребовал риниец.

Подойдя к сундуку, Лонер открыл замок, поднял крышку, но тут же с размаху захлопнул его.

— Что случилось? — Алина подбежала, беспокойно заглянула в его потемневшее лицо.

–

Ничего. Я хотел показать тебе новую ценную рукопись, но рукописи испорчены. Выйди отсюда! Надо позвать стражу.

— Лонер! Будь добр, объясни подробней!

— В сундуке сидит ен.

— Ен, — эхом откликнулась девушка. — Что такое ен? А, какой-то мелкий зверюшка

.

— Это плохой знак, как и рибен. Скоро пойдет слух, что небо прогневалось на меня и посылает мне одни предупреждения!

— Не пойдет, если ты первый не начнешь рассказывать всем об этом. Зачем тебе звать стражу?! Прикончи сам эту тварь! — посоветовала госпожа Эрини.

Признав правоту Алины, Лонер показал девушке отойти в сторону, взял в руки прислоненную к камину металлическую каминную палку и снова распахнул сундук. Пара сильных ударов — и из хранилища книг распространилось зловоние и донеслось отвратительное шипение. Вскоре показалась мерзкая носатая морда, и за деревянный край зацепились две лапы, каждая с веером острых когтей. Бусинки-глаза зажмурились на ярком свету, а челюсти щелкнули, продемонстрировав маленькие отточенные клыки.

Ен выглядел медлительным, но после третьего удара жирное безволосое розоватое тело активно вывалилось из сундука. Три пары ног с неожиданной скоростью понесли сердито ворчащего зверька прямо на Алину. Взвизгнув и резво запрыгнув на миолит, девушка сорвала с ноги отороченный мехом башмачок и метнула его прямо в голову ену. Хрюкнув, жадный зверек вцепился в туфлю, но бросил ее, получив удар по голове. Загнав шипелку-ена в угол, Лонер проткнул его пикой, увернувшись от кровавых брызг.

— Вот видишь! — сказала Алина, спрыгивая с миолита и снимая второй башмак. — Мне уже в первый день нужна новая обувь, а тебе… Слушай…

Как часто нужно тренироваться, чтобы сносно владеть вашим варварским оружием?

— Каждый день, — вернувшись к камину, Тонели снял с крючка мешок для сбора золы. — Помоги мне сунуть туда ена.

— Б-р-р! Ну, вот еще! А нельзя ли просто кинуть его в камин?

— Нет. Я сейчас отнесу ена астрологу Ли. Он мой верный слуга и не проболтается об этой твари. Если он погадает на печени этой падали сразу же после того, как она сдохла, то, мы, очень возможно, узнаем, кто подсунул ена сюда.

— Звучит неплохо, но я бы не надеялась только на астролога. Хорошо бы, кроме совещания с астрологом, провести настоящее расследование этого дела!

— Это мы тоже сделаем.

— Вот и ладно! Лонер! Я ведь уже много что сделала. Давай ты сам, наконец, потрудишься и сам положишь эту пакость в мешок.

— Иди сюда и помоги мне.

Состроив недовольную гримасу, Алина вооружилась второй каминной палкой и выполнила просьбу. После того, как зловонная тушка оказалась в мешке, Тонели затянул его. Покончив с грязной работой, молодые люди вымыли руки, шутливо брызнув друг на друга водой.

Провожая Лонера, Алина принялась строить планы относительно расследования:

— Прежде всего, следует расспросить Нению. Она часто бывает здесь и поможет найти негодяя, притащившего ена сюда.

— Отложи это на завтра, Алия! А сейчас собирайся в трапезный зал. Посидим за столом. Люди желают видеть мою госпожу.

— Сделай одолжение, не присваивай меня раньше времени, Лонер! Да я, вообще-то, не отказываюсь… Конечно, скоро приду. Только причешусь… И переменю платье. Что же мне надеть? Боже, мне, кажется, нечего надеть! Ужасно!! Надо пересмотреть все вещи…

— Алия! Ужин начинается не завтра, а прямо сейчас. Я пришлю людей, чтобы они проводили тебя в белый зал. Надень, что ближе лежит. Соберись быстрее

!

Алина приготовилась возразить, но Лонер наклонился и прикоснулся горячими губами к гибкой шее девушки. Она невольно замолчала, и он нехотя покинул ее.

Алина осталась одна, но не душою. Все же это было такое счастье: вернуться сюда, в Риним, куда привлек ее зов взаимной любви. Девушка ощущала себя, словно на палубе корабля, уверенно бороздящего незнакомые дали, пробирающегося сквозь бурю и ночь. Будущее нового ринийского плавания оставалось неведомым, но таким же желанным, как и долгожданная встреча с Лонером Тонели.

Риним.

Выспавшись всласть после затянувшегося торжественного ужина в честь прибытия господ Эрини в Сазион, Алина открыла голубые глаза нехотя и только к полудню. Пришла пора задуматься об итоговой работе для академии. Поразмыслив и отложив задачу на потом, девушка с удовольствием поднялась. Позавтракав на кровати и умывшись и одевшись в спальне, Алина с маленькой подружкой Ненией отправилась на прогулку по Сазиону. Ноги белокурой гостьи легко ступали по ступенькам. Старый замок оберегал молодую даму Эрини.

Алина и Нения недалеко удалились от покоев Сазии, когда на лестничной площадке обнаружили тетю Лонера Дидию, методично треплющую за волосы собственную служанку. При виде чинно выступающих девушек объемная пожилая особа сразу же прогнала не угодившую ей помощницу и завязала светскую беседу.

— А, милая Алия, доброе утро! Что это Вы сегодня не приняли участия в утренней молитве?

— Доброе утро, госпожа Дидия! Мы с Ненией помолились в моих покоях. Молились все утро!

Пожилая особа сокрушенно замотала головой, и длинные подвески запрыгали на ее замысловатой прическе:

— Ай-яй, милочка! Так-то не годится! Вы обе должны молиться в молельне. Слушайте меня! Вот моя сестричка Сазия, матушка Лонера, не прислушивалась ко мне! Вы знаете, что случилось с ней… Однажды она впала в тоску и выбросилась из окна Зегеона, старинного храма! Как ни убивался ее супруг, господин арейг Ковид, да разбитую тарелку не склеишь! Главное лекарство от бед — это послушание и святость!

В продолжение темы последовал мадригал божественному служению, повергающий в тоску.

Тем временем, к радости Алины, по лестнице на второй этаж поднялись Лонер и Зорен. Нения вспыхнула, а Дидия чопорно замолчала. Весело улыбаясь, мужчины негромко переговаривались на диалекте Северной Ринии, где вместе провели юные годы. Каве беспечно подкидывал тяжелый мяч. Дидия, Зорен и Нения оказались быстро отосланы по разным делам. Избавившись от их общества, Лонер нежно поцеловал избранницу. Девушка шутливо шепнула ему на ухо:

— Вчера пропали мои лучшие домашние туфли. Где мне взять новую пару?

— Позови нашего башмачника и закажи их! Только не упоминай о звере.

— А что сумел узнать о нем астролог Ли?

— Немного. На печени зверя проступили четыре знака. Первый из них не буква. Так, какая-то черта. Три остальных знака видны ясно. Это буквы, и из них получается слово «мех». Ли осмотрел всю шкуру, но на ней нет больше знаков. В общем, Зеген не пожелал подсказать нам, кто подсунул нам ена. Может быть, это потому, что господу угодно, чтобы мы еще поискали ответ. Вот, например, Дир. Он у

правляющий замка. Мог ли подстроить все это именно он?

— Вполне вероятно! Нея говорит, что Дир часто

наведывался в те комнаты, где теперь живу я. Ты побеседуешь с Диром, Лонер?

— Хотел бы, Алия, но он сегодня с утра

исчез! Его жена и дочь твердят, что ничего не знают. Но ничего, я найду его. Из-под земли достану! Ладно, скажи-ка мне, как там твоя подготовка к моему торжеству?

— Перестань, Лон! — рассмеялась Аля.

— Если я перестану, вдруг ты пожалеешь об этом?

— Не сердись, Лонер. Когда мы посетим деревушку Мер?

— Скоро, но не сегодня. Алия, вчера в город прибыл господин Фериг Тонели, мой дядя и учитель, глава Союза зегенитов. Фериг вызвал меня. Мне необходимо прибыть к нему сегодня. Я скоро выезжаю. Дядя ранее спрашивал о тебе и вроде бы даже хотел увидеть тебя. Моя госпожа, поедешь со мной?

Других мероприятий не предвиделось, и дама Эрини согласилась.

Принарядившись для поездки, Алина направилась в комнаты «отца», и заспанный слуга-мулет сообщил ей, что Димир закрылся у себя в кабинете вместе с Витером. Девушка поняла, что исследователи приступили к научной работе в лаборатории, оборудованной для них в Сазионе. Алина постучала условленное число раз в запертую дверь, и Виктор в рабочем комбинезоне впустил ее в узкий предбанник, заполненный клетками с небольшими разнообразными созданиями, рычащими и пищащими на все лады. Среди них находились и крыса с десятью лапами, и белка с двумя головами, и птица с торчащей прямо из спины третьей ногой.

Следуя за Виктором мимо бедных жертв природы, Алина старалась не смотреть на них. На планете О или Далекой звезде по непонятной для землян причине присутствовали почти такие же формы жизни, как на их собственной планете, и был предельно высок процент мутаций, то есть, широко представлен галактический Н-класс. С целью изучения феномена обширного ареола Н-особей Межгалактический совет и Галактическая академия давно запустили ряд исследований. На О организовали две базы: Тисанскую в стране Тисане и Ринийскую в Ринии. Владимир, Виктор и Алина входили в штат Ринийской базы. В прошлом, после того, как Лонер предложил иноземцам поддержку, руководители базы приняли решение создать проект по совместной работе с местными жителями, базирующийся в Сазионе. Владимира назначили руководителем проекта, и Алина стала его ассистенткой. Первый цикл работ стартовал полтора года назад. Прояснилось, что думают о мутациях местные жители. По их мнению, деформации внутри живых существ обусловлены проникновением в их тела некоего вещества, а точнее, своеобразного существа, с названием «динелин». В Ринии всех мутантов считали носителями динелина и именовали динелами. Динелы подразделялись на ацинов, рибенов, эров и колов. Пострадавшие от динелина люди и животные обычно проживали не больше двух лет. Первый год они проводили в облике ацинов, уже уродливо измененные, но сохраняющие природные черты, а второй — в облике рибенов, почти полностью потеряв настоящий облик и превратившись в чудовищных изгоев. Об эрах, ни разу не попавшихся исследователям, рассказывали, что это бесформенные живые сгустки, вселяющиеся в другие существа и паразитирующие в них. Эры представляли собой сам динелин, и слово «эр» часто использовалось в качестве синонима для «динелина». Колами назывались редкие ацины, которые перестали изменяться на этой стадии и не преобразились в рибенов. Местные уверяли, что колами становятся вследствие осознанного приема динелина определенными порциями, гарантирующими финальный результат. Были известны единицы колов, и среди них сам правитель Ринии Ловин Тонели. Лонер не дал объяснений относительно брата-кола, но при помощи слуг собрал для иноземных гостей целый зверинец мелких ацинов и рибенов. Владимир сделал полный биологический анализ найденных образцов, но не обнаружил ни динелин, ни другое обоснование мутаций. На этой разочаровывающей ноте год назад завершился первый цикл проекта по совместной работе, и земляне покинули Сазион. Однако прочие способы изучения Н-класса тоже не привели к успеху. В этой связи возникло решение возобновить взаимодействие с ринийцами и провести второй цикл мероприятий в Сазионе. Соответственно, Владимир и Алина и прибыли в Риним повторно. Причем их тандем был усилен биологом Виктором, приехавшим в столичный город в первый раз. Виктор являлся известным и успешным специалистом, и Владимир с коллегами возлагал на него большие надежды.

Войдя в облицованную светлыми плитами чистую комнату без окон, с двумя столами, Аля поздоровалась с «отцом», расчехляющим сложный прибор, хранящийся в Сазионе. Поглядывая на девушку, Виктор продолжил чистку сверхмощного, многократно увеличивающего микроскопа. Понаблюдав за деятельностью соотечественников, Алина осведомилась:

— Ну как, коллеги, вы подготовили все приборы для запуска второй серии нашего проекта по работе с местными жителями?

— Еще нет, — откликнулся Витя. — Но дело же не столько в оборудовании, сколько в правильном подборе образцов. Для того, чтобы проверить гипотезу о заражении динелином, нужны лучшие варианты. Уверен, что наш «родич» Тонели специально предоставляет нам дефектные экземпляры. Он делает честную мину и преспокойно водит нас за нос.

— Не так громко! В Сазионе у стен есть уши, — предупредил старший исследователь.

— Точно, — насмешливо подтвердила девушка. — Вношу предложение отложить вивисекцию и приступить к поискам нужных образцов. Тонели едет на прогулку по городу. Мы можем поехать с ним.

— Не собираюсь терять время, — отрезал молодой человек.

— Это ты зря, — веско произнес Владимир. — Мне еще долго возиться с настройкой Н-централа. Съезди! Развеешься, подышишь, посмотришь на местную жизнь. Может, действительно, что сообразишь насчет других образцов.

— Ну, даже не знаю…

Все же поддавшись на очаровательную улыбку девушки, Виктор позволил уговорить себя и отправился переодеваться. «Брат и сестра» вскоре вышли на озаренный прохладным солнышком двор.

Защищаясь от холодного ветерка и досужего любопытства, Алина застегнула вокруг шеи серебристый мех плаща и надела полумаску. Поглядывая на ясное небо, хозяин дома и его свита дожидались на дворе. Тонели стоял вполоборота к выходу из башни, опершись на тирола Ино. На плече Сена, нового начальника охраны господ Эрини, скакала сизая птица миран, применяемая для почтовых передач.

Находясь рядом с приемным отцом, пепельноволосый красавец Зорен, высокомерно улыбался и обменивался любезностями с кокетливой Ненией. У ворот Сазиона происходила смена дозорных под командой главы замковой стражи темноволосого великана Сорона Мони. Выполняя свою работу, Сорон то и дело бросал испепеляющие взгляды на Зорена. Добродушное лицо начальника замковой стражи постепенно багровело, выдавая, что очарованный малышкой Ненией великан отчаянно ревнует. Видя это, намеренно раззадоривая соперника, Зорен не отпускал легкомысленную девицу далеко от себя. Держащийся в стороне от Сорона и не замечаемый им шут Ни старательно передразнивал его и строил такие умопомрачительные гримасы, что дозорные, оказываясь вне поля зрения командира, хватались за животы. Госпожа Эрини окликнула Нею и приказала ей уйти. Ринийка послушалась, хотя и без энтузиазма.

Алина подошла к Лонеру, беседующему с Сеном. Темные кудри Тонели придерживал обруч-венец с белой птицей посередине высокого лба. Над густыми бровями Лонера была прорисована изогнутая желтая линия в форме распахнутых крыльев летящей птицы — символ служения брату, правителю Ловину. Слушая досужий рассказ начальника охраны, Тонели сиял расслабленной и красивой улыбкой. Остановившись рядом с Лонером, Алина принялась восхищенно смотреть на него. Конечно, было безумием выбрать этого человека, но сердцу не прикажешь. Тонели остановил на девушке нежный взгляд, и она тут же чинно обратилась к нему:

— Благородный Лонер! Мой брат Витер прогуляется по городу вместе с нами. Вы не против?

— Я за

, благородная Алия. Приведите Витеру тирола! — распорядился Тонели.

Сазион располагался на широкой улице, и Алина поехала верхом между Лонером и Виктором. Под копытами тиролов поскрипывал щебень, и справа и слева поднимались каменные ограды, над которыми золотились верхушки алоинов.

— Витер, да будет Вам известно, что эта сказочная улица — Улица ожидания, — принялась рассказывать Виктору Алина, между делом отвечая на приветствия прохожих и всадников, уступающих дорогу. — Помните карту Ринима? Риним — центральный круг каменных построек, обрамленный кольцом деревянных строений. Весь город пересекает Дорога победителей. По ней мы попадем в самый центр Ринима, на площадь Рению, к Дворцу правителей Тонелиону и главному храму Аттэлу.

Молодой человек критически осматривался по сторонам.

В конце Улицы ожидания трое ринийцев, отбросив в сторону плащи, рьяно копали яму прямо под оградой одного из домов. При виде этих людей Зорен негодующе фыркнул. По указанию молодого Каве один из панцирников направил тирола на копателей, и вся компания дала стрекача. Мстительно потоптав копытами брошенную одежду, отставший воин догнал процессию Тонели.

Алина поинтересовалась:

— Лонер, зачем эти люди разоряли дорогу?

— В Риниме недавно появились птицы с необычной расцветкой: белые с желтой головой. Старший монах храма Аттэл — таменитир Тирон — объявил, что ему было видение. В общем, одна из этих птиц несет благодать. То есть, богатство. Где сядет она на землю, там и зарыт Призрачный клад. Вот горожане и стараются отыскать сокровище. Засекут, где бело-желтая птица села на землю, там и роют. Никто еще ничего нашел, но весь город в ямах.

Ино недавно едва ногу не сломал.

Виктор присоединился к обсуждению:

— А что такое Призрачный клад?

— Ах, эти новички в Риниме! Как хорошо разъезжать с ними! — девушка обрадовалась возможности поупражняться в красноречии. — Вы, наверное, слышали, Витер, что мы с господином Лонером иногда говорим на другом языке. Это язык страны Тисаны. Риним находится на одном берегу моря Гер, а Тисана — на противоположном берегу. Триста лет назад в Тисане правил Баенал Воломор, а в Ринии — благородный предок господина Лонера Нолен Тонели. Однажды Воломор без предупреждения напал на Ринию с несметными полчищами и затеял Кровавую войну. Он продвинулся далеко вглубь Ринии. Но, в конце концов, Нолен во главе ринийского войска оттеснил врага обратно к морю Гер. Воломора прозвали Завоевателем, а Нолена — Освободителем. Готовясь к бегству из Ринии, Завоеватель нагрузил своих плавучих ящеров награбленным добром. Старая легенда гласит, что часть сокровищ не поместилась на ящерах, и тисанцы зарыли ее где-то в Риниме или поблизости от него. Отплывая в Тисану, Баенал прокричал, что ринийцы не вернут свое добро, так как на стражу заступил Дух смерти, как две капли воды похожий на него.

— Ну, ничего не могу сказать насчет Духа смерти, — заметил Виктор. — Но клад, может, и есть, и было бы совсем недурно его найти.

— Вам не хватает средств? — усмехнулся Тонели.

–

У меня слишком много сил для новых открытий!

— Благородные господа! Посмотрите: впереди Дорога победителей, — поспешила отвлечь спутников госпожа Эрини.

Дорога победителей являлась еще более просторной, чем Улица ожидания. По обеим сторонам дороги надменно возвышались парадные дома. В отделении показалась башня, на чьей верхушке ощерился каменный, по-паучьи шестиногий зверь, похожий на чудовище, напавшее на отряд Тонели в лесу. Скульптура была не цельной, а разделенной на две половины, установленные на расстоянии друг от друга.

— За что они разрезали его? — удивился Виктор.

— Это бог Рэгин, родоначальник семьи Рэгини. Если помните, вчера в Ринимском лесу мы говорили о господине Дорете, хозяине поместья Рэгини, недавно прибывшем в Риним. Рэгин — его герб. Изначально зверь был целым, но позже правители Тонели приказали семье Рэгини изменить герб, разделив зверя. Так сделали после предательства некоего Ортева Рэгини.

— Что за предательство?

— Не будем сейчас об этом… История говорит, что у Нолена и Ортева был спор, который закончился плачевно… Вот Нолен и приказал казнить Ортева, разрубить его на куски, — поведала госпожа Эрини.

На Дороге победителей оказалось довольно людно, и процессия Лонера влилась в обширный людской поток. Вокруг, как на веселом карнавале, мелькали разноплановые накидки-самарилли, шапки, лица, маски и полумаски. В большинстве своем встречались маски с птичьими клювами, но отдельные горожане предпочли придать себе сходство со зверями и рыбами. Кавалькада брата правителя привлекала всеобщее внимание и вызывала ажиотаж. Женский дискант прозвенел:

— Возьми, красавчик! — и Виктор подхватил в воздухе брошенный ему коралл, переливающийся на солнышке, как хрусталик.

— Вы понравились ей, — отметил Тонели, и в его голосе прозвучало явное удивление.

Всадники приблизились к толстяку-горбуну, держащему на поводках четырех тощих, одетых в обноски детей, выводящих тоскливую песню об их учителе Веррпо. Одни прохожие швыряли уродцам мелкие палочки — местные деньги, другие норовили отогнать попрошаек палками или натравить на них питомцев, четырехногих броненосцев мипов, заменявших собак.

— О, Лонер, можете ли Вы проучить негодяя, издевающегося над детьми? — как кроткий агнец, попросила Алина.

— Нет, моя госпожа. Риним — вотчина Ловина. Я здесь владею только одним домом и не имею права судить жителей города. И все же я согласен с Вами, что этот человек, кажется, его зовут Веррпо, заслужил кару. Надеюсь, он будет наказан! Однажды он сложит голову или отправится на каторжные работы, — пообещал Тонели и получил заслуженный благодарный взгляд.

Спустя полчаса ряды зданий по обеим сторонам Дороги победителей раздвинулись и закончились. Показалась довольно обширная площадь Рения, с противоположных окраин которой взирали друг на друга два каменных дворца.

— Слева — Дворец правителей Тонелион, справа — Главный храм Аттэл, — пояснила Алина.

— Как ни странно, они не так плохи, — оценил Виктор.

Тонелион состоял из девяти башен. Восемь златоглавых построек возвышались вокруг центральной башни, цилиндрической с плоской крышей. Все здания были выполнены в белом, голубом и желтом цветах, украшены барельефными сценами боев и празднеств и соединены многочисленными переходами. Пять желтых башен Аттэла, расцвеченных мозаиками на божественные темы, тоже водили хоровод. На ближайшей к площади башне красовались огромные песочные часы. По ним было видно, что шла вторая половина дня.

Между оградами величественных Тонелиона и Аттэла, на вымощенной щебнем площади Рении раскинулся человеческий муравейник, гудящий множеством звуков и голосов. Потоки посетителей вращались вокруг помостов и подстилок, где всевозможные товары утопали в реках фруктов и овощей. Повсюду раздавались вопли:

— Купите алоины! Самые сладкие! Продаю отличные шкуры! Большая шкура стоит золотое крыло, малая — серебряное! — верещал торговец, имея в виду монеты

— Посуда! Мои тарелки прочнее всего!

— Ты что положил на мою посуду?

! — невзирая на приближение знатной процессии, какой-то худосочный задира петушком наскочил на приземистого крепыша и сразу выдернул клок волос из его всклокоченной шевелюры.

В тот же миг зачинщик был сбит с ног и рухнул навзничь. на него посыпались глиняные куски. Один из приближенных Лонера погрозил более удачливому драчуну копьем, и тот, с обезьяньей ловкостью сорвав с прилавка ворох шкур, трусливо удрал. Мимо проехали латники с изображением желтых птиц на лбах — символами служения правителю Ловину, привычно подставляя торговцам заплечные мешки для подношений. Всадники из Сазиона торжественно прогулочным шагом сделали по площади широкий круг.

На многолюдной Рении кавалькада молодого и бравого брата правителя вызвала большой интерес. Ринимцы выворачивали шеи вслед неторопливой горделивой процессии, лезли друг другу на плечи, чтобы улучшить просмотр. Изначально Алина испытала раздражение из-за того, что главная площадь Ринима стала еще больше похожа на разнородный базар, но, благодаря вниманию жителей города, ее настроение улучшилось.

— Светлая госпожа, снимите маску! — возопил риниец, чьи шея и руки были увешаны выставленными на продажу бусами из раковин и декоративных камней.

Нежная рука подняла белую полумаску на белоснежный лоб, и отовсюду понеслись довольные восклицания. Встретившаяся по пути немолодая цветочница грузно влезла прямо на скамью с ворохом цветов. Из-под ее пестрой юбки свесился хвост, похожий на покрытый мехом толстый канат. Проезжая мимо этой особы, Алина приостановила тирею и крикнула ринийке:

Конец ознакомительного фрагмента.