Исцели меня надеждой

Ольга Валентеева, 2022

Жизнь любит преподносить сюрпризы. При этом не всегда приятные. Что делать, если по твою душу отправили киллера, на пороге оказывается давно забытое прошлое, а впереди ждет не менее непредсказуемое будущее? И что скрывает девушка с солнечным именем, которая вдруг решила, что сможет пробудить в ледяном сердце преступника любовь?

Глава 2

Сигналки! Спросонья я не сразу понял, откуда визг, но тело среагировало раньше — выхватить из-под подушки пульс-пушку, которая всегда там лежала, пригнуться и сползти на пол, а затем двигаться на звук. Проснулся я уже по дороге. Судя по всему, кто-то решил ночью пробраться через кухонное окно. Вспыхнули светильники — и я убрал пушку за пояс штанов. Спать одетым — тоже милая привычка, приобретенная в лучшие годы.

— Я тебе что сказал? — Я изучал открывшуюся взгляду картину: Алекс прилип к стене, пришпиленный синеватыми лучами ловушки-маяка, и испуганно хватал ртом воздух. — Ванная, уборная. Кухни в списке не было.

— Я воды хотел, — просипел мальчишка.

Дезактивировал ловушку, и он медленно сполз по стеночке на пол, все еще таращась на меня огромными карими глазами. Стоит отдать должное — реветь не стал. Уважаю. Ловушки Ская не для слабонервных. Он, конечно, принципиально не создает оружие, но для меня сделал парочку исключений. И это — одно из них.

— Пить хотел? Так иди пей.

Алекс осторожно поднялся и осмотрелся в поисках воды, затем нашел взглядом графин и ряд пустых чашек. Я наблюдал за ним, стараясь понять, что этот мальчишка на самом деле забыл в моей квартире. Ну не верил я во внезапно проснувшуюся тягу увидеть папашу! Не верил, хоть тресни. Я, например, и вовсе не знал, кому обязан появлением на свет. Но если бы вдруг узнал, не стал бы падать в родительские объятия. Зачем? Алекс, похоже, считал иначе.

— Напился? — Мой голос в полной тишине звучал зловеще.

— Да, спасибо. — Он снова странно на меня смотрел.

— Тогда возвращайся в гостиную, графин можешь забрать с собой. Спокойной ночи.

И я снова заперся в спальне. Только мальчишка не лег. Я слышал его тихие шаги, а магия ощущала перемещение живой энергии. Что он там делал? Вот бы взглянуть! Может, шпионит? Или…

В дверь постучали. Будет мне сегодня покой? Впрочем, спать уже не хотелось. Привык довольствоваться парой часов отдыха, и даже с удивлением заметил, что за окнами уже светало. Значит, прошло гораздо больше времени, чем предполагал.

Встал, снял защиту.

— Чего тебе? — спросил у мальца.

— Можно я останусь?

— Нет.

Вот самое время для подобных вопросов!

— Я не буду мешать, честное слово. Ты только объясни, что можно трогать, а что нельзя. Ты меня даже не заметишь. Я…

— Цыц! — перебил я неожиданный поток красноречия. — Я живу один. Точка. Через час начнет ходить междугородный транспорт, и я провожу тебя на вокзал. Хочешь, перекуси пока, путь предстоит долгий.

— Я не могу вернуться. — Алекс опустил голову.

— Почему?

— Он сказал, что убьет меня.

Вот это новость! Наверное, это семейное. Не только от меня хотят избавиться, но и от этого пацана тоже. От него-то за что?

— Кто сказал? — спросил уже более миролюбиво, позволяя Алексу переступить порог спальни.

— Мамин третий муж. Он меня ненавидит и сказал, еще раз увидит — убьет.

— Думаешь, может?

Алекс пожал плечами. Ох и Розали! Многих талантов женщина, как оказалось. И главный из талантов — подбирать себе неподходящих мужчин. Таких, как я, например, или этот ее третий муж. Между нами должен был быть еще как минимум один. Тот детектив, о котором говорил Алекс?

— Так почему ты ко мне-то подался? Тебе ведь мать говорила, что я — не отец года.

— Говорила, но я подумал… Я тоже для нее все время плохой. Так может, она ошибалась?

— Увы, нет. Надо было слушать маму. Хотя, я в твоем возрасте тоже никого не слушал. Может, будь у меня мать, что-то изменилось бы. Но ее не было. А у тебя — есть. Цени и не заставляй ее волноваться.

— Она не волнуется. — Во взгляде Алекса промелькнули знакомые искры. А мальчишка таки маг! — Я клянусь тебе. Она только рада. А мне идти некуда.

— Послушай, Алекс, — я старался говорить спокойно и доходчиво. — Повторяю только один раз. Здесь — не приют для бездомных. И не детский дом. Это — моя квартира. Я живу в ней один. И я как раз такой, как говорила твоя мать. Поэтому утром ты уедешь. Точка.

— Хорошо.

Алекс склонил голову и пошел прочь. Неужели дошло? Вместо того чтобы снова лечь, я переоделся и захватил бумаги — надо было чуть позднее заехать в банк. Кристалл связи опустился в карман. Мало ли какие вопросы придется решать. Когда я вышел в гостиную, Алекс тоже успел переодеться в свою рванину и сидел на стуле, видимо справедливо рассудив, что его одежда испачкает диван.

— Идем? — спросил он, а в глазах читалась надеждах, что отвечу «нет», но я ответил:

— Да. Ты решил, куда поедешь?

— У мамы есть дальние родственники в пригороде. Попробую к ним.

— Ясно.

Мы вышли на улицу. Я бегло осмотрелся — пусто. И только после этого ускорил шаг, выставляя дополнительную защиту. Мобиль брать не стал — идти недалеко, что до вокзала, что до банка.

Алекс шел на шаг позади. Я то и дело поглядывал через плечо — идет, никуда не девается. Лицо, правда, выдавало все, что он обо мне думал, и мысли эти были безрадостными. Но, как я и говорил, отец из меня не получится никогда. Есть люди, не созданные для семейной жизни, и я тоже относился к этой породе. Усмехнулся своим мыслям. Представил себя окруженным женой и детьми. Смешно, да и только. Так что извини, Алекс, ты пришел не по адресу.

— Р-ральф, а почему ты ушел от мамы?

Я замер, и Алекс чуть не влетел мне в спину. Во-первых, мальчик решил для себя дилемму, как меня называть, и его вариант меня устраивал. Во-вторых, каверзный вопрос, так можно и ноги сломать.

— А мать что сказала? — покосился на Алекса, который теперь шагал рядом со мной.

— Что ты — трус.

Вот зараза! В чем, в чем, а в трусости меня еще никто не обвинял!

— Я ушел, потому что так было правильно, — ответил, стараясь подобрать слова.

— Правильно — для кого?

— И для меня, и для нее. Нам изначально не стоило завязывать отношения. У нее была своя жизнь, спокойная и безмятежная. Она училась в университете, любила музицировать. А я был бродягой с большой дороги. Мы были молоды и думали, что пропасть между людьми можно преодолеть. А оказалось, что нельзя.

Интересно, понял ли Алекс хоть что-то из того, что я нагородил? Но правду ни ему, ни Розали знать необязательно. Я сам давно о ней забыл, о правде. Так проще жить, когда не пытаешься думать о том, что могло бы быть, а довольствуешься тем, что есть.

— Ты любил ее?

— Не проще было спросить у матери? Вы тринадцать лет провели под одной крышей.

Скорее бы вокзал!

— Она со мной не разговаривала на эту тему.

— Так почему я должен?

Алекс замолчал. Если бы он был старше, я бы, может быть, и ответил. Что нет ее, любви. Это всего лишь болезнь, притяжение тел — и только. Желание не сдохнуть в одиночестве под ближайшим кустом. И наверное, надежда. Надежда, что ты кому-то нужен. Одним словом, глупости. Я видел много пар, которые клялись друг другу в любви. И видел, как потом друг друга предают, продают, забывают. К чему все это? Любовь или то, что ею называют, хороша в юности, когда кажется, что рано или поздно мир ляжет у твоих ног. А когда мир уже там, где ему полагается быть, никакая любовь не нужна. Но Алексу было тринадцать, и я молчал. Не тот разговор, который стоит затевать с подростком.

— У тебя кто-то есть? — Похоже, он решил испытать лимит моего терпения.

— Есть! — гаркнул я. — И даже не одна. Доволен?

И ускорил шаг. С чего сорвался, спрашивается? Зато впереди появилось небольшое здание вокзала и стоянка мобилей. Схватил Алекса за руку и потащил к ближайшему. Тот как раз должен был отправиться в пригород.

— Вот, — сунул ему в руки еще сотню. — Это чтобы родственники мамаши не посчитали дармоедом. Удачи!

Лично проследил, чтобы малец забрался в мобиль и чтобы этот самый мобиль благополучно поехал в нужном направлении. Что ж, вот и решилась проблемка. Развернулся и пошел прочь. День покатился по накатанной. Банк, несколько встреч. Уже начинал жалеть, что мобиль остался на стоянке перед борделем. Тем более что погода и не собиралась налаживаться. Дождь лил и лил. Мерзость…

Даже мелькнула мысль позвонить другу и напроситься в гости, но потом вспомнил, что у Эберта на носу очередная конференция и он, скорее всего, носа не покажет с работы еще как минимум неделю. А жена его точно не обрадуется моей физиономии, у нас были своеобразные отношения. Называется «терпели друг друга, потому что другого выбора не было». Но лишний раз испытывать терпение Элис я бы не стал. Значит, домой, а вечером — на работу. Учитывая, что время и так перевалило за полдень, план казался наиболее реальным, поэтому я свернул в направлении дома.

Уже на подходе заметил фигурку, замершую на пороге. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

— Ты что здесь делаешь? — Схватил Алекса за шкирку и рывком поставил на ноги. — Я зачем тебя в мобиль посадил?

Тот молчал, только таращился, словно впервые видел.

— Слушай меня, говорю в последний раз! Я. Живу. Один. Мне никто не нужен. И менять свой уклад жизни я не собираюсь.

— Пожалуйста. Я не помешаю.

Не помешает он! Да он уже мешает и доводит до ярости!

— Я говорю на каком-то иностранном языке или как? — спросил у мальчишки.

— Нет. Я понимаю, но…

— Ты же ехал к родственникам!

— Нет никаких родственников, — вздохнул Алекс. — Я просто сказал…

— Просто? — Хорошенько его встряхнул. — Мал еще врать! В глаза смотри.

Открыл дверь и почти зашвырнул мальчишку внутрь. Не хватало еще, чтобы потом вся улица обсуждала. Или незримый враг пустил пулю в спину, пока я отвлекся на этого молокососа. Только когда дверь закрылась за спиной и упал полог защиты, обернулся к Алексу. Он успел забиться в угол комнаты, подальше от моего гнева. А я готов был разнести эту комнатушку в щепки.

— Можно мне остаться?

Контроль полетел куда-то в бездну. Кажется, этим утром я кому-то объяснил, что остаться — нельзя! Нельзя — и точка. Но он будто не слышал меня, а я отвык, чтобы меня не слушали.

— Значит, так! — подлетел к нему. — Сейчас ты переступаешь порог моего дома и назад не возвращаешься никогда. Или я сам тебя в порошок сотру. Понял? Понял, кому говорят?

Я не собирался его бить — еще чего не хватало. Просто хотел схватить за шкирку и вытащить из угла, но Алекс, кажется, понял мое движение по-своему, потому что выставил руки перед собой, закрывая лицо. Слишком знакомый жест. И подействовал, как ушат холодной воды. Дожился, Колден. Запугиваешь ребенка. Вон у него колени трясутся от одного твоего вида. Хорош!

— Угомонись, — сказал тихо. — Никто тебя не тронет.

Алекс медленно убрал руки от лица. Оно стало белым, как моя рубашка, но он по-прежнему и не думал реветь.

— Ладно, хочешь сидеть здесь — сиди. Право твое. — Злость остыла так же быстро, как и накатила. — Но вздумаешь мешаться под ногами, вышвырну за дверь. Понял?

Мальчишка растерянно кивнул. Он не верил тому, что слышал. Я тоже понимал, что совершаю глупость. Потом придется сложнее. Просто взять и вычеркнуть его, будто и не было. Но сейчас его поведение рассказало всю историю от начала до конца. Мне не надо было спрашивать, чтобы понять: дома его били смертным боем. Вот, видимо, и сбежал. История не новая. Очень хотелось поболтать с третьим супругом моей бывшей. Прямо безумно хотелось, но я говорил себе, что ее жизнь меня не касается и не коснется никогда. А мальчишка сам уйдет, когда узнает меня получше.