Лекарь для императора. Обмануть судьбу

Ольга Арунд (2024)

Он заявился незваным и чуть не умер в моей постели. Я почти погибла, спасая его. И мы бы разошлись, если бы императора не убивала собственная сила, а я не оказалась его единственным средством протянуть следующий год. Осталось объяснить всё это наследнику трона, что тоже меня хочет и втиснуть очередное спасение в мои планы.А, и сохранить дворец, когда у меня, наконец, лопнет терпение!

Глава 8

— Ари, — нараспев. — Ариса, открывай глазки.

Рефлекс проснулся первее мозга. Я даже не поняла, как отшатнулась и вскочила, лишь бы оказаться подальше от манящего древесного аромата.

— Кажется, вы ошиблись в трактовке чувств девушки, — хмыкнул Ориан и добавил издевательски: — ваше императорское высочество.

Не показалось, моя голова действительно лежала на коленях Делаберга. Увы, не Элиона, хотя тот тоже должен бродить где-то во дворце. И вот что, умный Эл не может занять чем-то полезным раздолбая-братца?

— Кажется здесь вам, — опасно прищурился Ар, вставая, — что можно целовать чужую невесту при наличии законной жены.

Целовать? Мозг, который отметил и изрядную помятость наследничка и его же дурное, на грани ненависти настроение, знатно взбодрился. Так вот почему отвлёкся Оллэйстар — на Араэла.

— Вы что, дрались?

Да ну! Драться с Оллэйстаром? Ар же не настолько дурак.

— Боюсь, я всё же подниму вопрос о правомерности вашего диплома. — Оба проигнорировали вопрос. — Уверен, его императорское величество согласится, что отличить поцелуй от оказания первой помощи при отравлении сможет даже первокурсник.

— Боюсь, мне тоже придётся поднять вопрос о соответствии вами занимаемой должности. — несмотря на проигрышную позицию, выглядел Ар внушительно. — Помнится, вы женились на собственной лиерре, даже приносили клятвы в храме рианов. А теперь помогаете другой лиерре, пусть бывшей, таким своеобразным способом.

Шаргх с ней, с дракой, хотя здесь, скорее, имело место избиение младенца. И ответственно заявляю, что с сегодняшнего дня у меня аллергия на подобные пошлые намёки. В любом исполнении.

И ничего удивительного, что Ар растерял всю свою напыщенность, едва отбив заклинание, придуманное Леей специально для него.

— Ты! — Как же сложно изображать покорность, когда он выкидывает такое! — Наглый, себялюбивый, бесполезный кусок…

Договорить не получилось, что, в общем-то, благо. Потому что Ориан на правах ректора, старшего мага и, в общем-то, самого умного в комнате одним щелчком развёл нас по разным углам, добавив к стазису заклинание немоты.

— Уважаемые бывшие льер и лиерра, — он скрестил руки на груди, по очереди глядя на нас. Так, что стало стыдно даже спустя пять лет после диплома. — Меня несказанно радует, что вы стали умными, взрослыми и думающими магами.

Я прикусила губу.

— Уверен, что в этом заслуга не только моя, но декана Блекхендберг и всей академии.

При упоминании Блекхендберг мы с Аром одновременно опустили глаза в пол.

— А также профессора Ипраберг, которая учила вас этике и правилам поведения, в том числе во дворце его императорского величества. Я прав?

Вместо ответа кивнула, стыдясь, что вела себя как первокурсница, а должна как сиятельство и асса. И в тот же миг почувствовала, как спали оба заклинание. С меня, не с Ара, в чём убедилась, отыскав наследничка взглядом.

— Ариса, его императорское высочество Араэл действительно предложил тебе руку и сердце, как утверждает?

Ах да, я же Ару ещё за «невесту» не отомстила. Ну ничего, будет праздник и в моей палате. В этот раз я поведу себя как надо — приложу так, что плохо станет всем виновным. И так, что никто не узнает, откуда пришёл удар. Потом. Когда Ар отойдёт от сегодняшнего унижения. Как же! Какой-то маг без титула посмел указывать ему, целому наследнику трона. Хотя Оллэйстар столько раз наказывал весёлую троицу из Шалинберга и Делабергов, что те должны бы привыкнуть.

Но сейчас я подавила злорадную усмешку и удивлённо распахнула глаза.

— Как могла недостойная асса принять такое предложение от его императорского высочества! Нет, я бы никогда… да и папенька…

С «папенькой» перегнула, это ещё пошло бы Эль, но никак не мне.

— Отец не посмел бы одобрить такой союз без согласия его императорского величества!

Ар злился, в глазах Ориана плескался смех.

— Что же, тогда я вынужден попросить его императорское высочество удалиться. Как ваш ректор, хоть и бывший, я обязан блюсти безопасность и неприкосновенность своих студентов, вне зависимости от того, закончили они академию или нет.

С последним словом освобождённый от пут заклинания Араэл едва заметно качнулся, приходя в равновесие. Обычно синие глаза посветлели и сверкали так, что смотреть было больно даже через всю гостиную. Но к гордости Ара он не стал совать нам под нос своё происхождение, дядю-императора и даже бросаться заклинаниями.

Сдержался, выпрямился, полыхнул яростными огнями в голубых глазах.

Рианы, ну почему он в академии вёл себя как отмороженный шаргх? Потому что влюбиться в смазливую внешность — прекрасно. Узнать, что за ней есть и ум — совсем замечательно. Но поганый характер и эгоизм развели нас по разные стороны адекватности. Тогда.

Зато сейчас Араэл пытался — и у него получалось, — сдерживать гордыню и психованные порывы. Прямо цвет и надежда империи. Ну, почти.

— До встречи, асса, — прошипел Ар и был таков.

Я собиралась быть покорной и смирной в его присутствии? Ну-ну. Но ругать себя не стала, не тот момент. Вместо этого прошла половину гостиной и без сил рухнула в кресло.

Рианы, а ведь вечером ещё к Торнграву.

— Давать третий шанс не в правилах Алека. — Оллэйстар, который Ориан, правильно истолковал тяжёлый вздох. — Этого опоздания он точно не простит.

— Давать третий шанс в правилах дураков и лжецов. — Я откинула голову на спинку и прикрыла глаза. — Надеюсь, что лекарь Торнграв не из таких.

— Торнграв — миерец, причём миерец с низов. Он ласков, велеречив и спокоен на людях, но может быть и опасен, и жесток. Особенно когда идёт по следу амбрандте или подчиняется тому, чего не хочет.

— Амб… чему? — приоткрыла один глаз.

— Амбрандте — это непереводимое миерское слово, ближайшее значение, — Ориан задумался, — что-то вроде кровной мести.

— Рианы, — со смешком, — надеюсь, он не посчитает меня кровным врагом за то, что Шадалберг заставил принять в ученицы.

— Алек не взялся бы учить тебя, если не захотел. — Ориан шевельнул пальцами, и меня окутало теплом проявляющего заклинания. И добавил без перехода: — Что произошло этой ночью?

И опустошённый, расслабленный теплом и безопасностью мозг, выдал быстрее, чем я среагировала:

— Сегодня величество умер. И, похоже, убил меня.

Стоит ли удивляться, что Ориан от таких откровений даже не дёрнулся.

— Что, с ним такое часто? — усмехнулась.

А потом с усилием выпрямилась и разлепила глаза.

Нет, с этим надо что-то делать. Либо без продыха пить теври ближайшие пару часов и остаться без нормального сна на неделю. Либо идти за Драбергом — некоторые лекари настолько бездарны, что дают зельям собственные фамилии, — и следующие два дня не вставать с постели из-за отката после тонизирующего.

— Случается. — И вроде Ориан поддержал шутку, но по факту говорил абсолютно серьёзно. — Расскажи. Клянусь силой и жизнью, твои слова не выйдут за пределы этой комнаты и, — вокруг снова замерцало заклинание, — этой сферы.

Полыхнуло. Ориан бесстрастно задрал манжеты, под которыми затухала вязь неразрывного обещания — сама магия подтвердила его слова. Нарушит — и останется сначала без силы, а потом и без жизни. А Лея без мужа.

От последней мысли поморщилась. Рианы, вот стоило сюда соваться? Неужели на просторах Анершерата не нашлось других талантливых лекарей, кроме Торнграва? Но нет, мне же упёрлось! А если меня что-то цепляло, то проще сразу на погребальный костёр, чем пытаться переубедить. Родители и не пытались, а мама даже радовалась. Рассчитывала, что в этом гадюшнике я всё-таки найду себе жениха? Но пока я нашла только смерть, кровь, отравителей… и Ориана.

И посмеяться бы, да не смешно.

— Рассказать? Что же, слушай…

И действительно рассказала — чётко, лаконично, без лишних эмоций. Так, как нас учили. Так, как я наловчилась в лечебнице, чтобы сохранить чужую жизнь, когда время идёт на мгновения.

А Ориан слушал. Сидел напротив, не отводил взгляда и просто слушал. И от этого становилось легче, потому что как бы я ни язвила, смерти его величеству не хотела. Больше того, внутри соглашалась, что это раздерёт империю в клочья, а Ар станет так себе правителем. В ближайшие десять-пятнадцать лет точно. И даже готова была помочь сохранить императора — по мере сил.

Наверное.

— А после… я не знаю, что было после.

Потянулась было за молоком, но вспомнила о яде. И не ожидала, что Ориан поднимется и принесёт мне воды. Поблагодарила кивком, опустошила почти половину, откашлялась.

— Тьма исчезла, втянулась в императора, а я… начала бросаться в него пульсарами.

Рассказывать становилось сложнее. Всё-таки Оллэйстар в моём сознании ассоциировался с чем-то сильным, надёжным, но официальным. Правильным и действующим по правилам, в отличие от того, что происходило сегодня ночью.

— Пульсарами? — Пусть уголки губ приподнялись, но взгляд Ориана остался озабоченным. — Тебе повезло, многие мечтали бы повторить подвиг.

— И ты?

На этот раз он ответил после недолгой паузы.

— Нет. Не пульсарами. — И насмешливо пояснил в ответ на поднятую бровь: — Есть способы интереснее. Тем более, Лем не так уж хорошо владеет мечом.

И настолько правдиво это прозвучало, что я не удержалась — рассмеялась вместе с Орианом. Это помогло безболезненно рассказать последнюю часть истории.

— Вот только после пульсаров… — Шею обдало жаром, я потянула ворот и отвела глаза. — Я не смогла… почувствовала что…

— Ты испугалась. Тем диким, животным страхом, который ощущаешь только на грани жизни и смерти. Когда либо ты, либо тебя.

Испугалась? Да если бы!

— Нет, я… его величество схватил меня. Быстро, что неудивительно, учитывая разницу в возрасте, опыте и… — Тряхнула головой, понимая, что заговариваюсь. — Он говорил, что меня нужно убить. Ещё до тьмы, а после…

Да сколько можно ломаться! Если уж решилась, то говори как есть. Тем более, Оллэйстар, возможно, единственный, кто может и знает, как помочь. Нам обоим.

— После того как странная сила убралась, я почувствовала желание. — И фыркнула, глядя на лицо Ориана. Закатила глаза. — Да, то самое. Слишком сильное, неконтролируемое. И поддалась ему. А дальше провал в памяти и безрадостное утро с пошлыми императорскими лирбами.

— Лирбы и правда пошлые, я давно говорил Лему, — задумался Ориан. Такого финала он явно не ожидал. — Остальное… не уверен, что Лем обрадуется, если я расскажу, что с ним, но кое-что ты должна знать.

Он вскинулся, и от беспощадности в его глазах по мне поползли неуютные мурашки.

— Мне это не понравится, да? — с кривой усмешкой подтянула под себя ноги.

— Ты должна была его бояться, Ариса. До паники, до желания оказаться как можно дальше, даже если через окно. Словно перед тобой сама смерть, — Ориан поджал губы. — Это естественная реакция любого живого существа на то, что представляет собой его императорское величество. И есть лишь один способ не бояться, но я бы знал, если бы Лем на это решился.

Прекрасно. Другими словами, в таком виде величество развлекается далеко не первый год. И Ориан в курсе, возможно, даже поощряет и помогает. Закапывать трупы, например. А теперь императору грозит… что? И грозит ли, вообще, что-нибудь или болезнь он выдумал себе сам?

Такое действительно бывало, мозг срабатывал на опережение, и люди получали, что хотели. В этом случае лечение стоило начать с головы, вот только вряд ли величество подпустит к себе воздушника. Тем более, они хоть и ментальные маги, но до сих пор не до конца изученные. А делать из мозга императора желе не позволю даже я.

Лучше любая другая смерть, чем безвольное тело, в которое превращались неудачные пациенты ментальных магов.

— И, Ариса, его величество тебя не травил. — Я подняла взгляд. — Ваш первый поцелуй даже поцелуем не был, лишь необходимостью. Лем действительно умер в твоей постели, а его тело перекинулось в более безопасную форму. Но чтобы набраться сил, ему требовался физический контакт с любым живым существом, которое окажется рядом.

— А рядом подвернулась я.

Моё хвалёное любопытство сложило лапки и попрощалось. И я вместе с ним не хотела как знать конец этой истории, так и участвовать в ней. Только ночной визит величества и откровения Ориана отправили к шаргховым предкам все мои желания.

— Можешь верить или нет, но я уверен, что всё не случайно. Возможно, рианы, наконец, вмешались в судьбу брошенного мира, но не просто так Лем впервые в жизни ошибся и вместо своей спальни переместился к тебе. — Для храмовника Ориан выглядел слишком мрачным. — Поэтому я прошу тебя помочь. Не угрожаю, не подкупаю, не вру. Всего лишь надеюсь, что тебе, как и мне небезразлична судьба империи и Анершерата.

И, конечно, мне было небезразлично. Но я понимала и то, что Ориан не дурак, причём опытный не дурак — он точно знал, на что давить.

— Хорошо, — выдохнула, наконец, чувствуя себя по наивности где-то на уровне Эль. — Я постараюсь вылечить его императорское величество.

— Не сомневался в твоём сострадании, — довольно ответил Ориан и подхватился с места.

Ещё бы он сомневался! Все знали, чем опытнее лекарь, тем он циничнее. Только молодые и глупые рыдали над каждым, кого не успели или не смогли спасти. В то время как в глазах куратора Шадалберга всегда сквозило равнодушие. Словно он устал от этого мира, от лечебницы, от своих учеников и, особенно, от больных. Младшие лекари осуждали его за это, но мало кто понимал, что цинизм — единственный способ сохранить сердце и разум. Ведь с каждым погибшим от души откалывался маленький, но болезненный кусок.

И Ориан просчитался лишь в одном — я никогда не плакала над трупами, чьими бы больными они ни были. Я злилась и искала — то, что в следующий раз позволит спасти не одну — сотни жизней.

После отравления, виновника которого ещё предстояло найти, тело отдохнуло достаточно, чтобы подняться и усмехнуться вслед уходящему Ориану.

— Я вылечу императора. — Если смогу. — Но только после того, как вы оба выполните мои условия.