Сказки из Малиновки

Ольга Артемова (2024)

Где-то в самом сердце России раскинулось удивительное село Малиновка. В лесу на реке живут самые настоящие летающие драконы, в саду у деда Лёни гнездится птица счастья, растёт за околицей волшебный дуб, а само село издавна хранит настоящая жар-птица. Не верите? Чистая правда..

Птенцы

Я давно просил деда Лёню меня с собой на рыбалку взять Но то погода не та, то деду некогда, то еще причина какая вырисовывалась.

А сегодня дед наконец сказал:

— После обеда, Юрка, будь готов. Пойдем рыбачить. По всем приметам будет клев хороший. Мне бы радоваться, а я расстроился сначала. Вечером фильм интересный будет по телеку «Парк Юрского периода», а после новостей — продолжение. Я так давно его хотел посмотреть, предвкушал уже, как завалюсь на диван, включу телевизор (с бабушкой уже договорился, она к тете Маше пойдет чай пить с пирогом и там свой любимый сериал досмотрит) и буду смотреть триллер, замирая от ужаса и переживая за главных героев.

Ну и вообще, нравятся мне всякие ящеры и динозавры. Жаль, что вымерли они давно.

Хорошенько подумав, выбрал все же рыбалку: фильм, может, завтра повторять будут. В крайнем случае, в город вернусь в конце лета и на компе посмотрю. А дед когда еще позовет с собой.

Разрыл вилами старую навозную кучу, набрал червей в банку. Еще личинки какие-то попадались, тоже в дело пойдут. Проверил удочку, взял в запас леску, крючки, грузила, поплавок еще один. Бабуля фуфайку и штаны дала, завернула в полотенце хлеб, яйца вареные, помидоры-огурцы всякие. Вот и готов.

***

Мы плыли на лодке. Наша спокойная, широкая, не особо глубокая, ПольнАя Ворона как-то незаметно сменилась на более узкую, с быстрым течением, Лесную Ворону с крутыми песчаными берегами по обе стороны. Толстые высокие сосны заглядывали в воду, создавая совершенно другую реальность. Казалось, что нога человека никогда не ступала на этот прибрежный песок.

Через пару часов мы вдруг вплыли в тихую заводь, река тут делала крутой изгиб, образуя небольшой песчаный пляж. К нему мы и причалили.

Место было живописное, почти на всех соснах на противоположном берегу — гнезда, а рядом с ними сидели парами крупные серые птицы.

Крутой берег тоже был изрыт норами.

— Дед, это кто тут живет? — удивленно спросил я.

— А, да это колония серых цапель. Они здесь испокон веков гнездятся. Место тихое, труднодоступное. Хорошо им тут. И рыбы вдоволь.

Как бы подтверждая слова деда, одна из птиц рванулась к речной глади, сделала сложный кульбит у воды и с крупной рыбиной в клюве, полетела к гнезду.

А дед продолжал:

— Много тут любителей рыбы: скопы, зимородки, филина ушастого даже видел раз.

Мы разобрали снасти, забросили удочки. Клевало слабоватой, и я опять стал думать о пропущенном фильме и о динозаврах.

— Дед, а вот интересно, в наших местах динозавры водились?

-А как же, в краеведческом музее скелет диплодока стоит у входа, настоящий, в нашей области отрыли целое кладбище их. Кости, конечно, забрали для исследований, а один скелет в экспозицию отдали.

— Эх, вот бы сейчас они жили, — вздохнул я. — Хотя бы травоядные. Их бы одомашнить можно было, приручить.

— А с чего ты взял, что они сейчас не живут? — хитро прищурился дед.

— Дед, ты че, шутишь? Если б хоть один ящер где-нибудь жил, это была бы сенсация. Может, где-то и сохранились, в труднодоступных местах, в болотах Южной Америки, например. Но доказательств никаких существует достоверных.

— Южную Америку ему подавай! А что бы ты сказал, если бы их здесь увидел?

— Кого?

— Да динозавров, будь они неладны, драконов первобытных.

— Дед, ты ври, да не завирайся. Откуда они у нас?

— А вот ты послушай историю. Серегу-фермера знаешь?

Серегу фермера я знал. Живет такой немного поодаль от села. Чудик. Приехал лет 15 назад в село из города. Домишко купил. Обустроил его, забором двухметровым обнес и стал всякие проекты в жизнь воплощать. Сельскохозяйственные.

Кролики у него водились невиданные, здоровенные. Страусов целый загон. Козы с выменем до земли. И всякая другая интересная живность. Помогали ему два сына и задумчивая, молчаливая жена.

— Ну, так вот, — продолжил дед. Лет семь назад надумал наш Серега страусов разводить. Выписал аж из самой Африки яиц страусиных десяток. Как ему это удалось — неведомо. Чудик же. Заложил их в инкубатор и стал птенцов ждать.

Пару раз приходил ко мне на консультацию. Я ж в прошлой жизни орнитологом был, повадки птиц хорошо знаю. Вот подошло время страусятам вылупиться. Серега совсем сон потерял. Чуть ли жить не перебрался в свой инкубатор.

Наконец, приходит ко мне утром. Вроде, радостный. Но, чувствую, что-то не так.

Спрашиваю:

— Ну чего там у тебя? Все вылупились?

— Все, дядь Лёнь. — А голос странный.

Тут уж мне самому интересно стало:

— Да говори, не томи, чего там у тебя вылупилось?

— Пойдём, дядь Лёнь, сам посмотришь.

Приводит меня к себе. В загончике восемь голенастеньких страшненьких страусят бодро кашу пшенную клюют и зеленку, рубленную.

— А еще где два? Болтыши?

Вздохнул Серега и большое решето, накрытое платком, принес.

Приподнял я платок, а там… — дед замолчал, поплавок у него ушел в воду.

И он занялся попавшейся рыбой. У меня тоже поплавок заплясал, и нам стало не до разговоров.

Начался хороший вечерний клев,

Солнце почти ушло за горизонт, мы достали спальники, разожгли костерок, перекусили домашними припасами. Чайник закипел, дед щедро сыпанул в него земляничных листьев, чабреца, добавил пару сосновых побегов. Разлили по кружкам. Вкуснотища!!! Конфет не надо.

— Дед Лёнь, ну чего там дальше то? Кто там у Серёги в решете то сидел?

— Да кто, кто… детеныши драконьи, — будничным голосом сказал дед. Черненькие, гладенькие, с крылушками небольшими. И пищали как цыплята.

Серега их кормить пытался кашей пшенной, мясом куриным, кузнечиками да мухами, а они отворачивались, ничего не ели. Только пищали жалобно.

-А как же они к Сереге попали? Неужели из яиц вылупились? Чего ж Серега не понял, что яйца другие?

— Ну, видел он, что два яйца не такие, как все. Но решил, что другой вид страуса это.

А оно вона че.

Короче, говорит мне Серега:

— Забирай, дядь Лёнь, ты этих задохликов. Может, спасёшь. А у меня и с нормальными страусятами дел по горло.

Забрал я решето, принес домой. Чего делать — ума не приложу. Все ж это не птицы.

Думаю, надо их обогреть. Настольную лампу включил, в решето тряпочек набросал разных. Птенчики мои зарылись в них, пищать перестали, уснули вроде.

Сижу я, на них смотрю, кумекаю: что ж это за звери такие? И чем же их кормить?

А они спят, прижались друг к дружке, у одного лапка торчит, а между пальчиков — перепонка.

И тут меня осенило! Я как раз на рыбалке с утра был. Крупную рыбу почистил, а мелкую уклейку коту оставил. А Кузьма загулял где-то с пушистыми невестами, не соизволил домой еще явиться.

Метнулся я к холодильнику, достал рыбешку, покрошил меленько на дощечке ножичком и понес прямо на ней моим дракончикам.

Сунул под нос, они оживились и склевали все как птенцы. И довольно замурчали.

Ну, ясно все. Видно, это речные или болотные ящеры.

Стали мы с моими дракончиками жить да поживать, я их кормлю и изучаю, а они растут не по дням, а по часам. Через

пару месяцев я им вольер во дворе обустроил. Они уже размером с небольшую кошку стали. Рыбу больше ножом не рубил, поставил в вольере бочку 100 литровую с водой, бывало, иду с рыбалки и посвистываю особым образом. А они меня услышат и поджидают у сетки. Крылышки растопырят свои и кудахчут забавно. Я снулую рыбу в кормушки покидаю, а живую — в бочку запущу. А они немного взлетать уже научились. Вспорхнут на край бочки и за рыбой наблюдают. А потом по очереди хватают её.

К концу лета стало заметно, что один дракончик вроде как самец. Тело покрупнее, голова побольше, ведёт себя увереннее и цвета аспидно-черного, с бронзовым отливом.

А второй — вроде, самочка. Светло-зеленая, почти оливковая. Миниатюрная, квохчет мелодично и прячется за братца, если что-то напугало. Меня, правда, они совсем не боялись. Позволяли измерять, зубы осматривать (а они у них прорезались острые и много).

Назвал я их Черныш и Муська. Были у меня в детстве с такими именами кот и кошка.

Серега заходил иногда, поглядеть на моих «птенчиков».

У него-то страусята тоже подросли изрядно. И Серега уже предвкушал, как к весне они начнут яйца нести.

— Дядь Лёнь, а зимой то чего ты с ними делать будешь? Ведь замерзнут, перьев то у них нет.

Об этом я и не подумал. Сарайку надо, значит, теплую пристраивать. К сентябрю сарайка уже готова была.

Первый Черныш залез в нее, потоптался, лапами поскреб, закурлыкал довольно. Одобрил. Затем и Муська полезла, ей вроде тоже понравилось. С того дня ночевать они в свою спальню стали залезать. Я сена набросал туда, тряпок разных, а они подобие гнезда соорудили.

Зима приближалась, подмораживать стало. Всё реже мои птенчики к завтраку выходили.

А в начале декабря впервые не вышли совсем. Я подождал до обеда, не вылезли.

Решил заглянуть в их спаленку — сбоку дверку я специально сделал. Открыл ее — там тишина, а в уголке — настоящий шар-кокон сплетен из сена и тряпок. И спят там мои голубчики прижавшись друг к дружке. Не стал их беспокоить, вышел тихонько. Заглядывал каждый день, проверял, градусник повесил внутри. Следил за температурой. Иной раз обогреватель к ним заносил в сильные морозы.

Перезимовали мы, победили зиму. С мартовской капелью стали мои птички просыпаться ненадолго. А в начале апреля в вольер вылезли.

Выхожу во двор — они парочкой на солнышке сидят. И курлычут звонко так, как птицы, прям. Принес рыбы, они оживились, поели.

А я задумался: ведь не дело этих птах в неволе держать. Они выросли с крупную собаку уже. Крыльями хлопают. Взлетать пытаются.

Решил я их выпустить. Теплым вечером подманил по очереди, в мешки засунул, в лодку погрузил. Взял палатку, припасов на несколько дней, да и приплыл вот сюда, на это место.

Осторожно развязал мешки, выпустил дракончиков. Ох, они обрадовались! Скакали по отмели, брызгались, махали крыльями. А потом Черныш полетел. Часто-часто замахал крыльями — и полетел. Он вверх поднимается, а Муська кудахчет внизу и крыльями машет… Бегала, бегала, а потом тоже взлетела, неуклюже, заваливаясь то в одну, то в другую сторону.

И вот они уже вдвоем парят. А я смотрю на них, и слезы на глазах: выросли мои детки. Скоренько я удочки размотал, забросил, поймал пару плотвичек, засвистел, как раньше, после рыбалки. И вот они, мои птички! Подлетели, сели. Шеи тянут, рты раскрыли. Рыбки хотят.

Неделю я прожил с ними на этом затоне, рыбу ловил, а они учились жить на воле. Первые дни рядом с палаткой спали на песке. А потом смотрю — нору колупать начали на крутом берегу. По очереди рыли. Сначала Черныш, а уж изнутри песок Муська выбрасывала.

Последние две ночи туда ночевать улетали.

Стал я домой собираться. Не нужен больше моим птичкам воспитатель. Научились жить они в дикой природе. Утром рано сложил вещички в лодку, приготовил рыбку покормить их напоследок, засвистел. И вот они, мои птенчики, прямо в лодку приземлились. Кинул им по рыбке да и согнал с борта. Пора мне плыть домой. Парочка меня почти до конца леса провожала, а как сосны на берегу поредели — вернулись Черныш и Муська назад, в лес.

Еще не раз за лето я к ним плавал. Проверял, как они там. Свистну — подлетят, радуются, я им пузики чешу, как маленьким. А по осени они сами в спячку залегли в своей норе.

На следующий год смог попасть на затон только в начале июня.

Волновался, конечно, зима морозная была. Но Черныш прилетел сразу, как только услышал мой свист.

— А где ж подружка твоя? Неужели замерзла? Или браконьеры подстрелили?

Черныш выхватил у меня рыбу, но не проглотил, а полетел с ней к своей пещерке. Нырнул в отверстие, а обратно вылез уже без рыбешки. Снова подлетел ко мне, и снова унес рыбу в пещеру

Так вот оно что! Видно, Муська на яйцах сидит, а Черныш ее кормит!

Ну, тут я уж не выдержал:

— Дед, ну ты и врать, однако… Ящеры тебе чего, куры что ли, что б на яйцах сидеть? Ну, ты и напридумывал.

— Напридумывал, не напридумывал… спи, давай. Утром на зорьке еще половим, а часов в 10 — домой. Как раз к обеду в село попадем.

***

Когда я проснулся — дед Леня уже забросил донку и налаживал поплавочную удочку.

Солнце лениво всходило, пел разноголосый птичий хор. Над речкой кружились цапли, время от времени ныряя к поверхности реки, что б схватить неосторожную рыбёшку и унести птенцам в гнездо.

Вдруг две темные птицы, совсем не похожие на цапель, направились в нашу сторону. Пока я приглядывался, пытаясь понять, что это за парочка, дед стал насвистывать, как будто приманивая птиц. И они спикировали прямо к нему под ноги.

— Не забыли, бродяги, не забыли, мои птенчики! — приговаривал дед, бросая рыбу то в одну, то другую раскрытую… пасть?

Это были не птицы! Дед Леня кормил двух настоящих крылатых ящеров, размером со среднюю овцу. Они глотали рыбу, издавали забавные клекочущие звуки и терлись об руки старика…

— Дед… Так это че правда всё? — Я не мог поверить своим глазам

— А ты думал, я тебе байки травлю? Я, Юрка, самый правдивый человек на свете, что б ты знал.

— А можно я тоже их покормлю?

— Попробуй, но могут и не взять. Побаиваются. Чужой ты. Дети ихние меня тоже боятся, не подлетают. — Он указал рукой на нескольких дракончиков поменьше, державшихся в стороне. Их я тоже принял сначала за птиц.

Я бросил карасика Чернышу. Тот недоверчиво посмотрел на меня янтарным глазом, но рыбку осторожно подобрал. Я бросил еще, и еще, и, вскоре весь мой улов оказался в желудках необыкновенных существ.

А потом они улетели. А мы поплыли домой.

Я все не мог прийти в себя.

— Дед, а их не подстрелят там?

— Нет, Юрка, не должны. Здесь природоохранная зона. Заповедник. Охотится запрещено.

— Но ведь это же неизвестный науке зверь! Мог бы на одних фотках кучу денег заработать!!!

— И зачем мне эта куча? Понаедет сюда толпа разных учёных, журналистов, просто любопытных, богачей, желающих на необычную зверюгу поохотиться. И не останется ничего от нашего заповедного места. Вытопчут, уничтожат.

Нет, Юрка. Мы с Серегой молчим, и ты молчи. Не дай бог кому проболтаешься!

— Дед, клянусь, я — могила!

Домой приплыли после обеда. На вопрос бабушки, где же рыба, ответил, что клева не было ни вечером, ни утром. Наверное, дождь будет. Рыба — она его чует.

Растянулся на диване, включил телек. Так и есть: повторяли вечернюю программу. Шла вторая серия «Парка Юрского периода». На экране рычали и бесновались воскрешенные ящеры.

Конец ознакомительного фрагмента.