Уметь любить

Олия Светлая, 2017

Когда жизнь ставила Ольгу, казалось бы, в безвыходную ситуацию, она всегда делала выбор изменить жизнь к лучшему. И Мир сам открывал ей невидимую дверь. Потому как велико и всемогуще истинное желание. Эта книга о следовании по своему пути согласно сердцу. О том, что наше будущее многовариантно, и только сам человек решает, каким оно будет.

Глава третья

Первая наивность души

Открывать сердце всегда сложно и страшно, но только так можно хотя бы попытаться обрести взаимность.

Время шло, папина болезнь уходила и забывалась, а я из ребёнка постепенно превращалась в довольно привлекательную девушку. И в моей компании стали появляться не только девочки, но уже и мальчишки.

— Ты знаешь, что мальчик из нашего дома тоже учится где-то далеко в городе. И, кажется, вы в одной школе, — говорят мне подружки с моего двора. — Может, вам познакомиться?

— Да не хочу я знакомиться. Надо будет, сам познакомится, — отвечаю.

— Смотри, так вон же он сидит с мальчишками на скамейке. Пойдём, пойдём.

— Девочки, я стесняюсь.

Подружки были куда активнее меня и, взяв меня за руки, потянули знакомиться.

— Привет, я — Жорик. А ты, оказывается, та девочка, которая со мной в одной школе учится? Ты что, тоже английский хорошо знаешь?

— З-знаю, — всё, что я тогда растерянно смогла выдавить из себя. У меня подкашивались ноги, сердце в груди стучало всё быстрее и быстрее, и мне хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видели моего покрасневшего лица. Я не понимала, что происходит. Это что такое вообще? Мне и до этого нравились мальчики, но чтобы так! С того дня я стала вести дневник, записывая все свои эмоции и чувства к нему. Боялась, что он не ответит мне взаимностью. Ведь он был таким симпатичным и умным парнем. И возле него было всегда много девчонок.

Но с Жориком мы всё-таки подружились. Часто гуляли вместе, и нам было интересно вдвоём. Тогда, в шестнадцать лет, я впервые окунулась в мир женской любви. У нас были красивые и чистые отношения. И мне казалось, мы созданы друг для друга.

Это волшебное чувство к нему открыло во мне новые грани. Начала больше писать стихов. Я просто парила. Казалось, передо мной открывался весь Мир…

— Оля, завтра группа «Тяни-Толкай» будет в студии, дашь информацию. Диктофон не забудь, — даёт мне наставления редактор молодёжной газеты «Знамя юности».

— Хорошо. Как обработаю материал, сразу принесу.

Я вовсю готовилась поступать на факультет журналистики, поэтому активно писала статьи, печатала свои стихи, посещала специализированные курсы, а по пятницам в главной телестудии страны в молодёжной программе брала интервью у наших белорусских звёзд.

Вот очередная пятница. Вхожу в студию, но на пункте пропуска меня останавливают.

— Нельзя пока, подождите вон там, на диванчике, — вежливо попросили меня.

Уже идя в студию, я заметила, что почему-то и машины не пропускают на территорию.

— Здравствуйте. А это у нас молодёжь на передачу 5x5 пришла поработать?

— Александр Григорьевич, здравствуйте. Да, я на 5x5, — так смело и совсем не по-детски отвечаю я Президенту своей страны.

— Молодец. Видите, какая у нас талантливая молодёжь, — пожимая мне руку, продолжил Александр Григорьевич.

— Спасибо, я стараюсь.

— Старайся.

Этот эпизод запомнился мне. Ведь любая встреча или событие не случайны. Для меня это было знаком того, что я на верном пути и делаю всё правильно. Приятное волнение ощущалось в душе.

И я продолжала идти к своей цели.

— Доченька, ты точно определилась с журфаком? — задаёт мне, девятикласснице, вопрос папа.

— Да, конечно. Мне всё это нравится.

— А как же ты математику будешь сдавать?

— Какую ещё математику? На журфак математика не нужна. Вот правила поступления, посмотри. Я книжку пару дней назад купила.

— Правила изменились недавно. Иди к дяде Толе сходи, он сейчас в Академии управления при Президенте работает, — настаивает отец.

— Ладно, как скажешь.

Анатолий Николаевич, для меня же он был просто дядя Толя, работал начальником по учебной части.

— Олечка, вот смотри, теперь на все специальности математику сдавать надо, — уверенно и бодро говорит он, показывая мне какой-то Приказ.

— Вот видишь, печать уже стоит.

— Как, и на журфак теперь тоже? — растерялась я.

— Да, на все специальности.

Выйдя на улицу, я села на скамейку и загрустила. «Вот чёрт бы её побрал эту математику. И что мне теперь делать? У меня по ней тройка. Я же всё языки да литературу учу. Эх… Ладно, я обязательно что-нибудь придумаю. А пока надо с Жориком побольше времени проводить, он ведь уезжает скоро».

— Ребята, я пойду Олю провожу и к вам вернусь. Она завтра в деревню уезжает.

Жора попрощался с друзьями и подошёл ко мне.

Проводя меня до двери, он нежно обнял меня, его губы коснулись моих, а я закрыла глаза от счастья, волнения и нежности. Его поцелуй был по-взрослому страстным и по-детски наивным. У меня он был первым. Всю ночь я не могла уснуть. Переживала, что мы будем редко видеться, потому что Жорик поступил в университет в Ярославль, а мне ещё надо было два года учиться в школе и осилить как-то эту математику.

Вот и бабушке сказала, что не буду это лето в деревне, вернусь в Минск учить математику, иначе на журфак не поступлю.

— А как же лето, отдых? — жалела меня она.

— Не нужны мне каникулы, мне математику надо выучить.

И вернулась в столицу.

— Ирка, я в Минске. Мама нашла мне репетитора, буду всё лето здесь, так что можем ходить гулять, — говорю по телефону своей хорошей подружке.

— Ольчик, тебя Жорик бросил.

— Как бросил? Что ты такое говоришь?

— Он ночь с Оксанкой провёл. Сказал, что с тобой у него всё равно близости нет. Давно встречаетесь, а тебя никак не уломать.

— Ирка, подожди. Так мы же маленькие ещё, нам по шестнадцать всего. А Оксанка и того младше. И потом она же моя подруга. Как она так могла?

— Вот так вот, Оля. Не плачь. Я сейчас приду к тебе.

О моём разбитом сердце знал весь двор и, конечно, родители. Все поддерживали меня.

— Конечно, она красивая, у неё глаза голубые, — рыдала я.

— Красивая у нас ты. И умная, — успокаивал влюблённый в меня Стас. — А с ней он сама знаешь почему.

Все свои эмоции, печаль, обиду и бурю чувств я выражала тогда в своих стихах. И мне становилось немного легче. Один из них посвятила этому лету, именно лету, а не Жорику:

К тебе склоняюсь головой.

И даже телом, и душой.

Пройти с тобой хочу хоть миг,

Судьбы опасной тусклый блик.

Нет, нет, с тобой хочу я быть.

Тебя хочу, как люди рая.

Как месяц, ярко догорая,

С тобой хочу по небу плыть.

И, ощутив, божественный твой взгляд,

Забуду обо всём на свете.

Опасный и чарующий твой яд

Напомнит всё же о коварном лете.

Пожертвовать могу я всем земным,

Что я имею в этом мире.

Лишь только было б всё иным,

Хочу я утонуть в любовной лире.

Ещё раз ощутить ту теплоту,

Ещё раз прикоснуться к нежной коже.

Приблизиться к пылающему рту

И полежать на том запретном ложе.

…Звонок в домофон.

«Кто же это ко мне пришёл? Я никого не жду».

— Оля, это Оксана. Открой, пожалуйста.

— Поднимайся.

— Я тебе тут подарок купила. Мишку плюшевого. Извини меня.

— Оксана, ты в своём уме? Я тебя считала своей подругой и доверяла, а ты… Дружба не оценивается плюшевым медведем. Оставь его себе. Простить я вас обоих простила. Но ты не моя подруга больше, а он герой не моего романа. И выводы о вас я сделала.

Жорик с Оксанкой повстречались ещё какое-то время, но, конечно же, он так на ней и не женился. А я, разочаровавшись в нём, с головой ушла в учёбу.