ИВА: между жизнью и смертью

Оливка Бондаренко (2024)

«ИВА: между жизнью и смертью» — это глубоко эмоциональный и трогательный рассказ, который рассказывает историю любви, дружбы и борьбы за жизнь. Главный герой, Андрей, молодой и успешный спортсмен, ведет активную жизнь, полную радости и приключений. Однако, его мир переворачивается с ног на голову, когда он становится жертвой дорожно-транспортного происшествия и впадает в кому. Проходят месяцы, и Андрей остается в состоянии между жизнью и смертью, оставляя своих близких, Варю и Игоря, в состоянии постоянной тревоги и беспокойства. Они каждый день навещают его в больнице, но никаких улучшений так и не наступает. Это становится невыносимой мукой для ребят, которые кажутся потерянными без своего друга и любимого. Кажется, что всё должно строится только на их взаимоотношениях, но на самом деле всё сложнее. И сможет ли кто-нибудь из героев стать счастливым, узнав правду?

Глава 2 (Варя)

Никогда бы не подумала, что именно этим летом Андрюши не будет со мной. Оказалось, его такое отсутствие ещё труднее принять, чем если бы он умер. Я прихожу не так часто, но каждый раз у меня разрывается сердце. Каждый чёртов раз, когда я вижу своего весельчака безразличным, когда целую его ладони, когда прикасаюсь к его расслабленному лбу, неподвижному телу, каждый чёртов раз, когда захожу в эту больницу. Каждый раз, когда думаю о нём. Каждый день. Каждый день я думаю о тебе, Андрюш. И каждый раз моё сердце бьётся как в первый. Было бы куда ужаснее, если бы со мной не было Игоря. Мы держимся, пытаемся.

Вот недавно были на нашем месте. Там где только я, Андрюша и Игорь. Только в этот раз без тебя, Андрюш. Я всё то время, что были там рыдала. Ничего не могу с собой поделать. Это последний раз, когда мы там были перед поступлением.

Поступление… Наши планы… Близится первое сентября. Я не поступила на актрису, зато приняли на журфак, но я буду в Москве одна. Игорь не поступил, поэтому пойдёт на автомеханика в Воронеж. Андрюша не выздоровел. Даже не пришёл в себя. Но я обещаю себе, что буду почаще приезжать. Я никогда не забуду своего Андрюшу. Я никогда не забуду ту самую ночь с ним прямо перед тем… Я верю, что когда он придёт в себя у нас всё будет хорошо.

Я иногда лежу и думаю, что было бы если бы он тогда умер? Или что будет, если умрёт сейчас? Я боюсь. Я очень боюсь. Андрюша — моя первая и самая сильная любовь. Наверно, я сломаюсь окончательно.

Сегодня 30 августа. Уже завтра утром я буду в Москве. А что потом — совершенно не знаю. Одна. В чужом, совершенно незнакомом городе. Но значит так надо. Все, что не делается — к лучшему. Сейчас я планирую дособирать вещи, встретиться с подружкой, а ближе к вечеру с Игорем встретиться у Андрюши.

Подружка… В принципе у меня не было подружек. Был Игорь и Андрюша. Этого было предостаточно. Но была Катя. Соседка. Милая светленькая девочка, которой почему-то нравилась я. Бывало я гуляла с ней, а иногда гуляли и вчетвером. Я не считала её лучшей подругой, хорошая знакомая да, однозначно. Лучшим был и есть Андрюша. Особенно после той ночи, когда всё прояснилось и мы выяснили, кем являемся друг для друга.

Это была ночь на 26 декабря. Самое лучшее, что было в моей жизни когда-либо. Мама была на работе, в ночную, а он приехал просто увидеться и поболтать. Игорь работал, поэтому не смог.

Я неподвижно сидела на стуле, завороженная как в первый раз его глазами. Серыми как туман, в которых я потерялась много лет назад. Но это был уютный туман, в коем хотелось остаться надолго, на века или полностью раствориться, смешаться с ним.

Он рассказывал про планы на ближайшие выходные дни и самое главное — про новый год. О том, как мы будем его праздновать, и конечно о сюрпризе для меня. Меня ожидало что-то невероятно приятное. По рассказам Андрюши это именно то, о чём я мечтаю. А мечтала я о нём. Так банально, но правда. С тех самых пор, как мы познакомились. В наши 7.

Вдруг ни с того, ни с сего выключился свет. Мой самый большой страх тогда был сумрак, темнота, Андрюша знал и поэтому находился как можно ближе, держа меня за руку.

— Ну-ка, мышонок Варешонок, скажи, есть свечи? Или может давай фонарик? Тебе не очень страшно? — он пощелкал рычажком, но свет так и не засиял.

— Всё нормально, тем более ты рядом, не переживай, — улыбнулась я.

— Ну отлично тогда. Пойдём что-нибудь посмотрим.

Я согласилась. Мы уселись в диван и я укутала нас тёплым синим пледом. Так мы и сидели, долго, пока даже за окном не погасли фонари, рассматривая различные наши фотки и видео, и смеясь.

— Хаха, это что, не помню, чтобы ты меня носил на руках?

— Не помнишь, щас вспомнишь, хах, — он погасил телефон, отложил в сторону, откинул плед и поднял меня.

Андрюша кружил меня по всей комнате, нессясь со скоростью света, а я только смеялась. Казалось, никого больше не существует. Только мы и темнота, которая поглощала нас и мой раскатистый смех, несшийся по всей квартире.

— Я помню, я вспомнила, Андрюш, — заливалась я смехом.

— И это помнишь?

Андрюша остановился и опустил меня на пол, а потом очень нежно прикоснулся к моему подбородку, провёл пальцем до губ и тут же прижался своими сочными губами к моим тусклым и безжизненным. Нежно, но с такой страстью, что я тут же обомлела. Казалось, весь мир потерял тогда свои краски не из-за темноты, а из-за этого поцелуя. Мы слились воедино.

— Андрей… — прошептала я, когда Андрюша отстранился.

— Я люблю тебя, Варешонок, — прошептал он мне прямо в ушко и мои ноги подкосились. Первое и единственное люблю от самого важного в моей жизни человека.

Он обнял меня так, словно я самое драгоценное в его жизни. Хотя наверно так и было. Тиран и наркоман — отчим и променявшая на деньги и бухло мать. Вот кто у него был помимо меня.

Но сначала у них всё было по-другому. Я помню своего Андрюшу совсем другим. Его глаза горели ярче яркого рядом с родителями. Он был живой, не сломленный, настоящий. А потом отец заболел, стал прикован к кровати. И мать начала мутить шашни с другим. Но любовь ли это была? У него были крутая тачка и деньги, всё то, чего не хватало Андрюшиной матери. А после смерти они и вовсе сыграли свадьбу. Буквально через пару месяцев. Ох, я видела, в каком Андрюша был состоянии, но ничем не могла помочь, кроме как просто быть рядом.

С отчимом коннекта не случилось сразу. Он с первых секунд показал, кто в доме хозяин и что от его мнения зависит чуть ли не их жизнь. Негатив рос и вскоре обрёл ярко выраженную ненависть. Так, в 12 лет маленький Андрюша пошёл на боевые искусства, чтобы защищать себя и маму от регулярных побоев нового так называемого отца. Но если бы только это. Шли годы и он наконец перестал скрывать то, что употребляет наркотики; курил травку у всех на виду, предлагая присоединиться. Мать вскоре тоже пригубилась к этому делу, а Андрюша начал уходить из дома и жить неделями у меня или у Игоря. Но бывало так, что у нас у всех творилось что-то неладное. Так у нас появилось наше место, о котором знали только мы. Наша плакучая огромнейшая ива, под которой мы делились всеми переживаниями, что нас гложат, а она в ответ укрывала нас своими нитями, беззащитных и несчастных детей. В те моменты мы по-настоящему становились ещё ближе. То было прекрасное время. И, о как же, я хочу провести ещё несколько мгновений снова под той ивой с необъятными ветвями с самыми близкими.

Близился вечер. Пообщалась с мамой, а позже ненадолго сходила к Кате. Каких-то прощаний совершенно не было."До скорого, удачи", — мы помахали друг другу и я тут же рванулась к Андрюше. Игорь тоже должен был вот-вот добраться.

Региональный сосудистый центр. Я не была здесь уже больше недели. Если честно, то мне просто так легче. Я погружаюсь в какое-либо дело, будь то подготовка к поступлению или книги, параллельный мир. Просто я действительно устала каждый день надрываться от слёз, что безмерно льются из стеклянных глаз, я устала их глотать, безвкусные и мерзкие, они душат меня по ночам. Просто хочу научиться нормально жить, быть счастливой, но когда я думаю об Андрюше, я понимаю, что это невозможно.

Он снова просто лежит. В той самой позе, что 10 дней назад. Ничего не поменялось. Я медленно подхожу к нему и сажусь, глотая стекающие градом слёзы.

— Андрюша! Ну не мучь меня, пожалуйста, очнись! Мне очень тяжело, Андрюша, — я бесшумно задыхалась.

Казалось, что у меня началась паническая атака. Я медленно спустилась на корточки и присела рядом с койкой; плакала и плакала и не могла остановиться, пелена слёз проглотила мир вокруг, очнулась я уже в объятиях Игоря.

— Честно? Не выношу, когда ты плачешь. Мне становится чертовски больно, Варенька, — Игорь присел рядом и обнял меня, убирая бесконечные капли дрожащих глаз.

— Я так устала. Я не знаю, когда приеду и не знаю, когда смогу увидеть его… И тебя, — доносятся отчаянные еле слышные всхлипы.

— Варь, даже если я далеко, я все равно буду рядом. Как и Андрюша. Всё наладится, Варюш. Перестань рыдать, — заворчал он, — потому что я тоже сейчас размокну, — улыбнулся, но я увидела слёзы, которые он не показывал никому и никогда, кроме меня и Андрюши.

Игорь меня приподнял и усадил на стул, но время безжалостно летело и наши минуты были уже сочтены. Мы последний раз взглянули на Андрюшу и вышли.

Такси. Аэропорт. Новая жизнь. Игорь поехал со мной, сопроводить. Но, если честно, в тот момент я просто хотела побыть одна. Закутаться в одеяло, отвернуться к стенке и обводить узоры на коврах, как когда-то в детстве. Спокойно, тихо, размеренно.

До поезда оставалось ещё некоторое время, и это некоторое время со мной оставался Игорь. Мы просто сидели, просто в тишине, и у меня и у него были слёзы. Мы оба понимали, что как раньше уже не будет. Всё поменяется. Теперь самые родные люди будут разделены болезнью и огромным расстоянием. Сможем ли мы всё это преодолеть и вновь встретиться там под ивой, как прежде?

Бесконечные, казалось, минуты в тишине съедали моё сердце.

— Мы встретимся под ивой, рано или поздно, втроём. Варька, только не раскисай.

Я что-то промямлила, уткнувшись в его черную рубашку, отпрянула и зашла в поезд.

Вот и всё. Я оставила свой маленький, но самый родной мир там, в Болхове.