У Истока. Хранители. Том 3. Пробуждение

Оливия Тишинская (2023)

Героиня после мощной трансформации и принятия своего истинного пути снова возвращается в город. Минул всего год. Но в мир возвращается совершенно другой человек, словно рожденный заново. Изменилось само пространство. Теперь время хранителей и она одна из них. Главная, последняя в Роду. И он. Он тоже был не просто так. Теперь она знает, почему их развела судьба тогда и зачем соединяет их вновь. Только теперь начинается их истинный путь. Она уже знает, она уже готова. Она — великий воин света. И он тоже. И теперь им нужно спасти человечество, потому что конец мира не за горами. Но согласится ли он на такой крест?

Глава 6. Приют

Деревенька оказалась в часе езды от города. Удалённая от большой дороги, она была напрочь лишена асфальта и о наличие цивилизации говорили только новые бетонные опоры с тугими чёрными проводами и облезшие жёлто-синие трубы газа.

Чётких улиц в деревне не было, она вся стояла на холмах между озерками и ручейками. Такая русская Венеция с мостками от одного дома к другому, косыми огородами, забранными по тылу ржавыми сетками. Заросли вездесущего американского клёна. Проросшие и превратившиеся в крепостные стены заборы из ивняка.

Дом крестной хранителя фасадом стоял на невысоком пригорке. Основные постройки по традиции были заключены в сплошной забор — сараи, туалет, летняя кухня — квадратом располагались вокруг заросшего травой двора, где некогда кипела жизнь. По углам его щедро разрослись разноцветные мальвы и лопухи. Тропинок к сараям не было. Вряд ли хранитель ими пользовался. Природа отвоёвывала свою землю обратно.

— Извини, что так, — он кивнул на заросли. — Как-то некогда. И почему-то жаль.

— Траву косить?

— Да. Именно траву косить жалко. Будет щетина острая стоять. Как-то… ну…

— Пусть так будет. И мальвы дивные.

— Мальвы — это что?

— Вот тебе длинные цветы в лопухах.

— Какие-то они уж очень деревенские…

— В этом и прелесть. Я люблю мальвы.

— И я, — отозвалась мелкая, которой трава была выше пояса.

Он подхватил её на руки:

— Пойдёмте, я вам беседку покажу. Это пока всё, на что меня хватило.

Калитка скрипнула и легко отошла в сторону, потонув в море крапивы.

За домом в небольшом саду со старыми, но хорошо подрезанными яблонями, стояла просторная многоугольная беседка, широкими крыльями обнимая деревья.

— Круто, — выдохнула ведьма.

— Ну, мы всё-таки профи с тобой. Беседку-то и я могу нарисовать. А жарить мясушко в яблоневом саду — это удовольствие намного выше среднего.

— Ты крут, человек! — рассмеялась ведьма.

— Ты клутой! — малая похлопала его по щекам.

Он рассмеялся:

— Ты, кнопка, когда так делаешь, я понимаю, что пора худеть.

— Сейчас и начнём! Я знаю одну дивную диету для похудения — японскую. Есть можно только сладкое и мясо.

— Да. И она работает. Ты всегда так делала.

— Я что, когда-то была толстой?! — с вызовом спросила она.

— Ни разу не видел. Хотя теперь я понимаю, почему. Метла не выдержит!

— Вот именно, приходится держать вес.

— Ну что, приступим? Я уже голодный как волк, иначе я кому-нибудь откушу бочок.

— Не надо! — взвизгнула малая и отчаянно задёргала ногами.

Хранитель картинно разинул рот и мелкая залилась смехом.

Ведьма прошлась по саду. В высокой траве было полно перезрелых яблок, буквально ковёр из спелых, пожухлых и уже гниющих плодов.

«Естественно, компоты с вареньями его интересуют в последнюю очередь, но это всё надо было убрать до зимы, — по-хозяйски подумала она. — Иначе саду будет плохо».

— Я помогу тебе прибрать сад к зиме, — неожиданно для самой себя сказала она, подходя к беседке.

Он уже подметал пол, а мелкая, сидя на столе, сбрасывала на пол случайно залетевшие туда веточки и сухие листья. Он обернулся и удивлённо поднял бровь:

— Прям щас?!

— Нет, только после шашлыка!

— Слава Богу, мне сегодня совсем работать не хочется.

Когда запах почти готового мяса заполнил собою всё вокруг и даже перебил аромат преющих яблок, ведьма поймала себя на мысли, что время как будто остановилось. Она его совсем здесь не чувствует. Кажется, и солнце там же, и тень от беседки также наискось пересекает ствол кривоватой старой яблони с ветками, полными ярко-малиновых плодов. То и дело они падали: с сухим стуком или шлепком о землю и в кучи мягких опавших плодов на земле, и по иному, гулко по крыше беседки.

Яблоки было отчаянно жалко, слишком много пропадало прямо сейчас. Она отпила глоток чая, как будто заряжаясь энергией и встала. План созрел быстро, и она намерена было его реализовать.

Ведьма вернулась во двор и огляделась. Где-то здесь должны были непременно быть какие-то корзины. В таком большом хозяйстве, в таком огромном саду урожай не могли собирать как-то иначе. Она чуть прикрыла глаза и постаралась разглядеть содержимое сараев. Ивовые корзины излучали тепло и по-прежнему хранили энергию воды, хотя даже на таком расстоянии чувствовалось, что они сухие неимоверно.

Ведьма смело шагнула в лопухи и крапиву и медленно потянула на себя дверь сарая, на удивление легко и без скрипа она подалась и навстречу пахнуло зерном, мышами, запахом какого-то старья и пылью. В просвете закачалась огромная паутина и её хозяин метнулся в темноту под потолок.

Корзины были прямо напротив, сложенные одна в другую, высокие, огромные, совсем такие, как она видела в деревне у бабушкиной родни. Сердце больно стукнуло в груди. Никого нет, ни здесь, ни там, а они целы. Сухие, старые, помнящие столько рук, столько плодов, столько всего… И они ещё поработают, послужат. Она погладила рассохшийся бок плетушки.

— Ну, что, соберём яблок для детишек? — улыбнулась она.

— Ты где это добро натырила? — снова удивился хранитель.

— У тебя в сарае, — она аккуратно приземлила пирамиду огромных корзин у беседки.

— То есть, будем всё-таки работать?

— Обязательно. Твои яблоки завезём в детдом.

— Не возьмут без документов.

— У меня возьмут. Я слово верное знаю.

— Одно слово: ведьма, — усмехнулся он.

— Не совсем это, но по сути верно. Я вылечила директрису от бесплодия, а ещё жену директора ресторана, того самого… Так что…

— Ну, ты даёшь.

— Да, даю людям возможность обрести смысл жизни.

— А я думал, он в любви, ну или как там ты формулировала.

— И это тоже верно, — ответила она, запихивая в рот ломтик помидора. — А дети разве не живое воплощение любви? Не благословение любовью свыше?

— У тебя везде любовь.

— Это не у меня, а у природы, у Истока. И любовь к шашлыку тоже из той же оперы.