Моя бывшая жена

Оливия Лейк, 2023

– Я не искал бабу, но не отказался, когда подвернулась! Я хотел развеяться. Встряхнуться. Думал, это поможет перестать злиться. Ты раздражаешь меня, Машка. Бесишь. Я не хочу развода. Я изменил не для того, чтобы строить отношения с кем-то другим. Но честно говорю, что между нами что-то сломалось. Я устал от такого брака. Я хочу рядом ту женщину, на которой женился, а не эту…– Да пошел ты! – Машка бросилась к выходу, но я поймал. – Пусти! – едва спас глаза от ногтей, когда вырываться начала, дубасить, куда попадет. – Пусти, сказала!Я подчинился, но был готов, что снова сорвется. Так и вышло. Только бросилась ни к выходу, а к столу. И схватила мой пистолет…– Не наводи оружие на человека, если не собираешься стрелять.– Уходи.– Так ты убить меня хочешь? – изумленно изогнул бровь. – Тогда сними с предохранителя…

Глава 4

Маша

Я отключила телефон, потому что готова рычать в трубку! Наверное, это неправильно, и я совсем не «умная» жена — мужа пильнуть решила! Ну, поехал к друзьям, что такого? Но у меня буквально разрасталось внутри чувство одиночества: я и сын — это одно; Кирилл сам по себе. Точнее так, он иногда с нами. Я не про физическое присутствие, а ментально. Нет, он прав: все проблемы материального характера решал молниеносно. Это он оплачивал гонорары врачей. Если все сложить, выйдет баснословная сумма. И я безумно благодарна ему, хоть это и его сын тоже. Кирилл делал это, потому что, как и я, переживал за здоровье Паши. Но мне бы хотелось, чтобы они сблизились, по-настоящему. Но пока выходило с натяжкой. Возможно, сын маленький еще, и Кириллу с ним не интересно. Об этом пишут в умных книжках. А я еще о том, что отца нужно интегрировать в воспитание и обычную бытовую жизнь. Мужчина должен понимать, что чистый дом, умытые дети и ухоженная жена берутся не из воздуха, а тяжким трудом. Но всем хочется легкости и праздника. Мне, может, тоже! Но я не могу, потому что моему ребенку плохо, и я ему нужна. А папа… Ну а что папа? Его ж сюда не пустят. Нет, я не против, что он поехал, просто, наверное, хотелось, чтобы предупредил. Чтобы не забыл про мою просьбу.

— Я тоже кое-что забыла… — тихо проговорила и вышла. Соню набрала по видеосвязи. — Привет, дорогая! Прости, что не позвонила с утра. Мы ночью в больницу угодили.

— Да, ладно брось, дурында! Я завтра к вам забегу. Миренка маме оставлю и приеду. Что привезти?

— Нельзя, Сонь. Мы с ковидом в детской инфекционке. Нельзя.

— Блииин. Ну давай хоть наших покажу!

Соня включила фронтальную камеру: знакомые лица здоровались и улыбались. У нас достаточно большая компания друзей и товарищей. А мы те самые офицерские жены. Я приятельствовала со всеми, но подругой считала только Соню. Мы удивительно крепко подружились так же, как с моей Никой и Кирой. Да, у меня был очень крепкий тыл в виде старшей сестры мужа, правда, разница всего полтора года, да и внешне в хрупкой брюнетке старшую никак не разглядеть. Но характер железобетонный, не зря ведущий следователь СК.

— О, вон Марина! — Соня подозвала ее рукой. — Ты куда пропала?

— Да так. По женским делам… — намекнула на месячные она. — Привет, Маша. Как вы?

— Потихоньку. Узники горемычные, — улыбнулась я.

— Долго вам?

— Две недели.

— Жесть. Выздоравливайте.

— Соня, — позвала заговорщически, — а Кир где? — тихо спросила.

— Да здесь где-то, найти?

— Нет. Позже сама наберу. Ну веселитесь. Целую.

Когда Паша проснулся, нас отправили на дыхательные упражнения и процедуры. Легкие у него вроде чистые, пневмонии нет, но кашель появился. Пока не сильный, надеюсь, так и останется. По возвращении увидела огромный букет ромашек, собранную сумку и вкусняшки. Сказали, муж передал. Я была счастлива. Не забил на нас. Бросил товарищей по службе и пирушку, чтобы меня, заразу такую, порадовать. Любимые пирожные купил из «Baba Masha». Владелица — наша общая знакомая (мужья еще в школе учились вместе), но я покупала там сладости и хлеб исключительно из вкуса. Это что-то волшебное, честное слово!

Когда Кир предложил «пошалить», я в принципе забыла обо всех разногласиях. Раньше мы это практиковали чаще: муж уезжал в рабочие командировки, и мы так снимали напряжение. Сейчас… Да я не помню, когда было-то. Я сделала всего одну фоточку и принялась наговаривать, что буду делать с ним, но Паша так раскашлялся. Я практически на час выпала. Когда написала, муж сказал, что сам справился, не смог терпеть. Но меня до оргазма довел: короткие и грубые приказы — в этом всегда что-то было.

Дрочи… Соси… Лижи…

Наверное, это на генетическом уровне заложено: подчиняться самому доминантному самцу. А с этим у Кира никогда проблем не было: тут и природа, и воспитание, и профессия. Кирилл просто не мог быть другим и по долгу службы тоже. Там нельзя быть мягким, порой даже человечным. Сейчас муж не просто получил новое звание, но и стал начальником одного из отделов в экономической безопасности. Если честно, я перекрестилась: когда мы познакомились он работал в контрразведке ФСБ. У него много отметин от той службы: ножевых и пулевых. Я очень боялась, что когда-нибудь он не вернется. Когда Кирилл перешел в СЭБ стало легче морально. Я не переживу, если потеряю его. Если он не будет ходить по этой земле. Пусть будет. Даже если не мой, просто пусть будет.

Я была реалисткой, понимала, что жизнь длинная, а люди могут сломаться. И морально тоже. Но я готова проходить через тернии к звездам, чтобы сохранить свою семью, но если вдруг… Я отпущу. Самое плохое, что может быть в браке — жить ради детей или по привычке. Надеюсь, мы никогда к этому не придем. У нас не все гладко, но мы любим друг друга.

Через неделю у сына прошли все симптомы, и мы начали активно проситься домой. Папа у нас умел договариваться виртуозно. Я написала бумажку, что мы честно отсидим еще неделю дома, до полного выхода из карантина.

— Вы ужинать собираетесь, гонщики?

Видимо, мои пацаны действительно соскучились: начиная от ветрянки, заканчивая ковидом, почти двадцать дней не виделись, поэтому засели за машинки. Кирилл коллекционировал мини-модели автомобилей еще с детства. Паша продолжил традицию. Вот и сейчас они оба ударились в детство. Муж даже душ после службы не принял и есть не торопился — сыном занимался.

— Мам, а что покушать? — спросил Паша, разбираясь с подарком: помимо машинок у нас еще и квадрокоптер появился.

— Жареная картошка с крылышками. Все как любишь.

Вечером Кир забрал нас сразу после службы. Сейчас у него нет особо дежурств, да и в принципе его отдел курировал банки, страховые, государственные корпорации. Это не наркотики и организованная преступность, но отдел «Н» входил в их управление, там Илья… Их службы пересекались: экономические преступления довольно часто тянули за собой или были прикрытием всякой грязи вроде оружия, наркотиков, торговли людьми. Иногда бывало такое, что Кирилл уходил на работу в понедельник, а возвращался потрепанным и усталым дней через пять.

Я передернула плечами. Не хочу об этом думать, сплошные нервы. Лучше на мальчишек своих посмотрю, обед готов, дома порядок. Меня не было неделю, а дома полный холодильник и идеальная чистота. Кирилл в плане хозяйства очень требователен, но и сам никогда не допускал свинарника.

— Это тебе не кашей давиться в больнице, — потрепал по темной макушке сына и поднялся с лежанки, где они играли. — Пошли руки мыть.

Поужинали мы поздно, поэтому сразу после загнала сына купаться и спать. В спальню вернулась, разделась полностью и, накинув халат, пошла в ванную. Кир сейчас был там…

От пара было сложно дышать. Он всегда купался практически в кипятке. Говорил, что это привычка — стирать с кожи запах своей службы. Я много слышала о силовиках, видела автозаки в центре города, жесткие задержания. О пытках в Лефортово сотрудниками ФСБ и в российских тюрьмах, о политических заключенных и нечеловеческих условиях содержания в СИЗО. Но я никогда не расспрашивала об этом мужа. Это как раз та работа, которую не нужно тащить в семью.

Я сбросила халат и, открыв створку, шагнул в душ. Кирилл стоял ко мне спиной, опершись руками о нежно-белый кафель. Ему было тридцать шесть лет, но он до сих пор в прекрасной форме. Длинные мощные ноги, спина бугрилась мышцами, каменный пресс. Ни грамма лишнего веса, потому что тренировался постоянно. У Кира был короткий ежик и резкое скуластое лицо. Я не могла назвать его красивым в общепринятом понимании: до смазливых мальчиков с телевизора ему далеко. Или им до него? Кирилл тот самый медведь, который сцапал свою Машу. Очень мужественный медведь с невероятной энергетикой мужчины. С такой бешеной харизмой, что, входя в комнату, можно было не смотреть, все чувствовали, что пришел мужик.

Я обняла его со спины, губами собрала влагу, почувствовала, как дернулся и зашипел, когда рукой обхватила член. Возбужденный, жесткий, большой. Идеальный член. Самый лучший из всех, что я видела. А замуж я выходила не девственницей.

— Подарочек мне сделать решила? — шепнул и резко перетащил меня вперед. На поясницу надавил, чтобы прогнулась, и вошел мощно, на всю длину. Чтобы задыхалась от острой наполненности. Руку на лобок положил и с клитором играть начал, другой жестко бедро сжимал, насаживая на себя. Он хотел кончить. Быстро. В первый раз после долгого воздержания у нас всегда так. Очень агрессивно. Очень страстно. Очень горячо. По моим бедрам текла вода и его семя. Я пила таблетки, потому что Кир не любил презервативы. Ему нравилось кончать в меня и на меня. Никаких преград.

— Пойдем, — стащил полотенце, слегка подсушив тело, и забросил меня на плечо. Медведь!

Швырнул на кровать, ни о какой бережности речи не шло, когда мой муж так распален. Силу он всегда рассчитывал, но на грани, по тонкому лезвию шел и меня за собой вел. Ноги раздвинул и головкой таранить начал. Я прикрыла глаза, дрожала вся от жгучего желания — я не успела кончить.

— Смотри. — Я попыталась глаза открыть, но тяжко. — Смотри, сказал! — и горло сжал, совсем чуть-чуть, но хватило, чтобы сфокусировать взгляд на происходящем. К груди спустился и теребить соски начал.

Я, не отрывая глаз, наблюдала, как он входит на полную и выходит, показывая мне блестящую от наших соков головку. Было болезненно прекрасно. Остро и сладко. Я хотела финишировать вместе, так как давно не делали: чтобы в губы стонать, как мне хорошо с ним.

— Поцелуй меня…

Кир замер на секунду. Да, я снова не подчинялась ему, меняла правила игры на ходу, но по-другому мне сложно.

Кирилл опустился на локти, погладил мое лицо, убрал мокрые волосы со лба и нежно коснулся губ. Ему всегда тяжелее давалась нега и ласка. Он необузданный мустанг. Ему нужно брать, подчинять, на вершину за собой гнать.

Я обвила его ногами, ягодицы вспорола ногтями, чтобы зарычал от недовольства и удовольствия одновременно. Кир даже сажая меня сверху, руководил, а когда я своевольничала бесился.

Он максимально глубоко в меня погрузился. Мы были так близко. Мы были друг в друге. Мы были равными. Держались и не отпускали, стонали в рот и дышали единым воздухом, пока последняя сладостная судорога не отпустила.

— У меня кое-что есть, — Кир поднялся, потянулся, как медведь с грацией тигра, и достал из стола рубиново-красный футляр. — Хотел подарить еще на банкете. Помнишь, номер, туда-сюда?

Я кивнула.

— Но ты же Золушка: предпочла другого принца и убежала в полночь.

— Не начинай, а? — Я была так расслаблена и совершенно не хотела ругаться. — Не ревнуй к ребенку.

— Не говори ерунды! — отрезал Кирилл. Он очень не любил, когда указывали на его недостатки, тем более такие детские, что ли. — Но ты не только мать, но и жена не забывай об этом, ок?

— А еще я человек, личность, медик…

— Вот именно: тратишь время на пёзды в поликлинике за копейки.

Я напряглась. Истома вмиг слетела. Так было всегда. Мне постоянно приходилось отстаивать свои интересы. То, что не касалось самого Кирилла и нашей семьи.

— Ты же знаешь, для чего я это делаю.

— Да, на работу хочешь выйти, но работа должна быть не в ущерб семье. Для денег — есть я, ты должна быть для меня, — и через пару секунд добавил: — И Пашки.

— Кир, у меня есть знакомый семейный психолог… — начала осторожно.

— Кто?! — с насмешкой уточнил.

— Мы оба чувствуем, что у нас проблемы…

— Нет, Машка, это у тебя проблемы. У меня их нет, — вспылил ожидаемо. — Твоя главная проблема, что забываешь, что в первую очередь ты — моя женщина. Не забывай об этом, иначе…

— Иначе что? — я тоже встала на дыбы. Мы мерились взглядами минуты две. Потом он трахнул меня. Исключительно, как он хотел. Поставил на мне метку, словно на вершину забрался, покорил Эверест и победителем спустился. А я осталась одинокой Джомолунгмой: горой, которую не спросили, хочет ли она быть покоренной.

Когда муж уснул, я открыла подарок. Бесподобные часики. Белое золото, бриллианты по кругу циферблата, на головке завода сапфир. Это очень дорого. Кому покажу, пищать от восторга будут и говорить, как муж меня любит. Любит. Я в этом не сомневалась. Только принять не может, что женщина — это не только жена… и мать.

Я погладила его спину, поцеловала лопатки. Мы ведь выбрали друг друга. Мы поженились. Мы родили сына. Значит, мы половинки. Половинки ли?..