Мой неверный муж

Оливия Лейк (2024)

— Это шутка такая? — жена непонимающе читала переписку с доказательством моей измены. — Нет, не шутка. У меня уже как полгода любовница, а ты и не заметила. И после этого ты хорошая жена, Поля? — вкрадчиво поинтересовался. — Я… — жена выглядела обескураженной. — Я доверяла тебе… — сглотнула громко. Кажется, я смог удивить жену. — У тебя другая женщина… — повторила вслух. Поверить пыталась. — Да, и она беременна, — я резал правду-матку. Все равно узнает, пусть лучше от меня. — Так, значит… — взгляд моментально холодным стал. Поверила. — Ну поздравляю, папаша… Мой муж хорошо усвоил, что лучшая защита — это нападение. Он ультимативно заявил, что я должна принять его желание жить на две семьи, иначе отнимет детей и любимое дело…

Глава 10

Полина

Наконец мы с детьми возвращались домой! Лето почти закончилось, вероятно, поэтому над Москвой уже кружили тяжелые сизые тучи. Марат заказал для нас частный небольшой джет, обеспечил нам комфорт и мне облегчение. По отдельности с Лианой и Ильдаром легко, но вместе они искрили — покоя не было бы никому в полном боинге: хоть в бизнесе, хоть в экономе.

— Дети, нужно присесть и пристегнуться, мы приступаем к снижению.

Я меланхолично наблюдала, как мои бандиты носились по компактному салону, а стюардесса мило пыталась уговорить их. Наверняка ей охота гаркнуть, но тысячи евро, которые мы заплатили, не позволяли.

— Лиана, Иль! — грозно крикнула я, даже брови свела. — Сели и пристегнулись, быстро!

Иногда с ними по-другому никак. Я очень их любила, но понимала, что дети — это не всегда прекрасные херувимчики. Иногда это дьяволята, которых не обязаны любить посторонние люди и умиляться шкодным проделкам. Стюардесса посмотрела на меня с благодарностью. Я взглядом дала понять, что все мы, женщины, сестры.

— Я с мамой! — сказал Ильдар, присаживаясь рядом.

— Нет, я! — Лиана тут же в спор пошла. Они не разлей вода, но тут же могли разругаться в пух и прах или даже подраться, но стоит разлучиться даже на время — гасли, как перегоревшая лампа. Все-таки двойняшки и близнецы — особенные дети.

Я крепко обняла их обоих, пресекая назревавший конфликт, и чмокнула в маленькие носики.

— Я люблю вас обоих одинаково, — шепнула. — Скоро мы будем дома, но чтобы долететь, нужно слушаться бортпроводника. Сесть, — указала на два места напротив меня, — и пристегнуть ремни. Мы же не хотим, чтобы пилот посадил самолет где-нибудь в Латвии, и мы пешком через белорусские леса шли домой.

Дети оба отрицательно покачали головой. Сели и пристегнулись.

— Мам, а расскажи страшную историю? — попросил Иль.

— Да, мам, расскажи! — поддержала Лиана.

— Ну-уу, сейчас же не ночь, и мы не под одеялом, — с сомнением протянула. Дети начали канючить и просить. Я решила пересказать одну из повестей Кинга, «Лангольеры». Как раз про самолет.

Рассказывала на автомате и думала о своем. Папа чувствовал себя хорошо. После операции восстановился и прошел четыре курса химиотерапии внутривенно. Исследование показало, что активных очагов опухоли в организме нет и можно возвращаться домой. Увы, все не так просто: каждый день он будет продолжать паллиативно пить химию в таблетках. Она действует медленнее и легче переносится, и без нее никак. Риск возвращения болезни слишком велик. Врач был честен: наша цель — продлить жизнь и максимально улучшить ее качество, убрать болевой синдром, отеки, асцит. О полном выздоровлении речи не шло. Но я все равно была счастлива. Кто знает, что там впереди.

— Говорит капитан корабля: мы приступили к снижению…

Прежде чем выйти из самолета, надела на детей толстовки: до первого сентября три дня, а уже пятнадцать градусов! Ох, у нас так мало времени собраться в школу. Мерки для школьной формы скинула, завтра ехать, примерять. Блузки, рубашки, обувь, сменка — голова кругом. Хорошо, что в остальном рулили общие закупки. В нашей школе все должно быть четко. Частная английская школа. Хорошая, на ней Марат настоял. Я вот в обычной училась и ничего. Он, кстати, тоже, но для наших детей хотел только лучшего и не скупился финансово.

— Марат, а ты где? — позвонила мужу. Он должен был встречать возле трапа. — Мы уже приземлились.

— Поль, десять минут. Такие пробки, жуть.

Мы стояли возле самолета. Стюардессы и пилоты с маленькими чемоданами тоже вышли. Это смешанный борт: русско-прибалтийский.

— Может, вас подвезти до здания аэропорта? — ко мне, наблюдавшей за возней детей, подошел пилот. Бравый мужчина: форма, шикарный разворот плеч и белозубая улыбка. Не красавец в классическом понимании, но видный. Он говорил с легким латвийским акцентом.

— Нет, спасибо. Наш папа, — кивнула на детей, — сейчас приедет.

— Янис, — представился.

— Полина, — ко мне подбежала дочка. — А эта красавица…

— Лиана, — представилась с любопытством.

— Действительно красавица, — и на меня взгляд перевел. — Но на вас совсем не похожа.

— Да куда мне до нее, — погладила дочь по волосам. Янис ничего не сказал, только смотрел. В глазах много всего. Кажется, он считал меня красивой. — Иль, машина! — крикнула я. — Папа приехал. Спасибо, Янис, что доставили нас в целости и сохранности, — прощалась, краем глаза заметив, что Марат вышел из машины и уже обнимал повиснувших на нем двойняшек. — До свидания, — я тоже пошла к мужу. У меня было три чемодана, и Янис решил помочь с багажом.

Мама с детства говорила, что я, может, и не классическая красавица, но энергетика женственности в каждом взгляде и движении. Я не понимала сначала, а как в возраст вошла… Сейчас я и сама в своей клинике помогала женщинам взглянуть на себя с другой стороны, проанализировать здоровье по-женски, гормоны, свои желания и выйти в мир обновленной. У меня были такие, кто в пятьдесят приходил с лишним весом, щитовидкой и полнейшем равнодушии к себе и жизни. Вытягивали! Если ты здорова, чувствуешь себя красивой, глаза сияют — остальное приложится. Были и те, кто замуж выходил и даже беременел, а приходили с настроем чуть ли не в гроб лечь.

— Спасибо, — сухо бросил Марат, забрав чемоданы у Яниса. Я поблагодарила нашего пилота и проверила, пристегнулись ли дети. Мы отправились домой. — Тебя ни на секунду нельзя оставить, чтобы рядом не появился мужик, — муж улыбался, высказывая претензии. Чтобы наши мелкие не начали задавать вопросы или переживать.

— Март, перестань. Это просто услуга. Такие деньги за перелет заплатили. И вообще, — повернулась к нему корпусом, — ты когда стал таким ревнивым?

— Когда на такой красивой заразе женился, — проворчал и громче: — Кто в Макдональдс хочет?

— Я! Я!

Дети начали вслух перечислять, что они будут. Сегодня я не была букой и не обрубила кайф. Домой вернулись, пусть наслаждаются. Завтра их рыбой кормить буду. Противовес и компенсация за сегодняшние излишества.

— Тебе что-нибудь взять? — с улыбкой поддел Марат. Знал ведь, что не ем такое.

— Нет. И тебе не советую. Холестериновые бляшки — одна из главных причин закупорки сосудов и, как следствие, тромбоза. У мужчин сердечно-сосудистые нарушения — самое распространенное заболевание и причина ранней смерти.

— Полька, умеешь ты кайф обломать! — и хлопнул дверью. Я рассмеялась. Мой чувствительный муж.

Дети съели по чизбургеру, и мы наконец-то приехали домой. Я разбирала вещи, а Марат играл с детьми в «Пять секунд»: они давно не виделись и все соскучились. Было приятно смотреть на них: дети тянулись к отцу, а отец к ним. Я девочка взрослая, разное видела: у меня перед глазами был здоровый пример отца и мужа, к такому же я стремилась для себя. Но слышала разные некрасивые истории: от простого игнора детей отцом семейства до ухода и полного вычеркивания их из жизни. В чем я точно уверена: наших двойняшек Марат очень любил.

— Читай, что говорит об этом пророк, — я спустилась вниз и застала прелюбопытную картину: Ильдар сидел рядом с отцом, и они вместе выискивали что-то в Коране. Бог ты мой! Что случилось с моим мужем? Пора бить тревогу? Марат Адамович Загитов и Коран — так же странно и необычно, как я и фаст-фуд!

— Что делаете? — поинтересовалась осторожно. Сын поднял на меня глаза и очень серьезно произнес:

— Папа говорит, что Аллах разрешил мужчине иметь до четырех жен. Представляешь, мам! Целых четыре можно!

Я перевела ошеломленный взгляд на мужа. К чему это все? Зачем учить тому, что никогда не пригодится?! Наши дети мусульмане по рождению, несмотря на то, что я христианка, таков их закон. Но религия Марата никогда не была проблемой для нас с ним. Его родители и родня были поначалу не в восторге от невестки другой веры, но на него в этом плане махнули рукой. Так с чего вдруг его самого потянуло к истокам?

Выдалась возможность спросить, когда дети, надев резиновые сапоги и яркие дождевики, вышли во двор под дождь, а мы, закутавшись в пледы и с теплым вином с корицей, сидели на террасе и наблюдали за ними:

— Помнишь, как познакомились? Был такой же дождь, — неожиданно вспомнил Марат. В такую погоду он всегда говорил про ту встречу.

— Помню, — ответила и положила голову ему на плечо.

Я тогда еще студенткой была: опаздывала на пары после ночного дежурства. Папа по блату устроил без диплома учиться азам: меня не допускали к людям, но позволяли под чутким руководством опытных врачей изучать поведение вирусов. Мне было интересно, я хотела учиться, узнавать новое, горела медициной, и неважно, что были ночи, когда не спала, а утром на лекции или практику.

Тогда я попала под дождь: чтобы не вымокнуть еще больше, перебегала дорогу на последних секундах красного, а Марат так торопился, что рванул на своем понтовом порше на желтый. Он едва успел затормозить, чтобы не раскатать меня по асфальту, но я все равно упала в лужу. Марат выбежал, обматерил меня. Я тоже за словом в карман никогда не лезла. Он помог мне подняться, в больницу хотел отвезти, но я его послала. Он уже тогда успешно работал в адвокатуре, и как знающий юрист нашел меня. Хотел убедиться, что все в порядке, и я не заявляла на него и не объявлю, что оставил в беде, помощь не оказал. Я его снова послала. Только в этот раз господин Загитов не пошел по указанному адресу. Больше он вообще меня не оставлял. Добиваться Марат умел.

— Слушай, а что это за разговоры с Илем? С чего вдруг такая позиция?

— Это наши корни, — пожал плечами, словно так и должно быть. — Основы нашей религии.

— Марат, у тебя от правоверного только обрезанный член, — не сдержала сарказма. — Мы — светские люди. Наше общество и наши дети тоже. К чему все это?

— Ты против того, чтобы я знакомил сына с Кораном? — вопросительно вздернул бровь.

— Я не против, просто удивлена, что…

Ты сам-то знаешь его! Ткнуть хотелось, как и в вино, которое он с удовольствием пил, и в хот-доги, которые иногда делал с детьми. Но я промолчала. Тогда диалог станет деструктивным и неприятным.

— Удивлена аспектом, который ты выбрал. К чему? С чего вдруг в Москве Ильдар будет жениться четыре раза? Ты вот Лиану отдашь четвертой женой, м?

— Не передергивай, Поля! — строго обрубил. — Ты знаешь ситуацию в моей семье. И дети узнают. Отец женился, скоро Динара родит. Они спросят, как так?! — эмоционально рассуждал. — Я объяснил, что для мусульман — это один из вариантов нормы. Что это нормально.

— А это нормально?

Марат на эту тему преимущественно отмалчивался. Может, его мнение склонилось в одну из сторон…

— Отец доволен, мама тоже.

— Конечно, Адам Даниярович доволен, — нарочито демонстративно согласилась. У него две женщины: привычная, та, которая за домом смотрит, болячки его лечит, выслушает и чаю принесет, и другая, та, у которой молодое тело и способности выносить ребенка. Она ласкает его эго и тешит мужскую мощь: вот еще как могу, ух! Работает! Стоит!

Я не высказывала своего фи свекру, но ничего «нормального» в этом не видела. Седина в бороду, и все это удобно прикрыто религией. Я не первый год наблюдала за татарской диаспорой: многоженство поддерживали единицы! Ни одна женщина не была за, просто у кого-то не было выбора. А свекровь… Она хорошая женщина, мужа любит. Да, она дала согласие, но я не верила, что с душой. Ей больно, только это так глубоко внутри, что даже единственному сыну не разглядеть.

— Я разговаривал с мамой. Она взволнована предстоящими родами, но за отца рада.

— Март, тебе скоро сорок, а ты совсем не знаешь женщин, — вздохнула я.

— Может, это ты не знаешь мужчин? — вкрадчиво поинтересовался — На что ты готова ради меня, Поля?

Я совершенно не понимала, к чему он клонит.

— Что значит: на что готова? Сигануть с двадцатого этажа? — иронично предположила. — Прости, но нет.

Марат фыркнул, ответить хотел, но мне из клиники позвонили. Я срочно нужна.

— Марат, я уеду на часик, — предупредила и, поднявшись, крикнула детей. — Заходите, совсем мокрые уже.

Не хватало заболеть перед началом учебного года.

— Тебе стоило бы взять пример с мамы и Динары, — неожиданно выдал муж. — Ради своего «Эдема» ты на все пойдешь и даже с двадцатого этажа прыгнешь, — едко произнес. — Если не ради меня, то хотя бы ради детей стань нормальной матерью, будь с ними!

— Слушай, — снова села рядом, — а давай ты станешь супер включенным отцом, м? Я неплохо зарабатываю, у тебя есть пассивный доход от вложений. Бросай к черту юридическую практику, будь с детьми! Они же и твои. А на ногти, реснички, бровки денег дам, не волнуйся.

Марат перевел на меня тяжелый надменный взгляд и поднялся.

— Я запомню это, Полина.

Мне не понравилось выражение его лица. И тем не менее я уехала.

«Эдем» находился в Замоскворечье, и мне с Новой Риги ехать прилично, но я торопилась, как могла. Вера просто так звонить не будет. Если бы какая мелочь, то администратор бы связалась, а так…

У нас пиздец…

Вот и как на это реагировать и не поседеть от фантазий разной степени тревожности: от легкого звездеца до траурного марша? Стараясь храбриться и не унывать, я добралась до клиники: заехала во двор с собственной парковкой, с интересом рассматривая два мерседесса-майбаха, стоявших прямо напротив входа. Три года назад «Эдем» получил статус элитной бьюти-клиники, контингент соответствующий.

— Сюда нельзя, — два мордоворота с лицами, необремененными интеллектом, перегородили мне путь. Вот это действительно пиздец какой-то!

— Я здесь работаю. Меня ждут.

— Разберемся, — и в наушник что-то говорить начал. Через пару минут у входа появился Макс Чатский, наш гинеколог. С ним меня пропустили.

— Максим Алексеевич, — обратилась по форме, — что за фигня творится?

Хорошо, что уже вечер и клиентов не так много.

— Пиздец, Поля. Пиздец.

Мы вошли в перевязочную: я сразу выхватила взглядом посторонних: двое мужчин, хозяин и охранник, и девушка. Над ней колдовали Вера и Влад — они занималась пластической хирургией и эстетикой лица.

У нас была операционная и происходили хирургические вмешательства, но минимум и только в сфере красоты, мужской и женской. Серьезных манипуляций не производили. Сейчас мои врачи пытались оказать девушке первую помощь. Я подошла ближе: сломанный нос и рассечение на скуле. Отек свидетельствовал о трещине. Прекрасно!

— Господа, — посмотрела на незнакомцев, — объясните, что здесь происходит?

— Нужно девочку привести в божеский вид. Деньгами больничку вашу не обидим.

Естественно, команда вызвала меня — это ЧП. В этой клинике без моей санкции никаких хирургических манипуляций не производилось, тем более по требованию каких-то неизвестных типов.

— Мы окажем ей помощь, но нам нужно вызвать правоохранительные органы и зафиксировать травмы.

Девушка сильно избита, не удивлюсь, если еще и изнасилована. Она смотрела в одну точку и беззвучно плакала.

— Никаких ментов, — произнес мужчина и положил на стол толстую пачку купюр.

— Здесь это не работает, — равнодушно отвернулась от денег. — Если наш пациент столкнулся с насилием, мы сообщаем в полицию.

— Как вас там? — показательно задумался. — Полина Сергеевна?

Я снисходительно кивнула.

— Так вот, Полина Сергеевна, меня заверил Антон Павлович…

— Чехов? — вздернула бровь. Как же меня бесили эти престарелые толстосумы, которые думали, что им все можно и ничего за это не будет.

— Не Чехов. Ежинский.

Назвал имя одного из наших инвесторов. Неприятный тип, возрастной бизнесмен, но по сути — бывший бандит. С такими же понятиями и методами.

— Он меня заверил, что вы сделаете все тихо и без огласки. Принимайтесь за работу! — скомандовал.

— Марина, — кивнула нашему администратору, которая испуганно жалась к стене, — полицию вызывай.

Мы не черные доктора и покрывать насильников не будем! Они калечат жен, любовниц, иногда даже дочерей, а мы их латать должны и делать вид, что ничего не произошло! Нет!

— У вас будут большие проблемы.

Я, сложив руки на груди, уверенно встретила его взгляд. Да, проблемы будут…