Крестовые походы

Оливия Кулидж

Увлекательное повествование о наиболее ярких эпизодах движения, возникшего тысячу лет назад и длившегося четыреста лет. Как оно изменило границы мира и его обычаи. Как повлияло на развитие трех цивилизаций – восточно-христианской, западно-христианской и мусульманской.

Папа

1095 год

Адемар, епископ из Пюи, попал в число счастливчиков, получивших комнаты в Клермонском монастыре, который, хотя и имел огромные площади, не смог вместить двести пятьдесят старших священнослужителей Франции и всех их сопровождающих. Многих аббатов поселили в домах богатых купцов и даже просто скромных торговцев. Город был настолько переполнен, что младшие служки радовались, если им вообще удавалось получить постель, а представителям знати, прискакавшим из отдаленных замков поглазеть на папу Урбана, пришлось ночевать в палатках, несмотря на ноябрьские холода.

Урбан намеренно поместил Адемара поближе к себе, поскольку вынашивал грандиозный план и нуждался в помощнике. Трудно было найти человека надежнее Адемара, тактичнее его, более способного к восприятию возвышенных проектов, более мудрого и осторожного. Эти двое были старинными друзьями, к тому же теперь их связывала общая тайна, поэтому не прошло ни одного дня великого собора, чтобы между ними не состоялась приватная беседа.

Если правда вообще стала известна, то эти разговоры мало что решали, поскольку Урбан все обдумывал до встреч с Адемаром. На самом деле задача епископа, видимо, заключалась в том, чтобы просто подбадривать своего друга, на котором тяжелым бременем лежала обязанность принимать решения.

— Кто бы мог вообразить, — сказал Адемар в последний вечер, — лишь несколько лет назад, что эти французские епископы осмелятся объединиться с вами и отлучат от церкви собственного короля!

— Он безбожник, — заявил Урбан, с недобрым чувством вспоминая историю своей ссоры с королем Филиппом. — Его прелюбодеяние — чудовищно.

Он подвигал ногами в камышинках, покрывавших холодный каменный пол, и с горечью подумал о том времени, когда он был монахом и презирал мирские удобства. Теперь он стал чувствовать холод, и перед отходом ко сну ему нужно выпивать чашу подогретого вина. Он сделал глоток, разрываясь между удовольствием и негодованием.

Адемар отставил в сторону свою чашу и нагнулся вперед понюхать неровно горящую свечу. Это был круглолицый человек с мягкими манерами, медленной речью и невзрачной внешностью. Возможно, чтобы возместить этот последний недостаток, он вел себя по-светски, довольствуясь ролью важного сеньора, а не духовного лица. Взглянув на эту пару, никто бы не подумал, что из них двоих именно Адемар в духе романтической преданности бросил все и совершил паломничество в Иерусалим, из которого ему посчастливилось вернуться живым. Тем временем папа Урбан, последователь святого Бруно и сам обладавший красотой святого, боролся с неотесанными королями, политическими методами отстаивая интересы Божьего дела и могущество его церкви.

Они улыбнулись друг другу, чувствуя взаимное расположение. Каждый из них находил в другом качества, которыми ему хотелось бы обладать.

— Бог по-прежнему действует в этом мире, — мягко произнес Адемар. — Завтра мы увидим тому подтверждение!

Усталым движением папа откинул великолепную голову на спинку стула.

— Все христиане грешат, — твердо вымолвил он, — никого нельзя считать праведником. Они бы служили хорошо, если б Господь укрепил их дух.

Страх толпы внушил ему это замечание, интуитивно почувствовал Адемар. Папа так долго лелеял свой великий план, так тщательно его готовил, так осмотрительно прощупывал вождей и драматично объявлял большую речь, что воображение уже рисовало ему полный провал. Адемар остался спокоен, он удержался и не стал предлагать поддержку святой Марии из Пюи и других святых.

— Как хорошо, — прозаично заметил он, — что у вас такой громкий голос и вы родились во Франции. Я могу говорить так, чтобы меня поняли в соборе, но пасую перед громадной толпой на открытом воздухе. Вся страна собралась здесь: бароны, разносчики, нищие в отрепьях, бедные крестьяне, которые до этого дня никогда не удалялись от дома даже на пять миль. Из-за объявленного церковью перемирия пришли помолиться даже известные разбойники, до которых дошел слух, что папа даст им отпущение грехов.

— Так и будет, — энергично подтвердил Урбан. — У Господа найдется работа для всех, кто готов свернуть с греховного пути. Но скажи мне, Адемар, присоединятся ли могущественные сеньоры? До крестьян мне дела нет!

— Вы же получили слово Раймонда, графа Тулузского. Куда бы он ни повел, за ним последуют многие.

Урбан, соглашаясь, кивнул:

— Слава Богу и всем его святым. Завтра я раскрою народу наш великий замысел.

— Так хочет Бог! — воскликнул Адемар, и его черные глаза сверкнули на непримечательном лице.

Папа поймал его взгляд и кивнул:

— Истинно говоришь, так хочет Бог.