Эриния. Месть огня

Олеся Проглядова (2024)

Алекто и не подозревала, что настоящая жизнь начинается со смертью. Ее любимый предал ее, но она вернется ради мщения, переродившись в огненную эринию. Но даже в своей новой жизни она может доверять только себе, ведь ее новая жизнь полна опасностей, и большую их часть ей создают те, кого она считает друзьями.

Глава 9

Я не умерла, конечно. Сознание возвращалось ко мне медленно и по частям. Сначала проявились звуки. Отдаленно, словно гудение пчел над цветами. Затем я начала различать голоса. Густой басовитый — Брунгильды. Шелестящий — Галы. Бархатный тембр Анара. «Кто-то должен быть еще, — подумала я, словно некто посторонний рассуждал со стороны. — Он был рядом». И вдруг раздалось трескучее и озорное:

— Глазки открывай, спящая дылда!

Морган? Это так резко привело меня в себя, что я моментально села. Необдуманное, если не сказать тупое, решение. Во-первых, мир разъехался в разные стороны. Во-вторых, стабильности ему не прибавил тот факт, что я столкнулась с Фером, который, оказывается, склонился надо мной. Это я потом уже поняла, а в этот момент лишь мерзко выругалась, как когда-то на приемного пьяного папашу, и начала тереть свою пострадавшую голову. Морган хохотнул, но тут же заткнулся, когда разъяренный Фер, до этого удивленно смотревший на меня с пола, вскочил и молча схватил его за ножки.

— Эй, сидхе полоумный, отпусти! — завопил Морган.

— От вашего племени одни неприятности, ты — мелкое порождение Мрака! — прошипел он, и мне показалось, что Фер сейчас и вправду раздавит Моргана. Я предупреждающе подняла руку, но он уже отпустил его. Пикси тут же перелетел за мою спину.

— Идиот, — прошептала я. Сидхе бросил на меня удивленный взгляд, не поняв, видимо, о ком я. Я и сама не поняла. Оба хороши.

Через пару секунд мир перестал вращаться вокруг меня, и я наконец оценила, где нахожусь. Это была огромная светлая комната с большими окнами и кроватью посередине. Ее занимала я. Остальные члены команды «тринадцатых» окружали меня. Это казалось странным, пока ответ не подсказала медленно возвращающаяся память:

— Вы живы! — выдохнула я. — Этот колдун Сил сказал, что отправил вас в Первомир! — Неосознанно я нашла взглядом Анара, он улыбнулся мне и подмигнул.

— Было дело, — усмехнулась Брунгильда. — Но нелегал вовремя нас перенаправил. Правда, на шоколадную фабрику. Наверно, было довольно занятно наблюдать со стороны, как мы все из дыры в воздухе валимся в какао, но люди не оценили и разбежались…

— Нелегал? Ничего не поняла.

— Эфо офо ме, — Морган поднял голову и высунулся из корзины с фруктами и конфетами, что стояла рядом с кроватью. Виноградная гроздь обвивала его тело. Неисправим…

— Это обо мне, — машинально перевела я, уже давно понимая этот язык, — не одна шоколадка послужила тому уроком. Морган кивнул.

— Ы ше шкажал, ы шешда ш тошой…

— В смысле всегда со мной? Как ты поток колдуна перенаправил?

— Пикси могут пробираться сквозь границы миров, — отрыгнув, проговорил Морган.

— В основном занимаясь мерзкими проказами и воровством, — добавил сидхе.

— Не вы ли, сидхе, охотились за нами и держали на клятвах в клетке, чтобы проходить границы и заниматься не менее мерзким колдовством? — язвительно проговорил Морган. Эффект был смазан тем, что от греха подальше он залез под мою ладошку, так что только жопка торчала.

— Однако, — я посмотрела на сидхе, но тот и не подумал отводить взгляд. Вот почему пикси даже среди нас, мифических, еще более мифические…

Теперь стало понятно, как Морган попал в Олимполис. Это стоило осмыслить, как и тот факт, что я нужна была Темному наравне с его племянником. Моргана я прижму, конечно. Не просто так он появился в моей жизни. Да, я никому не доверяла, и это никак меня не трогало. Я лишь подивилась этому факту, но тоже без особых эмоций.

— Первомир… — напомнила я.

— Да, — Гала чуть улыбнулась бледными губами. — Оказалось, что твой друг все это время прятался в капюшоне Брунгильды, и когда нас вышвырнули в портал, изменил его направление на какой-то завод на земле, где делали конфеты. Мы попытались вернуться обратно на остров, но там уже никого не было. Только следы огня и пепел.

— Колпак, — сухо прокомментировала я, поискала внутри себя хотя бы зародыш сожаления или раскаяния и тут же забыла. Эринии убивают справедливо. Справедливость не равна милосердию. Он убил, его убили.

Я посмотрела в окно. Забавно, конечно, что в новые миры я попадаю только через травму и потерю сознания, а вижу его впервые через окно. На высоких белых ажурных дворцах, которые сменялись приземистыми и добротными сооружениями людей, каменными домами троллей и деревьями эльфов, громоздились грибочками разноцветные башенки фей. Пролетела птица Рух, на ее спине восседал джинн.

Я перевела взгляд на Галу. Та кивнула.

— Фер притащил тебя в Порту. Когда мы прибыли, ты уже была в лазарете под наблюдениями знахарей.

Я сглотнула.

— Сколько же я была в отключке?

— Неделю, — ответил Анар. — Мы очень волновались, но лекари сказали, что тебе надо восстановить силы после перенапряжения. Они говорят, что твои силы нехара…

— Не будем утомлять Алекто, — резко перебила его Гала. Интересно…

Сделав вид, что я не заметила его оговорки и реакцию эльфийки, я откинулась на подушки — якобы мне нехорошо.

— Ох, давайте уже пойдем, девоньке отдохнуть надо, — пробасила Брунгильда.

— Мы благодарны, просто знай это, — раздался от дверей голос Галы.

На всякий случай я еще чуть-чуть полежала с закрытыми глазами, раздумывая о произошедшем. Нужно было собрать как можно больше информации о себе и погибших эриниях — для этого стоило вернуться в Олимполис и залезть в свои данные. Кроме того, хотелось бы понять, что же такого страшного нашли во мне лекари. И не было ли это связано с тем, что говорили Колпак и Сил. Стоило, конечно, раньше задаться этим вопросом…

— Долго еще будешь притворяться?

Я вздрогнула и открыла глаза. На подоконнике в привычной позе сидел сидхе, а Морган прилип с другой стороны окна и стучал кулачками. Его не было слышно, но судя по лицу — он негодовал.

— Уходи, я устала.

— Нет, ты полна сил и чувствуешь себя очень хорошо, — Фер щелкнул по стеклу там, где был нос Моргана, тот отлетел и показал неприличный жест. Я посмотрела на свою руку — браслета не было.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу, я подпитывал тебя и не давал истечь кровью.

— Пф. Я — эриния. Меня трудно убить.

— Но полное истощение вполне могло доконать.

— Хорошо, ты хочешь благодарности? — Я встала с постели. — Спасибо, — поклонилась я в пол и только в этот момент поняла, что на мне нет ничего, кроме тончайшей рубашки, которая не скрывала примерно ничего. Ойкнув, я натянула на себя покрывало, однако Фер спокойно рассматривал свои руки, словно ему и дела не было до моего тела. И ведь правда не было! Меня это разозлило. — Если мы закончили, уходи и дай мне собраться.

— И куда ты пойдешь? — Фер вдруг улыбнулся — без свойственных ему сарказма и иронии, открыто и мило. Даже шрам не делал его лицо сейчас высокомерным, лишь чуть уставшим. — Ты — часть команды, хотя тебе этого еще и не сказали.

Я осела на кровать.

— Как команды? Я — «валькирия»?

Фер кивнул. Я уставилась на него, не понимая, как реагировать — радоваться или огорчаться. Хотела ли я в Олимполис? Нет, слишком много тайн меня окружало, и их разгадка крылась где-то в других мирах, а значит, мне надо было быть в «валькириях». Но могла ли я доверять своей команде? Вряд ли. Особенно Феру.

— С-спасибо з-за новости.

Фер встал с подоконника и подошел ко мне. Он был высоким, даже по меркам сидхе. Мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза — зеленые, ярко сверкающие в свете солнца. Сидхе взял меня за руки, на секунду прижался к ним лбом и посмотрел мне в глаза.

— Я приношу извинения, эриния Алекто, и хочу сказать спасибо. Ты готова была пожертвовать жизнью, спасая меня, хотя я ничем не заслужил твоей доброты, — вдруг сказал Фер, и я всерьез подумала, что галлюцинирую. Чтобы Темный колдун сидхе приносил извинения? А что дальше? Пони отрастят крылья? Феи начнут делиться с людьми нектаром? Фер проговорил гордо, словно это он давал мне прощение, а не я должна была извинить его. — Я обязан тебе стократно. То, что могло бы произойти со мной, — хуже смерти и бесчестья. Это смерть миров. Ты нарушила приказ, полагаясь на интуицию и свой опыт, который мы оставили без внимания. Нам стоило помнить, что ты — эриния, а мы, и я особенно, видели всего лишь восемнадцатилетнюю девчонку…

— Девятнадцатилетнюю, — машинально поправила я.

— Что? — удивился сидхе, все еще держа меня за руки.

— Мне — девятнадцать, — сказала я.

— А, — улыбнулся он. — Это полностью меняет дело. В общем, мое отношение и поведение не делает мне чести и дискредитирует как профессионала.

— Что колдун хотел от тебя, Фер? Или называть тебя ваше высочество? — проговорила я в ответ. Он дернулся, но взгляда не отвел. Лишь глаза потемнели.

— Не называть. Я потерял это право, когда получил вот это. — Он дотронулся до своего шрама. — Мы еще не раз поговорим об этом, как и о том, кто такая ты сама.

— Ты никому не сказал, что я была нужна Силу, — вдруг поняла я, а потом с задержкой осознала еще и тот факт, что снова стою в одной рубашке непозволительно близко к сидхе.

— Нет. Я хочу понять, что происходит и как ты замешана в делах дома Д’Орэ. Я не знаю, кому могу доверять. — Он помолчал. — Кроме тебя.

— То есть в том, что я не подстроила все это, ты уверен.

— Конечно. Ты же была связана со мной, — кивнул сидхе. Час от часу не легче! — Клянусь всегда защищать и оберегать тебя, эриния Алекто.

Я уставилась на него, не мигая. Фер дал клятву сидхе оберегать меня! Она нерушима, а значит, я могла доверять ему. Или нет?

— Твой шарф, кстати, — Фер вытащил из кармана маленький комочек красной ткани. — Я так понял, что он тебе дорог.

— Ты поцеловал меня там, на острове? — Почему-то стало трудно дышать. Сидхе снова коснулся лбом моих рук и, кивнув, пошел к выходу. — Так поцеловал или нет?

— Да. Это что-то значит для тебя? — обернулся он уже у двери. — Или Анар все-таки вскружил тебе голову?

Не раздумывая, я запустила в него корзину с фруктами, что стояла у кровати. Яблоки и апельсины раскатились во все стороны, виноград упал с тихим «чавк», но сидхе уже не было. Еще через секунду в комнату сквозь вентиляционную решетку протиснулся Морган и свирепо заорал:

— Я тебе покажу, мерзкий колдунишка! — Затем осмотрелся, и, увидев, что никого нет, опустился на апельсин. — Так и знал, что он трусливо сбежит! — Морган покатился на апельсине, перебирая ножками и попутно кидая в рот конфеты, которые находил на полу.

— Мы остаемся с тобой в «валькириях», Морган, — тихо произнесла я и только тут поняла, что дрожу. На руках горела кожа — там, где ее касался сидхе, словно огонь внутри меня предупреждал о чем-то.