Киморди

Олеся Алексеевна Дубиковская, 2018

В мире Яселимус кроме людей живут еще и другие гуманоиды. Они называют себя еловыми и живут в городах, бок о бок с человеком. Люди привыкли к еловам и даже принимают их в свои семьи, потому что елов или еловиха- незаменимый друг для ребенка. Но есть еще и дикие еловы. Те, кто обитают в густых Заморских лесах и боятся всего, что связано с миром Человека. Увы, как выяснится, не зря…

Глава 3

Неожиданное решение

В кузове крытой грузовой машины находилось десять или пятнадцать пленённых еловов, машина быстро двигалась по гладкой асфальтированной дороге.

«Это же «тропа», за которой я наблюдал! — осознал Киморди с замиранием сердца, — Много лет я глядел на неё, и вот — теперь мчусь по ней в металлической люльке, похищенный и беспомощный. Что нас ждёт?.. Они убили Пипо… Пипо погиб! Всё-таки люди — чудовища. Но, может, не все?.. На страницах журнала я видел совсем другое!.. Такие, как я, живут среди них, и выглядят счастливыми, здоровыми и свободными! Как же понять то, что теперь происходит со мной и моими друзьями?..»

Деревья по обочине дороги начали редеть, лес оставался позади. Теперь пленники видели, что дорога намного длиннее, чем казалась их племени.

— Они увозят нас с родины, мы должны что-то делать! — сказал один из еловов.

— Может, сломать эту прозрачную штуку? — предложил Киморди, указывая на окно.

— Чем? Головой?

— Даже если получится, отверстие слишком маленькое, мы не сможем пролезть через него!

Киморди ещё раз внимательно изучил маленькое окошко, имевшееся в их темнице. Через такое сможет протиснуться только еловёнок. А если допустить, что у кого-нибудь всё же получится — как он выпрыгнет из движущейся на большой скорости машины?

— Выпустите нас, я хочу к маме! — заплакал Кифик. Из всех пленников он был самый маленький, но даже он не смог бы пролезть через окошко.

— Не кричи, они не выпустят нас.

— Что они с нами сделают?!

— Тс-с. Попробуем убежать, когда они откроют машину.

— Но тогда мы будем слишком далеко отсюда, люди привезут нас в свой лес, и оттуда мы уже не сможем убежать! Как бы ни были быстры наши нифтиные, у них есть такое, что может догнать любого…

— Да, как Пипо…

— Выпустите! Выпустите меня! Помоги-и-ите!..

А машина всё ехала и ехала. Родной лес уже пропал из виду, солнце «утонуло» в море и стало темно. Впереди маячили огни города Фольма. Дорога шла через Фольм, мимо Анги и напрямую в Хонсву. Эти города находились вблизи поселений диких еловов, тоже на острове. При максимальной скорости от леса до Хонсвы можно было добраться к рассвету, но Дмитрию ещё нужно было довезти директора домой, а жил он в Фольме, в своём богатом особняке. Сейчас Влад Петрович дремал на пару с Михаилом, а Дмитрий внимательно всматривался в дорогу.

Заснули и некоторые из еловов, в их числе были и Киморди с Кификом. Взрослые же не могли уснуть вдали от родных мест. Было уже далеко за полночь, когда они въехали в ночной город Фольм и направились в центр, где жил Влад Петрович. Со всех сторон крытую грузовую машину окружили разноцветные огни: мерцающие вывески кафе, многочисленные окна высочайших домов и разноцветные рекламные вывески. От городского шума Влад Петрович проснулся. Проснулись и Киморди с Кификом.

— Смотри, — сказал Кифик, глядя в окно и указывая на вывеску магазина, переливающуюся огнями, — Сколько диковинных, разноцветных ягод!

— А вон — деревья! — воскликнул Киморди, указывая на фонарь.

— Это не деревья, — догадался Синфис, — Они освещают этим тропы своего леса.

— Не похоже, чтобы это был лес, — сказал Кифик, поражённый городом людей, как и все, — Это что-то другое. Оно не живое!

— Это дома, — сказал Киморди, — Люди живут не в лесах. Они строят себе удобные жилища, где им уютно и безопасно.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел рисунки. Много человеческих рисунков. Я нашёл их в нашем лесу, — туманно ответил елов.

В другое время друзья насели б на него с расспросами, но не сейчас.

— Мир, Что-Лежит-За-Лесом… Как же мы далеко от родных мест! — сказал красивый юный елов Кисинис, вспоминая свою голубоглазую, навеки им утерянную подругу Манракуйю. Пленников мучили самые дурные предчувствия. Пипо был убит у них на глазах, а теперь их движущуюся темницу со всех сторон обступил чужой враждебный мир, и бежать не представлялось никакой возможности. Кисинис чувствовал, что ему уже не суждено вернуться к невесте…

Машина сбавила скорость и свернула на гравиевую дорожку: они подъехали к закрытым воротам, за которыми величественно возвышался трёхэтажный особняк директора фирмы по отлову и транспортировке заморских еловов. Водитель посигналил, и кто-то во дворе поспешил нажать кнопку, после чего ворота гордо, медленно распахнулись. Большая машина неуклюже вкатилась во двор. По обеим сторонам дороги стояли зажжённые фонари. Вокруг росли садовые деревья. Дом был великолепен: от него исходила энергия богатства, уюта и благополучия! Из больших окон на первом и втором этажах лился приятный свет. На третьем горело только одно окно, остальные были темны. Внутри играла музыка.

— Петрович, у вас сегодня какой-то праздник? — заметил Дмитрий.

— У дочери День рождения, — ответил мужчина, устало отирая лоб, и вдруг спохватился, — Ах, я же забыл купить ей подарок!..

— Бывает, — сказал Михаил.

Еловы через их окошко видели только ворота.

— Куда это нас привезли? — удивлялся Кифик.

— Эта штука остановилась. Мы больше не движемся! Сейчас нас откроют, и тогда рванём со всех нифтиных, (ног)! — приготовился Синфис.

Киморди промолчал. Он был потрясён гибелью своего друга Пипо и боялся, что в случае попытки убежать люди снова выстрелят. Впрочем, ничего другого еловам не оставалось. То, что охотники сделали с Пипо, подтверждало, что всем пленникам грозит опасность в чужом мире, и оставаться в нём нельзя.

Влад Петрович неуклюже выбрался из машины. Парадная дверь дома распахнулась, пролив на крыльцо свет и музыку. Смеясь, во двор выпорхнули две девицы. Увидев Влада Петровича, они поздоровались и пошли к воротам. Глаза девчат возбуждённо горели, а юбчонки были неприлично коротки. Оживлённо общаясь между собой, они периодически взрывались некрасивым, больше похожим на ржание, хохотом.

— Это подружки Вашей дочери? — покачал головой Михаил, — Не думаю, что они научат её чему-то хорошему.

Владу Петровичу было неприятно это слышать.

— Молодёжь… Ничего тут не попишешь, — предпринял он вялую попытку оправдаться, — Юля не слушает нас с женой! Недавно заявила, что хочет вместе с подругами кататься по клубам. Дескать, дискотеки там хорошие! Когда отказал, полдня на меня дулась.

Парадная дверь снова распахнулась, и на этот раз из дома вышла сама дочка директора. Губы и ресницы у неё были накрашены, в ушах — золотые серьги, шея обвешана бусами, накрученные волосы покрыты лаком… А духами от девочки веяло так, что даже еловы, сидевшие внутри машины, почувствовали. Роста Юлька была невысокого, зато фигура у девочки уже испортилась, и теперь она росла скорее в ширину, чем в длину. На вид дочери Петровича сейчас можно было дать лет семнадцать.

— Папусик!!! — восторженно взвизгнула девочка, вешаясь отцу на шею и чмокая в щёку, — Я скучала! Как поездка? А мы тут празднуем… Ик!

К ужасу Влада, от дочери явно пахнуло алкоголем. Язык у неё заплетался, и отец, стыдясь, отстранил её.

— Ты почему так намалевалась опять?.. Я разве не запрещал тебе? И что это за трусы?!

— Э-э… Что?.. Это шорты!!!

— Я же сказал, чтоб ты их больше не надевала! И что это за запах?.. Ты пила?!

— Ну, па-ап, мне же сегодня День рожденья… А? Ну, па-ап… — заныла дочь, покачиваясь и продолжая цепляться за отца, — Ну, с подружками, ну, чуть-чуть… Выпили вина… Ну, что тут такого, подумаешь, а, пап?.. Я ведь уже большая…

— Как это «что тут такого»?! Как это «что тут такого», я тебя спрашиваю?!. — вскричал отец.

Михаил и Дмитрий почувствовали себя неловко. Вслед за Юлией к ним грациозной походкой подошла немолодая и сильно накрашенная женщина, одетая в длинное бардовое платье. На пальцах у неё поблёскивали бриллианты, на запястьях — дорогие браслеты. Это была мать Юлии и жена Влада Петровича.

Увидев её, мужчина смягчился.

— Здравствуй, дорогой, — сказала она, обнимая мужа.

— Клэр… — мурлыкнул Петрович, целуя любимую.

— Ты знаешь, что наша дочка напилась? — сказала женщина таким тоном, словно это была только его вина.

— Как?! Не может быть! Юлия, это правда?! — вид у Петровича был крайне глупый, — Клэр… Дорогая… Я делаю, что могу! К тому же, ты сама могла приглядеть за ней. Я-то был в отъезде…

— Ну да, как всегда…

— Клэр… Юлия!!! Ах ты, негодница! Ах ты, бесстыдница!.. Быстро иди домой, быстро, быстро!.. Да как же ты могла?! Где ты взяла спиртное???

— Ну… Ну па-ап… Чуть-чуть… Подружки в погребе взяли… — промямлила девочка.

Глядя на двух посторонних людей, женщина растеряно заулыбалась, слишком поздно испытав смущение. Ей было неловко и стыдно как за дочь, так и за свои слова. Юлька же перестала реветь и обратила внимание на грузовик.

— О… Ик! Это что, ело… Еловы? Ой, ик!.. А, пап? — спросила она, обегая машину.

— Еловы, еловы, — вздохнул Влад Петрович.

Дочка обрадовалась, что отец больше на неё не сердится, и прильнула к нему.

— А подари-и мне одного ело…Ик! Е-елова.…А, пап? У меня ведь День рождения, а ты так ничего мне и не подари-и-ил…

Мать, Клара Витальевна, вопросительно посмотрела на мужа. Влад развёл руками. Женщина нахмурилась.

— Браво, мистер Дырявая Память. Подари ей, пусть угомонится, — бросила она сухо.

— Но это дикие еловы, и… — начал Влад Петрович.

— Ничего, пока он не адаптируется, мы поселим его в комнате на третьем этаже. Всё равно она пустует. Он не убежит оттуда. Что там один елов, нашему бюджету это не повредит…

— Ну.., — озадаченно пробормотал Влад Петрович, обходя машину и растерянно всматриваясь в тёмное окошечко, туда, где сидели пленённые, похищенные с родины еловы.

«Они ведь дикие, как животные! — растерянно подумал он, — Абсурд! Что мы с ним будем делать?..»

— Вытаскивай любого!.. — завизжала радостная дочь.

— Милая, ты уверена?.. — Влад посмотрел на Клару почти с мольбой.

— Я думаю, нашей дочери не помешает чем-то занять своё время, — тихо сказала та, — И пусть этим «чем-то» будет елов, а не то, что она делает сейчас.

Директору вспомнилась Наташка, племянница Дмитрия, которая тоже стала хозяйкой для елова. Мать и отец девочки в два голоса твердили, что новый член семьи буквально перевоспитал их дочь.

Правда, тот елов не был диким, а Наташка была куда послушнее, чем Юлька…

Влад Петрович принял решение, и посмотрел на своих людей.

— Так… Вытащите нам из машины одного елова и заприте его в комнате наверху. Только осторожно, не покалечьте…

Чуть-чуть приоткрыв дверь темницы, крепкие, здоровые мужчины стали пытаться кого-нибудь поймать. Ближе всех оказался Киморди, и Михаилу удалось схватить его за нифтиную (ногу). Но насмерть перепуганный елов пронзительно закричал, и в машине поднялась паника.

— А ну-ка… Давай-ка… — пыхтели мужчины, вдвоём пытаясь вытянуть Киморди. Однако еловы стали защищать его и крепко вцепились в приятеля, не давая врагам забрать его. Тогда Влад Петрович схватил винтовку, и, распахнув двери, навёл дуло на живой груз.

— А ну живо отпустите его, твари! Или всех перестреляю!.. — закричал он как можно более грозно, хотя едва ли смог бы спустить курок. При воспоминании об убитом сегодня охотниками елове ему до сих пор было дурно, хоть он и старался это скрыть. Обычно отлов проходит без крови.

Увидев оружие, еловы окаменели от ужаса, так как вспомнили горький опыт несчастного Пипо. Михаил рассмеялся, а Дмитрий с такой силой рванул Киморди из машины, что даже повалился на спину, а бедный елов ударился и в кровь разбил нос.

— Осторожней! Быстро, быстро!.. — скомандовал Влад Петрович. Михаил захлопнул двери и повесил на них тяжёлый замок.

Не успел Киморди подняться с земли, как Дмитрий и Михаил крепко сжали ему руки и нифтиные, а потом потащили в дом. Елов пронзительно кричал, вырывался и лягался, и Михаил громко выругался, когда одна нифтиная (нога) вырвалась из рук и с силой заехала ему в челюсть. Но всё-таки они донесли Киморди до дома и заперли на ключ в пустой комнате. Пьяная дочка Влада Петровича тупо смотрела им вслед, шатаясь и засыпая на месте.

Конец ознакомительного фрагмента.