Памяти двух сэнсэев

Олег Торбин

Посвящается памяти двух замечательных людей, даривших себя людям, рядом с которыми ни на секунду не возникала мысль о скуке, вокруг которых всегда существовала аура творческого поиска, от которых можно было всегда услышать интересную историю, ободриться.

© Олег Торбин, 2023

ISBN 978-5-0050-5008-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Памяти Виктора Яковлевича Серебрякова

4.5.1930 — 9.9.2019

Учителю и другу

Мне посчастливилось знать Виктора Яковлевича ровно 30 лет, с 1989 года, когда я 14-летним пацаном пришёл на курсы японского языка. Под его руководством наша группа занималась техническими переводами. Удивительными были его спокойствие и лёгкий юмор даже тогда, когда кто-то из нас сталкивался с нереально сложными терминами. Шутя Сэнсэй предлагал посмотреть это словечко в том или ином словаре, и оно там на удивление находилось. Несмотря на то, что мы его там уже искали!

За лёгкостью в самых трудных ситуациях скрывалась огромная и напряжённая внутренняя работа: доскональная проработка каждого слова во всевозможных ипостасях, которую можно сравнить только с работой ювелира при обработке драгоценного алмаза, ну или словами В.В.Маяковского, которые Сэнсэй тоже любил:

Поэзия — та же добыча радия.

В грамм добыча, в год труды.

Изводишь единого слова ради

тысячи тонн словесной руды.

Сэнсэй любил жизнь во всех её проявлениях и сим его обаянием проникались все, кто рядом с ним оказывался. Слово «скука» никогда не всплывало в подсознании в обществе Виктора Яковлевича. Он мог цитировать «Евгения Онегина», а мог сочинить собственный лёгкий экспромт. К счастью сохранилось несколько его стихотворений, отражающих его взгляд на жизнь:

Дон Кихоты

Мир Честности и Благородства,

И Бескорыстия Талант

Не мыслимы без Донкихотства,

Шагай быстрей, мой Росинант!

На Волге, Ниле и на Эльбе

Взметнись, жестокий битвы дым,

Чтоб может быть хотя б на небе

Мир Дон Кихотов создан был.

Мир держится на трёх слонах,

Я в детстве слышал от кого-то,

Нет правды в древних тех словах —

Мир держится на Дон Кихотах.

Седлайте, люди, Расинантов,

Берите в руки щит и меч,

Спасать обманутых атлантов,

Любовь и искренность беречь.

В зимнем лесу

Ты бала в лесу зимой?

Неподвижно стынут кроны,

Ветер дунет — перезвоны,

Клён качается с сосной.

Ты была в лесу зимой?

У подножья старой ели

Снег усыпан шелухой.

Тут и там следов узоры,

На кустах снежища горы,

И звенит мир тишиной.

Буро-жёлтая дорога,

Шин и гусениц печать,

И лыжня черкнула строго,

Раздвоилась на немного

И слилась опять.

Ты была в лесу зимой?

Та лыжня — след твой и мой.

Страсти

Всё напасти, всё напасти,

С каждым годом всё сильней,

Трудно, раз большие страсти,

Между маленьких людей.

На целине

Он закончил войну под Берлином,

Трижды раненый в 20 лет,

А теперь по просторам целинным

Агрегат его тянет след.

О войне не проси ни слова!

Помрачнеет и замолчит.

Но зато о комбайнах новых

Завели его москвичи.

Всё, что есть о комбайнах на свете,

Ерхов знает ненаперечёт.

Оттого и портрет в облгазете

Почтальон словно флаг несёт.

Ерхов звонко смеётся на шутки,

Сунул руку опять в зерно,

Коротки на земле людям сутки —

Два мотора гудят заодно:

Без поломок трёх братьев звено.

Переводы

Десять самых ярких лет жизни Виктор Яковлевич посвятил переводам рассказов из сборника «Сэнгоку Эйюдэн» («Легенды о героях междуусобных войн Японии, 15—16 вв.») — «Любителям исторической литературы». Под редакцией Навата Кадзуо, изд-во Синтёся», 1995 г., Япония. Три самых ярких истории из сборника — про объединителей Японии Оду Нобунагу, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу выдержали по 16—17 строжайших редакций-шлифовок «сэнсэя», найдя своих читателей в виде ограниченных подарочных коллекций самиздата. Битва за право широкой публикации не увенчалась успехом из-за вопроса сложностей с получением авторских прав, но ничто не ограничивает меня пересказать содержание переводов этих рассказов. Так что усаживайтесь поудобнее и слушайте. А кто пожелает получить перевод полностью — пришлю бесплатно ([e-mail]).

«Кошмары Оды Нобунаги» НИТТА Дзиро

Перед началом пересказа стоит сказать пару слов о личности Оды Нобунаги. По популярности в Японии его можно сравнить только с Василием Ивановичем Чапаевым в России. Будучи невероятно харизматичной личностью, ни об одном другом историческом персонаже в истории Японии не сложено столько анекдотов и легенд. Являясь современником Ивана Грозного, не имея мобильной связи Нобунага проводил сходные реформы и обладал невероятно похожим на Ивана вспыльчивым подозрительным характером.

Из последних шуток про Нобунагу можно вспомнить японского фигуриста Оду Нобунари, которого все японцы считают пра-пра-пра-правнуком великого предка. Другая байка даже не байка, а правда: когда великий объединитель построил восьмиярусную пагоду в своём замке Адзути недалеко от города Киото и назвал её «Тэнсю Дзингу» («Храм хозяина неба»), на следующий же день после такого названия пагода чудесным образом сгорела. Похоже на притчу о Вавилонской башне? А ведь Нобунага был не чужд христианству, и точно знал эту притчу. Стоит добавить, что и Японию ему удалось успешно объединить благодаря португальцам, вернее, благодаря их пушкам и аркебузам, которых не было у его соседей-феодалов.

Итак, краткий пересказ.

Новая наложница Нобунаги — Оё, мучается от бессонницы. Услышав, что один буддийский монах лечит разные болезни какими-то пилюлями Оё получает разрешение Хозяина посетить монаха. Приняв пилюли Оё излечилась от бессонницы. Личность монаха вызвала подозрения Нобунаги, он его вызвал и допросил. Ничего кроме имени Мухэн выведать не удалось. Более того, после допроса монах исчез из замка Адзути.

Конец ознакомительного фрагмента.