Дзынь

Олег Сергеевич Малахов, 2019

Это произведение можно считать любовным романом, путевыми заметками, эротическим опусом, мистической утопией, антиутопией или просто изысканной фантасмагорией. Содержит нецензурную брань.

Уста истины

— Патрон, я не понимаю, как такое могло случиться?

— What’s happened,¹ — доносился голос плачущего молодого скандинава из-за ширмы.

— Where is my arm?² — продолжал вопрошать молодой скандинав.

— Патрон, патрон, но это же сказка, миф, я сто раз там гулял с Марией, и много раз засовывал руку ему в пасть.

— Джованни, ты чист, как слеза младенца. Сейчас приступим к осмотру. — Ответил патрон.

— Да, а вот Мария не решалась, — не унимался Джованни, — она боится, патрон, представляете, вот трусишка.

Патрон с укоризной посмотрел на Джованни и предложил ему сосредоточиться на пациенте:

— Не время, Джованни, не время. Как зовут пострадавшего?

— Эрик, — ответил Джованни.

Патрон, вооружившись стетоскопом для пущей важности, направился к пациенту за ширму.

В то самое время в фойе больницы ходила из стороны в сторону и едва сдерживала слёзы молодая скандинавка.

— Успокойтесь, calm down, — просила её успокоиться миниатюрная медсестра Карла.

— Всё образуется, — продолжала Карла, all will be fine, ok, understand?³

Но скандинавка не реагировала на увещевания Карлы. Она постепенно погрузилась в тягостные размышления о себе и своём возлюбленном.

«Что случилось?» — спрашивала скандинавка неизвестно кого.

«Это же наш медовый месяц длиной в пять дней. Он много работает, задерживается допоздна. Как радовались мы тому, что наши желания опять совпали. Рим. Конечно, Рим. Где же еще можно провести короткий отпуск, как не в Риме, городе влюблённых? У нас всё совпадает. Год рождения. Знак зодиака. Только он на пять дней меня старше. Он любит пасту с креветками. О, а как я люблю пасту с креветками! Наши общие любимчики: Тарантино, Питер Мёрфи, Джереми Айронс, Софи Марсо».

— Ok? Please, don’t cry,⁴ — Карла пыталась успокоить уже почти расплакавшуюся скандинавку.

— Это регистратура, здесь нельзя плакать, — Карла не знала, что делать.

Молодая скандинавка, наконец, присела на каменную скамью возле широкого окна старой клиники Ospedale San Giovanni Calibita Fatebenefratelli на острове Тиберина.

Патрон был поражён, но не более.

— Такое ощущение, будто кто-то облизал его руку и оставил то, что мы видим сейчас.

— Да, патрон, — поддакивал патрону Джованни, — первый раз такое вижу, надо бы сфотографировать.

Джованни уже достал свой смартфон и приготовился к фотосъемке.

— Да, Джованни, только возьми мой, там камера лучше. Он там на столе, — дал патрон совет своему ассистенту.

— Да, патрон.

Вскоре Джованни усердно и методично приступил к наполнению фотогалереи патрона фотографиями культи пациента.

«У нас даже цвет глаз одинаковый, не говоря уже о веснушках и цвете волос. А имя? Имя… Когда я услышала «Эрик», я не поверила своим ушам, а он мне так, между прочим, радостным голосом сказал: «Эрика и Эрик — легко запомнить», и слегка приобнял меня без намёка на пошлость, нежно».

— Она нам тут сейчас потоп устроит, — резонно заметила Лючия, старшая медсестра.

Эрика уже рыдала навзрыд. Карла пыталась обнять молодую скандинавку, приговаривая:

— Ну, полно… don’t cry… all right?⁵

Видимо, у Эрики начали заканчиваться слёзы, и она уже погрузилась в объятия Карлы, продолжая всхлипывать.

«А вчера. Это был самый счастливый день в моей жизни. Прогулки в парке Вилла Боргезе, обед с нашей любимой пастой в ресторане, где обедал порой Феллини, а после обеда мы целовались и, как дети, плескались в фонтанах. А на холме Авентино мы встречали закат, а потом смотрели на звёзды, а потом встречали рассвет. И вот это утро… Это злосчастное утро…»

— Ни шрамика, ни царапины, — удивлялся патрон.

— Да, — поддакивал ему Джованни.

— What is it, doctor? I just put my arm in…⁶

— Ммммм… — патрон не знал, что ответить.

— Но ведь не болит же? — всё же решился спросить патрон.

— What?⁷ — переспросил молодой скандинав.

— Он не понимает, патрон. — Джованни напомнил патрону.

— Hurt?⁸ — патрон начал вспоминать английский.

— Does it hurt? Do you feel pain?⁹ — увереннее спросил патрон.

— No, but my arm… My palm…¹⁰ — недоумевал пациент.

— Протез, ничего другого я посоветовать не могу. Отсутствие части руки чуть выше ладони. Культя не имеет никаких физических повреждений, что весьма необычно. Пациент поступил в шоковом состоянии, хотя на физическую боль не жалуется. Возможно, травма получена давно, и судя по идеальному состоянию культи, над ней тщательно поработали хирурги-косметологи. Записываешь, Джованни?

— Да, патрон, да… На физическую боль не жалуется… В отличном состоянии…

— What’s your name?¹¹ — слегка успокоившись спросила Эрика у успокаивавшей её девушки.

— Карла, — ответила Карла и, еще крепче обняв Эрику, добавила, — Oh, my dear…¹²

— I am Erica,¹³ — представилась Эрика и заговорила:

— It’s our honey moon, you know… We’ve been walking all night. And then in the morning… That keyhole, you know…¹⁴

— Да, да… Замочная скважина, — подтвердила Карла, поглаживая Эрику по голове. — I know.¹⁵

— And then we walked down the hill… And that place… That portico and that mouth…¹⁶

— Mouth of truth, I know,¹⁷ — Карла договорила за Эрику, которая опять прослезилась.

В регистратуре зазвонил телефон. Старшая сестра Лючия взяла трубку.

— Карла, — прозвучало после трёхсекундной паузы, — твой Карл.

Карла встрепенулась и сказала Эрике:

— Ой, прости, Эрика. Я на минутку.

Эрика, отпуская Карлу, посмотрела своим заплаканным веснушчатым лицом в окно, а за окном пальмы, их любимые деревья, её и Эрика.

«Как он там…» — думала Эрика, приходя в себя.

«Я всё равно буду любить его, но как он будет работать теперь, одной рукой?» — думала Эрика.

— Ну что, всё готово?

— Да, патрон!

Джованни протянул выписной лист патрону.

Патрон читал писанину Джованни не без улыбки:

— Да, Джованни, ты неисправимо безграмотен.

— Главное — смысл. Правильно, патрон? Вы меня так учили.

— Да, Джованни, они всё равно ничего не поймут. И ещё, Джованни, держи свой рот на замке. Всё странное, что случается в Риме, должно оставаться тайной.

— О да, патрон! Понимаю… — с детской загадочностью в глазах согласился с патроном Джованни.

Карла, поговорив по телефону, вновь направилась к скамье, на которой сидела Эрика и смотрела в окно на пальмы.

— Эрика, — обратилась к Эрике Карла. — Мой жених из Австрии передаёт вам свои соболезнования. Он сказал мне, что он хорошо знаком с одним протезистом из одной очень престижной австрийской клиники. У него очень загруженный график, но для вас он сможет сделать исключение. Карл замолвит за вас словечко.

Эрика не понимала, что говорила ей Карла, и продолжала смотреть в окно на пальмы.

Карла присела рядом с Эрикой и продолжила гладить её по голове.

Эрик продолжал недоумевать.

Джованни помогал Эрику одеться.

Эрика ждала Эрика в холле старой клиники Ospedale San Giovanni Calibita Fatebenefratelli.

Солнце ослепляло город.

День сменился ночью, а ночь сменилась днём.

Старинный отель «Авентино» рядом с замочной скважиной продолжал принимать посетителей.

После очередного долгого отсутствия новостей от неё у него уже немели руки. Он помнил о шквале «дзыней» в ту летнюю ночь, когда он искал её безуспешно. Он понял, что ему нужно сменить обстановку. Рим. Этот город всегда лечил его нервы.

Шёл второй день его пребывания в вечном городе. Он вышел во двор старинного отеля «Авентино», того, что на улице Сан Доменико. Присел за столик, чтобы выпить свой любимый кортадо.

«Жаль всё-таки, что её нет рядом» — подумал он.

«Но, вдруг она всё-таки ещё напишет» — всё ещё надеялся он.

«Всё-таки хорошо, что я настроил звук только для её номера. Я услышу его и буду точно уверен, что это она» — утешал себя он, открывая путеводитель по Риму известного польского искусствоведа Гробовского. На случайной странице он прочитал следующее:

«О, белиссимо, о белиссима, белиссисиме! Подходя к портику, где спрятан диск с устами истины, помните, что эта круглая мраморная плита служила древним римлянам неким подобием современного детектора лжи, полиграфа, если хотите, но тогда в те незапамятные времена этот аппарат был не чем иным, как маской бога Тритона, сына Нептуна и Салации. Но о нём мы поговорим отдельно. Так вот, испытуемому положено было всунуть руку в пасть маски. Лжецу бог Тритон неизменно откусывал погруженную в его рот часть руки. Отсюда и название: «Уста истины»…»

Неожиданно он прервал чтение, вспомнив, что оставил в номере свой давно не издававший заветный звук телефон.

«Как же так?» — спросил он себя, допивая кортадо.

В тот самый момент в улучшенном номере отеля «Авентино» его телефон, мирно лежавший на прикроватной тумбочке и заряжавшийся энергией на весь день прогулок, дёрнулся от вибрации, сопровождаемой звуком «дзынь».

Примечания

1

Что случилось (англ.)

2

Где моя рука (англ.)

3

Всё будет хорошо, ок, понимаете? (англ.)

4

Ок? пожалуйста, не плачьте (англ.)

5

Не плачьте… хорошо? (англ.)

6

Что это, доктор? Я просто засунул свою руку в… (англ.)

7

Что? (англ.)

8

Болит? (англ.)

9

Она болит? Вы чувствуете боль? (англ.)

10

Нет, но моя рука… Моя ладонь… (англ.)

11

Как вас зовут? (англ.)

12

О, моя дорогая… (англ.)

13

Я — Эрика (англ.)

14

Это наш медовый месяц, понимаете… мы гуляли всю ночь. И потом утром… Эта замочная скважина, вы знаете… (англ.)

15

Я знаю (англ.)

16

И потом мы спустились с холма… И то место… Тот портик и те уста… (англ.)

17

Уста истины, я знаю (англ.)