Черное озеро 2

Олег Рясков, 2019

Продолжение детективной истории повествует о том, как решает распорядиться своей судьбой героиня после покушения на ее семью.

Глава третья

«Номер первый»

Леся направила машину в темное пространство арки и въехала в гараж старого спортивного комплекса. Войдя в комнату, сняла с плеча ремень и поставила кофр с винтовкой на пол. Подошла к холодильнику, достала бутылку с пивом. Сделала несколько жадных глотков.

— На одной камере ты все-таки засветилась! — раздался голос из соседней комнаты. Леся подошла к двери. У компьютера сидел Муров.

— Я ее тоже не сразу нашел. Взломал через мэрию. Они обязали дать доступ ко всем камерам. Вот полюбуйся, я записал на память.

На черно-белом экране было видно, как она выходила из здания со стороны черного входа. Но кепка скрывала лицо, а комбинезон фигуру. Только внимательный эксперт смог бы определить, что на экране девушка.

— Значит, я все-таки «запалилась»? — Леся устало опустилась в кресло.

— Ладно, еще не вечер! — Муров встал, подошел к шкафу, достал куртку и двинулся к выходу:

— Сиди здесь, не выходи никуда.

— А ты?

— Придется мне навестить это здание. Попробую разобраться с записью. Не думаю, что трансляцию пишут в Вебе, скорее всего все на охране.

— Не спеши! — Леся вытащила жесткий диск из кармана и положила его на стол.

— Троллить меня было не обязательно! — повесил обратно куртку Муров.

— Прости! Не могла удержаться! — усмехнулась Леся.

* * *

Когда Круглов поднялся на крышу последнего здания, подходящего по высоте, уже светало. Он достал бинокль и посмотрел на балкон банка.

Да, все, как на ладони, но расстояние в километр! Даже больше! Он внимательно осмотрел на покрытие под ногами. Следов «трехноги» от «снайперки» на крыше не нашлось. Стало быть, стреляли не отсюда? Или по старинке мешок подложили? Следователь еще раз прикинул расстояние до банка. Да нет невозможно. Слишком большое расстояние. Он закурил. Оглянулся. Позади, на крыше стояла надстройка метра в два. Он обошел ее кругом. Сзади была приварена металлическая лесенка. Поднявшись, он удовлетворенно хмыкнул: на крыше надстройки, на гудроне, были три небольшие отметины на равном расстоянии друг от друга. Он набрал номер мобильного:

— Миша! Пришли-ка мне экспертов на высотку у музыкального театра! Может, найдем что! Он спустился на первый этаж. Отыскал черный вход. Над ним висела камера. Вторая удача за ночь! — удовлетворенно щелкнул пальцами Круглов. Но, как оказалось, радовался он преждевременно: запись с камеры найти не удалось. То, что она велась, начальник охраны здания божился всеми святыми, но каким именно образом диск исчез из комнаты охраны, никто не знал.

— Профессионалы, мать их! — подумал следователь и поехал к себе в контору.

* * *

Леся приняла душ, одела халат. Прошла, как была, босиком к холодильнику, достала пиццу. Раскрыла коробку и переложила на блюдо затвердевший от холода блин. Да, пока все получалось гладко. Она засунула блюдо в микроволновку. «Номер второй», конечно не «номер первый». С тем пришлось повозиться побольше. Она налила себе кофе в большую кружку с китайским иероглифом и села за стол, ожидая, когда приготовится пицца. «Первый номер» это тебе не пальнуть с крыши в голову из снайперки. Хотя, для того, чтобы так «пальнуть» ей попотеть пришлось немало. Ее передернуло от воспоминаний. Месяцы, проведенные вместе с Муровым в лесах, в домике егеря, дались нелегко. Мало того, что комары достали так, что первых заморозков она ждала, как спасения, еще и тренироваться приходилось на холоде, и по несколько часов, почти до изнеможения. С утра бег по лесу, потом тактическая стрельба. Потом снова бег, снова стрельба, но уже из снайперки. Потом охота. К ней Лесе привыкнуть было сложнее всего. Забрать жизнь невинного существа было для нее чем-то невозможным. Но и тут Муров нашел способ перевоспитать свою подопечную. Отправил ее на охоту с егерем на несколько дней. Тот особой сентиментальностью не отличался и переживаний городской девушки по поводу убийства «невинных зверюшек», не разделял. И когда, в первый день охоты, она отказалась стрелять в оленя, на привале не дал ей съесть ни одного кусочка из пайка взятого с собой.

— Если так своих зверюшек жалеешь, сиди-голодай! — в назидание пробурчал он, устраиваясь спать у костра. Леся сломалась к вечеру третьего дня, и, наутро, с первого выстрела, свалила здорового лося. Егерь тогда отрезал от него кусок еще теплого мяса, от которого шел пар, и бросил ей. И съела. И по телу разлилась приятная истома. И перед сном в голову уже не лезли глупости. Наступило чувство сытости и спокойствия. Так продолжалось почти полгода. Измучилась. Но стрелять научилась. Когда кейс с патронами опустел, Муров решил, что пора возвращаться домой. По плану первой целью должен был стать «Стрелок».

* * *

— Вы будете находиться при мальчике с восьми утра и до одиннадцати вечера! Завтрак — в восемь, обед — в два. Ужин — в семь. В одиннадцать вечера он должен быть в постели. Вы можете передохнуть во время его занятий с репетиторами и, также, с субботы по воскресение, когда наш сын навещает бабушку!

Голос хозяйки звучал резко и безапелляционно, по тону напоминая голос надзирательницы или судьи, оглашающей приговор.

Бедный мальчик! — подумала Леся: если эта коза с ним общается таким же образом, ему не позавидуешь! Ее снова отвлек дребезжащий голос владелицы дома:

— Вы так же будете сопровождать Мики на теннис и на, хоккей. Обедать вы будете тоже с ним. Главное! Сфокусируйтесь на том, что вы, практически все общение, будете вести на языке. Вам все ясно?

— Вполне!

— Ваша комната на втором этаже, в конце коридора. Элизабет вас проводит. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к ней.

Хозяйка повернула голову в сторону и словно по ее немому знаку прислуга появилась из-за дверей и наклонила голову, принимая слова хозяйки к исполнению.

* * *

Дом был большим. Казалось, что хозяевами руководило чувство боязни маленьких пространств. Это не оставляло шансов ему стать по-домашнему уютным, Во всяком случае, такое впечатление он произвел на Лесю. Высоченные потолки, белые стены, тонущая, в этих объемах мебель, все это создавало диссонанс, лишний раз доказывающий, что деньги не всегда могут решить проблему отсутствия вкуса.

Звякнул колокольчик на двери и в прихожую вошли двое. Один из пришедших был среднего роста брюнет лет сорока. Вторым, собственно, и был виновник торжества, мальчуган лет десяти.

— А вот и они! — торжественно провозгласила хозяйка, комментируя появление родственников:

— Мики, подойди сюда!

Мальчик покорно подошел и встал около матери.

— Вот. Познакомься! Это Алиса! — Твоя новая гувернантка.

— Здрасьте! — бесцветно протянул Мики и бегло оглядел фигуру Леси.

«Мал, да удал!» — отметила про себя она, увидев, как глаза мальчугана задержались на ее ногах.

— Познакомься Эдик! — продолжала хозяйка: это та самая, о которой я тебе рассказывала. В гостиную зашел хозяин дома. Он дружелюбно кивнул Лесе в знак приветствия и, склонившись, поцеловал жену в щеку. Его глаза, как и глаза сына, скользнули по фигуре новой гувернантки, но на лице остановились чуть дольше. По спине Леси пробежал холодок. Неужели узнал? Да, нет! Не может быть. А вот его глаза она запомнила хорошо, как и не краток был момент их «первого знакомства». Ну что ж, посмотрим, что выйдет из всего этого. Она заставила себя улыбнуться. Хозяйка уже посвящала мужа в детали:

— Я попросила ее вести общение с сыном исключительно на языке! Чтобы у Мики было полное погружение в французский!

— Замечательно! — отозвался Эдуард, и, подойдя к бару, налил себе виски: когда думаете приступить?

— Да, собственно, завтра и думаю! — улыбнулась Леся. Она еще раз посмотрела на хозяина дома. Без сомнений, это был он.

* * *

Сознание к ней возвращалось медленно, вместе с болью, сковавшей грудь. Леся разомкнула веки. Потолок резал глаза своей белизной. Она даже не сразу поняла, что это потолок. Может я умерла? — подумала она: а белое это что… рай? Тогда почему так больно? Она чуть повернула голову. Рядом с кроватью стоял столик, над ним висел монитор, на черном экране зеленели кривые ее жизнедеятельности, отбивая ритм сердца. Больница. Значит, я жива! — заключила Леся, пытаясь вспомнить все, что произошло с ней до этого. Бассейн, отец, следователь…потом этот человек в камуфляже. Хоть лицо было в маске, его взгляд врезался в память. Сосредоточенный, холодный. Он смотрел на нее мгновение, словно колебался или оценивал. А может, просто выбирал куда стрелять. А потом грудь разорвала боль, и она упала в темноту.

Леся попыталась пошевелить рукой. Получилось, но тут же отдалось резкой болью в грудную клетку. Она прижала подбородок к груди, заглянула под одеяло. Грудь была стянута тугой повязкой. Значит, тогда она была только ранена. А отец? Где он? Его она видела неподвижно лежащим в крови. Там у бассейна. И кто ее сюда привез? Она закрыла глаза и попыталась вспомнить что-то еще. Ах да, следователь, кажется это его фигура маячила, подходя к бассейну. Потом, как из тумана появилось его лицо, склонившееся над ней. Значит, это он ее привез сюда! — поняла она и уснула.

* * *

Мальчик оказался совсем другим, нежели был при первой встрече. Единственный отпрыск семейства послушно выполнял все требования этикета при матери, но как только она скрывалась за дверью, вел себя в полном соответствии со своим возрастом. В распорядок дня Леся вошла быстро. Она вставала в семь. Делала пятнадцатиминутную пробежку по тропинке вокруг участка, покрытого высоченными соснами, на котором стоял дом. Принимала душ. Одевалась, и в семь тридцать будила своего воспитанника, после чего они вместе завтракали в гостиной, как правило, без родителей. Те вставали позднее. С Мики Леся общалась почти на равных, в основном, на французском. Лишь иногда он переходил на родной язык, когда ему не удавалось сформулировать фразу. С ним они сошлись быстро. «Спектакль» для мамы соблюдался, а в остальном они сумели найти компромиссный вариант общения, при котором и мальчугану не приходилось особо напрягаться, да и у Леси оставалось время на свои мысли и дела. Так прошло около месяца. С хозяином дома она почти не пересекалась, лишь однажды он, присоединившись к завтраку, расспросил ее про прошлую жизнь. Откуда мол, она так хорошо знает язык. Вроде, как из вежливости. Но Леся поняла. Сверяет «легенду». Она рассказала ему про «свою практику в Париже», и он успокоился. Но ей это успокоенности не прибавило. Если начнет копать серьезно, то докопается. Хоть легенда была срисована досконально, но если пройтись по документам, да еще и сверить фото, окажется, что Алиса, ее одноклассница, чью биографию Леся временно присвоила себе, выглядит несколько иначе. Да и живет совсем в ином месте. Надо было торопиться. Леся хотела выбрать день, когда будет минимум прислуги. Идеальным вариантом были выходные. Мать с мальчиком уезжали к бабушке. Глава семейства, как правило, в субботу ночевал дома один, а в воскресение ехал ужинать к теще и вечером забирал семейство домой. Именно на субботу Леся и наметила день «Х». Обычно она тоже уезжала на выходные. Поэтому, и в этот раз, проводив мамашу с сыном, до дверей «Майбаха», минут через пять выехала следом, но не поехала прямо, а свернула, не доезжая шоссе на маленькую дорожку, уходившую левее. По ней вернулась к грунтовке, шедшей вокруг участка, и остановилась под елями с противоположной стороны от ворот. Дождалась, когда прислуга покинет дом. За ними, в одиннадцать утра, приезжал минивен, возивший кухарку и горничную на весь день в город за покупками. Охранник жил в пристройке у ворот, и в дом не заходил. В его задачу входило проверка периметра и охрана ворот. Леся подошла к забору, забралась по намеченному заранее дереву, на ветку, которая тянулась над забором и слегка свешивалась над участком. Пересекла по ней периметр ограждения. Спрыгнула на землю и подошла к черному ходу, ведущему на кухню.

Конец ознакомительного фрагмента.