Куклы, на выход!

Олег Ока

Наш мир напуган страшным вирусом. Разные правительства по-разному пытаются справится с проблемой. Некоторые преступными методами. Лояльный писатель пытается разобраться в положении дел.О жизни, о любви.

2

Грегор появился через пол-часа, за которые Дэлл немного прибрался на кухне и позвонил в службу клининга.

— У тебя уютно, — друг бросил сырую куртку на пол, к радиатору отопления и упал в кресло, — Давно не виделись.

— Жалуешься на быт? Жена ленивая?

— Какая жена? Развелись два месяца назад, вкушаю дары одиночества.

— Найми содержанку.

— Дэлл, институт содержанок ликвидирован, как представляющий угрозу охране здоровья!

— Не знал.

— Хотел обратиться? Могу дать адресок.

— Хорошо, прижмёт, обращусь.

— Чем поделишься? Скучно стало, или заботы одолели?

— И дела… и скучно. Как в вашей проф-сфере? Проблемы имперские…

— Работы прибавилось, это нормально в обстановке пандемии. Но бюрократизм напрягает. Циркуляры, указания, рекомендации. И всё это под личную роспись, с обязательным исполнением, с приложением Цур-кода…

— Значит… У кого такое рвение?

— Комиссариаты расширили полномочия, теперь не знаешь, кто выше, министр импер-безопасности, или санитарка Наташа Патерфильд! Не предложишь по глотку выпить?

— Меня поразило количество людей в форме, в основном импер-гвардии. Откуда они взялись? Такое впечатление, что из питомников.

— Хомлы.

— Не понял?

— Народное название. Сокращение от человек-закон. Всё просто, импер-политика терпит крах, внутригосударственное положение накаляется, самый верх боится импичмента и, как следствие, ответственности за развал экономики.

— Значит, эти хомлы — гарантия безопасности?

— Это палка о двух концах. Когда палке дают слишком много власти и право выбора, она начинает думать, или крушить всё подряд, не разделяя своих на наших. У хомлов тоже есть родственники, друзья, знакомые…

— А экономика в самом деле развалена?

— Ты вчера родился? Откуда, по твоему, власть берёт деньги? А ей надо много денег, хотя-бы на содержание хомлов, а их уже почти четверть взрослого населения. С лояльных граждан много не возьмёшь, хотя штрафы тоже растут, как снежный ком с горы. Лояльность сходит на нет, граждане прячут доходы, налогов в казну поступает всё меньше, и началось грабиловка, выгребание карманов у частного бизнеса. В последний год уничтожено около тридцати процентов предприятий, работающих на удовлетворение запросов простых людей, увеличивается приток импорта, а свои производители пополняют армию безработных. Здесь уже ведомство Наташи Патерфильд старается, землю роет, прямо охота на ведьм. Ты где был последний год?

— За компьютером, — признался Дэлл, доставая из бара бутылку коньяка, — И проснулся, будто на вражеской территории!

— Неплохо живёшь, «Тенесси»! — восхитился Грегор. — Писательский труд тяжёл, но доходен?

— Ошибаешься. Я в заднице. Последняя книжка издана год назад… И всё. Правда, есть кое-что, но пока туман.

— Творческий кризис? Выкрутишься! Сам говоришь, что-то есть. Интересное? Или эпохальное?

— Ты разделяешь эти понятия? — Дэлл налил коньяк в хрустальные стаканы, полюбовался на свет, сделал глоток. — В самом деле неплохо!

— Конечно, разделяю. Интересное, это Конан Дойл, Эдгар По, Гарри Гаррисон. А эпохальное — «Война и мир», Достоевский, Мопассан, то, что никто не читает, но оно всегда лежит на прикроватной тумбочке с вечной закладкой на семисотой странице. На него удобно ставить кружку с кофе. Ну?

— Намечается кое-что… интересное. И ты мне мог-бы помочь с информацией.

— Заинтриговал. Ты знаешь, моя информация может быть специфичной… и не безопасной. Эй, а ты не журналистское расследование затеял? Только честно. Сейчас это модно. А если на заказ, то и денежно. Но можно и головы лишиться. Я тебя знаю, ты человек увлекающийся.

— Да, увлёкся, кое-чем. Из жизни млекопитающих.

— Давай. Только одно словечко, обозначающее тему.

— Что-то ты осторожным стал. Ладно. Цур-код.

— С ума сошёл. Больше ни слова. Где у тебя ванная? И телефон оставь здесь.

Бросив свой телефон на кресло, Грегор увлёк Дэлла в ванную комнату. Первым делом он осмотрел помещение:

— Здесь нет никаких сетевых устройств?

— Что за шпионские штучки? У тебя паранойя?

— Паранойя начнётся, когда ты окажешься в тюрьме, а я в особой тюрьме. Также все признаки паранойи наблюдаются в кругах имперской власти. Граждане, не имеющие цурюка должны находиться под тщательным контролем. Это пока служебное распоряжение, но подготовка к его исполнению уже идёт полным ходом.

— Так сделай мне этот проклятый код!

— Я тебе сейчас открою имперскую тайну, но учти, в случае чего…

— Я на тебя не укажу, и вообще, мы разругались год назад, я опорочил честь твоей любимой супруги.

— Идиот! Никто не будет тебя ни о чём спрашивать! Тебя просто изолируют. Безвозвратно и бесследно. А потом всех твоих друзей.

— Вот как всё запущено…

— Именно так. А насчёт Цур-кода, негласный указ комиссара по надзору над качеством жизненных условий… Язык сломать можно, пока выговоришь! такой — всячески чинить препятствия в получении Цур-кода. Ну, не так прямолинейно, но столько обязательных, и не очень, условий и ограничений, что заполучить его практически не реально. Особенно людям, не состоящим в Партии Единства. И людям общественным и независимым. Что тебя ещё интересует по Цур-коду?

— Чья это затея? Что хотят в результате? Методы, люди, деньги. Короче, всё к этому относящееся.

— Ты хочешь многого. Это прямой путь на эшафот.

— Какой эшафот?

— Или гильотину. Что-нибудь придумают, чтобы было общественно и наглядно. Но ты сам чего хочешь добиться? Чего-то практичного? Или просто досужее писательское любопытство? Им вымощена дорога в ад.

— Дай мне хоть что-то! А там посмотрим. Ясно, что за этим стоит импер-ассамблея, и департамент финансов, а это не только кошелёк страны, это и кошелёк её граждан, начиная от миллиардеров и кончая уборщиками улиц. Кто оплачивает банкет? Чего хотят?

— Только не повторяй заново свои КТО, ЗАЧЕМ и ПОЧЕМУ. Потому-что. А хоть что-то… Что-то знают в штабе Навальда. Но они очень осторожны, и на чужих смотрят с прищуром. Ладно… Полностью в курсе всего профессор Хинзбёрк. Он также среди вдохновителей проекта, один из разработчиков. Что он с этого будет иметь, кроме денег? Место у трона. Самая вкусная криушкка. А, скорее, случайное выпадание из окна небоскрёба, внезапный инфаркт, автомобильную катастрофу — на выбор. Ты мне сейчас приговор подписал.

— Вместе не так страшно. Страшно, когда со всеми. И ещё вопросик, члена ассамблеи то же колют, что и всем прочим?

— Что-то колют. Нейтральное. Только цурюки у них особенные. Но… тут тоже естественный отбор. Кто входит в золотую тысячу, знают только профессор Хинзбёрк и его патрон, импер-президент. Может быть, Верховный Секретарь импер-партии Единства (ИПЕД), но это под вопросом. Партия зашаталась, как греческий колосс, вот-вот рассыпется на части. И, мне кажется, к этому имеет отношение Патерфильд, комиссар НаКаЖУ.

— Как ты обозвал Наташу? Что за"накажу"?

— Сокращение"Надзор за Качеством Жизненных Условий", её комиссариат.

— Это кто-же так издевается над языком. Но мне нужен Цур-код!

— Обычным порядком ты будешь получать его пол-года. Или… я могу потерять свой… Конечно, при тщательной проверке обнаружится подмена, но для этого нужно специальное оборудование, и тебя обвинят в воровстве. А меня уволят за разгильдяйство. Давай-ка вернёмся к «Тенесси»!

— Подожди, Грегор. Я нюхом чую, что с этими Цур-кодами что-то не то, слишком грубо и настойчиво их насаждают. Для чего они нужны?

— По доступной информации, для проверки и регистрации вакцинированности населения. Для статистики.

— Статистика у нас ручная, пальцем сделанная.

— И я думаю, что значение их сильно преувеличено, государственный приоритет, как у атомного оружия. Но я, честно, ничего не знаю. И начальство… уходит от разговоров на эту тему. Или им рты заткнули, или тоже ничего не знают…

***

До штаб-квартиры Навальда Дэлл решил пройтись пешком, небольшая прогулка не помешает. Пройдя по бульвару Каштанов, он вышел на площадь Первого Императора, подошёл к памятнику. Бронзовый император тоскливо смотрел на вечную реку, по которой полз буксир-замарашка. На императоре была надета защитная маска, на морду его коня тоже. Не задерживаясь, мимо!

По широкому, как вселенная, мосту имени Защитника народа Дэлл перешёл на остров Уоллеса, углубился в узкие средневековые улочки, где среди мещанских доходных домов нелепо торчали стеклянные офисы последних десятилетий и скоро подошёл к каменному дому восемнадцатого столетия. У двери углового подъезда висел прямоугольник с трафаретной надписью «Офис партии ПаНаС, пом. 247» (партия народного самоопределения). Напротив парадного, в домовой арке маялась фигура в чёрном, Дэлл знал, что это один из сотрудников комбеза, и усмехнулся. Явилось желание подойти и предложить автограф на своё фото, но зачем его злить, это просто пешка, зарабатывающая на хлеб.

Сквозь тугую дверь он вошёл в вестибюль, швейцар из-за газеты оценил его появление, кивнул дозволение, и Дэлл поднялся на второй этаж. В конце серого коридора дверь с табличкой номера и нацарапанное острым ругательное слово. За дверью обширная комната, много канцелярских столов с компьютерами, за барьерчиком дверь в другое помещение. У окон группки курящих сотрудников, стряхивающих пепел в горшки с растениями. На его приход никто не обратил внимания, как ему показалось, но скоро подошла девушка в гигантских очках и узкой макси-юбке. Её кофточка грозила порваться на груди, и Дэлл отвёл взгляд.

— Вы по какому вопросу?

Он не успел ответить, от одного из окон раздался выкрик:

— Митинг на площади Созидателей разогнан хомлами!

— А Навальд?

— Скрылся.

— Им его не достать!

— Но наверняка придут сюда. Компромат в сумки и унести, Кошима и Афтандил, займитесь этим! Не забудьте флешки, всё видео, списки, адреса!

— Кажется, надо отсюда убираться, — подумал Дэлл. Не хватало ему сво всей этой компанией оказаться за решёткой! Попадёшь в их списки, не отмоешься.

Конец ознакомительного фрагмента.