Околовоенные рассказы

Олег Николаевич Кулезнёв

Сюжеты историй начинаются задолго до, или после Великой Отечественной войны, но повествуют о судьбах поколения детей, к которым пришла эта беспощадная война, их желанию жить, и побеждать, даже в самых невероятных ситуациях.

Рассказ третий.

Окно

По историческим данным, во время штурма Берлина советские солдаты под огнём фашистов героически спасли более двухсот немецких детишек. Но достоверно известными остались только двое. Остальным, чьи имена не сохранились, и многим Солдатам, не вернувшимся с войны, посвящается…

В одном из домов небольшого городка, за стеклом окна второго этажа, видна девочка, глядящая в сторону площади, посередине которой проходят трамвайные пути. На шее девочки выделяется красного цвета шарф. Её зовут Олей, в первый день осени она опять простыла и лечилась дома. Мама Оли, Антонина, ушла на работу, в библиотеку, находящуюся на другой стороне площади. Вход в библиотеку с вывеской над дверью виден из окна квартиры. Оля, удобно устроившись у окна на кухне, с кусачим шарфом на шее, проводила взглядом маму. С грохотом и звоном к остановке подъехал трамвай, из которого повыскакивали шумные пассажиры. Оля отошла от окна и решила открыть кухонный шкаф, но тут отвалилась ручка.

— Вот же напасть, уже вторая за неделю! Эх, был бы папа, он давно бы всё отремонтировал!

Оля с мамой жили вдвоём, муж Антонины, Фёдор, пропал без вести в последние дни войны, поэтому все поломки по дому копились до «особого момента». Об отце Оля знала только из рассказа мамы, а видела его на единственной маленькой затёртой фотографии.

Антонина проводила мужа с началом войны, которая зашла в каждый дом, семью, забирая родных и близких. На работе из четырёх штатных библиотекарей осталась только она, остальные разъехались по родственникам. Навалившиеся дела не сразу позволили понять, что она беременна. Антонина не знала, радоваться или горевать, спасало одно — работа! Книги были главным в жизни Тони. Сохранить, вывезти фонд на время войны в безопасное место. Но у городских властей не было возможности. Военный комендант распорядился заложить окна библиотеки мешками с песком, установить внутри печь-буржуйку, выведя трубу в одну из форточек. В помещении стало ещё темнее, чем было. После чего комендант дал задание:

— Антонина, ваша задача — сохранить фонд библиотеки, война не навсегда, книги — будущее для наших детей, вы уж постарайтесь!

— Всё, что зависит от меня, выполню, обещаю!

Война скомкала планы, в доме не осталось жильцов, Антонине было одиноко и в её положении страшно, ведь помочь было некому. Чтобы не сойти с ума, она писала письма Фёдору, сообщая о беседах с дочкой, находящейся в животике, хваля её за спокойный характер. Электричество в доме отключили, вода перемёрзла, но выручала чудом работающая во дворе колонка.

Натаскав воды, Тоня разожгла огонь в бойлере, нагреваясь, он создавал тепло в ванной и на кухне. Она снова поминала добрым словом мужа.

— Как здорово, что Фёдор весной заполнил дровами сарай до самого потолка. А может, он предвидел будущее?

Наступили морозы. Тоня перестала ходить на работу. Раз в неделю, зная, что Тоня дома, её навещала почтальон, принося газеты для библиотечной подшивки, изредка письма от Фёдора и забирала письма, написанные Тоней. Почтальон немного задерживалась, поддерживая её в таком положении.

— Ты бы поменьше у окна находилась, от остановки видно, как ты наблюдаешь, простудишь ребёнка.

— Переживаю, вдруг кто-то придёт в библиотеку, а меня не будет на месте?

— Да кто же в такую погоду выйдет из дома, и дверь там снегом занесло, следов не видно, так что не беспокойся. Ты о себе подумай, вон живот-то какой, пора, наверное, в больницу? Я тут разносила почту, там спрашивали, когда ты к ним?

— На следующей неделе буду собираться, боюсь я.

— Я тебе помогу добраться. Родить в такое время — это уже подвиг!

В начале февраля 1942 года родилась девочка: маленькая и худенькая, но главное — здоровая! Почтальон помогла Тоне добраться до дома, заполнила водой бойлер, растопила огонь. Появившееся тепло обогрело кухню, и женщины, раздевшись, повели неторопливую беседу.

— Ну, вот вы и дома, как назвали девочку?

— Фёдор просил Олей! Вы там, проходя, следов у библиотеки не видели?

— Ну что же, красивое имя! Теперь до весны никаких следов, забудь о работе, Оля — твоя главная задача.

В апреле неожиданно приехала на сутки тётя Клава вместе с военными, откомандированными на завод. Привезла немного продуктов, понянчилась с Олей, узнала новости.

— Может, к нам в Сибирь? Всё-таки вместе легче прожить!

— А как же дом, библиотека, книги, они ведь для меня как дети. За ними нужно следить. Нет, я не могу, вдруг Фёдор в отпуск приедет, а нас дома не будет?

— Я согласна, войну одному одолеть трудно, главное — не сойти с ума! Работа поможет, но сомневаюсь, что кто-то придёт читать книги в такое время.

— А я сейчас не одна, нас двое, придёт посетитель или нет, не важно! Работа будет наш малый вклад в общую победу.

С наступлением тепла Тоня с дочкой, не выдержав, вышли работать в библиотеку. Вывеску над дверью сорвало ветром, и деревянные буквы за зиму растащили на дрова. Внутри всё выглядело заброшенным, забытым.

— Ну что, дочка, придётся нам с тобой поработать!

Устроив дочку в сооружённую из лавки и полки кроватку, Тоня присела за рабочий стол, достала лист бумаги и карандашом написала:

«План работ

1. Убраться в помещении.

2. Привести в порядок подшивки газет.

3. Составить список книг, оставшихся на руках.

4. Провести ревизию, отремонтировать повреждённые книги».

Полностью сосредоточившись на работе, она не замечала, как летит время. К зиме Тоня привела в порядок пошивки газет, провела ревизию, отбраковав повреждённые книги, и отложила их ремонт до весны. Оля подросла и, всё понимая, не мешала маме. Антонина не обращала внимания, что нет посетителей, хотя где-то внутри себя всё же обижалась.

— Для кого же я работаю, может, бросить всё? Нет, война закончится, и книги снова будут востребованы.

Вспоминая прошедшую зиму, на будущее Тоня обустроила спальные места в самом тёплом уголке, на кухне, убрав стол.

Под самый Новый год дочка уверенно пошла ножками. Тоня сообщила об этом в очередном письме Фёдору.

— Вот тебе и Оля! Скоро помощницей будет!

На зиму она сделала перерыв в работе, зимой нужно было просто выжить, паёк был маленьким, но жаловаться было стыдно, у других жителей и этого не было. Тоня часто сидела на табурете у окна на кухне, пытаясь разглядеть двери библиотеки. Вдруг она увидела Фёдора, идущего к дому, смотрящего на окна и махавшего рукой. Да и картина за окном изменилась: снег исчез, на деревьях

появились листья. Тоня вздрогнула, поднялась с табурета и хотела помахать в ответ, но видение растворилось, площадь опять приняла унылое зимнее состояние.

— Привидится же такое, до весны ещё сколько времени пройдёт! И Фёдор вернётся после окончания войны, а сколько ещё до победы, одному богу известно.

Сидевшая рядом дочка внимательно наблюдала, пытаясь понять, чего мама там рассматривает.

Зима была затяжной, и даже в апреле лежал снег. Из остатка пшена Антонина сварила кашу, щедро посыпала лесными сушёными ягодами, присланными Клавой в посылке. Усадив дочку у окна, Тоня поставила на подоконник тарелку и размешивала кашу.

Присмотревшись, она увидела следы на снегу, ведущие к дверям библиотеки. Тоня замерла.

— Мама, каша!

— Правильно, работа работой, но обед по расписанию!

И отправила полную ложку каши в открытый рот дочки. Оля могла есть самостоятельно, но из рук мамы каша казалась вкусней.

— Кто-то приходил в библиотеку, первый раз с начала войны, а меня не было на месте! — подумала с обидой Тоня.

На следующий день Тоня вместе с дочкой пришли в библиотеку, следы действительно вели к двери, посетитель подошёл, но, увидев замок, ушёл. Тоня очистила дорожку, вошла, внутри было прохладно, она разожгла огонь в буржуйке. Оля начала бегать у стеллажей, но мама быстро остановила её и определила место для игр недалеко от печки.

— Книги любят тишину, и нарушать их мир нельзя!

Оля огляделась и почувствовала осуждающие взгляды с полок больших и маленьких книг. Ей показалось, что это солдаты, стоящие в парадном строю, она вздохнула и приняла их условия.

Осмотрев помещение, Тоня приступила к накопившимся за зиму делам библиотекаря. Но в душе она была рада — жители вспомнили о книгах!

— Кто же это мог быть, посетитель или просто прохожий?

Мешки с песком закрывали окна, поэтому в библиотеке стоял сумрак. В свете керосиновой лампы Оля помогала маме в проклейке отремонтированных книг. Тоня готовила книгу для проклейки, а в это время дочка помешивала в кастрюльке клей.

— Мам, а правда клей похож на кашу?

— Конечно, ты только помешивай, а то подгорит!

По команде Оля брала кисточку и щедро промазывала очередную книгу под присмотром мамы.

— Нам клея ничуть не жалко, только ты выздоравливай быстрей, тебя ждут другие книги, в общем строю!

Книга отправлялась на пару дней под пресс, нехитрое устройство из двух дощечек и зажимов. После чего отремонтированную книгу Оля торжественно ставила под присмотром мамы на отведённое ей на полке место. Скомандовав по-военному:

— Приказываю занять положенное место в общем строю, равняйсь, смирно! Вольно! Приступить к хранению знаний! — улыбалась Тоня.

После чего в журнале, в графе о ремонте, Тоня делала запись, а Оля ставила жирную галочку.

— Вот и ещё один раненый в строю!

Тоня заметила, книги для дочки стали живые, она с ними играла, как с куклами, разговаривала и даже укладывала спать, всегда желая спокойной ночи. Иногда в библиотеку заходила почтальон, но не задерживалась, её ждали ещё во многих домах.

— Теперь мне стало легче, жители вывешивают объявления, что живы, и я уже знаю, куда идти. А как у вас?

— После того случая так никто и не заходил.

Олю заинтересовало услышанное новое слово «объявление».

Конец ознакомительного фрагмента.