Избранники

Олег Мироненко, 2021

Это крутая книга. Никаких прописных истин. Действие, только действие решает всё. Бог, вера, жертвенность, свобода выбора… Кто же ты, человек? Игрушка инопланетян? Избранник высших сил? Кто? "… На другой день ей стало легче. А ещё через день Дрейк позвал её в рубку, сказав при этом: «Примерно через час мы увидим нашу голубую старушку. Не хотите при этом присутствовать?» Конечно, она согласилась. И когда на экране появилось и начало увеличиваться нечто кроваво-розовое, Натали страшно закричала и забилась в истерике на полу… Кошмар и не думал заканчиваться. Он только начинался".

Глава 7. Сван

Защита неумолимо ослабевала. Когда её не стало совсем, в руках у него дрожал боевой цеп, которым он изловчился завладеть чуть ли не в последнее мгновение. Команда его разбежалась, соперников же было трое, и каждый в панцире. Против него щерились копьё, топор и самурайский меч. Энергомётами все успели натешиться ранее, круша защиту врага, ну и славно. Прятаться смысла не было. Настало время объявить о поражении и уходить с поля боя, как сделал бы любой на его месте, но в его планы это не входило. Он слишком устал, чтобы убегать. В его планы входило наконец-то умереть, и лучшего случая навряд ли можно было бы и желать.

Когда он вышел из-за укрытия: высокий, статный, светловолосый, — публика сначала притихла, а потом восторженно заулюлюкала. Давненько уже не бои не заканчивались кровавой кашей, но сегодня, кажется, был именно такой счастливый день. «Сван, Сван, Сван! Распни их, или сдохни!» — орала толпа. Ну, погонять-то он их точно погоняет. Всех троих.

Кто это тут? Драгон, Муса и…? Выделывая цепом замысловатые петли, Сван всё вспоминал имя, но так и не смог. Наверное, этот третий и вонзит в него меч. С такой мыслью он и кинулся на них, чувствуя, как всё тело пронизывают токи ярости и жажды боя. Да, именно так и надо умирать — на кураже, плюя и на жизнь, и на смерть одновременно.

Сегодня вы станете героями, ребята! Живыми героями, уложившими Свана! Ну и что, что в защите, ну и что, что втроём? Завтра про это никто и не вспомнит. А сейчас он выжмет из них лучшее, на что они способны, и пусть катятся существовать дальше!

Когда он выбрался из круга живых тел и разорвал дистанцию, чтобы отдышаться, то убедился, что смерть ему всё ещё не улыбается — две-три царапины на теле в расчёт принимать ну никак было нельзя. В стане противников же произошли более существенные перемены: «Копьё» потерял защиту и теперь покидало поле боя. «Слабак…» — процедил Сван и, отбросив всякую осторожность, пошёл на оставшихся двоих, небрежно поигрывая цепом. Те было попятились, но потом изготовились для атаки. Толпа улюлюкала.

Первым бросился вперёд «Топор», до того неудачно, что споткнулся и растянулся во весь рост на песке, отбросив в сторону оружие. Сван не смог удержаться, чтобы не пройтись по нему пару раз цепом — так, без злости, — и с досадой увидел, как рассыпается на куски панцирь его потенциального убийцы. «Да что же это такое, а? Сейчас и этот сбежит…» И действительно, встав на ноги и подняв оружие, «Топор» демонстративно поклонился ему и пошёл восвояси. Сван зло сплюнул. «Ну давай, последний, сделай же всё правильно…»

И тут «Mеч» его удивил. Он медленно положил оружие перед собой, взял в руки большой камень, валявшийся под ногами, поднял его над головой и… с силой обрушил на себя. Потом ещё и ещё раз, при полном молчании зрителей. Когда защита на нём рассыпалась, он отбросил камень, взял меч, изготовился для атаки и яростно закричал: совсем молодой, смуглолицый, с горящими глазами. Завопила, не помня себя от возбуждения, толпа; одобрительный рык вырвался и из горла Свана. «Спокойно, только не заводись, не заводись… А парень-то молодец!»

Они сшиблись в центре ристалища: один жаждущий славы, другой покоя. Сван раскручивал маятник, уклонялся, совершал кувырки, внимательно следя при этом, чтобы ни один из двух металлических шаров не угодил в тело противника. Он начал демонстративно тяжело дышать, менять руки и вести себя пассивно. «Давай, давай — сейчас я налечу на твой меч, грудью, и испытаю эту сладкую, всё искупающую боль… Вперёд!»

Толпа неистово болела за нового кумира, который бешено вертел клинком, наседая на Свана. Тот уклонился от рассёкшего воздух удара, подался было вперёд и… поскользнулся. Меч устремился в открытую плоть. И тут Сван почувствовал, как его рука против воли, сама устремилась в быстрое упреждающее движение, а тело разворачивается, уберегаясь от стали. «Нет!!!» Цепь обвила шею юноши, и Сван услышал хруст. Всё было кончено. Он стоял, как всегда, над поверженным врагом, и орошал его своей кровью из вспоротой, но не пронзённой груди. Короткая тишина сменилась воем и улюлюканьем, а потом и скандированием: «Сван, Сван, Великий Сван!» Меч валялся у него под ногами. «Закончить, что ли, всё самому? Не так красиво, в живот, но… закончить?» Он знал, что не сможет этого сделать. Меч должна направлять другая рука.

А ему зачем-то надо было жить.