Полдетства. Как сейчас помню…

Олег Жаденов, 2021

«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.

Снег, картошка, экскаватор

Раннее зимнее утро, еще темно. Помню, метет метель, поземка змейками заворачивается между ножек в пухлых серых валенках. Я в шубке или куртке, руки в варежках, но все равно холод пробирается и сковывает пальцы ледяной хваткой. Меня тянут за руку по дороге в детский садик. Наверное, это была мама, вряд ли папа — он уходил сильно раньше и возвращался очень поздно, а то и вообще улетал в командировки на несколько месяцев (Иркутск? Усолье Сибирское? Байконур?). Из всей дороги до садика в моей памяти осталась только вот эта статичная картинка: я закутанный, поземка, ветер и уколы снежинок в лицо, остатки ночной тьмы и неубедительные пятна света от фонарей. Саму дорогу не помню вовсе, это было бы совсем грустно, но! Есть еще одно волшебное дополнение к этому воспоминанию…

Вот дверь садика открывается, и я оказываюсь в тепле, холод зимы не сразу, но растворяется за спиной, напоминая о себе только сквозняком через щели неплотно притворенной двери. Чтобы попасть в группу, нужно пройти мимо лестницы, ведущей вниз, в подвал. И вот из этого-то подвала и идет самый волшебный и нежный запах, запах моего раннего детства. Запах подгнившей и подмороженной картошки. Скажете, банально? Даже отвратительно? Но и по сей день, встречая этот аромат очень-очень редко (если бы заставили вспомнить его — не смог бы, так давно это было), я буквально растворяюсь и уношусь вдаль от мыслей и реальности, останавливаюсь и даже прикрываю глаза, чтобы подольше постоять, понежиться во внезапном облачке чуда! Милый, родной привет из детства… Надо же — гнилая картошка! Родненькая.

Зимы тогда были холодными, но время так быстротечно — короткие ночи, потом новогодний утренник, представления с однотипными сюжетами про Снегурочку и ее дедушку, подарки в картонных коробках, капель, ручейки — и вот уже весна. А значит, можно гулять дольше.

Как и сегодня, тогда воспитанников выводили гулять днем. Той осенью неизвестного уже года — скорее всего, это был 1976-й — мы познавали мир на маленькой игровой площадке детского сада недалеко от Малой Филевской улицы. Мое нынешнее сознание аккуратно дорисовывает ландшафты в районе метро «Полежаевская», которые я хорошо помню и которые тоже относятся к моему детству, но где это было точно, не найти уже. Но было, я уверен, потому что оттуда как минимум один раз как-то осенью меня привели в детский сад, где ковшом железного экскаватора я пытался царапать жесткую спрессованную землю. У экскаватора того была ручка. Если крутить ее, ковш наклонялся и поднимался, одновременно совершая черпальные движения. Ценная вещь была в моем детстве! Дорогая, да еще и не достанешь… А может, эта игрушка была собственностью детского сада: как бы я, маленький, ее, такую большую, иначе донес?

Эти две картинки, две давние ситуации, отпечатавшиеся в памяти и сохранившиеся до сих пор, — мои самые первые, самые старые воспоминания о себе самом. Все, что я знаю о себе до этого момента, рассказано мне другими, а вот с этих двух ископаемых артефактов начинается уже моя личная история.