Игра длиною в жизнь. Юмор, сатира

Олег Евгеньевич Пряничников

Юмор, сатира, ирония! Улыбайтесь и смейтесь, господа! И ничего страшного, если иногда я Вас заставлю немного задуматься, ведь и думать бывает очень даже кайфово.

Моя женщина

Моя женщина варила борщ. Наша кухня, и без того маленькая, теперь казалась совсем крохотной, потому что в ней кроме меня находилась ещё моя женщина. Она стояла у плиты и варила борщ.

— Милый, — прощебетала она, развернувшись ко мне, — сегодня, — она отхлебнула из поварёшки, — у нас — борщ.

— Ой ли, — усомнился я, сидя за кухонным столом и загородившись газетой

— Ах, ты сомневаешься? Ничего себе! — моя женщина нахмурилась, но ненадолго. Она хитро прищурилась. А я настороженно вздрогнул, поглядывая на неё поверх газеты.

— Милый, у нас будет борщ, — настойчиво пообещала мне моя женщина. — С мясом, капустой, свеклой, картофелем, свежим помидором, морковкой, петрушкой и чесночком.

— Ты ничего не забыла?

— Я? — она снова окунула поварёшку в кипящую кастрюлю. Отхлебнула. Ещё отхлебнула. Наконец сказала, причмокивая:

— Ты прав, милый

— Началось, — выдохнул я и уткнулся в газету.

— Я огурцов туда порежу. Солёненьких.

— Угу, — отозвался я без оптимизма.

Я слышал как она нашинковала огурцы, спустила их в кастрюлю и туда же снова окунула поварешку. Запричмокивала:

— У-у-у, милый! Какая вкуснятина! Правда лучка не хватает зелёного. — В ход пошёл лучок. — И грибков. Опят. Свежих.

— Это что-то новенькое, — сказал я.

Шинкование. Плюханье поварёшки. Причмокивание.

— Ну как? — спросил я не без интереса.

— Вкуснятина! — ответила моя женщина. — Я полбаночки кукурузы ещё высыплю. Маринованной.

В кастрюлю посыпалась кукуруза. На этот раз моя женщина испробовала «борща» аж целую поварешку. То есть она её всю съела. Затем вторую…

Я сделал себе бутерброд с колбасой и сыром. Кстати, и то, и другое она также нашинковала и спустила в кастрюлю.

Наконец-то моя женщина» сварила «борщ» и видимо наелась. Она стояла спиной к плите и раскачивала поварёшку в такт какой-то песенке, которую тихонько напевала. Она была довольна.

— Милый, — прощебетала моя женщина, — ты подождёшь второе? А то первое, то бишь борщик, я нечайно весь съела.

— Конечно, дорогая, — ответил я и сделал себе ещё бутерброд.

Я ел бутерброд и любовался ею, моей очень кругленькой женщиной. Я любовался тем, как она варила макароны, заправляя их сахаром и конфетами.

— Скорее бы ты уж родила, — сказал я и глупо улыбнулся.