Терновый Венец Любви

Олег Джурко, 2019

К счастью, Певец возвышенной любви нескоро обнаружит, – милым ромашкам его самозабвенной поэзии не самое подходящее место на каменных россыпях практичного сердца Прекрасной Дамы среди терновника, в свой час увенчающего несчастную любовь романтика.

Любимая, шепчу, и ушко душечки поворачивается на шепот, как подсолнух за солнцем.

Жена мужу — Бог, судья и сообщница.

Богу — Богово, женщину — Кесарю.

Верная жена и к Богу в карты заглядывает, прогнозируя судьбу своей любви.

«Все пройдет…». Как же Экклезиаст не увернулся от язвы любви на сердце, — язва-то не заживает… у иных так до сих пор…

Умница ничего не требует от супруга, она покорно ждет момент… И вот, едва смеркается, Оно Само Плывет в ручёнки — Любовь.

У каждой женской тайны своя замочная скважина, и ключ под подушкой любовника.

Мир женщин — гадюшник королев, лишенных наследства в раю.

Женская индивидуальность не всем по карману.

Счастье — лучшая часть жизни женщины, прожитая женой на кухне в блестящем обществе подданных кастрюль.

Мужчина любит пока ищет в женщине черт знает, что, а черт — он-то знает наверняка.

Красота арендует женщину как место для городской рекламы.

Чувства женщины не могут быть фальшивыми, как не может быть фальшивой жажда в зной, жажда запретных удовольствий…

Как подумаешь, что по ночам, кроме душечки, и заняться-то нечем…

Месть мужчины — дубина неотёсанная, — от дубины ну, разве что синяк под глазом, но — не смертельна. Месть душечки — изящна как бесценный клинок Златоустовской стали, — лишней боли не почувствуешь, но — смертельна.

Подвыпившая красотка море по колено переходит вплавь.

Стыдливость — она так и останется в девках.

Любовь — до гроба, дальше поведут грехи, кого в рай, кого в ад, кого мимо рая — по бабам.

Быть или казаться для душечки — без разницы.

Милые женские слабости выбирают тяжеловесные мужские грехи и раскалывают на мелкий подхалимаж покаяния…

Только любовнику женщина может поведать самое прельстительное о себе, чтобы очернить его жену.

Не ищите женщину — в платье…

Аморальность приносит женщине больше, чем доходы мужа.

Душечки любят цветы… и горшки тоже.

Душечка создала законы приличий для мужчин.

Духи — фабричный запах женщин.

Платье душечки обретает крылья, стоит Амуру подмигнуть.

Часы спешат, когда душечка опаздывает.

Грехи любви ваши — тяжкие.

Химический состав красоты душечки — снотворное.

Брак — курс лекций жены для досамообразования мужа.

Время поклоняться любви, время женщине собирать ее камни.

Пока душечка раздевается, попугай-попка лепечет картаво: пиастры, пиастры, сэр…

Свободная женщина конфискат любви.

Душечка стыдлива пока ее стесняют одежды.

О женщине правда всегда голая.

Домохозяйка плетет семейное гнездышко с рвением домостроительного комбината.

О женщине — все, или ничего из скрытого душечкой даже от Господа Бога…

Юмор чаровницы вполне обходится телодвижениями.

А вот жене-то рога не наставишь.

Беременность как девятимесячный оргазм.

Мужские тайны — школа женской интуиции.

Кокетство говорливый ручеек в пустыне целомудрия.

Женщина — колокол, сзывающий к корыту любви…

Красота для женщины повинность невольная, от неё хлопот больше, чем дохода, если не подсуетиться.

Женщина и свобода — это нонсес бисексуальный.

Секс — личность душечки в образе мужчины.

Красотка — улитка, раковину которой таскает дурачок.

Постель — Терра-инкогнито любви.

Когда нувориш не умеет потратить краденое, — покупает хорошенькую куколку.

С женщиной спят, чтобы не досаждали сны о любви.

Невозможно приручить женщину, разве что ее верность…

Душечка для мужчины, что Стена Плача для правоверного еврея.

Не женщине рассудить спор за мою душу между Юпитером и моим вожделением.

Брак консенсус любви и ненависти к ее непостоянству.

Когда блудливый муж припорхал от ночной бабочки, жена ищет на крыльях любви следы губной помады.

Красота как роза очаровательна и так же безнадежно бесплодна.

Зря Воображение мужчины срывает печати с дамских тайн. Можно нарваться на такое, что и не придумаешь, как выкрутиться.

В женщине прекрасно все, особенно ее невинные грехи.

Обаяние душечки не нуждается в маске культурных условностей.

Жена — вот кому бесполезно доказывать, что ты не осел, на которого не сядешь — не поедешь.

Песни песней Соломона Библейский декаданс секса.

Упрекая ласково жену, надеемся, — любовь стоит за нашей спиной и потрясает плетью — ну, смотри у меня!.

Любовь чародейка, ее воздушные замки оказываются коммуналкой, принц забулдыгой, и только женщина остается королевой своих замков.

Только жена пьет свой кофе в своей постели.

О женщине говорим столько гадостей — впору повеситься на ее шее.

У всех женщин адрес один, — просторное сердце любви… и не зарастет вытоптанная народным табуном тропа.

Вот как поклоняться женщине, когда она сидит на шее.

Дура ты дурра доверчивая, думает душечка, задыхаясь в лживых объятьях альфонса — а во рту карамельный вкус поцелуя.

Конец ознакомительного фрагмента.