МиГера. Задача – выжить

Олег Данильченко, 2023

С самого раннего детства Мила Герасимова не жила, а выживала – вопреки всему. Она едва не сгорела в огне, потеряла родителей, её пытались убить. Однако благодаря обитателям свалки она выжила и стала одной из них. Попасть на это дно несложно, а вот вырваться – для большинства едва ли возможно. И сидеть бы ей среди отвалов мусора до скончания века, но душу терзала жажда справедливости. Почему подобное произошло с ней?! За что?! Да и карьера уличной побирушки ничуть её не прельщала. Хотелось совершенного иного – выбраться наверх, туда, где ярко и призывно сияют звёзды. Туда, где живут те, кто в одночасье разрушил её жизнь, лишив любящих родителей и счастливого детства. Она обеспечит им лучшие места в аду – самые жаркие! Надо только добраться до них. А чтобы это стало возможным, её задача – выжить, ибо путь наверх долог и труден.

Глава 3

Мне же на все эти сложные перипетии истории было плевать. Ещё бы! В шесть-то лет да в моей ситуации мало волнует, кто и как ищет работу, почему роется на помойке или попрошайничает. Было страшно. Просто страшно. События вокруг меня крутились с невообразимой скоростью, ситуация порой менялась кардинально за доли секунды. Но самое пугающее в том, что нет ни сил, ни возможностей как-то влиять на всё это. Меня словно мощным водным потоком подхватило и несёт куда-то. О том, чтобы выплыть, даже мыслей не возникает, тут бы вообще на плаву удержаться.

А поток знай себе несёт тебя, словно щепку, швыряя туда-сюда как заблагорассудится. Не обращая внимания на то, какую боль причиняют этой самой щепке столкновения о встречные препятствия. Так и летишь со скоростью потока. Мимо мелькают, быстро истаивая в памяти, пролетающие пейзажи чужой жизни, когда сложной и тяжёлой или даже трагичной, а когда лёгкой и радостной, туристической. Своеобразный такой калейдоскоп. Мелькнула картинка — и пропала, потому что у тебя своих забот и обязанностей по горло. Забот, которые обязана выполнять при любом раскладе. Хочешь не хочешь — иди и делай. Иначе голодной останешься — в лучшем случае. В худшем — Грол накажет.

Грол — это Учитель. Все его так называли. Имеются в виду те, кто жил и работал на него. К нему меня притащил Шнырь. Именно Учитель тогда разговаривал со мной в темноте. Как выяснилось, на свалке меня нашли пацаны, которых опекал этот человек. Нашли не случайно. Они видели, как я падала, а потом кувыркалась по огромной куче мусора, пока не влетела в лужу какой-то жидкой дряни. Благо не смертельно опасной. И хорошо, что решили вытащить на предмет ошмонать труп: мало ли, вдруг что ценное попадётся в карманах? Правда, на мне кроме пижамы ничего не было. Зато парни сообразили, что я пока не труп.

Ну и слава богу, что у одного из тех парней хватило ума сбегать к старшему, чтобы доложить о находке. В общем, передали по цепочке. Весть дошла до Грола. А тот возьми и заинтересуйся. Кто знает: может, ему просто скучно было в тот момент? Не-е-ет! О человеколюбии или о помощи ближнему речи не шло. Учителя добрым человеком язык даже не повернётся назвать. И всё же надо отдать ему должное, он даёт возможность людям выживать на дне. На самом дне. Причём таким людям, которые без его помощи никогда не смогли бы тут выжить.

Например, бедолагам вроде меня. В общем, тем, кому по не зависящим от них причинам не повезло очутиться за бортом жизни в слишком юном возрасте. Или калекам, у которых не оказалось средств на восстановление увечий. Да много кому. На него работает около нескольких тысяч человек, точную цифру поголовья работников только он сам знает. Вот я, к примеру, не знала, да и знать не хотела.

Причём организация Грола не имела какой-то специальной направленности. Люди занимаются всем, что выгодно. Кто-то, как я на первых порах, становятся клянчами. Другие роются в кучах мусора на свалке и добывают что-то полезное. Есть те, которые крышуют, то есть предоставляют защиту мелкому бизнесу дна. По сути, рэкет, конечно, но без этого, видимо, никак. Также слышала, что имеются специалисты, которым по плечу устроить беспорядки в нужное время и в нужном месте.

Устранение неугодных также входило в сферу деятельности. И вот эту самую деятельность я очень хорошо знаю, потому что последние три года под крылом Грола именно этим занималась. Нравилось ли мне убивать? Не знаю. Не думала над этим. Тогда не думала. Жизнь на дне Марстауна быстро меняет приоритеты. И то, что когда-то ты ни за какие коврижки не сделала бы, через некоторое время становится обыденностью. Кровь перестаёт пугать, чужая смерть не вызывает жалости, а после убийства человека собственными руками не мучает совесть и «кровавые мальчики» по ночам не досаждают.

Но всё это было потом, а вначале…

— О! Смотрю, Сивый потрудился на славу. — Скрипучий голос прямо сочился радушием и довольством.

Впервые увидев Грола воочию, я едва умудрилась не обгадить и без того грязнющие пижамные штанишки, в которых вынужденно продолжала «щеголять»: другой-то одежды не было. В общем, еле удержала сфинктер, до того мужик был страшен. Да и мужчиной дядька на самом деле был своеобразным. Ве-е-есьма-а-а своеобразным.

Начнём с того, что глаз как таковых у него не было. Вместо них — узкий ободок визора, неизвестно как держащийся на роже и не спадающий. Это сейчас я понимаю: дешёвый заменитель глаз был интегрирован в череп, на виду — только тёмный ободок сенсорной пластины. Сенсорной потому, что в ней не только оптика находится, а в придачу ещё куча всяких чувствительных приблуд, позволяющих видеть в разных диапазонах.

Ну да ладно с визором, на той харе других достопримечательностей хватало. Одних шрамов не перечесть. Порой казалось, если приглядеться, что они будто наслаивались друг на друга. Одного уха не хватало, но всё равно ушей у него на одно больше, чем у меня. Нос тоже был на месте, но огромный такой, больше похожий на клюв хищной птицы. Лицо безгубое, как у жабы, но тем не менее это, видимо, от природы, а не так, как в моём случае. Одна рука, правая, заменена биокибернетическим протезом. Ног нет вообще. Ну, имеется в виду, что как бы до сих пор при перечислении потери исчислялись не парно: одно ухо, одна рука. А тут ни одной своей ноги не сохранилось целиком. Вместо них тоже протезы, оба вжикают сервоприводами при движении.

Да он весь вжикает. Словно не с человеком, а с роботом разговариваешь. Если бы тогда, в кромешной темноте дренажного туннеля, я б его как-то смогла разглядеть, не думаю, что выжила бы. От такого зрелища, да ещё при определённых условиях, да без подготовки… Ну его на фиг, короче.

И вот не поверите: испугаться-то я испугалась сначала, но немного погодя у меня на душе даже легче стало. Один его вид подсказал, что по сравнению с ним я ещё очень даже ничего. И при этом он как-то умудряется жить. Значит, и я смогу. Уже за одно это благодарна. Когда видишь кого-то, кто находится в ещё более плачевном состоянии, понимаешь как-то, что жизнь бывает и похуже твоей. Хорошо, когда есть пример для сравнения, правда?

Сколько ему лет, до сих пор не знаю, никогда не интересовалась. Да сколько б ни было, все его. И в течение этих лет жизнь глумилась над дядькой на все деньги, стараясь, видимо, уничтожить, а он живёт и, судя по всему, живее некоторых живых, если как пример рассматривать меня. Я-то себя почти похоронила, решив, что жизнь закончилась. Так что да, пример наглядный и познавательный.

А чем была фраза, которой он меня встретил, я не очень поняла. Утверждением или вопросом? Потому решила промолчать, предпочитая разглядывать собеседника и окружающее пространство. А Грол, похоже, ответа и не ждал. Плевал он на моё мнение и возможные ответы.

— Отлично, Копчёная. Теперь ты с нами. Надеюсь, понимаешь, что деньги, потраченные на твоё лечение, придётся отрабатывать?

Ничего я не понимала. Я вообще мало что понимала во всём том горячечном бреде, который вокруг меня происходил. Но как уже не раз мной говорилось, мнение шестилетнего ребёнка мало кого интересовало. Грола так уж точно нисколько не заботило, что там себе думает малявка.

Таким чудесным образом я превратилась в клянчу. Меня передали на поруки неряшливой бабке с противной громадной бородавкой на носу и одетой в какие-то несусветные лохмотья. Более того, через некоторое время меня саму нарядили в нечто подобное. Оказалось, что это не просто лохмотья, а своеобразная униформа клянчи. Специальная роба, если угодно. Потому что попрошайка должна выглядеть соответствующе.

Больше часа подбирали спецодежду, и стоит отметить: те, кто это делал, подошли к решению проблемы с вдумчивым профессионализмом опытных стилистов. Не удивлюсь, что так и есть. Ведь мало нарядить человека в хламиду, необходимо сделать так, чтобы он при этом выглядел максимально убого, вызывая у прохожих жалость и желание как-то помочь. Увечья тоже надо правильно подавать, это ведь особая фишка. Можно их, увечья в смысле, блестяще имитировать, но если есть реальные, почему бы не использовать? И вот этого у меня как раз сколько угодно. Впрочем, нарочито выставлять напоказ тоже неправильно, они как бы случайно должны мелькать на виду. Ну, вроде человек тяготится ими и пытается не афишировать, но при неосторожном движении они всё равно — вот ведь незадача! — оказываются видны.

Потом проинструктировали, что говорить, если вдруг «клиенты» спрашивать будут, как правильно просить, благодарить и так далее. Не забыли напомнить, что, если хотя бы одного бита не подадут, останусь сегодня голодной.

А есть давно хотелось: меня ведь так и не покормили. Последний раз я ела вечером накануне похищения из приюта. Потом куча событий, среди которых трапезы не случилось. Возможно, в допотопной медкапсуле Сивого меня как-то подкормили медикаментозно, но что-то как-то этого не ощущалось. Кишка кишке давно стучала по башке, и утроба завывала, требуя срочно что-нибудь сожрать. Но увы. Еда светила лишь в случае успешного дебюта в качестве клянчи, и никак не раньше. А в случае фиаско хоть зубы на полку складывай, хоть на Фобос вой — результат будет один.

В общем, надели на лапу детский коммуникатор времён начала экспансии и посадили на задницу возле одного из престижных казино. Ох и натерпелась же я страху поначалу. Там же не одна я сидела. Вся попрошаечная братия враз окрысилась. Оно и понятно: кому нужны конкуренты? А тут откуда ни возьмись новенькая, и вот беда — буквально сразу подавать начали. Видимо, драпировщики, что усердно меня декорировали рваной ветошью, превзошли сами себя. Однако же и настоящие, а не мнимые увечья тоже делали свою работу. Плюс то, что была ребёнком, тоже, скорее всего, играло важную роль. Кому вы быстрее подадите: здоровому бугаю без одной ноги, который изображает из себя забытого всеми героя войны с рептами, а у самого рожа — за неделю не обгадишь, или маленькой девочке, которая хрипит и тянет обожжённую ладошку, тщетно стараясь под тряпками спрятать уродливую голову? Ответ очевиден, правда?

Я сначала обрадовалась такому успешному старту карьеры, но не тут-то было. Естественно, весь контингент клянчей забеспокоился. А тот здоровый бугай выбрал время, когда посетителей казино не наблюдалось, встал, демонстрируя обе вполне здоровые ноги, и так пнул меня той, которая по легенде должна отсутствовать, что я метров пять кувыркалась по полу фойе. А тут и остальные подключились. Чуть не забили, гады. Никого не останавливало, что ребёнка пинают. В этой среде все равны, вне зависимости от возраста, пола и физических кондиций.

Тем не менее едва меня переставали пинать, я возвращалась на своё место, и мне снова подавали. А куда деваться? Жрать хотелось всё сильнее. Помру от побоев коллег или нет, ещё неизвестно, а вот Грола я боялась пуще смерти. Интуиция подсказывала, что этот человек о жалости, скорее всего, даже не слышал и скор на расправу. Если сказал, что накажет, значит, накажет. Вот не похож он на того, у кого слова расходятся с делом, ну нисколечко.

В очередной раз, когда коллеги по ремеслу опять вздумали проучить выскочку, подумала: всё, настал мой смертный час! Но нет. Оказывается, без пригляда безобразную замухрышку не бросили. Откуда ни возьмись появились четверо шустрых парней, схватили того верзилу, «ветерана войны», что злобствовал пуще остальных, и куда-то утащили. Он попробовал было сопротивляться (здоровья-то, судя по виду, хватало), поэтому церемониться парни не стали, тут же тюкнули чем-то увесистым по кумполу, и мужик обмяк.

Вернулся бедолага минут через тридцать. Вместо рожи — что-то синее и опухшее. Ни глаз не видно, ни носа — всё отекло. Причём крови не было, то ли умыли сразу, то ли били, как говорится, сильно, но аккуратно. В общем, в мою сторону после «разговора по душам» он даже смотреть боялся. А может, уже не мог по причине сильного отёка избитой морды лица.

Так или иначе, демонстрация моего прикрытия оказалась слишком наглядной, и остальная кодла клянчей тут же поумерила свой пыл. Словно забыли. Нет, вряд ли они забыли обо мне на самом деле. Но сами понимаете: что им оставалось ещё? Разве что зубами скрипеть, если таковые были. Особенно после того, как прибывшая подмога от конкурирующей фирмы столкнулась с умельцами Грола. Нет, бойни не случилось. Просто поговорили и разошлись полюбовно. Похоже, авторитет Учителя действовал безотказно и работал на него не хуже опытных бойцов.

Опять же, нет худа без добра. Побитый «ветеран» после «вдумчивой беседы» получил свою порцию славы. Видимо, побитая рожа и жалкий вид, которого до сих пор не удавалось добиться по причине полного отсутствия актёрского таланта, сделали своё дело. Ему начали подавать почти наравне со мной.

А позже, через месяц примерно, дядя сменил работодателя, потому что переметнулся под крыло к Гролу, и дальше мы работали в паре. Вроде как отец, калека, ветеран, и его сильно пострадавшая дочь. В этой связке мы были неподражаемы. Главное, что Гролу теперь не приходилось постоянно за мной приглядывать, то есть отвлекать часть своих помощников на защиту меня от случайностей, от которых никто не застрахован. Опять же, у «папы Вани» была нейросеть, и он всегда мог своевременно вызвать кавалерию. Но обычно слов о том, на кого работаем, хватало, чтобы конкуренты молча уходили несолоно хлебавши, и даже правоохранительные органы в лице стражей правопорядка закрывали глаза на нашу деятельность.

Так я стала перворазрядной клянчей и, наверное, самой доходной у Грола. Вместе с «папочкой» мы никогда не оставались без подаяния. Минимум пару сотен за день на двоих, а это, поверьте, очень немало для дна. А так порой и косарь (тысяча битов), иногда даже до полутора доходило, а пару раз целых два косаря за день заработали.

Но в тот первый день я таки получила втык. Бить не били, но внушение сделали. Типа должна была сразу сказать, чей я человек, и тогда не пришлось бы портить имущество других. Под имуществом Учитель подразумевал, конечно же, того самого «ветерана». А про то, что таких инструкций, на случай когда конкуренты приставать начнут, мне не давали, как-то скоропостижно забыли. Я же тупо побоялась оправдываться, справедливо опасаясь, что Учитель ещё больше рассердится.

— Ты, Копчёная, девка упёртая, как оказалось, — читал он нотацию. — Тебя пинали, но ты продолжала работать. Это даже похвально. Я умею поощрять стойкость, и только поэтому ты сегодня не останешься голодной. Но вообще, твой долг только увеличился, несмотря на пятьсот заработанных тобою баксов. Во-первых, пришлось отвлекать ребят от важных дел. Во-вторых, порча чужого имущества, за что пришлось платить компенсацию хозяевам, и, в-третьих, порча моего имущества.

Отгадайте, что под тем имуществом подразумевалось? Правильно, это была я. Его собственность, которую подпортили конкуренты, по моей же вине. Лихо, правда? Обидно было до слёз. Много позже до меня дошло, что Грол таким образом привязывал меня к себе. Чтобы прочувствовала своё признание ему. Ведь это он спас и подлечил, он к работе пристроил и дал кусок хлеба. А мнимый долг, который якобы из-за моей глупости возник на ровном месте, в виде компенсации за вред чужого «имущества», был им придуман по ходу дела, для острастки. Потому что, скорее всего, это не он платил кому-то, а ему ещё доплатили компенсацию, чтобы замять недоразумение.

Ему все платят, если до этого доходит. Должников, не работающих на Грола, вообще нет. Такие, как я, есть, а тех, что на свободе бродят, нет от слова совсем, потому что, как правило, живут недолго. В общем, хорошо ещё, что как рачительный хозяин он не стал наказывать провинившуюся дойную корову, тем более коровёнка оказалась весьма удоистая, несмотря на размер и возраст. Во всяком случае, для первого рабочего дня.

Но и дальше дело пошло не хуже, а как обтёрлась по новому месту жительства и работы, так и вовсе хорошо стало. Правда, не мне.

На житьё-бытьё меня прописали в какую-то комнату, находящуюся ниже уровня поверхности планеты, где-то в старых коммуникационных тоннелях. Тут жило много народу, но, что удивительно, не было грязи, и царил порядок, очень похожий на армейский. Вставали рано, шли в общую, импровизированную столовую, где получали свою порцию жрачки. И надо сказать, жрачка была вполне себе ничего, если закрывать глаза на то, откуда были взяты продукты и когда у них истёк срок годности.

Иногда давали (такие дни были для меня праздничными) просроченные армейские пайки с самоподогревом. В таких случаях их выдавали сразу на сутки. Можешь одним махом весь рацион слопать, а можешь использовать по мере надобности. Но раз получил такой, то добавки не жди: на сутки же. Но чаще всего давали довольно сносную густую баланду из неузнаваемых злаков с кусочками консервированного чего-то — иногда синтмяса, иногда такой же рыбы. Всяко бывало. Что найдут бригады поисковиков на свалке, то и ели.

В комнате нас ютилось человек тридцать. Самодельные многоярусные кровати стояли в несколько рядов и до самого потолка. Вернее, не кровати, а скорее нары, но тем не менее. Никаких разнокалиберных тряпок, грязи, вшей и вони. Белые простыни, одеяла — всё как у людей. Да, одеяла разной расцветки, но ведь есть. Говорю же, порядок армейский. Попробуй только не заправь за собой постель, неважно, по какой причине: забыл, не захотел, проспал…

Впрочем, проспать тоже невозможно. Рявкнули подъём — вскакивай и бегом умываться, а потом на раздачу хавки. Не успел — считай, голодный. За не заправленную постель то же наказание. И даже если не пугает остаться голодным, силой сдёрнут с койки, да ещё пинка для ускорения добавят. В общем, строго всё. Работяги должны работать, а работать надо для того, чтобы приносить прибыль хозяину да чтобы самим было что есть. И так по кругу.

Раз в неделю — генеральная уборка. И это тоже обязательно. Отлынивать нельзя, если ты не на работе, конечно. Но и про выходной день тоже не забыли, и даже пайку давали, как бы усиленную. В честь выходного дня видимо, чтобы человек мог прочувствовать заботу. Всем находилось дело. Коммуникации ведь тоже поддерживать в рабочем состоянии надо, ту же еду готовить, ну и так далее.

Вот одевался народ кто во что горазд. Но это как раз понятно. Та же ситуация, что и с одеялами: всё ж таки не армия, и регулярных поставок единообразного обмундирования не имеется. Но одежда чистая. Есть даже своя прачечная, где трудятся специальные люди.

Вот честно, даже тогда, в шесть лет, это всё казалось немного странным. А теперь, с высоты прожитого, вообще рисуется некая своеобразная коммуна, где каждый член общества трудится на благо остальных. Графики дежурств, опять же. Кто-то всегда остаётся в расположении, чтобы подмести пол, приглядеть за порядком и так далее. Чем не армия? Сегодня ты дежуришь, завтра — кто-то ещё.

Воровства нет. Воров даже не наказывали. Проводилось экспресс-расследование, и Грол принимал решение. Если вина доказана и подтверждена, человека просто уводили, и больше он не появлялся. Думаю, любой, пойманный на воровстве, лучше согласился бы на наказание. Однако Учитель не ведал жалости. Как он там говорил? «Если кто-то не может обуздать свою тягу к чужому, направьте её на дело. Украдите у конкурентов и принесите в дом. За кражу у своих — смерть».

Такие вот дела. За личную гигиену тоже наказывали, вернее, не за саму гигиену, а за её отсутствие. Грол частенько лично инспектировал условия проживания своих людей. Если, не дай бог, не понравился запах в казарме, считай, все, кто там обитает, наказаны — без исключений. И тут уже одним голодом не отмажешься, дополнительные работы точно придумают. Понимаете, что будет потом с вонючей грязнулей? Круговая порука в действии. И знаете, она работает. Очень хорошо работает.

Кстати, о нравах в организации. Они более чем свободные. Общая спальня, общие душевые, причём разделения нет не только по половой принадлежности, но и по возрасту. И права у всех одни, потому что пашут все тоже без разделения. Но люди есть люди, со всеми своими надобностями и потребностями. Неизбежно образуются пары. А поскольку уединиться негде, я рано узнала, что такое отношения между мужчиной и женщиной.

Народ так и вовсе особого внимания не обращает. Типа — что естественно, то не безобразно. Разве ночью, если вдруг кто-то начинал слишком громко выражать свои эмоции от процесса, крикнут: мол, а ну заткнулись, не мешайте спать! И тут же охи да визги приглушаются до приемлемого уровня. Сначала дико было, потом привыкла. Потому что поняла одну истину: посторонние звуки мешают уснуть только тем, кто не устал за рабочий день. И это правда.

Тут, на дне, общих конвенций прав человека не соблюдают. Длительность рабочего дня с утра и до ужина — обычное дело. Грол считает, что человек без работы — преступник. От безделья могут начать появляться дурацкие мысли. А когда там (я о голове) мыслей всего две, и те про пожрать да поспать, более ни о чём думать неохота.

Потянулись будни, серые, беспросветные, но довольно-таки сытые, что не отнять. Специальные люди отслеживали ситуацию в городе и направляли нас сидеть то в одно место, то в другое. Целый, блин, аналитический отдел трудился, чтобы выхлоп с клянчей был максимальный.

Около года я так сидела. И хотя жизнь была не сахар, возвращаться в приют ни разу не хотелось. То, что меня туда никто б и не отпустил — вопрос второй. Но я и сама не рвалась, понимая, что там снова могут появиться те, по чьей вине всё пошло наперекосяк. Однако и сидеть на заднице в виде клянчи до самого конца мечталось ещё меньше. Но что было делать? Мало ли чего хочет уродливая малявка по кличке Копчёная. Иди и сиди там, где скажут. Все так живут, кто под Гролом ходит. Бунтарей нет. Может, изначально не водились, а может, кончились быстро. Это попасть на дно легко и просто, а вот выбраться отсюда…

Да только я была против таких перспектив. Потому что точно знала: может, такой жизнью и живёт подавляющее большинство моего нынешнего окружения, но есть и исключение. И исключением была личная гвардия Учителя. Слышала краем уха, что он сам набирает из общей массы способных людей и обучает чему-то. У них кормёжка не в пример лучше и настоящие, собственные биты водятся. Гвардия — это опора Учителя и наша защита, а заодно основной источник дохода. Каждый боец из этой гвардии зарабатывает в день в сотни раз больше, чем мы за неделю.

Зачем Гролу всё это, я тогда даже не задумывалась. Но сбежать от опостылевшего ежедневного сидения на пятой точке нестерпимо хотелось.