Крауны

Олег Вешкурцев

Представьте, что перед Вами среднестатистический американский дом в пригороде Луисвилля, штат Кентукки. Внешне этот дом ничем не отличается от остальных домов района, но это только снаружи, ведь внутри него живет большая и дружная семья Краунов, в которой постоянно происходит что-то интересное и забавное, а порой даже страшное. Если Вы не прочь познакомиться с ними поближе, тогда поскорей открывайте книгу, ведь Крауны без Вас не начнут свой новый, насыщенный приключениями день.

Калсарикянни

Это было прекрасное субботнее утро, которое Макс планировал провести в кровати, как минимум до десяти часов, а потом неторопливо встать, умыться и спуститься к завтраку, ведь он об этом мечтал всю рабочую неделю, но этому не суждено было сбыться, ведь его сон сразу улетучился после того, как дверь в спальную комнату, распахнувшись с грохотом, ударилась о стену. Проснувшись от шума, Макс подскочил в постели и увидел на пороге комнаты Грегори, стоявшего с выражением лица, предзнаменующим его творческое выступление. В семье уже все научились распознавать определенное лицо Грегори, которое служило предвестником его нового пародийного выступления. Между прочим, данное умение несколько раз спасало деловые семейные ужины с заказчиками, когда, заметив изменившееся лицо сына, Энн успевала придумать какой-нибудь предлог, чтобы остановить Грегори, ведь ни каждый человек готов слушать странные шутки или наблюдать пародию на самого себя со стороны незнакомого мальчика, пытающегося при этом повторить их мимику и интонацию. И сейчас, резко пробудившись и нечего не понимая, Макс смотрел на сына, набирающего в легкие воздух, чтобы начать выступление.

Этим утром Энн, рано проснувшись, решила дать мужу поспать подольше, поэтому забрала с собой его мобильный телефон из спальни, оставив его в гостиной, приступила к готовке завтрака. В этот раз она решила побаловать всех оладьями с джемом, омлетом и поджаренным беконом. Когда внезапно зазвонил телефон папы, Грегори оказался рядом — он в гостиной смотрел мультики:

— Алло! — сказал Грегори, приняв звонок.

— Ой, кто это? — раздался вопрос в трубке. Голос звонившего и его протяжную интонацию Грегори сразу же узнал: это был папин друг Тапио, которого мама почему-то всегда называла дураком.

— Здравствуйте, дядя Тапио, это я — Грегори. Просто папа еще спит, поэтому я ответил на звонок, — достаточно по-взрослому ответил мальчик, смутив этим человека на том конце трубки.

— А, Грегори, привет, малыш, как у тебя дела? — и не дождавшись ответа мальчика тут же продолжил говорить:

— Скажи своему папе, что я приглашаю его на Калсарикянни, он обязательно должен прийти ко мне, ведь это наша традиция, которую нельзя забывать. Ты понял, Грегори? Сможешь ему это передать?

— Дядя Тапио, я понял, что папа должен прийти к Вам на Каларяки.

— Калсарикянни¹, — спокойно поправил мальчика Тапио.

— Ну да, — подтвердил Грегори, понимая, что все равно не запомнил, как это правильно произносится.

— Ладно, Грегори, тогда не забудь об этом сказать папе, ведь это очень важно, — сказал мужчина, после чего повесил трубку.

Не ведая планов отца отлежаться в постели чуть ли не до появления пролежней, мальчик со всех ног побежал по лестнице в спальню родителей, чтобы передать папе важное сообщение от дяди Тапио.

(Сейчас мы переносимся к тому моменту, когда дверь в спальню была с грохотом распахнута и Макс, от неожиданности подскочивший на постели, лицезрел на пороге комнаты сына):

— Хей, старичок! — протяжно начал приветствие Грегори, стараясь максимально повторить интонацию дяди Тапио. — Я тебя приглашаю на Каларяки, ты обязательно должен сегодня ко мне приехать, ведь эту традицию нельзя забывать!

К середине выступления сына Макс уже полностью проснулся, поэтому он просто смотрел на Грегори, не в силах отругать его за такое яркое пробуждение.

— А куда ты меня приглашаешь, мой любезный друг? — спросил Макс сына, прекрасно понимая, о чем идет речь, но с желанием еще раз услышать, как это слово произносит Грегори.

— На Каларяки, — смущено и уже своим обычным голосом сказал мальчик.

В ответ Макс засмеялся и, поднявшись с кровати, подошел к сыну, взял его на руки и, поцеловав в мягкие детские щеки, вышел из комнаты, продолжая держать его на руках.

— Калсарикянни, я же с тобой это уже обсуждал, — произнес снова это непонятное для Грегори слово отец, уже разговаривая с мамой, продолжая держать его на руках.

— Дорогой, я даже не хочу знать, что это странное слово у вас означает, но у меня просто сегодня собеседование в больнице Уофл Хелт, и я хотела, чтобы ты меня туда подвез.

Макс опустил сын на пол, после чего удивленно посмотрев на жену спросил:

— Энн, а что за собеседование, ты ведь работаешь в этом торговом центре на Четвертой улице или я чего-то не знаю?

— Ну как же дорогой, я ведь тебе говорила на этой неделе, что мне не нравится моя работа, и я хотела бы себя попробовать в другой сфере, — сказала Энн и повернулась к печке, так как у нее начали пригорать гренки.

Макс не думал о том, что Энн хочет снова сменить работу, он боялся лишь того, что из-за этого может сорваться их Калсарикянни. Ему надо было решиться и сделать выбор между отличным проведением времени или безопасностью его любимого автомобиля.

— Ладно, давай ты сама тогда поедешь, а я поеду к Тапио на такси.

— Вот это да! И ты доверишь мне свой любимый «понтиак», который даже в гараж мне не разрешаешь загонять?

— Да, и это потому, что я очень тебя люблю.

— Мне кажется, что это все же, потому что ты не хочешь пропустить очередную вашу пьянку. А может, это просто повод уйти из дома, чтобы проводить время со своими проститутками?

— Дорогая! — устало сказал Макс, — у меня там нет никаких проституток, и я тебе говорил, что наш Калсарикянни — это чисто мужское времяпрепровождение, на котором присутствие женщин строго запрещено. Я могу проводить его и дома, но ты ведь сама не пускаешь к нам Тапио.

— Ноги его тут не будет. Ладно, я только надеюсь, что к запрету на женщин относятся не только жены, но и посторонние женщины?

— Хватит, Энн, мне уже надоело постоянно оправдываться. Ты же знаешь, что я люблю только тебя, — сказал Макс, а потом добавил:

— Дорогая, ты это, только, пожалуйста, осторожней с моей «Ракетой», а то мне в предыдущий раз пришлось отдать целое состояние за покраску двери.

— Подожди, Краун, — возмутилась Энн, — вообще-то, это ты тогда споткнулся и своими часами поцарапал краску на двери, а не я.

— Ну да, я помню об этом, просто хотел, на всякий случай, попросить тебя быть осторожней с машиной. Ладно, я в ванную и буду готов завтракать, я голодный, как зверь, — сказал Макс и, хлопнув жену по попе, поспешил к лестнице, ведущей на второй этаж.

Когда Макс спустился завтракать, за столом уже сидели все, кроме их старшего сына Джима.

— А где Джим? — спросил Макс после того, как положил себе в рот кусок поджаренной на сковороде сосиски.

— Папа, вообще-то ты всегда говорил, что не надо разговаривать с набитым ртом, — сказала Лилиан и тут же, повернувшись к лестнице, закричала:

— Эй, ты, отсталый, быстро иди завтракать, а то папа ругается.

— Лилиана, не называй так своего брата, я же тебя уже не один раз просила.

— Ну извини мам, что я могу с собой поделать, ведь он действительно умственно отсталый, а если вернуться к теме просьб, то я тебя тоже уже не один раз просила не называть меня Лилианой.

— А как я тебя должна называть, если это твое имя?

— Ли, меня зовут Ли. Не Лилиан, не Лили, никак, кроме Ли. Все вокруг это знают и зовут меня именно так, одни вы все не запомните, — раздраженно сказала девочка.

Послышались шаги — это спускался по лестнице Джим.

— Да, крошка, давай после школы увидимся, да, я тебя тоже…, — договорил по телефону парень и сел за стол на свое место, возле отца.

— Дочка, а почему именно Ли, это же как-то…

— А она ведь лесбиянка, поэтому ей и нравятся мужские имена, — сказал Джим, а потом, немного тише добавил:

— Это тебе за отсталого, ты думала, я не слышал?

— Джимми! — а ну прекрати говорить такие слова, а то я тебе по губам надаю, — возмутилась Энн, после чего, посмотрев на Макса, спросила:

— Дорогой, ты не сделаешь ему замечания? Он в последнее время вообще расслабился: учиться не хочет, только и делает, что по телефону треплется целыми днями.

— Так, сынок, следи за языком, мама права и давай уже расставь приоритеты в жизни, у тебя ведь университет на носу, — спокойно сказал Макс. На некоторое время за столом воцарилась тишина.

— А что значит «лесбиянка»? Это что-то связанное с Грецией? — как гром среди ясного неба, раздался вопрос от маленького Грегори.

— О, боже! Вот поэтому я вас и прошу не выражаться, — рассержено заметила мама, после чего, посмотрев на Грегори, добавила:

— Это плохое слово, сынок, обозначающее болезнь, поэтому не говори его больше.

— А разве слова, обозначающие болезни, считаются плохими? Вот ты же мне недавно читала книгу, в которой было слово «чума», ты тогда сказала, что это болезнь, так, значит, его тоже нельзя говорить, как и «лесбиянка»?

Энн не была готова объяснять сыну разницу значений, ведь ей надо было ехать на собеседование, из-за которого она сильно нервничала, как и из-за каждого собеседования, которое она проходила достаточно часто.

— Сынок, мы с тобой позже обсудим плохие слова, которые лучше не использовать в своей речи, а сейчас нам с мамой надо будет уехать. Джимми, ты остаешься за старшего, — сказал Макс, допивая кофе.

— Так точно, сэр, не волнуйтесь, в доме будет обеспечен полный порядок.

— Джим, а ты сможешь посмотреть со мной мультики и не пойдешь за своими презервативами? — радостно спросил брата Грегори.

Лилиан в этот момент чуть не подавилась от смеха, наблюдая побелевшее от стыда лицо брата. Внезапно в районе холодильника раздался грохот разбившейся посуды, это была банка с арахисовой пастой, которую Энн хотела убрать в холодильник, но, услышав слова Грегори, выронила из рук. Ее не так сильно волновало, что их маленький сын знает это слово, как то, что их старший сын покупает себе презервативы.

— Сынок, как же так, у тебя уже было это? — обеспокоено спросила Энн, подошедшая к Джиму. — Макс, а я тебя уже давно просила поговорить с сыном о половом воспитании! — добавила женщина, сверкнув на мужа глазами.

Теперь уже покрасневший от возмущения Джим успокоил всех, сказав, что он не собирается ничего такого покупать, а этим словом они со своим другом в шутку называют поход в торговый центр, а настоящие презервативы ему не нужны, ведь у него пока нет женщины.

— Какой еще женщины, Джимми, тебе всего семнадцать лет, ты же еще совсем ребенок?

— Мама, выдыхай, я же сказал, что все хорошо, тебе не о чем беспокоиться, и я уже не ребенок, — сказал Джим, после чего, как ни в чем не бывало, продолжил завтракать.

— Дорогой, — обратилась Энн, посмотрев на часы, — сможешь убрать осколки стекла и арахисовую пасту с пола, иначе я опоздаю на собеседование?

— Так, Джим, это все случилось из-за тебя, поэтому ты и уберешь все осколки и очистишь пол от пасты, а то я сам опоздаю на встречу.

— У папы сегодня Каларяки, поэтому дядя Тапио его очень ждет, — сообщил всем Грегори, снова пытаясь изобразить протяжную интонацию Тапио.

— Мелкий, если ты позавтракал, то иди лучше поиграй, пока еще чего-нибудь лишнего не сболтнул, — сказала Лилиан своему брату, переживая, в первую очередь, за сохранность своих секретов.

Прошло не менее получаса, прежде чем Макс, надев свои любимые широкие джинсы и рубашку, шел по дороге в направлении остановки, к которой должно было подъехать заказанное такси. Вдруг зазвонил телефон.

— Не волнуйся, мой маленький любитель алкогольного опьянения, я уже мчу к тебе, — с улыбкой на губах ответив на звонок, произнес Макс, даже не посмотрев на имя входящего абонента.

После такого эмоционального приветствия в трубке послышалось неловкое молчание (и да, Макс считает, что есть разные виды молчаний, которые он способен различать, он даже думает по этой теме написать научную работу, но постоянно перекладывает на потом).

— Алло, мистер Браун, это Дерек Саливан, — раздался в трубке неуверенный голос, услышав который Макс готов был провалиться сквозь землю.

Дерек Саливан был одним из самых вредных его клиентов. Такой вредный старикан, который постоянно звонил почему-то именно в уикенд, чтобы пожаловаться на что-нибудь или просто поругаться, поэтому в последнее время Макс просто переставал отвечать на его звонки и перезванивал, когда было удобно. Но в этот раз старику удалось дозвониться, ведь мысли Макса были заняты только предстоящим Калсарикянни, он даже не подумал посмотреть, кто ему звонит, будучи уверенным, что на том конце провода — дожидавшийся его Тапио, который сейчас будет его торопить.

— Мистер Саливан, — начал Макс, — я просто подумал, что это звонит мой старый друг, поэтому так пошутил. Я прошу прощения и готов вас выслушать.

— Ты знаешь, сынок, я лучше задам тебе свои вопросы в понедельник, не буду я тебе портить настроения.

— Спасибо, мистер Саливан, я в понедельник перезвоню вам, и мы все обсудим, — удивившись и обрадовавшись, выпалил Макс, планируя тут же завершить разговор, но у старика Дерека Саливана на этот счет были другие планы.

— Ты знаешь, сынок, ты же не против, если я буду тебя так называть? Или все же лучше — мистер Браун?

— Называйте, как Вам больше нравится, мистер Саливан, — ответил Макс, мысленно ругая себя, что ответил на этот звонок, ведь теперь этот старик от него не отстанет.

Такси подъехало к дому, возле входной двери которого стоял Тапио с каким-то парнем, держа в руках по бутылке пива. Из машины вышел Макс, державший телефон возле уже красного уха, периодически выдавливая из себя слова типа: «вот здорово», «не может быть», «мы разберемся с этим вопросом» и так далее. Подойдя к парням, Макс остановился, просто слушая очередную историю старика Саливана о том, как в семидесятые годы он со своими друзьями попался за употребление травки.

Тапио подошел к Максу и нарочито громко произнёс:

— Сэр, добрый день, прошу Вас предъявить водительские права и документы на автомобиль. Также сообщаю Вам, что я вынужден выписать Вам штраф, так как во время вождения автомобиля Вы разговаривали по мобильному телефону.

Поняв идею друга, Макс, имитируя волнение, сообщил старику Саливану, что у него возникли проблемы с копами, поэтому он вынужден положить трубку, после чего сразу же завершил звонок.

— Тапио, ты просто чертов гений, а то я уже думал, что мне придется выслушивать все истории этого сумасшедшего старика, который к тому же постоянно неправильно называет мою фамилию, — радостно воскликнул Макс.

Тапио, явно наслаждаясь похвалой, нарочито скромно ответил, что герои для этого и посылаются на землю, чтобы выручать обычных смертных. Все засмеялись.

— Так, Макс, позволь тебе представить моего кузена Вилле, он прилетел погостить ко мне из Хельсинки, поэтому Калсарикянни у нас сегодня будет на троих.

— Привет, Вилле, как жизнь?

— Норм, чувак, давайте уже начнем оттягиваться. Я предлагаю посмотреть по телеку по-настоящему крутое шоу, в котором чуваки спорят на деньги, что смогут, не морщась, сожрать какую-нибудь гадость…

— Погодите, — прервал его Макс, — Тапио, мы же с тобой договорились, что посмотрим финальный матч за кубок Стэнли, ты ведь его специально записал, а я все это время избегал любых источников информации, чтобы не знать, кто победил, и нам было интересно сегодня смотреть игру.

— Да, точно, — сказал Тапио и, постучав по плечу кузена, добавил:

— Значит, сегодня будем смотреть матч, а это шоу ты тогда потом сам посмотришь, хорошо, Вилле?

В ответ Вилле изобразил грустную рожицу, а потом, глотнув пива, сказал:

— Постойте, парни, вы что, на самом деле хотите смотреть матч между Сент-Луисом и Бостоном? Так он уже травой порос, настолько давно это было!

— Ну да, а какой еще может быть другой матч? — улыбаясь, заметил Тапио, незаметно делая знак Максу, что его кузен дурачок, шутливо покручивая пальцем у виска.

— Ну, хорошо, — сказал Вилле, начав заходить в дом, но потом, внезапно остановившись, добавил:

— Если вы хотите смотреть этот скучный матч, где «Блюзмены» забросили 4 шайбы, а «Медведи» смогли в ответ отыграть лишь одну, то вы самые настоящие психи, ведь в этой игре не было никакой интриги!

В этот момент надо было видеть лица Макса и Тапио, по выражению которых, было понятно, что они думали об этом финне, свалившемся им на головы и испортившим друзьям Калсарикянни.

Тапио еще какое-то время ругал своего кузена, после чего, немного успокоившись, пригласил всех в дом, ведь он специально его накрывал. В доме, выпив и закусив, друзья начали думать, что им смотреть по телевизору, раз финал кубка Стэнли смотреть уже не хотелось. Макс предложил посмотреть новый сезон «Игр Престолов», а потом сразу уточнил, смотрел ли его Вилле.

— Да, конечно, у меня оформлена подписка на «HBO»², поэтому я смотрел все серии, сразу после их выпуска.

— Давай только ты хоть с сериалом ничего не испортишь и не будешь спойлерить?³ — настоятельно попросил своего кузена Тапио.

Ребята были довольны, что нашли выход из сложившейся ситуации и их Калсарикянни был спасен. Они пили пиво, ели пиццу, попкорн, которым иногда кидались в телевизор, когда на экране показывали «Короля ночи». Вилле, на радость друзьям, ничего им не говорил, кроме некоторых безопасных вставок, типа: «А я знал, что так случиться» или «Ну ничего, смотрите дальше, там будет просто отрыв башки…». Возможно, все бы так и продолжалось дальше, если бы Тапио, в разговоре с Максом, не стал озвучивать свои варианты дальнейшего развития событий, которые ожидали главных героев, и тут, видимо, не в силах сдержать своих эмоций внутри себя, Вилле подскочил с кресла и стал возмущаться, что развитие событий, придуманное сценаристами, — настоящий провал.

— Ну как Джон Сноу мог убить «Бурерожденную», ведь он ее так любил? Я просто в шоке. Никто не мог ожидать такого глупого финала и, между прочим, я тоже подписал общемировую петицию, чтобы эти киноделы пересняли финал!

Закончив, наконец, свою эмоциональную речь, Вилле вдруг понял, что снова все испортил, рассказав друзьям финал сериала.

— Ой, парни, вы только не злитесь, я не специально, просто хотел поделиться с вами своим возмущением.

— Дурак ты, Вилле, — сказал Тапио, бросив в него горсть попкорна.

— Ладно, я лучше пойду покурю, — смущенно сказал Вилле и пошел к выходу.

— Ты же не куришь! — заметил Тапио, но кузен его уже не услышал.

Макс открыл еще две банки пива, одну из которых протянул другу, и после того, как они сделали по глотку, сказал, что такой провальный «Калсарикянни» у них впервые, но это не повод злиться на кузена, хоть он и странный чувак.

— Давай уже посмотрим его шоу, он ведь летел к тебе из Хельсинки и не известно, когда еще раз сможет тебя навестить.

— Ты знаешь, я даже не знаю, как смогу пережить такую долгую разлуку с кузеном, — шутливо заметил Тапио, после чего, встав с кресла, пошел звать Вилле назад, чтобы посмотреть всем вместе шоу, о котором тот говорил.

Ближе к полуночи, Макс вернулся домой. Он, пошатываясь, зашел в дом, стараясь не шуметь. Но все как будто было против него, поэтому сначала он задел вазу с зонтами, которая с грохотом свалилась на пол, после чего, выругавшись, он нагнулся ее поднять и у него из переднего кармана вывалился смартфон, который сначала громко ударился о металлическую вазу, а потом и о пол.

— Господи! Краун, посмотри на себя, ты же даже на ногах стоять не можешь! — раздался, словно раскат грома, голос Энн, которая стояла на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж.

Голос жены прозвучал так неожиданно, что Макс аж вскрикнул от испуга. Энн, помолчав немного, вдруг залилась искренним смехом, стараясь прикрыть рот, чтобы не разбудить спящих детей.

— Ты вскрикнул сейчас каким-то женским голосом, Макс, я не догадывалась, что ты у меня такой трусишка. Ладно, проспись сегодня на диване, а то я боюсь, ты в таком состоянии не сможешь подняться по ступенькам в спальню, — подытожила Энн, после чего вернулась на второй этаж.

Макс услышал звук закрывшейся двери их спальни. Оказавшись возле дивана, он, не раздеваясь, рухнул на него прямо в обуви. Голова сильно кружилась, ему казалось, что комната, со всем, что было внутри, находится в постоянном движении. Такому состоянию мироощущения имелось название «вертолеты», и чтобы снизить интенсивность всеобщего кружения, Макс опустил одну ногу на пол и почти мгновенно заснул беспокойным сном.

Утром, когда Энн спустилась в гостиную навестить мужа, он продолжал спать, и только она хотела вернуться назад в спальню, как муж открыл глаза. Первое время Макс не мог понять, где он находится и что произошло, но вспомнить ему помогла Энн, задав самый популярный вопрос в таких случаях:

— Ну что, алкоголик, как твое самочувствие? — и, не дождавшись ответа, добавила:

— Сейчас я принесу тебе два аспирина, должно полегчать.

После того, как Макс опустошил стакан с растворенными в воде двумя таблетками аспирина и вернул его назад, Энн собиралась отойти от него, но вдруг обратила внимание на обувь мужа.

— Дорогой, а что с твоей обувью? — дружелюбно спросила Энн.

— Блин, неужели я наступил в собачье дерьмо? Не волнуйся, я все почищу, только головная боль немного спадет, — слабым голосом ответил Макс.

— Нет, дело не в собачьем дерьме.

— Ну, это же не может быть человечье дерьмо, я тебя уверяю, что это собачье, — еле шевеля губами, сказал Макс, ведь каждое движение отражалось сильной головной болью.

— Да вопрос вообще не в дерьме, ты разве не видишь, что на тебе чужая обувь? — немного повысив голос, спросила Энн.

Максу пришлось открыть глаза и он, рассмотрев то, что у него было надето на ногах, сказал, что это действительно не его обувь, а, значит, это ботинки Тапио или Вилле, которые явно меньше размером, чем его, и поэтому у него так сильно болят пальцы на ногах.

— Я вообще не пойму, как ты влез в эти ботинки, они ведь на пару размеров меньше твоих, это даже со стороны заметно, как же надо было напиться, чтобы не заметить этого и, кстати, кто такой или такая Вилле?

— Хм, дорогая, ты, что ревнуешь?

В ответ Энн просто молчала, буравя мужа взглядом.

— Не знаю, как я их обул, но сейчас очень прошу тебя снять их, а то у меня уже пальцы онемели, а Вилле — это кузен Тапио, который приехал к нему погостить из Хельсинки.

— Я думала, что нет ничего страшнее друга финна-дурака и вдобавок алкоголика, — сказала Энн, стягивая с мужа ботинки, — но, судя по твоему сегодняшнему самочувствию, страшнее, когда у тебя два таких друга.

В гостиную вошла Лилиан, держа в руках нунчаки⁴, и, увидев на диване отца явно не в лучшей своей форме, обратилась к Энн:

— Мама, а почему отец спит на диване, он что, тебе изменил, и теперь вы разведетесь?

Энн стояла, ошарашенно переводя взгляд с Макса на дочку, а потом снова на дочку, не понимая, шутит ли та или говорит серьезно.

— Мама, я, если честно, не хочу, чтобы вы разводились, и «отсталый» тоже сильно расстроится, но как бы в итоге все не сложилось, мы справимся, так как мы уже достаточно взрослые, а вот Грегори еще слишком мал, и ему будет сложно это пережить.

— Лилиан, прекрати такое говорить, никто никому не изменил, папа просто вчера перепил у дяди Тапио, поэтому решил поспать внизу, чтобы никого ночью не беспокоить, так как вернулся домой поздно. Никто и не собирается разводиться.

— Всем привет, — поздоровался Грегори, заходя в гостиную и протирая очки полой своей ночной пижамы.

К этому времени Лилиан уже налила себе стакан воды и, сделав пару глотков, сказала брату, чтобы он не переживал, так как родители не будут разводиться, а значит, его не отдадут в детский приют.

— Разводиться… А как это? Это потому, что папа умирает? — грустно спросил Грегори.

— Как это умирает, мелкий, ты это о чем?

— О, боже! — воскликнула Энн, — Макс, хватит валяться. Ты напился, лежишь тут, как полуживой, а я должна отдуваться? Никто не разводится и не умирает, Грегори, твоя сестра пошутила, не обращай на нее внимание.

— Вообще-то, это Грегори сказал, что отец умирает, а не я, — возразила Лилиан.

— Лилиан, ты шла на тренировку? — раздраженно спросила Энн.

— Да, мама, на тренировку.

— Вот и иди, у меня нет настроения пререкаться.

Через какое-то мгновение Энн обратила свое внимание на пустую кошачью миску, открыла дверцу кухонного пенала и с горсткой насыпала корм, после чего, выпрямившись, спросила сразу у всех:

— А вы не знаете, где Лютер, кто-нибудь вообще его видел сегодня?

— Да, — ответил Грегори, — я ведь вообще-то для этого к вам спустился, чтобы рассказать про Лютера.

— Что случилось? — встревожилась мама.

— Проснувшись, я посмотрел в окно и увидел на улице Лютера. Он снова играл с какой-то собакой возле дороги. Я хотел открыть окно, чтобы позвать его, но он вдруг резко перестал играть и начал за кем-то внимательно наблюдать, после чего резко сорвался и побежал в сторону нашего дома, и я потерял его из виду.

— О, нет, только бы не то, о чем я думаю! — сказала встревоженно Энн.

— Мама, а о чем ты думаешь? — спросила Лилиан.

В это мгновение раздался стук в дверь, Грегори сразу же побежал к двери. Послышался звук отпирания двери и радостный возглас:

— Дедушка, к нам приехал дедушка! — после которого еще один:

— Лютер, ты, оказывается, побежал встречать дедушку, а мы думали, кого он увидел, что так лихо сорвался с места?

Энн, не скрывавшая огорчения, глубоко вздохнув, тихо сказала:

— Что за день такой сегодня? Его только сейчас тут не хватало.

Примечания

1

Калсарикянни — финский тренд. Способ снять накопившиеся тревоги, расслабиться и улучшить настроение. В буквальном переводе означает «выпивать дома в нижнем белье».

2

HBO (Home Box Office) — североамериканская кабельная и спутниковая телевизионная сеть. Входит в корпорацию WarnerMedia.

3

Неологизм. Раскрывать сюжет.

4

Один из видов холодного оружия в восточных единоборствах: две короткие дубинки цилиндрической формы, скреплённые стальной цепочкой.