ОНА.puzzles

Олег Ваничкович Жуков, 2019

Порой мы проходим мимо друг друга, даже не зацепившись взглядом, а после просыпаемся среди ночи и напряжённо изучаем темноту, пытаясь понять – тот ли человек лежит рядом в постели? Этого ли человека искал из жизни в жизнь, от времени до времени…

В грозу посреди Шаболовки

Гроза застала Веру и ее почти шестилетнего сына Ваню посреди Шаболовки, куда они поехали, чтобы заложить в ломбарде кулон на золотой цепочке. Сильный ливень, обрушившийся на Москву, лишний раз подчеркнул нерадостное настроение.

Выходя из дома, доверившись солнцу за окном, про зонтик Вера даже не вспомнила. Она с утра пыталась решить уравнение с двумя «известными»: надо отдать долг — это принципиально, и у Вани в конце недели день рождения, а, значит, придут гости, и надо накрыть на стол и сделать сыну подарок — это тоже принципиально. Один кулон, пусть и на цепочке, не решал задачу. К тому же, повседневные расходы им с Ваней так же пока никто не отменил. Не до метеопрогнозов как-то…

Не добежав от трамвайной остановки до ломбарда, они нашли убежище под раскидистым тополем, более-менее защитившим их от того, чтобы не промокнуть до нитки. Вера с грустью смотрела на потоки воды, смывающей пыль с вмиг опустевшей улицы. Ваня прижимался к ней, обхватив ее руку.

Неожиданно Ваня отпустил руку мамы и выбежал из-под кроны дерева, направившись к проезжей части.

— Ваня, стой! Ты куда?! — закричала Вера. — Ты же весь промокнешь! Вернись сейчас же!

Но ребенок, не обращая внимания ни на мать, ни на ливень, добежал до тротуара, сел на корточки и принялся что-то изучать на пузырящемся от дождя асфальте.

— Ваня! Я кому говорю — вернись?! Ну, держись, засранец, — выругалась Вера и решительно направилась к мальчику с твердым намерением отшлепать его за то, что он вынудил-таки выйти ее из-под прикрытия, где так хорошо было грустить, глядя на дождь. Но моментально промокшая грусть тут же сменилась на материнскую рассерженность.

— Ты что творишь, оболтус? Ты ж заболеешь весь! — заругалась Вера, подойдя к сыну.

— Мам, смотри, — не обращая внимания на сердитый тон матери, попросил Ваня. Вера взглянула туда, куда указал ей сын и увидела…рака. Обыкновенного живого рака, невесть откуда взявшегося фактически в центре Москвы, и теперь упорно двигающегося к лишь ему известной цели.

Вера слегка удивилась — не лягушка ведь какая-нибудь появилась в дождь на тротуаре, но удивляться под проливным дождем — не самое приятное занятие. Надо вернуться к тополю, где было еще довольно сухо.

— Ну, да, ну, рак… — Вера, слегка смягчившись от увиденного, взяла сына за плечо. — Ладно, посмотрел, теперь пошли. Совсем промок. Заболеешь ведь, да и я с тобой. Рак нас лечить будет?! Вставай давай.

В этот момент у себя за спиной Вера услышала оглушительный треск. Оглянувшись, она увидела, как здоровенный сук, отломившись от тополя, рухнул точно на то место, где еще с полминуты назад они с сыном укрывались от дождя. Внутри у Веры все похолодело. Подкосились ноги. Перекрестившись, она села на корточки рядом с Ваней, через плечо смотревшего в сторону тополя.

— Сломалось дерево, — спокойно констатировал ребенок и вновь переключил внимание на рака. — Мам, а откуда он?

— Кто?.. — Вера никак не могла прийти в себя от только что увиденного и, позабыв тут же и про ливень, и про то, что они промокли, и про то ради чего они вообще приехали на Шаболовку, продолжала смотреть в сторону дерева широко открытыми глазами, с ресниц которых дождь смывал тушь, размазывая ее по щекам темными ручейками.

— Ну, мам, ну, этот, ну, рак.

Вера посмотрела сначала на Ваню, словно, не понимая — о чем он? Затем обратила внимание на рака, устало перебирающего свои клешни. Она осторожно взяла его за жесткий панцирь и подняла до уровня глаз, чтобы получше разглядеть. Рак активно замахал клешнями, пытаясь то ли поприветствовать, то ли напугать. Черные бусинки глаз. Вращающиеся усы-антенны.

— Действительно, откуда ты тут взялся?..

— Может он из кастрюли убежал? — предположил Ваня. — Ну, как в «Русалочке».

— Может быть, может быть… — улыбнулась Вера.

— Мам, давай его себе заберем.

— Кого? Рака? Зачем?! Чтобы его дедушка как-нибудь под пиво пустил?! Нееет, этот рак, по-моему, достоин лучшей участи. Тем более, за нами должок, а долги, сынок, надо возвращать. — Вера оглянулась на тополь с лежащим рядом огромным суком, потом перевела взгляд на находящийся чуть дальше ломбард и, усмехнувшись, добавила: — Не всегда, правда, получается… Ладно, малыш, я, кажется, придумала. Вот, кстати, и трамвай.

На остановку подошел трамвай №26, идущий в сторону Загородного шоссе. Вера взяла сына за руку.

— Побежали!

Они запрыгнули в трамвай и прошли в заднюю часть вагона. В одной руке Вера держала руку сына, в другой — ничего непонимающего неистовствующего рака. Присесть, как всегда днем, негде, но на задней площадке довольно свободно.

Вера с Ваней насквозь промокшие. Под ногами лужица. Окружающие не такие мокрые. У большинства в руках зонты. В руке Веры — рак. Некоторые пассажиры, не скрывая любопытства, смотрели на них.

Какой-то парень решил сострить:

— Девушка, а у меня как раз пара бутылок пива с собой.

— А у меня с собой ребенок, рак и дурное настроение, — отрезала Вера.

Сидящая к ним лицом женщина средних лет надменно ухмыльнулась и отвернулась к окну.

— «Алексеевская больница», — объявили по громкоговорителю.

— Пошли, — Вера подтолкнула Ваню к выходу.

Сойдя с трамвая, они направились к пруду. Ливень почти прошел и лишь редкий дождик отбивал свою грустную мелодию по поверхности городского водоема…

Мама и сын присели на корточки на песчаном отрезке берега возле самой воды.

— Ну, что, друг? Пора, наверное, прощаться… — Вера слегка коснулась пальцем шевелящихся усов. Ваня сделал тоже самое. Рак в ответ растопырил клешни. — Теперь мы в расчете. И, знаешь… — Вера смахнула с ресниц затерявшуюся среди дождевых капель слезинку. — Спасибо тебе.

Вера положила рака на песок и тот, повинуясь природному инстинкту, заторопился к воде. Спустя полминуты, он исчез. Женщина с ребенком какое-то время еще смотрели на воду, словно ожидая, что рак за чем-нибудь вернется.

Не вернулся.

— Мам, а он не утонет?

— Нет, малыш, не утонет, — улыбнулась Вера, — а вот мы, если и не утонем, то наверняка заболеем. Поехали домой, напою тебя горячим молоком.

— Домой?

— А то куда же?

— Ну, мы же куда-то ехали. Теперь что — не надо?

Вера раскрыла висящую сбоку сумочку. Достала из нее кулон на золотой цепочке. Кулон — знак Зодиака. Рак.

— Надо же… — пробормотала Вера. — Нет, малыш, не надо. В первый раз что ли?.. — Она повесила цепочку с кулоном на шею Ване. — Твоя, в общем-то, вещь. Носи. Ты же у нас Рак по гороскопу.

— Кто я? — удивился мальчик. — По какому гороскопу? Это что такое?

— Пошли. Потом как-нибудь объясню.

— Мам, почему потом? Объясни сейчас. Что такое гороскоп?

— Ну, давай хотя бы до дома доберемся. Согреем молока…

— Какао. Лучше какао.

— Хорошо, какао. Сварим какао, и я тебе все объясню. А то на нас сухого места нет. Вставай.

Они поднялись и пошли на остановку.

Тучи наконец позволили показаться солнцу, тут же заторопившемуся отогревать всех тех, кто, доверившись ему, выходя из дома, не вспомнил про зонтик.