Престол Немедии

Олаф Бьорн Локнит, 1997

Продолжение романа «Торговцы грезами». Прибыв в столицу Немедии Бельверус, Конан вместе со своими друзьями Мораддином и Рингой раскрывают заговор и помогают вернуть престол королю Немедии Нимеду.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Нергал забери всех женщин, а рабириек — в особенности!

С крайне мрачным выражением лица Сварог трясся в седле позади каравана, глотая поднятую медлительными вьючными лошадьми дорожную пыль. В данный момент славянин был готов скопом отправить всю прекрасную половину человечества куда подальше, не думая о том, сколько трудностей при этом возникнет у большинства взрослых здоровых мужчин. Впрочем, сибиряка можно было понять. Сначала эта вздорная девица Ирина, воспользовавшись поддержкой галантного Шамсудина, лишила Сварога двадцати золотых, не позволив наняться в охрану каравана. А посреди ночи та же Ирина подняла Сварога с постели и заставила тащиться в караван-сарай, чтобы сообщить забывшему спросонья удивиться Исмаилу, что они с радостью будут сопровождать его караван и согласны на любые условия. В результате пронырливый караванщик снизил их плату вдвое, но рабирийка и глазом не моргнула, хотя сердце Сварога при этом буквально облилось кровью. И теперь Ирина ехала бок о бок с невозмутимым как всегда полугномом впереди каравана, слегка опасаясь, впрочем, приближаться к разгневанному ее неожиданными решениями и потерей десяти золотых славянину.

— Ты чем-то расстроен, Сварог?

Звонкий девичий голос вывел северянина из мрачной задумчивости. Рядом с ним на каурой смирной лошадке ехала Ильма, искоса поглядывая на Сварога. Молодая женщина вместе со своей дочкой присоединилась к каравану перед самым его отбытием из Шусфа. Видимо, поняла, что до Кофа ей одной не добраться — или ее в этом убедила вездесущая Ирина. По крайней мере, Ильма изменила свое решение после продолжительной беседы с рабирийкой, невесть как сумевшей пролезть к ней в доверие — правда, в этом девушке-гулю не было равных, в чем Сварог убедился на собственном горьком опыте.

— Просто некоторые уроженки некоторых гор крайне раздражают одного сибиряка, — хмуро сообщил Сварог, хлестнув поводом по крупу ни в чем не повинной лошади, на которую, впрочем, это не произвело особого впечатления.

— Да, порой всякие чересчур много воображающие о себе особы бывают совершенно несносны, — заметила Ильма, с чисто женской интуицией догадавшись, какого ответа от нее ожидают. От такого взаимопонимания на душе у Сварога потеплело, и он мысленно позволил Нергалу оставить избранных представительниц противоположного пола в этом мире. Славянин покосился на маячившую впереди надменную спину Ирины и подмигнул Ильме. Та захихикала.

Сейчас Ильма была совсем не похожа на ту испуганную и измученную девушку, с которой Сварог познакомился в “Усталом путнике”. Казалось, все свои страхи и тревоги она оставила в Шусфе, и теперь выглядела легкомысленной и веселой, словно освободилась от тяжкого груза. Она без умолку болтала, смеялась, кокетничала со всеми попадающимися ей под руку мужчинами, и вообще вела себя мало подходящим для знатной замужней дамы образом. Больше она напоминала Сварогу обычную городскую девицу — портниху или служанку, с которой так приятно завести скоротечный и ни к чему не обязывающий романчик.

Пару раз Сварог из чистого любопытства попытался расспросить Ильму о ее жизни в Берлине, но девушка отвечала неохотно, и славянин так ничего толком и не узнал. Зато его собственные рассказы о приключениях, выпавших на долю сибиряка, Ильма слушала, затаив дыхание, и польщенный Сварог все чаще замечал в ее карих глазах нечто большее, чем просто восхищение его храбростью.

“Если этак пойдет и дальше, то папаша белокурой крошки украсится в скором времени ветвистыми рогами,” — подобная мысль очень скрашивала Сварогу скучное и ни чем не примечательное путешествие с караваном Исмаила. Быть может, это время настало бы даже очень скоро, но походная жизнь в окружении множества людей не располагала к уединению, о чем славянин слегка сожалел, оглядывая стройную и соблазнительную фигуру молодой немедийки.

…Двигаясь размеренно и неторопливо, караван перевалил через Карпашские горы и, покинув небезопасную для мирных путников Замору, оказался в гостеприимной Коринфии. Как ни странно, никакие разбойники не покушались на перевозимый Исмаилом товар, и обрадованные такой удачей караванщики подстегивали тяжело нагруженных лошадей, стремясь поскорее добраться до приграничного коринфского города Эдеса, где располагалась местная таможня.

Утонувший в пыльной зелени Эдес казался таким же захолустным и унылым, как и оставленный несколько дней назад Шусф. Караванщики вяло переругивались с разомлевшими от жары и вина таможенниками, лениво осматривающими товар. Один из ревностных служителей заикнулся было, чтобы Сварог и Шамсудин предъявили на досмотр свои вещи, но сибиряк в ответ лишь молча поиграл мускулами и, дернув за рукав начавшего было открывать седельную сумку законопослушного полугнома, потащил его искать местную гостиницу или постоялый двор. Ирина со скучающим видом сидела в тени раскидистого платана, обмахиваясь бумагами, подтверждающими ее принадлежность к тайной немедийской службе — пятому Департаменту личной Канцелярии короля — и освобождающую рабирийку от любых таможенных досмотров. Ильма с дочерью скромно пристроились поблизости.

Осмотр каравана близился к концу, когда на дороге, прихотливой лентой уходившей к Карпашским горам, заклубилось вдали пыльное облако. Вскоре стал виден отряд всадников, во весь опор скачущих в сторону Эдеса. Караванщики встревожено загудели. Взглянув в растерянное лицо начальника эдесской таможни, Исмаил приказал своим людям собрать товары и лошадей и занять круговую оборону, прокляв неизвестно где шляющихся в нужный момент славянина и его друга-коротышку.

Всадников было немного, человек двенадцать, но в них с первого взгляда можно было угадать людей, привыкших решать дело силой. Они мало походили на обычных карпашских разбойников и выглядели скорее как наемники, во множестве бродящие в поисках заработка по дорогам от Западного океана до моря Вилайет. Впрочем, подобные отряды частенько не брезговали нападением на караваны, когда не могли найти богатого нанимателя. Поэтому Исмаил лишь крепче сжал в руке изогнутую дедовскую саблю и поручил свою душу Эрлику.

Пока эдесские таможенники суетливо бегали по двору кто в поисках своего оружия, кто укрытия, а их начальник срывал голос, выкрикивая бесполезные команды, неизвестные всадники уже осаживали лошадей прямо посреди всеобщей суматохи. Их командир, высокий мужчина с залихватски закрученными рыжими усиками, спрыгнул с коня и направился прямиком к Исмаилу, не обращая ни малейшего внимания на направленное ему в грудь лезвие сабли.

— Нам известно, что с вашим караваном следуют немедийская женщина с ребенком, — не проявив никаких признаков вежливости, холодно сказал рыжеусый. — Где они?

Исмаил поднял саблю повыше и неловко попытался ткнуть ею в бандита.

— Да убери ты свою железку, — поморщился тот. — Твои товары нам даром не нужны. Мы ищем только женщину и ребенка. Выдашь их нам — поедешь дальше целым и невредимым.

Исмаил задумался. С одной стороны, госпожа Ильма заплатила за свое место в караване достаточную сумму, чтобы надеяться на честность Исмаила. К тому же, краем уха он слышал, что она — Берлинкая дворянка, и если Исмаил отдаст госпожу каким-то лихим людям, то ее разгневанные родственники могут сильно осложнить жизнь простого туранского караванщика. Но, с другой стороны, ее могущественные родственники Эрлик знает где, а бандит — вот он, рядышком, топорщит свои тараканьи усы, а на боку у него добрый меч, и владеет он им куда лучше, чем Исмаил своей старой саблей… А деньги госпожи он, в конце концов, может пожертвовать одному из Берлинких храмов Митры — Эрлик не обидится, он поймет.

— С нами действительно едет некая госпожа с дочерью, о храбрейший воин, — степенно заговорил Исмаил, сделав знак своим людям опустить оружие, которые выполнили этот приказ с большим энтузиазмом. — Не знаю, они ли вам нужны, но…

Исмаил было обернулся, чтобы указать рыжеусому на платан, под которым он недавно видел Ильму — но там уже никого не было, и караванщик растерянно замолчал, не зная, что сказать.

— Ну?! — грозно воскликнул предводитель отряда.

— Они были там, но сбежали, — быстро ответил Исмаил, ткнув пальцем в сторону дерева и про себя надеясь, что женщина успела хорошенько спрятаться, и ему не придется брать грех на душу.

Рыжеусый махнул рукой своим людям, и те рассыпались в разные стороны в поисках беглянки. Начальник таможни робко приблизился к командиру отряда и попытался было выяснить, в чем дело, но, поймав взгляд холодных светлых глаз рыжеусого, почел за благо позволить событиям развиваться без его участия.

Вскоре послышался женский визг, указывающий на то, что немедийку все-таки нашли. Один из подчиненных рыжеусого выбрался из караван-сарая, ведя с собой рыдающую Ильму. Другой бандит тащил под мышкой белокурую девочку, мрачно глядящую из-под его руки круглыми голубыми глазами.

— Да, это они, — только и сказал командир отряда, мельком взглянув на женщину и ребенка. Ильма тщетно озиралась по сторонам в поисках подмоги — все лишь отводили глаза, не решаясь спорить с уверенными в себе наемниками. В чужие дела влезать — себе дороже, а кто не усвоил эту мудрость — давно прогуливается по Серым Равнинам.

— Капитан Ригель, давно ли ты променял службу при дворе на плащ наемника? — раздался вдруг спокойный девичий голос. Командир отряда заметно побледнел и, растерянно заморгав рыжими ресницами, оглянулся. Мягкой походкой к нему приближалась Ирина, глядя на него своими желтыми кошачьими глазами.

— Госпожа Ирина? — самоуверенности в рыжеусом явно поубавилось. — Никак не ожидал встретить тебя здесь…

— Но все-таки встретил, — жестко прервала его девушка, и Исмаил лишь восхищенно крякнул, любуясь вытянувшейся физиономией рыжеусого. Тому явно хотелось выругаться, но он не решался.

— Никогда не поверю, что ты добровольно покинул теплое место в Берлине, — в голосе Ирины появились вкрадчивые нотки. — Быть может, тебе наконец припомнили тот небольшой промах, допущенный в деле барона Кернера?..

— Думаю, нам стоит поговорить с глазу на глаз, — нервно сказал Ригель и махнул рукой своим людям, чтобы те отошли подальше. До Ирины донеслось: “И что это капитан цацкается с какой-то бабой?” “Дурак, ты что, не понял — это же ищейка из Тайной Канцелярии, так что придержи язык, если дорожишь своей шкурой!” Девушка победно усмехнулась и привычным жестом откинула назад свои роскошные косы.

— Могу сообщить тебе, госпожа, что мы получили приказ разыскать эту женщину с ребенком и доставить их в столицу, не слишком афишируя при этом свою принадлежность к немедийской армии, — Ригель вновь обрел прежнее самообладание. — Больше я ничего сказать не могу — даже тебе, уважаемая Ирина, — и капитан тонко улыбнулся.

— Не можешь, потому что не знаешь, — ответная улыбка девушки была не менее тонкой. — Исполнителям вроде вас обычно не сообщают и трети всех сведений. Знание — удел служащих Канцелярии.

— Я знаю достаточно, чтобы выполнить приказ, — уязвлено заявил Ригель.

— А ты уверен, что этот приказ уже не выполнен? — невинно поинтересовалась Ирина.

Капитан сдвинул редкие рыжеватые брови, и от умственных усилий на носу его явственно проступили веснушки.

“Хитрая стерва!” — подумалось капитану.

“Рыжий осел!” — мелькнуло в голове девушки.

— Если госпожа имеет в виду, что она… — осторожно начал Ригель.

— Имеет, — любезно прервала его Ирина. — Если бы в Берлине надеялись только на военных — Немедии давно пришел бы бесславный конец. Поиски были поручены не только тебе, дорогой Ригель, и случилось так, что мы справились с этим лучше.

“Наглая выскочка!” — сказали глаза капитана.

“Безмозглый солдафон!” — ответил взгляд Ирины.

— Но я гонялся за этой девкой, Сет ее забери, семь дней! — в сердцах воскликнул капитан. — Почему теперь я должен отдавать ее вам?

— Потому что мои полномочия гораздо значительней твоих, месьор Ригель, — рабирийка протянула капитану пергамент. — Можешь убедиться. Надеюсь, печать тебе знакома? Впрочем, у меня есть еще кое-что… — и девушка показала несколько оторопевшему капитану массивный золотой перстень-печатку с крылатым драконом — символ высшей военной власти в Немедии.

“Чтоб тебя демоны сожрали!” — злобно подумал Ригель.

— И тебе того же, милейший капитан, — добросердечно сказала Ирина.

— Ладно, на сей раз ваша взяла, — неохотно признал Ригель. — Надеюсь, в Берлине ты, госпожа, объяснишь, почему я вернулся ни с чем?

— Охотно, месьор капитан, — весело проговорила девушка. — Я думаю, тебя и твоих людей даже наградят за проявленное усердие. А теперь отпустите своих пленников — и расстанемся по-доброму.

Быть может, капитан действительно расстался бы с Ириной по-доброму. Но ему помешали. Внезапно окружающая караван-сарай деревянная ограда грозно затрещала, и во двор лихо спрыгнул Сварог, воинственно размахивая своим мечом.

* * *

Поплутав по пыльным кривым улочкам Эдеса и не встретив ничего интересного, кроме тощего облезлого пса, Сварог и Шамсудин набрели, наконец, на небольшую таверну, в которой было совершенно пусто.

— Я начинаю думать, что этот городишко населен призраками, — пробурчал Сварог.

На их энергичный продолжительный стук явился хозяин заведения, чьи челюсти прямо-таки раздирала зевота. Даже появление посетителей не вдохнуло жизнь в его сонные маленькие глазки.

— Эля нет, аргосское вчера кончилось, кухарка сегодня не работает… — с ходу начал хозяин, привалившись к стойке и вяло почесывая упитанное брюхо.

— Подожди, любезный, — прервал его Шамсудин. — Можно ли переночевать в твоем заведении?

— Отчего ж нельзя, — лениво ответил хозяин. — Только у меня всего одна свободная комната, две другие заняты. И потом, эля нет, аргосское…

— Я понял, — в голосе туранца прозвучал оттенок раздражения. — И сколько кроватей в этой комнате?

— А кто его знает, — пожал плечами хозяин. — Раньше было две — так их, может, уже сломали… И потом, эля у нас нет…

— Пошли отсюда! — заявил выведенный из себя Сварог. — Найдем что-нибудь получше.

— А вот это вряд ли, — покачал головой хозяин. — Кроме моей таверны, в Эдесе других заведений нет. Был один кабачок, так его два года назад сожгли.

— Если он был похож на твой, я очень даже могу понять поджигателей, — пробормотал сибиряк.

— Ладно, мы согласны на эту комнату, — решил Шамсудин. — Пусть там приберут, мы скоро вернемся… Здесь можно куда-нибудь пристроить наших лошадей?

— На заднем дворе есть конюшня. Только там прошлой зимой крышу разобрали — а новую так и не собрались положить… — хозяин зевнул и с хрустом расправил плечи.

— Эй, подожди, — встревожено обратился Сварог к другу, — ты что, собираешься здесь ночевать? Мало того, что это опасно для жизни — как же мы поместимся все в одной комнате?

— Одну ночь придется потерпеть, — миролюбиво ответил Шамсудин. — Не впервой ведь. В любом случае, Ирина ляжет на кровати, а мы с тобой бросим жребий, кому спать на полу.

— А если этот жребий достанется мне? — с упреком сказал Сварог. — И потом, нас же не трое, а четверо, — и, встретив недоуменный взгляд Шамсудина, сибиряк пояснил: — Не можем же мы бросить госпожу Ильму в этом мерзком караван-сарае с грубиянами-караванщиками! Так что нам нужны две комнаты.

— О, действительно, о госпоже Ильме и ее дочери я и не подумал, — смутился туранец и одобрительно сказал: — Я считал, Сварог, что хорошо знаю тебя — но сейчас ты меня удивил. Не предполагал, что ты можешь так заботиться о чужой тебе женщине…

Если бы Сварог был на это способен, сейчас бы он покраснел. Потому что им руководила вовсе не бескорыстная забота о хорошенькой немедийке.

— Тогда нам с тобой придется переночевать в караван-сарае, а Ирина и госпожа Ильма займут эту комнату, — подытожил Шамсудин.

— Ну нет, — возмутился Сварог. — Тащиться ночью через весь город…

— Зачем тебе куда-то тащиться ночью? — удивился туранец.

Сварог вздохнул. Он уже знал, что умный и безжалостный Шамсудин в некоторых вопросах был не по возрасту наивен.

— Кто занимает две других комнаты? — деловито обратился Сварог к успевшему уже задремать прямо стоя хозяину.

— Одну — какой-то паломник из Хаурана, другую — шадизарский судья, — лениво ответил хозяин, которого, видно, мало беспокоила судьба постояльцев.

— Я уверен, они здорово скучают в этой дыре и будут только рады поселиться в одной комнате и поболтать по душам, — энергично сказал сибиряк. — Пожалуй, я подброшу им эту идейку.

— Ну-у… — начал было Шамсудин, но его стремительный друг уже взбегал по немилосердно скрипящей лестнице наверх, где ничего не подозревающие паломник и судья еще наслаждались своим скромным отдыхом. Вскоре там раздался грохот, что-то разбилось и пару раз кто-то позвал на помощь. Шамсудин бросил извиняющийся взгляд на хозяина таверны, но тот даже с некоторым интересом прислушивался к происходящему наверху.

— Ну вот, они с радостью согласились пожить вместе, — сообщил Сварог, спускаясь на первый этаж. — Я даже помог судье перенести вещи. Теперь у тебя две свободные комнаты, и ты можешь сдать их нам, — Сварог дружески хлопнул хозяина таверны по мясистому плечу.

Назад к караван-сараю Сварог возвращался в наилучшем расположении духа. Все устроилось замечательно, они с Ильмой будут ночевать в соседних комнатах. Осталось только спровадить куда-нибудь Шамсудина или Ирину, а также отделаться от девчонки, и тогда…

Внезапно шедший рядом полугном ощутимо ткнул славянина в бок, заставив того остановиться. Сквозь неплотно пригнанные доски ограды, окружающей двор караван-сарая, было видно, как какие-то подозрительные люди, загнав в угол перепуганных караванщиков и местных служителей закона, шныряют повсюду с явным намерением кого-то найти.

— Что-то случилось, пока нас не было, — встревожено сказал Шамсудин.

— Сам вижу, — пробурчал Сварог. — Интересно, кого они ищут — не нас ли?

— Я бы не удивился, — со вздохом проговорил туранец, уже привыкший к тому, что с Сварогом всегда надо ожидать худшего, и внимательно оглядел двор.

— Их двенадцать человек верхами и с оружием, — подсчитал Шамсудин. — Правда, они пока никого не убили… Подожди-ка здесь, я подберусь к воротам и попробую разузнать, что там происходит. Может, все еще и обойдется.

Туранец удалился, ступая мягко, точно кошка, а Сварог, привалившись плечом к забору, принялся наблюдать. Вдруг послышался женский визг, и сибиряк увидел Ильму, которую бесцеремонно тащил за собой один из незнакомцев. Другой нес следом ее маленькую дочку.

Сварог нахмурился. Он так славно все устроил, раздобыл две комнаты — а теперь девушку, ради свидания с которой все и затевалось, уводят у сибиряка прямо из-под носа! Зря он, что ли, разбил чернильницу из зингарийского стекла над головой славного, в общем-то, старика-судьи? Сварог почувствовал, что в его душе закипает гнев на этих невесть откуда взявшихся чужаков, решивших расстроить сердечные дела северянина. Появление Ирины, вступившей в беседу с рыжеусым надменным мужчиной, по-видимому, главарем этих людей, нисколько не утешило Сварога. Кто знает, какие коварные планы лелеет рабирийка в отношении соперницы!

— Пока там Шамсудин вынюхивает да разузнает, я, пожалуй, останусь без подружки, — пробормотал сибиряк и окончательно утвердился в своем намерении действовать без промедления.

С оглушительным гиканьем Сварог преодолел деревянный забор, едва не повалив его, и в несколько прыжков оказался посреди врагов. Кажется, Ирина что-то кричала ему — но киммерийцу было некогда прислушиваться. Свалив ударом меча одного из оторопевших похитителей и кулаком разбив переносицу другому, Сварог схватил взвизгнувшую Ильму за руку и поволок ее за собой к лошадям. Девушка вырывалась и что-то кричала, но до Сварога не сразу дошло, что она зовет своего ребенка.

— Кром, забыл!

Отпустив Ильму, Сварог бросился вслед за человеком, держащим Нию. Тот в растерянности топтался на месте, не зная, что ему делать — увозить девочку или помочь своим соратникам в схватке с славянином. Сварог разрешил его сомнения, приложив противника точным ударом в челюсть и выхватив из обмякших рук непривычно тихую Нию. Выполнив задуманное, Сварог готов был отступить, но ему не позволили. Оправившиеся от первого потрясения чужаки уже выхватили из ножен оружие и стягивались кольцом вокруг сибиряка. Правда, их было всего семеро — но они считали, что этого достаточно, и Сварог был склонен с ними согласиться.

— Стой здесь! — Сварог поставил девочку на землю и прижался спиной к росшему посреди двора раскидистому платану. Взревев для поднятия боевого духа, сибиряк обрушил свой меч на первого, осмелившегося сделать выпад в его сторону своим скромным эстоком. Противник парировал удар, но его эсток переломился у эфеса, и пока враг с удивлением рассматривал зажатую в его ладони филигранную рукоять, Сварог беспрепятственно отправил его на встречу с Нергалом. Остальные шестеро были более осторожны и кружили вокруг сибиряка, точно собаки возле медведя, ожидая, когда славянин ослабит бдительность, и можно будет нанести удар. Сварог уже решился было первым начать атаку, когда позади одного из его противников зловеще блеснуло узкое лезвие, и парень даже не успел ничего понять, как присоединился к своему неудачливому товарищу. Пятеро оставшихся в живых обернулись — но Шамсудин сделал красивый пируэт, и их стало на одного меньше.

— Сварог, бери ребенка и беги к лошадям!

Не заставив себя долго упрашивать и зная, что полугном способен постоять за себя, сибиряк подхватил Нию, послушно стоявшую все на том же месте, и помчался к коновязи, где Ирина торопливо отвязывала их скакунов, а очень бледная Ильма нервно всхлипывала. Подсадив немедийку на лошадь и вручив ей ребенка, Сварог вскочил на своего коня и, взяв в руку повод лошади Шамсудина, галопом пронесся через двор к тому месте, где полугном сражался с наседающими врагами. Ловко отбив удар, туранец быстро взобрался в седло, и вся четверка устремилась к распахнутым воротам караван-сарая.

— Ведьма, ты мне за это заплатишь! — с ненавистью крикнул рыжеусый, благоразумно воздержавшийся от участия в драке, вслед удаляющимся путникам.

Хотя их никто не преследовал, всадники остановили своих коней, лишь отъехав на порядочное расстояние от Эдеса. Сварог вытер пот со лба и открыл было рот, чтобы задать вопрос — как натолкнулся на яростный взгляд желто-карих глаз рабирийки.

— Ты, грязный славянин, недоумок, мужлан, тупая скотина! — зашипела Ирина, и на ее скулах заиграли алые пятна. — Почему ты вечно суешься, куда тебя не просят?!

— А вот насчет скотины — это ты зря, — с упреком сказал Сварог.

— Это еще слишком нежное прозвище для тебя! — гневно закричала девушка. — Ты хоть иногда думаешь головой, прежде чем начать махать своим куском железа? Ты все испортил!

— Ничего себе! Я рисковал жизнью, чтобы спасти вас — и в ответ слышу площадную брань! — возмутился сибиряк. — И что, интересно, я испортил, кроме физиономий нескольких недостойных людишек?

— Ах, ты нас спас? Может, ты бы сначала поинтересовался, грозит ли нам что-нибудь? — насмешливо произнесла Ирина. — Я поговорила с предводителем этого отряда, который оказался моим старым знакомым, и он согласился отпустить Ильму и девочку. Мы могли совершенно спокойно ехать, куда нам заблагорассудится, пока ты не вмешался, Нергал тебя забери! — девушка сердито взглянула на Сварога. — Теперь, когда вы покрошили ни с того ни с сего несколько немедийцев, нас могут обвинить в убийстве и вздернуть на одной из площадей Берлина! А главное — моя карьера теперь под угрозой! И дернул же меня демон связаться с такими недоумками! — с отчаянием воскликнула Ирина.

— Откуда мне было знать, что среди твоих знакомых встречаются даже разбойники и похитители людей! — раздраженно сказал сибиряк. — Подумаешь — в убийстве обвинят! На мне таких обвинений с полсотни висит — и ничего, не вздернули, как видишь.

— Когда-нибудь вздернут, — мрачно пообещала Ирина. — Я поспособствую!

— Послушайте, не ссорьтесь, — примирительно заговорил Шамсудин. — Сварог действительно хотел, как лучше. Не его вина, что он немного поторопился…

— Немного! — скривила узкие губы Ирина.

— Мне вот что интересно, — продолжил полугном, — кто были эти люди, и зачем они охотились за госпожой Ильмой? — туранец вопросительно посмотрел на немедийку, прижимающую к себе ребенка. Та бросила взгляд на Ирину и растерянно улыбнулась.

— Это люди ее отца, некоего барона, — решительно сказала рабирийка. — Он ищет свою дочь с внучкой… Ильма, ты не против, если я расскажу? — спросила Ирина и, не дожидаясь ответа девушки, пояснила: — Обычная история. Барон решил выдать замуж дочь, не считаясь с ее чувствами. Просьбы и слезы не помогли, и тогда она решила бежать к родственникам в Коф, надеясь таким образом избежать ненавистного брака. В горах нанятых ею слуг перебили люди барона, посланные стариком по следу дочери, и Ильма не знала, что делать. Так получилось, что я знакома с ее отцом, да и ее видела несколько раз на придворных балах…

Тут Ильма хихикнула, но, смутившись, опустила голову.

— В Шусфе мы с ней узнали друг друга, и я решила помочь девушке, — закончила Ирина.

— Почему же мы везем госпожу Ильму обратно в Берлин? — с недоумением сказал Шамсудин. — Разумней было бы помочь ей добраться до Кофа…

— Я знаю, что делаю, месьор, — церемонно произнесла рабирийка. — Я сумею спрятать Ильму в Берлине так, что даже отец не найдет ее. А потом, глядишь, все уладится, и не придется ехать в далекий Коф.

— Ну и правильно, — одобрил Сварог, подумав про себя, что старый барон в чем-то прав, решив приискать для бойкой дочки, прижившей на стороне ребенка, строгого мужа.

Шамсудин задумчиво покачал головой, но если у полугнома и возникли какие-то сомнения, он не поведал их своим спутникам.

— Ну так что, в Берлин? — нетерпеливо спросил сибиряк.

Ирина ожгла напоследок славянина сердитым взглядом и вонзила шпоры в бока лошади.