Эмоциональ. 0 измерение

Оксана Малахова (2024)

Мирослава поучаствует в бескровной войне обладателей и приведет её к тому результату, который определит и выберет страх. Получится ли у Миры смириться с выбором духа камня? Решиться ли она на финальный шаг, узнав к чему он может привести? Справится ли с потоком эмоций, который нахлынет на неё и будет стараться мешать принять правильное решение? В сложный период — перепутья, как никогда Мирославе будет нужна поддержка, но способны ли будут на неё её родные и друзья?

Глава 7. Тайна

Через пару минут, Мирослава закрыла окно и вернулась на диван. В этот момент, дверь неожиданно распахнулась, и в комнату забежал отец, держа в руках белую сферу эмоции.

— Мира, где они?

— Кто? — испугалась Мира.

— Тени, — Евгений Викторович осматривал комнату. — Ушли, — расстроился он.

— Здесь была всего лишь одна девочка, но она не была похожа на тень.

— Ты много видела теней?

— Нет, две, наверное, — озадачилась Мирослава.

— Богатый опыт, — Евгений Викторович продолжал осматривать комнату.

— Пап, она просила вернуть реальность в нулевое измерение, — поделилась Мира. — Разве реальность была в нулевом измерении?

— Не слушай никого, тени наплетут всяких небылиц, только чтобы повлиять на твой выбор. Многие обладатели из других измерений хотят переместить измерение реальности к себе, и они будут пытаться влиять на тебя, — Евгений Викторович сел на диван ближе к дочери.

— Почему все ждут смены измерения реальности?

— Думаю, потому что шанс поменять измерение реальности выпадает один раз в сто лет, в момент окончания бескровной войны, когда эмоция страха определяется с выбором и решает, какое измерение главенствует дальше.

— Страх решает судьбу реальности?

— Еще хуже, — озадачился отец. — Страх решает судьбу одного конкретного обладателя, в твоем случае, наблюдателя, — отец опустил голову. — Эмоция страха при бескровной войне набирает силу, а дальше… — он замолчал.

— Что дальше, пап? Что будет?

— Теоретически, страх, набирая силу в войне, решает: оставлять реальность в действующем измерении или сместить, — описал Евгений Викторович. — Делая выбор, страх либо оставляет все как есть, либо меняет, забирая при этом силы хозяина, навсегда лишая его права обладания эмоциями.

— Страх выведет меня из обладателей? — испугалась Мирослава.

— Теоретически, да, — отец кивнул. — Если страх решит не смещать измерение реальности, он оставит в обладателях хозяина, как делает это вот уже пять столетий подряд.

— Страх не менял измерение, — догадалась Мира.

— И не факт, что захочет сместить вновь, но есть Леша, который все просчитывает заранее, — Евгений Викторович затер лоб.

Мирослава поняла переживания отца.

— Я не хотел никому дарить гагат, — признался он. — И тем более я не планировал раскрывать в тебе страх, чтобы потом лишить тебя права обладания эмоциями.

— Но, ты именно так и сделал, — обижено произнесла Мирослава.

— Нет, Мира, как сегодня выяснилось, я этого не делал, — Евгений Викторович оценивающе смотрел на дочь.

— Я не понимаю, — призналась Мира.

— Я надежно спрятал гагат и хранил, чтобы он никому не достался, — делился отец. — Единственной моей ошибкой было место его хранения.

— Мастерская дяди Паши, — догадалась Мирослава.

— Да. Главная его мастерская, в которой мы с тобой недавно побывали в гостях, — подтвердил Евгений Викторович.

— Неужели дядя Паша решил мне подарить гагат?

— В моих воспоминаниях, я сам даю Паше коробку, чтобы он подарил тебе камень, но когда ему пришлось поделиться сокровенной тайной, мне показали правду. Паша сам отдал тебе камень, чтобы ты раскрыла эмоцию страха, а мне он исправил воспоминания.

— Он может повлиять на воспоминания? — удивилась Мира.

— Влиял не он, — отец тяжело вздохнул, — но по его просьбе.

— Кто влиял? — тихо спросила Мирослава.

— Зачем тебе это знать?

— Я хочу знать, кого опасаться.

— С твоим статусом, можно и нужно опасаться всех, — Евгений Викторович вздохнул.

— Пап, скажи кто?

— Андрей, конечно же, кто еще?

— Учитель, — расстроилась Мира.

— Не думай ни о ком из них плохо, они делают все так, как надо, — Евгений Викторович обнял дочку.

— Как надо им, — рассердилась Мира.

— Как надо вселенной, — посмеялся отец. — Знаешь, как говорят: пытаясь уйти от судьбы, мы именно там её и встречаем, — Евгений Викторович озвучил философское высказывание. — Я хотел уберечь семью, защитить детей, а вселенная нуждается в страхе и изменении реальности. Бескровной войны не избежать, и от судьбы не уйти, — вздохнул он.

— Я не останусь обладателем, — всхлипнула Мирослава.

— Как и я, — отец крепче обнял дочь.

— Несправедливо, — расплакалась Мира.

— Возможно, — согласился отец. — Только не пытайся изменить ход событий, — попросил он. — Я тебе рассказал все, чтобы ты смирилась. Нам с тобой выпала честь, мне быть повелителем измерения, а тебе помощницей вселенной, и нам без обладателей и наблюдателей так же будет интересно и весело в реальности, как и с ними. Ведь, если задуматься, то людьми мы остаемся всегда, — Евгений Викторович гладил Мирославу по волосам, с периодичностью слушая её всхлипывания.

— С ними интереснее, — призналась Мира.

— С ними или с ним? — загадочно спросил Евгений Викторович. — В любом случае, не переживай. Я уверен, Антон тебя найдет и без эмоции.

От этой фразы Мирослава расстроилась еще больше.

— Эх, ну вот, довел дочь до слез, — ругал себя Евгений Викторович. — Чем бы тебя отвлечь? — озадачился он, осматривая комнату. — Придумал! Хочешь, я научу перемещать предметы?

— Что? — Мира продолжала всхлипывать, но меньше.

— Самый действенный способ отвлечь от слез, научить чему-нибудь, а перемещение предметов один из простых фокусов обладателей, — посмеялся отец.

— Фокус? — окончательно успокоилась Мирослава.

— Как иначе? Конечно фокус. Ты ведь умеешь создавать кротовую нору?

— Умею.

— Так вот, ты берешь, и создаешь нору на минимальное расстояние, — отец провел рукой по воздуху, и около него образовалась небольшая кротовая нора.

Мирослава заметила такого же размера нору над письменным столом.

— Вот и весь фокус, — Евгений Викторович засунул руку в кротовую нору, внимательно следя, как она показалась из норы над столом. Взял первую попавшуюся тетрадь со стола и вытащил её около себя, закрывая кротовую нору. — Тетрадь по литературе, — отец полистал тетрадь и отдал дочери. — Попробуй вернуть.

Мира сосредоточилась, формируя кротовую нору, представляя её окончание над письменным столом. Не прошло и минуты, как тетрадь по литературе оказалась на своем месте.

— Забавно, — посмеялась Мирослава.

— С улыбкой тебе намного лучше, чем со слезами, — Евгений Викторович встал с дивана и направился на выход из комнаты. — Спокойной ночи, — пожелал он.

— Спокойной ночи, — ответила Мира.

Она была расстроена, но прекрасно понимала, что иначе не может быть. Ход событий менять нельзя, судьбу в образе Фатума не уговорить на изменения реальности, а договориться со вселенной Мирослава не сможет, ведь ей нечего предложить за что бы можно было что-то потребовать взамен.

— Это судьба, — она тяжело вздохнула и сглотнула вновь подкативший ком к горлу.

Часть комнаты, где стоял письменный стол, словно отслоилась от реальности и сменилась видом на вольер Фатума.

— Звала? — волк лежал недалеко от Мирославы.

— Что? Нет, не звала, — Мира вскочила с дивана, удивляясь трансформациям комнаты.

— Странно, обычно в таких делах нет ошибок, — Фатум встал и направился к Мирославе. — Что хотела? — он подошел ближе и сверкнул парой серебристых искр.

— Я не знаю. Я не звала, — оправдывалась Мира, немного заикаясь от неожиданности увидеть в своей комнате саму судьбу.

— Ты позлить меня хочешь? — шерсть волка заискрилась радужным свечение.

— Нет, нет! Фатум, прости, я не знаю, как так получилось, — Мирослава спешила оправдаться. — Я вздохнула, смиряясь со своей судьбой, а не призывая тебя, — призналась она.

— Вот оно что. Ты узнала правду, — Фатум подошел вплотную к пересечению вольера с комнатой Мирославы, выпрямился и высоко поднял голову.

— Хочется в это верить.

— Верить ей хочется, — фыркнул волк. — Давай проверим, насколько это правда, — Фатум переступил своеобразную черту, разделяющую комнату Миры с вольером, уперся передними лапами в пол, наклонился и с силой дунул в сторону Мирославы.

Снежная буря закружилась по комнате, раскидывая все на своем пути.

— Фатум, прости, я не звала тебя, это случайность, — Мира стояла, прикрывая лицо руками, пытаясь разглядеть волка сквозь снежный вихрь.

— Случайности не случайны, — раздалось эхо.

Снежная буря стихла так же неожиданно, как и началась. Все вещи, учебники и тетради лежали на местах, да и в целом комната Мирославы выглядела так, словно никакой бури, Фатума и его вольера здесь не было, и лишь два белых следа на полу от лап волка доказывали, что встреча действительно состоялась в реальности.

Мира озадаченно смотрела на следы, пытаясь понять, что все это значило? Какую правду и зачем проверял Фатум? И что ему удалось выяснить?

Следы исчезли через минуту, растаяв от тепла в комнате. Мирослава вернулась на диван, выключила лампу-ночник и попыталась заснуть. Как только она закрывала глаза, отчетливо видела перед собой две серебристые искры. Создавалось впечатление, что Фатум следит за Мирой изнутри.

— Что это? — Мира открыла глаза. — Можно мне поспать? Завтра же в школу, — строго сказала она и ощутила тяжесть во всем теле.

Серебристые искры больше не появлялись, впрочем, как и сны. Мира открыла глаза со звуком будильника, ощущая себя выспавшейся.

— Странно, — задумалась она.

На завтраке к её озадаченному виду не приставал только отец, который понимал, что ночная беседа с ним по-другому повлиять на дочь не могла.

— Мирослава, не принимай ты все близко к сердцу, — посоветовал Евгений Викторович, высаживая детей около школы.

— Всё нормально, пап, — Мира поспешила скрыться от дальнейшего разговора в школе.

Ничего нормального, конечно же, не было, но озадачивать отца появлением в комнате Фатума ей не хотелось.

— Как спалось? — Антон ждал Мирославу в раздевалке.

— Хорошо, а тебе? — Мира спешила переобуться, чтобы не опоздать на урок.

— Нормально, — признался одноклассник. — Ты с собой цепочку случайно не принесла? — поинтересовался Антон.

— Нет, зачем она в школе? — Мирослава представила, какой тяжелый был бы её портфель, если бы все камни и цепочку она стала носить с собой.

— Чтобы пробовать её раскрыть, — предположил одноклассник.

— Мне не говорили, что надо её раскрывать, — Мира пожала плечами. — Я оставила её дома.

— Неужели тебе самой не интересно?

— Антон, к чему ты ведешь? Ты либо мне расскажи, что хотел, либо брось странные расспросы, — рассердилась Мирослава.

— Неплохой выпад, — оценил одноклассник. — Теперь смотри, — Антон взял Миру за руку, достал из кармана серебряную цепочку и стал медленно прокручивать её в ладони немного назад.

Мирославе не верилось глазам, но все окружающие ребята, словно в замедленной съемке стали двигаться назад.

— Что это? — тихо спросила Мира.

— Как правильно назвать, я не знаю, поэтому назвал обратный отсчет, — описал Антон.

— Прекрати это, — испугалась Мирослава.

— Как скажешь, — одноклассник перестал крутить цепочку и убрал её в карман.

Все находящиеся в раздевалке ученики пошли в правильном направлении.

— Сколько это длится? — уточнила Мира.

— Я проверял, можно вернуть до пяти минут, — признался Антон.

— Пять минут, — Мирослава вспомнила вчерашнюю поездку и яму на дороге.

— У тебя ничего похожего не было?

— Такого точно нет, — Мира не решилась поделиться событиями с одноклассником. — Я цепочку специально дома оставила, чтобы случайно не попасть из-за неё в какую-нибудь неприятность.

— Я вот тебе рассказал все, что узнал, а ты умалчиваешь, обидно, — Антон развернулся и поспешил на урок.

— Ничего я не умалчиваю, — возразила Мира, но одноклассника уже не было рядом. — И ладно, мне же легче, — расстроилась она и направилась на урок.

Мысли о том, что Мирославы не будет среди обладателей, определенно отражались на её настроении. Ничего никому доказывать не хотелось, выпытывать и докапываться до сути желание отпало, даже элементарно, подпитка эмоций казалась пустым занятием.

Мира шла по коридору школы, чеканя шаг. Она подошла к нужному классу, но заходить внутрь ей не хотелось. Мирослава злилась и ничего не могла сделать со своими эмоциями. Она решила посидеть в холле, чтобы успокоиться, и пристроилась на скамейке, облокотившись к стене.

Эмоции переполняли, но из-за чего Мира не понимала. Она вроде бы смирилась с будущим, поняла всю сложность ситуации, а обычный разговор с одноклассником вывел её из себя.

— Приятные воспоминания, — Мирослава пыталась сосредоточиться. — Нужны приятные воспоминания, — повторяла она.

— Не помогут, — послышался рядом голос Гагата.

— Что? Гагат? Ты в реальности? — Мира вглядывалась в образ духа камня, стоящего рядом со скамейкой.

— Не считаешь, что нам надо поговорить? — два черных уголька оценивали Мирославу.

— Честно? Мне страшно с тобой говорить, — призналась Мира.

— Я знаю.

— Я все сделаю, как надо будет, тебе не стоит переживать по этому поводу, — продолжила Мирослава.

— И это я знаю, — Гагат сел на скамейку рядом с хозяйкой. — Но я пришел поговорить.

— Я смирюсь, Гагат, правда. Мне всего лишь надо немного времени.

Дух камня сидел на скамейке и ждал.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила Мира, понимая, что быстро она не успокоится, а скоро начнется урок.

— О тебе, — признался дух камня

— Обо мне? — удивилась Мирослава.

— Мира, ты помнишь, с чего все началось?

— С паука.

— Я бы сказал с эмоции, — два черных угольных глаза игриво переливались на свету.

— Со страха, — описала Мира. — Все началось со страха.

— Им же и закончится, — улыбнулся дух камня. — Ты ведь даже ничего не вспомнишь, зачем расстраиваешься?

— Ты изначально знаешь, что сместишь измерение реальности, да? — Мирослава опустила голову.

— Я не уверен, но к этому все идет.

— Хорошо, пусть так, — Мира сглотнула подкативший к горлу ком, а в коридоре раздался звонок на урок.

— Знаешь, я видел много помощников, наблюдателей и обладателей эмоции страха, но разрушить основы никому не под силу, — признался Гагат.

— Мне жаль, что мы не оправдали твоих ожиданий, — всхлипнула Мирослава, но быстро справилась с волнением.

— Не моих, — усмехнулся Гагат. — Я не выбираю хозяев, это ошибки вселенной, — дух камня исчез, а в холле появилась учительница математики.

— Мира, ты решила прогулять урок? — спросила Наталья Михайловна.

— Нет, задумалась, простите, — Мира поспешила в класс.

В суматохе приготовления к уроку и приветствия учителя, она старалась скрыть от одноклассников, а особенно от соседа по парте, переживания, но удалось ей это с трудом. Волнение проявилось дрожью в руках, и Мирослава уронила часть школьных принадлежностей из портфеля, а когда она стала поднимать учебник, ударилась локтем об парту. Одноклассники не обратили внимания и не заметили неуклюжести Миры, а вот Антон внимательно следил за соседкой, оценивая каждое её движение и жест.