Бюджетный отдых

Оксана Евгеньевна Ларина, 2018

Наша героиня едет отдыхать к морю почти без денег, не озаботившись даже толком о том, где она будет жить. Она уверена, что её жизнелюбие, оптимизм и природная смекалка помогут ей выкрутиться из любых передряг, которые, как она считает – притягиваются к ней, как магнитом. Правда, потом выяснится, что приключения тоже быстро приедаются, а «бюджетный отдых» – весьма недешёвое мероприятие… © Редактор, автор обложки и художник Стрыжаков Н. В. 2017

Часть вторая

Обстоятельства

Дома у меня на летний период поселилась дочь со своими «птенцами».

Они приехали из промозглого Питера в самый грязный город России — Липецк, чтобы сэкономить. Если бы погода выдалась сухая, то они бы поселились в деревне, но так как лето выдалось дождливое и холодное — всем пришлось тесниться в квартире, что привело к обострению внутрисемейных конфликтов на всех известных фронтах.

Я, как существо чистой воды и тонкой душевной организации, слегла с нервным срывом. Да и было с чего слечь.

На шестидесяти трёх метрах поселились — кроме нас с сыном и старой собакой — ещё четыре креативных разновозрастных человека. Пятый — зять — обещал подъехать позже.

Они — зять — в Каннах работают. Но так как работу вовремя не подвезли, то они — зять — всё время звонят дочери, рассказывая о том, что сидят без дела — читай: без зарплаты — уже целый месяц, матерят на чём свет стоит кризис и сокрушаются, что устали от Лазурного берега, моря и Франции. Но домой не спешат.

Стоит подробно остановиться на тех четырёх жильцах, которые нарушили наш патриархальный покой. Начнём с мелких.

Сенька

Осознанно видит нас впервые в жизни, поэтому от дочери отодрать его невозможно. В два с половиной года сосёт грудь, носит памперсы и для порядка периодически орёт громче Иерихонской трубы. Особенно, если обнаруживает, что мамаша исчезла из зоны видимости.

Однажды он, не снижая децибел, орал беспрерывно почти час, отмотав всем руки и надломив психику, перечисляя на своём наречии какие-то свои внутренние страдания. Мы всерьёз опасались, что соседи позвонят в отдел ювенальной юстиции и сообщат туда о том, что в квартире по соседству в ребёнка тычут вилкой.

Но Арсений далеко не дурак — как и, впрочем, все мои дети и внуки — это у него такой способ манипулирования взрослыми. Шумный, но действенный.

Целый час его носили на руках, доставали и включали запрещённые предметы, давали есть и пить, что обычно детям ограничивают. Он всё принимал, но в ответ лишь немного снижал децибелы. С приходом дочери мгновенно всё закончилось.

Нужно добавить, что Сенька очень быстро освоился. Пугающего его вначале старого Бреда теперь при всяком удобном случае пытался схватить за чресла или оседлать. За что получал поджопники. Но по глазам Арсения было видно, что просто так он от этого дела не отступится, и что Бред ему очень понравился.

Алисе вдруг приспичило отучать его от памперсов. Сенька тут же принялся «лить и валить» где вздумается. Особенно нравилось ему «лить» в миску Бреда с водой. Бред тоже в долгу не остался, хотя, наверное, не только Сенька тому виной… Видимо, его просто так допекли все наши родственники — которые «хаотировали» по квартире туда-сюда: кто с печенькой, кто с сосиской, при этом игнорируя его как старейшину — что он тоже принялся «лить» по-собачьи: метить территорию, давая тем самым понять, что его уже все достали. А если старый пёс начал отливать дома, то тем, кто не знает, нужно заметить — это сродни химической атаке.

Мимоходом стоит заметить, что все описываемые и «описаные» события происходят холодным сырым летом, когда всё очень медленно сохнет, а ещё и в отсутствие горячей воды. Поскольку все в стране знают о ежемесячном отключении воды летом.

Сенька об отключении воды не знал и писал везде. Пришлось выбросить пару подушек и одно испорченное одеяло. Любовно подобранные коллекционные обои повисли лохмотьями в тех местах, где ему удалось их подковырнуть. На некоторых появились тайные письмена…

Я его понимаю. Он прогибает окружающий мир под себя…

Ясна

Четыре с половиной, но девушка уже с воображением.

Прекрасно абстрагируется от ситуаций. Имеет кучу выдуманных друзей, потому что брата и сестры ей мало.

Она кружится как фея, пасёт стада воображаемых коровок, смотрит фильмы про «киндер-сюрпризы» и «фиксиков», но так, чтобы слышно было сразу во всех комнатах, если вдруг ей надо куда отлучиться на секундочку. Куда? Да хоть бы куда!

Очень счастливая девочка.

Она обожает своего брата. И когда тот орёт — она принимает самое активное участие в утешении.

Но Ясна — ещё и очень умная девочка. Поэтому она когда-то давно смекнула, что горлом можно взять всё что хочешь. И стала пользоваться этим способом на всех законных основаниях. Только один факт не учла: Сенька не умеет нормально говорить и блажит до тех пор, требуя не пойми что, пока это не надоест именно ему.

А Ясна говорить умеет прекрасно. И в красках, и в подробностях всегда может описать причину ора. Поэтому её «концерты» обычно громкие, но короткие.

Она тоже полюбила Бреда всей душой и, включив воображение, тоже представила его конём. Только — другим. Если у Сеньки Бред — необъезженный мустанг, то у Ясны он — скакун принцессы. Она вяжет ему банты и попоны. Она так развлекается.

И я её понимаю — растёт…

Ева

Ева подросла. Ей уже полных десять лет.

Ева очень красивая, бесконечно добрая и очень быстрая. Ева быстро делает всё: говорит, принимает решения, убирается, сорит, готовит, рисует…

Ум у Евы не такой острый, как у Ясны. Все занятия, которые требуют терпения и времени, ей претят. Читать она путём так и не научилась.

А зачем, скажите пожалуйста, красивой женщине ум?

Вот считает она очень хорошо. И врёт. Не фантазирует, а именно — врёт. Да так качественно, что только позавидовать можно.

Еве повезло. Она не боится пасмурной погоды в деревне, и уехала с кузиной на свежие яйца, молоко, клубнику и густой деревенский воздух к другой бабушке. И Алиса — это моя дочь — осталась без рук. Это Ева быстро меняла памперсы, прибиралась, купала малышню, наводила какао с печеньками, играла, успокаивала и выполняла всю работу по дому в Питере. Ещё и в школу с двумя языками успевала, и в театральную студию.

И я её понимаю, и рада за неё…

Алиса

Моя дочь — от первого брака.

Светлейший аналитический ум, медицинское образование и тонкую красоту тургеневской барышни она положила на Алтарь Материнства и Православия. Пока орут дети — она читает псалмы.

Она спокойна, как удав. И имеет — как у удава! — железную хватку. Если Алиса чего захочет, она выдавит это из жизни, как пасту из тюбика. Но любимое её занятие — манипулирование людьми, осталось в недалёком прошлом.

Так как мной манипулировать трудно, то у нас периодически возникают стычки. Только теперь после каждой стычки она — как прилежная христианка — опустив глаза, произносит: «Прости меня, пожалуйста!».

Ночные часы, положенные для отдыха, она отводит богоугодному чтению, а полдня дрыхнет, как обкуренный таракан.

И я её понимаю…

Правда, прежде сводила к знакомому доктору…

Приходится жить на работе, но это имеет и положительную сторону: увольнение продавцов увеличило продажи и сократило расходы.

Магазин спасает меня от неврозов. На «оккупированной территории» остаётся только бедный Бред.

Вечером, уставшие, мы возвращаемся в разорённое — такое уютное недавно! — гнёздышко. На правах хозяев и из родительской любви мы убираем, затем — готовим, затем — кормим, затем… Падаем в единственной оставшейся нетронутой комнате.

В результате долгих переговоров я отстояла право суверенности личного пространства. Остальная территория квартиры подвергается ежедневно Мамаеву нашествию.

Бред стал писать с завидной периодичностью. Как по расписанию. Выводи его или нет

— у него всегда в запасе есть лужица, которую он может плеснуть в ответ «оккупантам». И я его понимаю. Хотя и не разделяю подобные методы.

Потом у дочки заболел зуб. У неё всегда болят зубы, когда они у нас в гостях. Мои знакомые даже называют её «Зубная Фея», ну почему зубная — и так ясно, а почему фея? Потому что она такая тоненькая и прозрачная, какими бывают только феи. Но если сказочная фея нарожает столько детей, то у неё тоже разрушатся зубы, даже если они — волшебные. Особенно если она — фея Пистимея, которая соблюдает все посты культа.

Сначала зуб пытались бюджетно лечить по провинциальному блату в социальной поликлинике с помощью мышьяка. Мышьяк и безалаберность прикончили зуб вконец.

Скупой платит дважды, а в нашем случае — трижды. Платный доктор попробовал полечить его за деньги, но лечить было уже нечего, и зуб — и опять за деньги! — удалили. Естественно, щека распухла!

Вы представить себе не можете, как болит душа за такую тоненькую, маленькую, измученную малышами, бытовой неустроенностью, милую белокурую девочку, которая взвалила на себя тяжёлую ношу и теперь ищет спасения у Бога. Потому, что муж — от неё сейчас далеко; потому, что она не может до сих пор простить мне развода с её отцом; потому, что она запуталась во взрослой и такой непростой жизни; потому, что финансовый кризис ограничил мою помощь, а она не знает что делать; потому, что дети ещё очень маленькие…

Она бы с удовольствием — на правах обыкновенной женщины — рожала бы детей, которых не рожают женщины-карьеристки. Но, имея троих в двадцать восемь, она понимает, что дети — это не милые пупсики. Им нужно отдавать всю себя, всю оставшуюся жизнь. И она осознаёт: в каком опасном обществе мы живём в это тёмное время. Изо всех сил, которые доступны ей, она тянется к Свету.

Я сейчас плачу. Потому что прекрасно понимаю все обстоятельства, но не в моей власти что-либо изменить. Мы можем ссориться, мириться, тесниться, спорить, но мы — родные люди. Мы — семья. И всегда будем помогать друг другу.

Всё! Нос вытерла. Продолжаем дальше…

Я вижу её опухшую щеку.

— Девочка моя! Иди ко мне. Я тебя пожалею, — говорю я как маленькой Алисе.

И она обнимает меня, и плачет от боли и усталости. Я целую щеку и продолжаю:

— У кошки — заболи, у собаки — заболи, у Алисы — подживи!

— Мама! Прекрати эти свои языческие ритуалы! И ко мне, и к моим детям их не применяй! — злится дочка.

Да-с…

Поскольку Алисе назначили несовместимые с кормлением грудью антибиотики, то пришлось отучать Сеньку ещё и от груди. Ночного ора добавилось. Но языческий способ — «горчица на грудь и куриные сочные котлетки» — быстро всё расставили по местам.

Я устала и больше не спорю. Зачем?

У неё — своя жизнь, у внучат тоже будут свои…

Я не могу вложить им свой ум и мудрость, не могу что-то сделать за них. Но я всегда буду внимательно следить со стороны за тем, «чем они дышат».

Работу и кредитное бремя никто не отменял. Но если я заболею — читай: выключусь, то за сезон мы ничего не заработаем, и придётся продавать квартиру. Я же — не Греция. Со мной церемониться никто не будет.

Я уже начала чувствовать первые ласточки отключения жизнеобеспечения. Чаще стали приходить бессонные ночи и нервные срывы. Но-шпу и аспирин разбавили снотворные.

И мне стало страшно…

Мне стало стыдно за то, что я — такая слабая дрянь: не могу выдержать простые человеческие нагрузки.

И тогда я стала плакать…

Да…

Я плачу от стыда перед близкими, как будто я не смогла защитить их покой.

Я умоляла мужа поехать хотя бы на неделю к морю, но он не соглашался, понимая и разделяя заботы и расходы. В один из безнадёжных вечеров Игорь сказал: «Поезжай одна! Я присмотрю за Бредом и помогу Алисе. Да и денег на поездку для двоих нет. Тебя давно зовут в гости подружки. Езжай на две недели, а то «сдуешься» к сезону…».

Я понимала, что всё это — отговорки…

Бреда Игорь хоронит уже который год и обвиняет его в поддельности. Наш английский бульдог пережил всех собак-ровесников в доме. Ему тринадцатый год. При том, что бульдоги живут всего шесть-восемь лет. Бывали и кризы, но я его всегда выхаживала. А в это время супруг — как человек-фаталист — искал лопату и мешок. Однажды зимой он так разволновался, что не сможет зарыть Бреда по-человечески, что мы даже поссорились. А на следующий день оживший Бред так качественно «располосовал» нам подушку, что пришлось её выкинуть. С тех пор я точно знаю, что про Бреда на Небе забыли. Жить он будет столько, сколько захочет сам.

И я согласилась на этот отдых на море. Впервые в жизни на какое-то время я допустила возможность самостоятельной поездки. Хочешь изменить многое — начни с малого…

На сегодня — всё. Не хочу утомлять читателя. Всё написанное — чистая правда, поэтому я включила сочинение в графу «репортаж».

Простите за грусть, но из песни слов не выкинешь.

А впереди…

Много весёлого, интересного, загадочного и даже страшного в моей обычной жизни.