Девочки не плачут

Оксана Евгеньева, 2020

Каково это – внезапно осознать, что живешь с тираном? Испытать животный ужас от первого удара и ощущения абсолютной зависимости? Что делать, если жизнь превращается в настоящий и беспросветный ад? Конечно, бежать без оглядки! Но что делать, если прошлое постоянно настигает? Как выбраться из этой зависимости? Как научиться доверять? История о настоящей дружбе и любви, ненависти и предательстве. История о людях, которым не все равно. Остросюжетный роман, который заставит смеяться и плакать. А еще – позвонить вашему дедушке и обязательно поздороваться с вредной соседкой!

Часть 2. Девочки

3 года спустя

Глава 5

Редактор разнес ее в пух и прах.

— Алена, это недостоверно. Строчки мертвые, в них нет воздуха, нет смысла. Я не понимаю, что с вами происходит?

Она смотрела на него почти с ненавистью. Этот мужик ее достал. Он критиковал все, что она ему присылала. Придирался к каждому выстраданному слову. И главное — не верил. Ни ей, ни в то, что она писатель. Он с самого начала смотрел на нее свысока. «Выскочка, блогер, ничтожество», — вот, что он о ней думал, когда получал ее писульки по почте.

Конечно, она не заканчивала филфаков, никогда не зачитывалась Буниным, зато не брезговала книжками в мягких ярких обложках. Она была графоманом и дилетантом. В глазах великих определенно была обычной фасолинкой. Но для других, обычных читателей, — человеком, пережившим глубокую травму и написавшим книгу, опираясь на свой собственный опыт. Человеком, которого стали читать. С удовольствием. С упоением. Ее книга разлетелась по разным уголкам планеты, вызывая восторженные отзывы читателей и совсем не восторженные — критиков. К числу таких относился и он, ее мужественный редактор, через которого прошли десятки знаменитых писателей. Прошли. А она все никак не могла втиснуться в его рамки.

Он продолжал раскладывать свои замечания по полочкам, а Алена слушала молча. Она умела молчать, когда на нее поднимают голос, умела становиться невидимкой, маленьким пятнышком бульона на блузке. Вот как она себя ощущала. Что-то маленькое и раздражающее. Хотелось быстрее убежать в свою уютную квартирку и покрепче закрыть дверь. Лишь бы подальше от этого мужика с хорошими манерами и таким отвратительно тихим голосом.

Он закончил и выдохнул:

— Я вам предлагаю переписать. Я там выделил фрагменты. Их надо доработать. А некоторые просто вычеркнуть и забыть.

Алена кивнула. У нее не было сил спорить или отстаивать свои позиции, поэтому она собрала все бумажки в сумку и вышла.

Она услышала, как Денис вздохнул и защелкал клавиатурой. Видимо, ему предстояло еще много работы.

***

Алена брела в сторону дома. В последнее время ее настроение валялось где-то под ногами. И она шла и пинала его, как старую шишку, подальше от себя. Ничего не хотелось. Она выдохлась. Еще совсем недавно ее жизнь была полна событий, о которых можно было снимать кино. Ушла от мужа-тирана. Да не просто ушла, а собрав на него компромат с помощью своих соседей. Издала первую и успешную книгу, которая понравилась сотням женщин и вызвала шквал эмоций у читателей. Потом на эмоциях написала вторую. О том, что жизнь продолжается. Это была не просто книга, а ее собственный кислород. Воздух, с которым ей хотелось щедро делиться, вкладывая в каждую букву побольше. О том, как начинать жизнь с нуля, как не бояться развода. И как бывает хорошо наедине с собой, в любви к себе. И вышло ведь. Она стала известной. Ею заинтересовалось крупное издательство, она подписала контракт. И на этом силы кончились. Она сама, ей казалось, закончилась: как сдутый шарик, от которого осталось только растянутое нечто. Уродство и пустота. Никакого вдохновения.

Она пыталась что-то такое писать, но редактор заворачивал ее попытки, не жалея слов. Он был груб и заносчив, даже своим тихим голосом он умел разнести ее так, что желание писать пропадало напрочь. Она знала, что не сможет его победить, кишка тонка. Он — важная персона, а она так, писака какая — то. Ей не хотелось воевать, доказывая свое право на жизнь, творчество, на что угодно. Она просто хотела заниматься тем, что ей по-настоящему нравилось. Писать. Но просто не получалось.

Алена подошла к подъезду, открыла дверь ключом и поплелась наверх. В подъезде ее застал телефонный звонок.

— Ален, я приеду сейчас, не уходи, — звонила ее подруга, Аня.

— Да я и не собираюсь никуда, — вяло ответила Алена.

Она зашла в квартиру, скинула туфли без каблука, сумку, из которой тут же вывалились ее бумажки с записями. Она не стала их собирать. Прошла на кухню и включила чайник. В дверь позвонили.

Аня ворвалась в квартиру и плюхнулась на пуфик, стоявший в прихожей. Она была измотана. Мешки под глазами, опухшее лицо, местами потекшая тушь. Было видно, что она расстроена, очень расстроена.

— Что случилось? — спросила Алена с тревогой.

— Мне конец, я такая дура, — сказала подруга и разрыдалась.

Алена помогла снять Ане туфли и проводила ее в ванную комнату. Пока подруга всхлипывала и умывалась, она налила себе кофе и мятный чай для Ани. Пошарила в холодильнике и собрала бутерброды. Холодильник был почти пуст. После того, как она провела свои лучшие годы на кухне в попытках удивить мужа кулинарными шедеврами, она больше не хотела заниматься этим. Не было вдохновения.

Аня зашла на кухню и плюхнулась на стул.

— Ты давай чай выпей, с бутербродом, — сказала Алена. — Это, конечно, не еда, но хоть что-то.

— Какой чай? Какие бутерброды? У меня жизнь рухнула, — прошептала Аня.

— Что-то с ребенком? — голос у Алены дрогнул, когда она перевела взгляд на почти плоский живот подруги. Алена знала, что плоский он ненадолго. Также она знала, что ее муж был отчаянным говнюком, потому что когда узнал о беременности подруги, устроил представление в трех актах. И настаивал на «решении этой проблемы». Аня проблему решать не собиралась. Она хотела стать мамой.

— С ребенком все в порядке. А вот Вадим ушел. Представляешь? Собрал свой чемодан и отправился к маме, пока я не улажу вопрос с беременностью. В смысле, пока на аборт не схожу.

— А ты?

— А я порезала его трусы маникюрными ножницами.

— Что ты сделала? — прыснула от неожиданности Алена.

— Трусы его изрезала. И носки. Штаны было жалко, они же дорогущие. А вот трусы и носки купит.

Алена захохотала. Она знала, что подруга имеет характер своенравный и волевой. За это ее и любила. В Анне было все, чего ей так не хватало. Сила, уверенность в своих решениях, выдержка. И доля здорового сумасшествия, которое иногда необходимо, чтобы продержаться в трудную минуту. Муж уехал к маме, а она трусы его порезала полосками.

— И что ты будешь делать дальше? Сошьешь лоскутное одеялко?

— Ага, приданное для малыша из остатков папашиной чести, — захихикала подруга. А потом спокойно продолжила: — Я буду рожать. Пусть идет лесом. Предатель.

Алена кивнула, соглашаясь с ее решением.

— А чего вся зареванная тогда?

— Люблю его, козла. И как жить без него, не знаю, — сказала она и заплакала.

— Так, давай чай пей. А я, если не возражаешь, налью себе чего-нибудь покрепче.

— Он сказал мне, что я забиваю гвоздь в крышку от гроба с его жизнью. Что у нас и так проблем выше крыши, и ребенок эти проблемы только усугубит. А я такое натворила, Аленка. Я просто дура.

— Какое ты натворила? Рассказывай, — вздохнула Алена и налила себе в бокал вина.

— Он сказал мне, что со мной скучно. Что я бревно во всех смыслах. А теперь стану беременным бревном. Что он молод и хочет много всего попробовать, а не сидеть в грязных пеленках. Кучу гадостей мне наговорил. А я, вместо того чтобы паршивца гнать из дома пинками, слезами умылась и полезла читать, как сохранить отношения. Понимаешь?

— Пока не очень. Не вижу в этом ничего трагичного. Ты пыталась сохранить семью.

— Это ты не видишь. А я начиталась, достала белье, вино дорогущее с ведерком льда, купила шелковые простыни. Думаю, будем отношения спасать. Покажу ему не бревно во всех ракурсах. Пусть рыдает от того, какая я у него горячая женщина. Свечи зажгла. Приготовила ужин. Он пришел, увидел меня в чулках и комбинации. Вроде как заинтересовался. Поел, попил с удовольствием, гаденыш. Дал мне выступить в роли идеальной любовницы. Уж я-то старалась, — Аня перешла на вой. — Думала, что все наладится. Что я справлюсь со всеми трудностями. А он вроде не отказывался. Пользовался на полную катушку, получил весь спектр удовольствий. Но потом встал, оделся, собрал остатки вещей в чемодан и к маме поехал. Понимаешь? К маме. Я так старалась, а он ушел. Не передумал.

Аня уронила голову на стол и зарыдала.

Алена смотрела на подругу и понимала все чувства, которые та испытывает. Молча подошла к ней и обняла. Ей хотелось прибить этого ее придурка, который не понимает, от какого счастья отказывается.

— Ты справишься, дорогая, справишься. И зря ты на трусах остановилась. Надо было и штаны не жалеть. Я бы точно не пожалела. Изрезала бы все к чертям и сожгла.

Аня посмотрела на подругу и улыбнулась сквозь потоки слез:

— Надо было, но так жалко стало вещи. Ведь почти все вместе покупали. Я выбирала.

Они пили и ели молча. Алена перебирала внутри себя все слова, которые могла бы подарить подруге. Но ничего путного в голову не приходило. Анин мужик всегда бесил ее, но в чужие отношения она не лезла, потому что сама удачным опытом похвастать не могла. Ее распирало от гнева, но кидаться им в подругу не хотелось. Кто знает, что у Ани на уме. У них будет ребенок, а значит, им придется как-то договариваться между собой. Кто знает, может, договорятся еще и будут жить счастливо. Так что со словами она решила быть аккуратнее. Хотя умом понимала: от таких, как Вадим, надо держаться подальше. Ее Павел был, конечно, рангом повыше в своей гадости. Но Анин мужчина недалеко ушел. Со временем, возможно, составит достойную конкуренцию.

— А у тебя что? — перебила Аня ее мрачные размышления.

— У меня все нормально. Ну почти.

— Что-то ты кислая такая. Как там книга твоя. Пишешь?

— Пока не очень, — вяло ответила Алена.

— А что так?

— Редактор говнюк. Или я фиговый писака. Вдохновения совсем нет. Или как там нужно говорить? Короче, не хочется совсем. Хочется под одеяло и спать. А не ходить на встречи с этим мужланом.

И Алена рассказала подруге о своих переживаниях. Та слушала молча, а потом изрекла:

— Жаль, мы ему ничего порезать не можем.

— Жаль. Я бы прошлась по его галстуку, — сказала Алена и улыбнулась.

***

Когда Алена убегала от мужа, она позвонила бывшей однокласснице, подруге, с которой в школе они были «не разлей вода», а потом разъехались по своим институтам. Первое время они поддерживали связь, становясь все дальше и дальше друг от друга, а потом, благодаря стараниям супруга Алены, и вовсе потерялись.

Алена не знала, почему именно Аню захотела найти. Почему именно бывшей однокласснице она рассказала о своих проблемах. Не все рассказала, только совсем чуть-чуть. Обрывочно: «муж засранец, надо бы где-то затеряться». Ей было стыдно признаться, что она, отличница и умница, дошла до того, что муж ее бьет, а она бежит от него среди ночи. Аня и не требовала объяснений. Она просто сказала: «Приезжай» и назвала свой адрес.

В Ане всегда был какой-то особый стержень. С ней не было страшно, она умела найти нужные слова и никогда не докапывалась, кто виноват. Для нее это не имело значения. Если что-то случалось, то она первым делом думала, что делать, как помочь. С детства была такой, поэтому притягивала к себе людей, располагала их. Она не была красавицей в общепринятом понятии — невысокая, округлая. Про нее можно было сказать «простоватая», пока не начнешь с ней общаться. С первых минут ее общества приходило понимание, что она невероятная.

Когда Алена стала готовиться к побегу, она заранее нашла Анин телефон и позвонила ей, особо не надеясь на чудо. Но чудо произошло.

Аня сразу предложила Алене затеряться в ее городе, в ее квартире. Она помогла ей устроиться на новом месте.

Первое время подруги жили вместе в небольшой съемной квартирке. Они прекрасно наладили быт и получали абсолютное удовольствие от сожительства, не мешая друг другу. Аня работала и каждый день утром уходила, а вечером возвращалась домой. Алена работала на их общей кухне. Она продолжала писать статьи на заказ, потом завела блог в Инстаграме, а позже и на других площадках. Когда ей стали говорить о том, что с ее талантами ей бы книгу писать, Алена решилась. А почему, собственно и не написать? Тем более опыт у нее был — тот самый, с которым хотелось поделиться, чтобы хоть кому-то помочь. И у нее получилось. Потом она справилась и со вторым романом, да так бодро и легко, что сама не поверила. Она так много читала о том, что писатели годами пишут свои произведения. Ее вторая книга написалась за несколько месяцев. И именно вторая принесла ей контракт с издательством.

В это время Аня познакомилась со своим Вадимом и решила жить вместе с ним. Они достаточно быстро съехались и составили счастливую пару. Тогда Алена осталась одна, но она уже крепко стояла на ногах. И одиночество тоже приносило удовольствие. Независимость, одиночество и творчество — впервые она жила так, как сама хотела, как чувствовала.

Ее книги приносили небольшой доход, она писала статьи на заказ и вела несколько блогов, быстрыми темпами наращивая популярность. В общем, устроилась на новом месте как нельзя лучше. Ей даже из дома не требовалось выходить, чтоб заработать денег. И это Алену, ставшую натуральным интровертом, вполне устраивало.

Аня влюбилась по-настоящему. Алена помнила, как подруга сияла при одном только упоминании имени Вадима. Что было в Анне — так это безумная чувственность и эмоциональность. Она не умела скрывать свои чувства. И, видимо, от этого и страдала. Алена сразу поняла, что подруга утопает в собственной любви, а ее Вадим плавает где-то на поверхности. Нет, он не был плохим. Он работал, хорошо зарабатывал, красиво ухаживал за Аней, дарил ей подарки, водил в рестораны. Но это все было красивым, но показным, не требующим от него особых жертв или усилий. Кроме денежных. Когда Ане нужна была какая-то реальная помощь, он всегда был занят. Так, когда подруга загремела в больницу с воспалением легких, он как-то резко уехал в командировку. А через день Алена увидела его в магазине. Вадим накладывал в свою тележку всякие разносолы и вкусности, там даже бутылка вина лежала. Она сразу подумала, что это для Ани и подошла к нему, улыбаясь. Вадим замялся и объяснил, что собирается в дорогу. «И вообще, не люблю я все эти больницы», — закончил он, а Алена впервые захотела воспользоваться своим старым дружком-шокером и долбануть этого козлину покрепче. Она знала, как Аня по нему скучает и ждет.

Вадим слал Ане букеты с записками и звонил. Но так ни разу и не пришел ее навестить. Хотя мог. Точно мог.

Алена пыталась намекнуть подруге, что та выбрала явно не того принца, но Аня никого не слушала. Она наслаждалась любовью, ныряя с головой в свои чувства, и теперь гребла эту самую любовь полной ложкой.

Глава 6

«Это никуда не годится. Вы пишете о любви, об отношениях между мужчиной и женщиной. Но это больше похоже не на роман, а на статью для научного журнала.

Вот тут: «он понюхал ее волосы и улыбнулся».

У вас герой — маньяк?

Что смешного в ее волосах?

Вся сцена их объяснений выглядит плоско и неуверенно. Она не о любви, однозначно.

Почитайте классиков. Соберите истории, спросите подруг, опирайтесь на собственный опыт, но пишите сочно. Так, чтобы женщины, читая ваш роман, обливались слезами и воспоминаниями.

Сейчас обливаюсь слезами я.

С уважением, Денис Круглов».

Алена закрыла ненавистное письмо и тяжело вздохнула.

Ответить редактору было нечего. Опять он давил на больное место и был прав в своих выводах.

Она взялась за роман о неземной любви, но от одного вида влюбленных подсознание выдавало сигнал — это обман. Все обман. Сейчас мужчина и женщина влюблены, единым целым выглядят, а потом он вытащит из нее хребет, а плоть использует в качестве одеяла. Она знала, она это проходила. А сейчас видела, как ее подруга испытывает боль и разочарование в своих чувствах. Сперва была любовь до гроба, а потом он говорит: «давай, избавь меня от проблем с этой беременностью». И ведь у нее с Павлом было точно также. Ребенок, которого они так хотели… А оказалось, что хотела только она, а он травил ее материнство гормонами без ее ведома. А потом и вовсе слетел с катушек. Вот такая она, любовь, отпечаталась у Алены на сердце.

Алена уселась за ноутбук и уставилась на черный экран. Она думала о том, что пора искать другую работу. Ее тошнило от клавиатуры, а в голове вместо романа были мысли о подруге. Накануне они долго сидели и обсуждали, как Ане выбраться из ямы, в которой она оказалась, что делать с Вадимом и его нежеланием иметь детей. Самое ужасное, что подруга любила это чудовище. И это было не чувство, а каленое железо, яд.

Алена пробудила компьютер движением мыши и набрала:

«Он понюхал ее волосы и подумал, что выйдет неплохой парик».

Стерла.

Набрала:

«Он понюхал ее волосы и решил, что украдет ее шампунь».

Может, и правда, ей стоило писать детектив?

Она отложила ноутбук, взяла телефон и позвонила подруге:

— Ну как ты? — спросила Алена

— Держусь, — ответила Аня.

— Вадим не звонил?

— Нет, сидит у мамы. Даже СМС не пишет. Игнорирует.

— А что его мать думает? Ты не в курсе?

— А что она может думать? Ее Вадюша самый лучший ребенок на свете. Если он говорит, что нам дети не нужны, значит, нам дети не нужны. Я думаю, она сейчас ликует. Ей лишь бы от меня поскорее избавиться. Я же порчу ей всю родословную.

— Да уж, умудрилась ты вляпаться в семейку, — разочарованно произнесла Алена.

— Ладно, Аленка. Пошла я работать. Мне сейчас надо думать над более прозаичными вопросами. Например, что мы будем есть с сыном, когда его папка нас оставит.

— Сыном?

— Ну почему-то я так думаю. Сыном. Об этом приятно думать. Слово-то какое… Сын. Теплое и очень родное.

— Ты знаешь, я тебе всегда помогу. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, я тебя не брошу.

— Знаю. Но ты давай себе помоги пока. Тоже не из фарфоровых чашек заварное кофе пьешь. А бурду свою растворимую. И ешь тоже всякую чушь бесполезную. Совсем от тебя скелет остался. А на бутерброды твои смотреть тошно. Хлеб один и ешь.

Алена вздохнула. Подруга была права. В ее кошельке на сегодняшний день было негусто. И книга не писалась. Совсем.

«Он понюхал ее волосы и упал замертво».

***

Вадим сидел на небольшой, но хорошо обставленной кухне у мамы и пил чай с пирожками. Настроение у него было отвратительное, все раздражало. Особенно мать, которая крутилась над ним со своими советами и прочим кудахтаньем.

— Ничего, сынок, она одумается, — говорила пожилая женщина в просторном домашнем платье в цветочек. Она суетилась с приборами, тарелками и едой, накладывая то одно, то другое, чтобы порадовать взрослого сына.

— Угу, — промычал он и громко отхлебнул из своей детской чашки с котиком.

Вадим был спокоен в своей стратегии с Аней и абсолютно уверен в решении уехать. Он знал, что Анька его любит и сломается. Ну не сможет она без него. Она все всегда делала так, как он хотел, так что и сейчас немного поломается и в конечном итоге отложит детей на потом. Ему еще не хотелось связывать себя такими жесткими обязательствами. А мысли, что Аня превратится в толстую бабу с мерзким взрывным характером и при этом не будет уделять ему должного внимания, вызывали у него изжогу. Нет, он не готов к таким переменам. Не сейчас. Когда он переживает лучшее время своей жизни, расцвет, когда есть и работа, и возможности, и здоровье. Все для того, чтобы жить счастливой жизнью для себя.

Вадим чувствовал, что находится на пике и наслаждался.

Он не писал и не звонил Ане. Действовал четко по плану, который ему порекомендовали на одном известном антибабском мужском форуме, где он со студенческих времен нашел себе друзей и поддержку во многих делах. Он был там завсегдатаем, как и многие его товарищи. Настоящее мужское братство, в котором решались разные проблемы, но в основном разговор шел об отношениях с женщинами. Мужики советовали: «Хочешь сломить бабу, действуй по инструкции"сближение-отдаление". Но перед этим обязательная и полная изоляция, так называемый санчас. Никаких звонков и смс. Полный игнор, пусть она занервничает». Такая схема всегда работала лучше всего. Поэтому он ее и придерживался с уверенностью.

Хотя позвонить хотелось. Он скучал по ней, последняя ночь произвела на него неизгладимое впечатление. Он еще никогда не испытывал такой феерии чувств. И ему стоило огромных усилий встать и уйти от нее молча. Ох, если бы она все время была такой, а не только тогда, когда он собрался с вещами на выход! Но он понимал, что коварство женщин не знает границ. У Ани сильно пригорало от происходящего, от того, что она может его потерять. Вот она и старалась, делала все для него. И это все вписывалось в его план.

Он знал, что на правильном пути. Еще чуть-чуть, и Аня будет есть у него прямо с рук, облизывая его пальцы. Надо просто подождать. Как говорил его дружок с форума, приручить бабу — дело не сложное. Главное — не отступать, не проявлять слабость. Только прогнешься один раз — потом будешь, не разгибая спины, ползать перед ней.

— Сынок, ты знаешь, я тут думала. Я ведь могла бы вам помочь с малышом. Я сама его воспитаю. Мне уже хочется внуков, правда, — мама сказала это очень тихо, но он услышал.

Конец ознакомительного фрагмента.