Отрава Их Величества

Оксана Алексеева, 2019

Простую девушку Отраву зовут ко дворцу – мол, только она может спасти королевскую династию. А она даже не знает, стоит ли та самая династия спасения! В путешествие с ней отправляется слишком разношерстная команда: невозможно сразу определиться, где белое, где черное, кто из них прав, а кого умный человек и слушать бы не стал. Отраве придется повзрослеть и очень измениться, чтобы принять правильное решение.В оформлении обложки использовано изображение с сайта shutterstock.

Эпизод 6. Кристофер Кирами

— Идиоты… Безграмотные, тупые, непроходимые идиоты…

Глава разбойников выглядел скорее уставшим, чем злым. Когда Отраву и Лю притащили в лагерь после нескольких часов пешего похода через лес, то к ним навстречу вышел седовласый возвращенец и еще пара людей. Судя по трепу тех, кто их вел, большая часть разбойников занята патрулем дороги. Неудивительно, что они с таким количеством держат в страхе всю эту огромную территорию. Главарь же их, по всей видимости, постоянно находился в лагере и только контролировал перемещение отрядов. А они тут неплохо обжились: расположились рядом со скальными пещерами, обеспечив себе прикрытие с двух сторон и возможность перезимовать за каменными стенами, а на небольшом лысом пятачке построили хижинки. Присутствовала и пара зданий покрупнее — возможно, склады для награбленного или казематы для пленников, пока ждут выкупа. Практически деревенька! Вот только без полей и овец.

Лю бросили на землю, а Отраве снова приставили к горлу нож, уже поняв, что так перевертыш ведет себя смирно. Повторения кровавой бойни они точно не хотели. Тот, что руководил отрядом, быстро отчитался перед Главой. Но к концу его рассказа старик только головой качал и почти спокойно сыпал проклятия на своих подчиненных:

— Да где же были твои мозги, Песок? Что же ты натворил? Ведь знал же, что перевертыш не врет… Что нам теперь делать?

— А что делать, Глава? — он перекидывался удивленными взглядами со своими друзьями, но и те не знали ответа. — Выкуп брать, что ж еще?

— И кто из вас отправится с требованием во дворец Их Величества? Нет-нет, добровольцы, что же вы стесняетесь? Поднимайте руки.

Добровольцев не нашлось, а Песок теперь говорил гораздо тише и менее уверенно:

— Так… с почтовиком письмом отправим…

— И ты уверен, что они явятся сюда именно с выкупом, а не с чем-нибудь другим? Например, армией.

— Не уверен, Глава…

Песок совсем плечи опустил и выглядел теперь чуть ли не так же плохо, как Лю. А Глава продолжал своим мягким, почти ласковым голосом:

— Отпустить их надо было, просто отпустить… А не хватать кусок, который проглотить не получится. Жадность многих погубила.

— После того, как они столько наших положили? — Песок вскинул голову, но тут же снова потупился. — Не подумал, прости…

— Ты не просто не подумал, ты их в наш лагерь привел. Перевертыша из столичной стражи привел, который своим обязательно теперь доложит. То есть мы и отпустить их не можем, и убить побоимся, потому как… Что там про Великого Кудесника было?

— С землей сравняет, — Песок выглядел все хуже.

— Кудесники, на них нет свечек? — Глава посмотрел в сторону, и там сразу двое уверенно помотали головами. Тогда он тяжело вздохнул, подумал мгновение и решил: — Заприте обоих. Кудесник Лилуш, дважды в день проверяй, не появятся ли свечки. Перевертыша в кандалы, чтоб он нам неприятностей ночью не устроил. И девицу пока не трогайте, тут подумать надобно. Песка повесить во-о-он на той сосенке. Давно там никто не висел, оттого и расслабились… И да, когда вернется Ветер, тоже повесьте, пусть рядышком два идиота и болтаются. Сразу нужно было это сделать, когда он с кровопийцей так же прокололся, сегодняшней ошибки бы уже не повторили.

— Глава!

Но крик возвращенца Песка уже никого не остановил. Отрава даже не стала оборачиваться, когда ее толкали к одному из деревянных сараев. Там ей руки стянули за спиной веревкой, а Лю приковали цепями, перетянув при этом и шею, и живот, чтобы не сумел перевернуться. Он и без того едва на ногах держался, а с такой тяжестью даже пошевелиться не мог. Прислонился к стене, закрыл глаза ненадолго, потом открыл и улыбнулся. От этого вообще умереть захотелось — из-за нее он попал в беду, из-за нее даже драться дальше не мог, а сейчас сидит, морщась от боли, и улыбается ей кровавой улыбкой.

— Ничего, Отрава, ничего. Жаль только, что воды не дали.

Она не стала отвечать — нелепо сейчас произносить слова, которые никаких переживаний не отразят. Отрава просто смотрела на него и думала, что влюблена теперь еще сильнее. И о том, почему это чувство никогда ответа не найдет, даже если они выживут. Потому что он — герой, а она — ничтожество. Еще день назад она этого так отчетливо не видела, но теперь поняла. Даже Нанья, которая их бросила, не была виновата так сильно — она-то сама бежала по лесу, никого не задерживая, она нескольких разбойников изувечила, она сделала в тысячу раз больше, чем Отрава, у которой почти сразу выбили нож… Думать плохо про Нанью не получалось вовсе — та никогда и не скрывала, что не умеет бороться со страхом. Если разбойники ее поймали, то убили на месте. Кудесника с такими способностями взаперти можно удержать, только залив кипящим свинцом рот. Поэтому Отрава даже надеялась, что подругу просто убили на месте.

— Вот мы его и нашли, — Лю кивнул в сторону. — Ну, привет, Кристофер Кирами.

— И ты будь здоров, перевертыш. Надеюсь, вы знаете много баек, а то тут бывает скучновато.

Отрава из-за смятения в ту сторону еще не смотрела. Кровопийца лежал чуть поодаль, он с трудом поднял голову, а потом сел. Его цепи выглядели еще массивнее, чем у Лю. Он был похож на родителей — такие же тонкие черты лица и белые волосы, только короткие и грязные. И говорил точно так же монотонно. Одежда висела на плечах рваными лоскутами, вся в крови.

Кровопийца заметил ее взгляд:

— Они в меня ножи метают. То ли посмотреть, как быстро заживет, то ли просто боятся, что я заскучаю. Вчера… или на прошлой неделе… отрезали палец — глянуть, отрастет ли новый, — он попытался поднять руку, но потом просто показал взглядом, но Отраве было не рассмотреть.

Ей стало жаль его. Да, кровопийца, но ради чего пленника пытают две недели?

— Отрос палец-то? — зачем-то спросил Лю.

— Я тебе что, цветочек весенний? — вопросительные интонации в голосе Кристофера можно было только предположить, но не расслышать. — Хряково выглядишь, перевертыш, от твоего вида вся надежда на спасение умирает.

— Меня зовут Отрава, а его — Лю, — сказала Отрава, почувствовав, что в этой ситуации вполне можно оставить в стороне предрассудки. Он последним заявлением обозначил кое-что важное — они или выберутся все вместе, или не выберутся вообще. — Кристофер, почему они не требуют выкуп за тебя?

— Глава их очень осторожен. И не зря. Боится, что моя обрадованная мама может ненароком перебить их всех. А не убивают, потому что я веселый и скрашиваю их унылые вечера.

Лю устало кивнул:

— Разбойники обычно с кровопийцами потому и не связываются. Почему же на тебя напали?

— Все было немного не так, — Отраве показалось, что он улыбается, но когда она посмотрела в его сторону, лицо его оставалось таким же каменным. — Я расскажу. Все равно тут делать больше нечего. Еду я, значит, из Красного Листа, дождь, сыро. Прекрасная погода, поэтому не спешу. Накинул плащ с капюшоном. И догоняет меня бедняк какой-то, возвращенец. На старой кляче. Сначала окликнул, чтоб вместе ехать, а потом, как лицо мое увидел, стушевался и вперед рванул, — Кристофер говорил медленно, иногда делая слишком длинные паузы между словами, наверное, от бессилия. И Отраве очень сложно было воспринимать его рассказ из-за отсутствия интонаций. — То есть меня он боялся больше, чем разбойников. Это называется расизм, если вы не знаете. И так мне неприятно от этой мысли стало, да еще и погода чудесная… В общем, догнал его, хотел объяснить, что расистом быть некрасиво.

— Убил? — спросил Лю.

— Убил, — без пререканий согласился Кристофер. От этого признания чувство единства у Отравы сразу пропало. — Он уже трепыхаться перестал, а я ничего вокруг не видел. Увлекся. В меня восемнадцать стрел попало до того, как я выпрямился. Все равно убил немало, но сознание потом все-таки потерял. Очнулся уже тут.

— Выходит, ты сам виноват! — не удержалась Отрава, проклиная себя за то, что еще минуту назад его жалела.

— В чем? В убийстве? — он будто и правда не понимал. — Тот возвращенец в одиночку все равно бы не добрался, как пить дать. Кстати, про пить — они меня ни разу и не кормили.

— А чем они тебя должны были кормить? — Лю нашел в себе силы тихо рассмеяться. — Собой?

Но кровопийца на его сарказм внимания не обратил:

— Я умру скоро. Неделя — это максимум. На ноги уже встать не смогу. Если вас взяли для выкупа, и вы выживете, отправьте с почтовиком записку в замок Кирами. Пусть мать больше не ждет. Обещай, перевертыш.

Лю поморщился, но, видимо, решил, что такую мелкую услугу даже убийце можно оказать:

— Обещаю.

— Славно. Или у нас всех троих есть другой вариант. Возвращенка, если ты подползешь ко мне и подставишь шею, то уже через полчаса мы будем свободны.

Лю покачал головой:

— Не слушай его, Отрава. Он-то, конечно, выберется, но нас вытаскивать не станет. А тебя при этом убьет — представляешь, какой он сейчас голодный?

— Я смотрю, ты тоже расист, — с тем же равнодушием заключил Кристофер.

Отрава сначала бросила на него брезгливый взгляд, но потом посмотрела на Лю:

— Я привязана к столбу сзади. Поэтому даже если б захотела, то не смогла.

— Еще одна надежда хрякнулась, — отозвался кровопийца. — У меня какая-то черная полоса началась.

Больше они не разговаривали. Обсуждать при постороннем свои дела или переживания не хотелось. Да и отсутствие воды сказывалось — во рту уже и без того пересохло, на болтовню сил не находилось. К ним так никто и не заходил — заглядывали только иногда в окно, проверяли, но больше ничего не делали. Наверное, стоило радоваться хотя бы этому.

Но к вечеру все же зашел молчаливый охранник. Внимательно на всех посмотрел, подергал цепи Лю, а потом подошел к кровопийце и воткнул ему стрелу в основание шеи. Кристофер при этом не произнес ни звука, только глаза на пару мгновений закрыл.

— Доброй ночи, гости дорогие, — сказал охранник напоследок, а потом вышел и запер дверь.

Едва стемнело, Лю улегся на бок и почти сразу уснул. Восходящая ночная звезда давала совсем мало света — кровопийцу разглядеть теперь было невозможно. Отрава видела только, что он сидит в той же позе. Она же никак не могла задремать: стянутые запястья ныли невыносимо, хотелось пить и есть. Но Отрава глупо думала только о том, как будет справлять нужду, ведь рано или поздно терпеть не сможет. Ей грозила смерть, возможно, пытки или изнасилование, а она могла думать только о том, что рано или поздно захочет в туалет. Как необъяснимо глупо себя чувствуешь, когда мелкие потребности тела становятся чуть ли не важнее всего.

Она вздрогнула, почувствовав движение на отекших руках. Потом, замерев, ощутила, как веревка дернулась, причинив невыносимую боль опухшей коже.

— Возвращенка, — позвал кровопийца из темноты. — Почему твое сердце вдруг заколотилось? Что случилось?

Отрава, вместо ответа, подняла освободившиеся от пут руки и принялась растирать затекшие запястья, сама еще не понимая, что произошло.

— Ха. Вот это сюрприз. Почему же вы сразу не сказали, что привели с собой кудесника?

Точно, это Нанья! Она не бросила их! Она жива! И сейчас, наверное, вся трясется от ужаса, прошептав заклинание. Она должна быть где-то неподалеку, но вряд ли сможет в одиночку справиться со всеми разбойниками или заклинанием разбить железные кандалы Лю. Отрава встала на четвереньки, а потом на трясущиеся ноги.

— И вот теперь у тебя есть выбор, возвращенка. Если я буду сыт, то смогу освободиться, и твоего дружка спасу — их цепи не рассчитаны на кровопийц. Обещаю, что постараюсь тебя не убить.

Он говорил очень тихо, поэтому Лю не проснулся — на восходе ночной звезды перевертыши обычно крепко спят, да еще и раны с изнеможением сказались. Отрава смотрела на него совсем недолго. Какой тут выбор? Если есть хоть один шанс, чтобы он выжил, то разве она имеет право выбирать?

Она решительно шагнула к кровопийце, села перед ним на колени, выдернула стрелу из его шеи, наклонила голову набок и убрала волосы.

— Смелая возвращенка, — теперь он шептал, но точно так же монотонно. — Но давай-ка поближе, я сейчас не слишком способен на ухаживания за едой.

Отрава только теперь ощутила, насколько сильно боялась. Она, наоборот, отодвинулась, но потом заставила себя протянуть к нему руку. Кровопийца вцепился в запястье сразу, стало невыносимо больно, будто руку кипятком обожгло. Она стиснула зубы, чтобы не закричать. Но все равно долго выдержать не смогла — ударила его по лицу и тут же выдернула руку. Задыхаясь и уже трясясь всем телом, напомнила себе о ставках.

— Сейчас… сейчас… — она убеждала скорее себя, чем его.

Но Кристофер теперь с легкостью рванул вперед, словно на его руках не было неподъемных цепей, схватил сам и вгрызся в то же место. Отрава вскрикнула. Позади звякнули цепи.

— Что ты творишь, ублюдок? — заорал Лю. — Я тебя сейчас на куски разорву! А ты, гадюка, куда полезла?! Я тебя разве не предупреждал?! Тупая Отрава, как ты смеешь свою бесценную жизнь отдавать какому-то полумертвому уроду?

У него даже нашлись силы, чтобы вскочить на ноги, а звон цепей только добавлял шума. Кровопийца оттолкнул от себя Отраву.

— Как не вовремя сегодня ночная звезда поднимается.

Он легко встал, ухватил зубами за железное кольцо вокруг своей руки, а второй с явным усилием рвал в другую сторону, пока железный болт не вылетел. С другой рукой справился еще быстрее — он будто на глазах наполнялся силой. Лю при этом продолжал орать, успокоить его в этот момент было невозможно. На улице начался шум.

— Кристофер, умоляю, освободи его! Умоляю! — Отрава кричала в полный голос, сейчас уже было все равно.

Но кровопийца на нее даже не посмотрел, сразу направился к двери.

— Кристофер! — она бросилась следом и теперь перекрикивала даже Лю. — Нас выкупят! Мы очень важные люди! И тогда мы вернемся в замок Кирами! Я клянусь, что мы отомстим и тебе, и твоим родным!

Кровопийца замер. И буквально через мгновение оказался рядом с мечущимся в своей бессмысленной ярости перевертышем, содрал с него оковы и тут же отлетел в сторону, чтобы тот на него не набросился. Лю же переворачивался, раздирая на себе одежду.

Дверь уже отпирали.

— Ха. Не успел.

— Они накормили кровопийцу! — заорал первый влетевший в сарай. — Все сюда! Оружие! Все сюда!

Лю бросился на Кристофера, но тот теперь передвигался с необычайной скоростью, и потому снова оказался в другой части сарая.

— Перевертыш, темный хряк тебя дери, давай для начала с этими разберемся, а потом уже друг другу морды будем бить, — его спокойный голос в начавшемся хаосе звучал до абсурда неестественно.

Но Лю его услышал и каким-то образом смог перенаправить агрессию. В конце концов, ему нужно было выпустить пар, и разбойники для этого в самом деле подходили больше. Он кинулся к открытому проходу первым, кровопийца за ним. Отрава слышала только рев и крики, но понимала, что тамошнее зрелище не для слабых. Когда и она подобралась к двери, зажимая ладонью кровоточащее запястье, то на другом конце лагеря увидела Нанью, державшую перед собой невидимую стену, на которую натыкались все, кто побежал в ее сторону. И теперь вышло, что они втроем сжимали всех разбойников, которые находились в лагере, а те даже не знали, в какой стороне больше шансов на спасение.

Лю кидался на перевертышей, которые обращались прямо на ходу. Кровопийца выбирал кудесников — и успевал свернуть им шеи до того, как они вскинут руки. Последнему вообще с противным звуком выдрал руку из плечевого сустава и отбросил в сторону. Огляделся, оценил обстановку, а потом, видимо, вспомнил, что не наелся и вцепился зубами в шею первого попавшегося возвращенца. Нанья уже просто молотила шарами по кому придется.

Выжившие теперь даже не пытались отбиваться. Как только Нанья отпустила невидимый заслон, они мимо нее побежали в темноту. Разбойников в лесу еще много, ведь они днем и ночью контролировали огромный участок дороги. Там их могут быть еще десятки или сотни. Но в этом месте уже через несколько минут все было решено.

Отрава только поблагодарила ночную звезду, что та недостаточно яркая и не обнажает всех подробностей. Споткнулась о тело, поэтому случайно взглянула вниз и отыскала в увиденном некую иронию: Глава без головы. Только по одежде и грузности можно узнать. И ведь даже непонятно, кто именно стал его убийцей. Он был жестоким, но осторожным и умным человеком. Ему не повезло только в том, что не все его подчиненные были так же умны.

Нанья облегченно смеялась, когда по очереди обнимала сначала Отраву, а потом и перевернувшегося в человеческий облик Лю. Она даже Кристофера по плечу хлопнула, тоже сразу узнав:

— А ты прям весь в свою полудохлую мамашу! Интересно, сколько она заплатит за то, что мы ее единственного сыночка спасли?

— Много, — равнодушно ответил тот. — Перевертыш, ты бы оделся.

— Кто бы говорил? — ответил Лю, вытирая ладонью кровь с лица. — На себя посмотри!

— Я-то в штанах.

Кровопийца закатил глаза к уже поднявшейся ночной звезде, а потом лениво направился к ближайшей хижине. Лю занырнул в другую. Одежду они себе точно отыщут. А Отрава с Наньей, не сговариваясь, направились к третьей — вода им всем не помешает, а кудеснице лучше заодно перекусить после такого-то волнения.