Академический литературный альманах №10. Наша скорбная память

Н. Г. Копейкина

Уважаемые читатели, представляем вашему вниманию очередной номер литературно-художественного альманаха под названием «Академический литературный альманах», который знакомит читателей с литературными произведениями авторов России, ближнего и дальнего зарубежья – действительных членов и членов-корреспондентов ряда российских и зарубежных академий, а также авторов – приглашённых лиц.

Владимир Бордюгов

г. Москва

Пуля-дура

Мелькнула соколом над полынью,

Над садом, полем, заросшим снытью,

Пронзив со свистом прогорклый воздух,

Минуя вишни и птичьи гнёзда.

Кого искала? — Сама не знала!

Но навострила свинцово жало

И опустилась на грудь парнишки

В шинельке новой, с короткой стрижкой…

Он тихо ойкнул, осев всем телом,

А пуля-дура вперёд летела,

За сотни вёрст над таким же садом,

Где вороньё опустилось градом,

Где мать присела… Глаза застыли…

Два сердца пуля прошла навылет.

Переправа

Простите солдату,

что молча прилёг, задремал у воды.

Поверьте, солдату

так холодно спится под грохот и дым.

Он рад бы подняться,

да только в груди — неостывший металл…

Открыты глаза… Он не умер, он просто устал.

А рядом пехота

в бурлящие воды толкает плоты…

А где-то за Доном

под ветром полощутся травы, цветы…

А здесь — канонада,

и сеют не травы, а быструю смерть,

Не в дно, а в тела упирается жердь.

И, вроде бы, близко,

огонь изрыгающий, берег лежит.

А утренний воздух

от пуль озверевших шипит и дрожит,

И в красную воду

взвод новый, мать вспомнив, за смертью шагнул…

Туман над рекой не спасает от пуль.

Спрессовано время.

Час сжался в безумный отчаянный миг,

А яркое солнце

ударило в спины лучом напрямик,

На про`клятый берег

обрушилась русской пехоты гроза…

Солдатик чуть вздрогнул и смежил глаза.

Этот будет жить

Качнулась лампа над пытливым взглядом,

Очнулся разум, пробудилась боль…

Но память целилась осколочным снарядом

Во вражескую цепь, и вздрогнул ствол.

А дальше — звук скрежещущий металла,

Свинцовой очереди огненный прилёт,

И твёрдая земля пуховой стала.

Глаза сомкнув, боец в неё прилёг.

Он долго спал без снов, без пробуждений,

Не помня, как пошёл в атаку взвод…

И вдруг — светло, как в редкий день осенний,

И белый потолок, как церкви свод.

Над ним (вся в белом) женщина склонилась.

Не сознавая, как и почему

Коснулся пальцами — а вдруг она приснилась?

Сестричка бережно ответила ему.

Она, привыкшая к смертям и тяжким мукам,

Где вьётся жизни тоненькая нить,

По рук касанью, взгляду, сердца стукам

Почувствовала: «Этот будет жить…»