Иллюзия

Нора Робертс, 2012

Лейтенант Ева Даллас вынуждена взяться за новое расследование. В баре, расположенном в центре города, произошла настоящая бойня, и начали ее сами посетители. Выжившие утверждают, что внезапно почувствовали ярость, что видели чудовищ и рой пчел. Ева подозревает, что в воздух был распылен неизвестный наркотик, но зачем кому-то понадобилось устраивать весь этот хаос? Ко всему прочему владельцем заведения оказался муж Евы, Рорк. Возможно, это просто совпадение, но Ева намерена найти злоумышленников до того, как они сделают следующий ход. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава 5

Уайтстоун провел Еву и Пибоди в небольшой конференц-зал, извинившись за то, что не может принять их в более уютном помещении.

— Одна из причин нашего переезда в новое здание. Нам нужно просторное помещение. Мы тут постоянно что-то передвигаем и все время находимся в состоянии готовности к переезду.

— Верно. Бизнесом нужно заниматься в удобном помещении.

— Вы совершенно правы. — Лицо Уайтстоуна озарилось улыбкой. — И у нас хорошо развивающийся бизнес. Мы успешно создаем прочную клиентскую базу и одновременно укрепляем репутацию. А здание в деловой части города выглядит очень внушительно. В финансовой сфере первое впечатление значит очень много.

— Не только в финансовой сфере.

— Я пойду поищу Джейка и Роба.

— Да, конечно. Но прежде не расскажете ли коротко историю ваших отношений? Сколько времени вы являетесь партнерами?

— Официальными? Уже почти пять лет. С Робом мы учились в колледже. Первое совместное вложение в недвижимость мы с ним сделали, когда были на первом курсе магистратуры. Это были унылые торговые площади в Нижнем Вест-Сайде.

Рассказывая, он немного расслабился, и в его голосе слышалась совершенно искренняя нотка ностальгии.

— Идея принадлежала Робу, и поначалу ему было нелегко меня убедить. Я люблю деньги, — признался он и широко улыбнулся. — И люблю заключать надежные сделки, мне нравится разумный риск и вознаграждение за него. Я побаивался вкладывать средства в небольшое коммерческое помещение. Но Роб не отставал, пока не уговорил меня. И это стало самым удачным моим решением, так как с него началась наша работа в команде. Мы трудились там как проклятые, большую часть необходимого сделали собственными руками. Вот тогда я и узнал, что значит настоящая товарищеская взаимовыручка. После того как мы открыли дело и получили на нем неплохую прибыль, почти всю ее вложили в супермаркет, работали там как партнеры, потом расширили бизнес.

— Создается впечатление, что вдвоем у вас все получалось очень хорошо.

— Отлично получалось и получается. После университета я стал работать в «Прайм Файненшиэл», а он — в «Эллайд», но потом мы подумали, что неплохо было бы нам открыть свою собственную компанию. Роб познакомился с Джейком в «Эллайд», и из нас получилась замечательная компания. Мы втроем сделали еще одно крупное вложение в недвижимость и, получив неплохую прибыль, создали то, что назвали инвестиционным фондом «WIN». Работу здесь мы начинали как фонд. Дядя Джейка — он представляет «Ингерсол» в корпорации «Ингерсол — Уильямс» — передал под наше руководство одну из своих дочерних фирм, а мой отец позволил нам возглавить небольшой благотворительный траст-фонд, вот так у нас все и пошло.

— Приятно работать с друзьями, — заметила Ева. — Ну что ж, если вы сможете их найти, мы больше пока не будем вам докучать.

— Тогда я отойду на минутку. А вы, пожалуйста, угощайтесь кофе. Кофе у нас здесь превосходный.

Не исключено, подумала Ева и решила проверить это на практике, заказав автомату одну чашку для себя и одну — для Пибоди.

— Он влюблен в свое дело, — прокомментировала Ева только что закончившуюся беседу.

— Да, верно, но, если ты по-настоящему не любишь свою работу, жизнь превращается в кошмар.

— И, помимо всего прочего, он не произвел на меня впечатление кретина, кем он, несомненно, должен был быть, если бы в самом деле организовал или принял участие в убийстве, произошедшем в собственной квартире, после чего сам же обнаружил труп. — Она прищурилась, попробовав кофе. — Сорт Рорка.

— Наше собственное маленькое чудо, — заметила Пибоди.

— И бизнес у них неплохой и вполне процветающий, — снова заговорила о деле Ева.

В это мгновение вернулся Уайтстоун.

— Роб заканчивает с клиентом и сейчас придет. Джейк возвращается с официального обеда. Он скоро будет. Я вам еще нужен или могу вернуться к работе? Ко мне должен сейчас прийти клиент, но я могу перенести встречу.

— Думаю, что на данный момент мы получили от вас все, что нам необходимо.

— Хорошо. И еще одно. Возможно, моя просьба покажется вам бестактной, но я хотел бы узнать, когда рабочие снова смогут приступить к ремонту квартиры? Мне просто хочется скорректировать свои ближайшие планы.

— Мы проясним этот вопрос к концу дня, в крайнем случае завтра.

— Отлично.

— Я бы порекомендовала вам сразу же сменить коды и в будущем быть крайне осторожным, раздавая их знакомым.

— Можете на меня положиться. А вот и Роб. Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, Робинсон Ньютон.

— Приятно познакомиться, даже несмотря на печальные обстоятельства.

Роб вошел в зал, сопровождаемый аурой абсолютной уверенности в себе и внутренней силы. Это сочетание было знакомо Еве. Им, безусловно, обладал Рорк.

Ньютон подчеркивал упомянутое впечатление прекрасно подобранным серым костюмом и рубашкой более темного оттенка того же цвета в сочетании с ярко-красным галстуком.

Под костюмом чувствовалось крепкое и стройное тело настоящего атлета, мускулистое и хорошо натренированное.

На голове у него была небольшая шапочка черного цвета, подчеркивавшая острые скулы на лице кофейного цвета. Взгляд проницательных зеленых глаз встретился сначала со взглядом Евы, а затем Пибоди. Он протянул руку каждой по очереди, после чего жестом пригласил их за стол.

— У нас тут пока довольно спартанская обстановка, но садитесь, пожалуйста. Извините, что заставил вас ждать.

— Ничего страшного.

— Я узнал о нападении сегодня утром. Просто чудовищно, но, когда Брэд сказал, что расследованием будете заниматься вы, мне сразу стало легче. Я внимательно следил за ходом некоторых ваших дел, Ева. Я посещал премьеры фильмов, снятых по их сюжетам. Но простите, вы ведь пришли сюда не о Голливуде говорить и не о красных ковровых дорожках толковать. Чем лично я могу быть вам полезен?

— Вы имели доступ в ту квартиру?

— Да, конечно. У нас у всех есть доступ во все помещения здания.

— Не могли бы вы мне сказать, где вы находились прошлым вечером между девятью часами и полуночью?

— Могу. — Он сунул руку в карман, достал оттуда электронный блокнот, включил его и положил на стол перед Евой. — Обед с моей невестой и ее родителями в «Таверне на лужайке». Это их излюбленная традиция. Встреча была назначена на восемь, а разошлись мы в одиннадцатом часу. Мы с Лиссой поймали такси, после чего посидели с друзьями в баре «Рено», в центре. Там мы пробыли недолго. Наверное, около часа. Затем на такси вернулись домой. Дома были около полуночи. Неужели мы тоже среди подозреваемых?

— Это обычный опрос, — официальным тоном ответила Ева. — Дело в том, что жертву провели в квартиру, в которую вы имели доступ. Поэтому нам не помешает знать, где вы находились в это время. Мне нужны имена людей, с которыми вы встречались в названный период времени.

— Я попрошу секретаршу составить для вас список имен и контактов. Но мы ведь даже не знали убитую. Ведь так? — спросил он, повернувшись к Уайтстоуну.

— Лично я не знал. Но, оказывается, она работала в бухгалтерской фирме одного из твоих клиентов. У Блэксфорда.

— Она работала в «Брюер, Кайл и Мартини»? У меня трое — да, кажется, трое — клиентов оттуда. Но с ней у меня никаких пересечений не было. Я работаю с Джимом Арнольдом.

Ева вынула фотографию Марты.

— Может быть, вы все-таки когда-нибудь видели эту женщину или встречали?

— Нет, никогда. Я несколько раз обедал с Джимом и со Слаем — Сильвестром Гиббонсом, — но с этой женщиной у меня никаких дел не было.

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы назвали мне имена тех клиентов, у которых были какие-то деловые отношения с компанией, в которой работала убитая.

— Никаких проблем. А что, разве это было не нападение уличных грабителей? Ведь в здешнем районе все наверняка знают, что здание на ремонте и по ночам пустует.

— Квартиру не взламывали, — ответила Ева.

— Может быть, рабочие, уходя, забыли запереть двери и поставить на сигнализацию? — предположил ее собеседник.

— Это совершенно исключено, — вмешался Уайтстоун.

— Всякое бывает, Брэд.

— Конечно, и такую возможность мы не исключаем, — начала Ева, но замолчала, услышав голоса.

— Это Джейк.

Уайтстоун бесшумно выскользнул из зала и несколько мгновений спустя появился снова вместе со своим вторым партнером.

— Мой клиент поднимается в лифте. Если я вам больше не нужен…

— Если вы понадобитесь, мы с вами свяжемся, — сухо произнесла Ева.

— Джейк Ингерсол, лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Я буду у себя в кабинете.

— Да уж, неприятное дельце. — Ингерсол протянул руку для крепкого, энергичного рукопожатия и тяжело опустился в кресло у стола. — Надо же было такому случиться. Брэд никак в себя прийти не может.

Если Уайтстоуна окружала аура оптимизма и серьезного профессионализма, Ньютона — уравновешенности и полной уверенности в себе, то Ингерсол напоминал непоседливого щенка с быстрыми жадными глазами.

Так же, как и на его товарищах, на нем были идеального покроя костюм, безупречно подобранный галстук и туфли, сиявшие, как зеркало. Светло-каштановые волосы завитками обрамляли лицо, отчего он казался совсем юным и невинным. Однако в его карих глазах светились совсем не детские ум и проницательность.

— Кафе «Диабло», — тихо заметил Ньютон.

— Желание клиента — закон, — начал Ингерсол. — Я прихожу уже немного на взводе, добавляю пару «Диабло Локас», и у меня голова идет кругом. Я уже просто ничего не понимаю. Брэд сказал, что преступники были в самой квартире? Внутри?

— Именно так.

— У нас очень хорошая охранная система. Я ничего не понимаю.

— Мы полагаем, что у преступников был код.

Он вскочил, открыл и тут же закрыл рот и снова сел.

— Господи, Роб! Значит, кто-то из бригады Джаспера?

— Точно ничего не известно, — поспешил осадить его Ньютон.

— У вас есть какие-либо основания подозревать кого-то из участвующих в ремонте рабочих? — спросила Ева.

— Я просто рассуждаю логически. — Ингерсол снова встал и вытащил из холодильника бутылку воды. — Ведь коды были у очень немногих. Мы же, черт побери, никого не убивали!

— Джаспер со своими ребятами до того, как начал работать на этом здании, полгода ремонтировал мой дом, — заметил Ньютон. — За все время у меня пропала только одна кофейная кружка.

— Я знаю, да, знаю, и мне он тоже нравится. Очень нравится. Думаю, что на сей раз они просто забыли закрыть дверь и убийцам той женщины подвернулась пустая незапертая квартира.

Ева протянула Ингерсолу фотографию Марты.

— Вам она знакома?

— Нет… хотя подождите минутку. — Он поднес фотографию поближе. — Вроде что-то знакомое, но не могу точно припомнить, откуда.

— Она работала в компании «Брюер, Кайл и Мартини», — сказал Ньютон, опередив Еву.

— Да, да, конечно! — воскликнул Ингерсол, щелкнув пальцами. — Там я ее и видел. Мы стараемся координировать с бухгалтерами наших клиентов стратегию по налогам, инвестициям и портфелю акций. И у меня есть несколько клиентов, которые пользуются услугами названной фирмы. Я работаю с Чазом Парзарри и Джимом Арнольдом. Но встречал я ее уже довольно давно. И мельком. Господи! Я все-таки встречался с ней.

— Вы могли бы рассказать нам, где вы были прошлым вечером между девятью часами и полуночью?

На мгновение Ингерсол растерянно приоткрыл рот. Он взял со стола бутылку с водой и сделал большой глоток.

— Скажите, мы что, в числе подозреваемых?

— Это обычный стандартный опрос, — повторила Ева свое традиционное объяснение.

— Да, конечно, я был… Попробую вспомнить. — Ингерсол тоже вытащил блокнот. — У меня была короткая встреча со Стерлингом Александером из агентства недвижимости «Александер и Поуп». Он, кстати, клиент, общий у меня с Чазом. Мы встретились около половины седьмого в «Комнате голубой собаки». Разошлись мы, кажется, около четверти восьмого. Он торопился куда-то на ужин. Я допил свой коктейль, после чего с друзьями — с женщиной, с которой встречаюсь, и еще с одной парочкой — тоже отправился на ужин. В ресторан «У Луи». Ушли мы оттуда где-то около половины одиннадцатого. Затем мы с Элис вернулись ко мне. И потом все время были у меня.

— Мне нужен список имен и контактная информация, для документации.

— Да, конечно. — Он снова взглянул на Ньютона. — Все это очень странно.

— Мне также нужен список всех ваших клиентов, пользующихся услугами компании, в которой работала убитая. — Ева встала. — Спасибо за сотрудничество.

Еще некоторое время ушло на получение списков имен и контактов. Секретарша в приемной оказалась чрезвычайно болтлива.

По ее словам, она получила эту работу год назад, когда количество клиентов компании настолько увеличилось, что потребовался специальный секретарь для их приема. Руководители компании намеревались объединиться с небольшой юридической фирмой и переехать в новое здание. Они рассчитывали провести это объединение в течение года.

— Интересное сочетание, — прокомментировала Ева, когда они вышли из офиса.

— Думаю, им хорошо работается вместе. Черт, какая фигура у того парня!

— Я заметила.

— Мне нравится красивая попка Макнаба и его костлявые плечи. Но этот парень! О, мама! Но как бы то ни было Ньютон у них — лицо компании, Уайтстоун — харизма, а Ингерсол — домашняя белочка.

— Белочка?

— В колесе. Бегает, бегает непрерывно.

— Да, наверное, что-то вроде того.

— У них у всех алиби.

— Мы их проверим, конечно, но думаю, что они не врут. Мистер Мускул, который тебе так приглянулся, конечно, без труда может сломать женщине шею, но при его уме он никогда не стал бы использовать с этой целью принадлежащее ему здание. Возможно, он или Ингерсол захотели по какой-то причине слегка забрызгать грязью Уайтстоуна, но они не стали бы так марать руки. Они деловые, серьезные и разумные ребята.

— Но проверить их не помешает, — заметила Пибоди.

— Конечно.

— Ни у одного из них нет машин той модели, которую мы разыскиваем. Ни у них самих, ни у компании.

— Нужно проверить финансы Ньютона, а также их семьи, семейный бизнес.

Ева снова села за руль. Энергия, полученная от куриного супа, скоро должна иссякнуть, а нужно еще многое сделать.

— Как ты думаешь, сможем мы переговорить с Мобсли?

— Нужно попробовать.

— Только не переусердствуй.

— Я прекрасно знаю, как себя вести, — обиженно запыхтела Пибоди. — Я тоже участвовала в съемках. И была занята в сцене со звездами. И я иду на премьеру. Поэтому мне не нужно гоняться за билетом. Я иду по пригласительному.

— Да, да, конечно.

— Кстати, Мэвис говорила, что платье для премьеры, которое тебе сшил Леонардо, кислотно-красного цвета.

Ева с трудом вспомнила, что платье действительно было цвета фуксии. По крайней мере, по словам Леонардо, который мгновенно встал на сторону Рорка, когда она заявила, что у нее уже есть броские праздничные платья и ей хочется надеть что-то обычного черного цвета.

— Не понимаю, зачем так много суеты из-за какого-то фильма. Почему просто не посмотреть его, подкрепившись порцией попкорна?

— Это фильм о нас. Кроме того, — лукаво добавила Пибоди, — он очень важен для Надин.

Надин Ферст — известный репортер, популярная телезвезда и автор бестселлеров, ну, и, не в последнюю очередь близкая подруга. Здесь уж никак не увильнуть.

— То есть ты хочешь сказать, что я просто обязана пойти?

— Мы обязаны. И мы будем выглядеть фантастически. Будем общаться со знаменитостями, впрочем, мы их уже хорошо знаем. Пройдем по красной дорожке, словно настоящие звезды. Боюсь, что я не выдержу и мне станет дурно.

— Только, пожалуйста, не у меня в машине. В данный момент меня гораздо больше занимает вопрос, кто, черт возьми, убил Марту Дикенсон, а вовсе не мечты о том, как я буду стоять на каком-то идиотском красном коврике, а люди вокруг будут на меня пялиться.

Пибоди предусмотрительно решила не упоминать предпремьерный просмотр, который они с Мэвис уже продумали в мельчайших подробностях, включавших прически и макияж, которые должна была делать Трина.

Ева немного побаивалась Трины.

— Что за странное выражение лица? — спросила Ева.

— Оно означает, что я очень серьезно отношусь к расследованию убийства.

— Прекрати паясничать.

— Я абсолютно серьезна, — ответила Пибоди и с облегчением вздохнула, услышав, что у Евы зазвонил телефон, встроенный в приборную доску автомобиля.

— Лейтенант. — На экране появилась физиономия детектива Кармайкл. — Мы закончили обыск в квартире жертвы. Ничего необычного. Мы также обыскали ее машину. То же самое. Макнаб просмотрел все их электронные устройства. Ни-че-го. Ноль.

— Как я и предполагала. В настоящее время мы пытаемся получить ордер на просмотр документов, с которыми она работала, и списка клиентов.

— Макнаб говорит, что какие-то рабочие бумаги лежат у нее дома.

— Ах вот как? — Ева улыбнулась. — Забирайте их. Ордер на обыск разрешает вам это. Пусть Макнаб скопирует абсолютно все. Ну а потом вы с Сантьяго найдите некую Сашу Кирби, дизайнера в компании «Сити Стайл», и побеседуйте с ней. Она занималась дизайном квартиры, в которой было совершено убийство, и имела доступ в нее. — Ева взглянула на часы. — Потом я хотела бы, чтобы вы проверили несколько алиби.

— Все поняли.

Ева повернулась к своей спутнице.

— Пибоди, свяжись с судьей Янг и сообщи ей, что наша работа в квартире жертвы закончена. Узнай, как обстоят дела с получением ордера. Здесь у нас, кажется, наметился кое-какой прорыв. В документах, которые нашли у нее дома, возможно, есть что-то существенное.

* * *

«Сегодня у меня день пентхаусов и Верхнего Ист-Сайда», — решила Ева. И на сей раз у нее не было другого выбора. Либо снова идти на унизительный таран охраны, либо терять драгоценные минуты на ожидание посреди белоснежно-золотого вестибюля, до отказа забитого тропическими растениями в кадках. Она предвидела неизбежную стычку и перепалку с охранниками. Однако, как ни странно, полицейских сразу же вежливо пропустили.

— Я думала, Мобсли пошлет нас подальше, — призналась Ева, когда они поднимались в лифте.

— Возможно, ей стало интересно. Или она действительно виновна в преступлении. Если верить телеканалу светских сплетен, она постоянно находится в одном из двух упомянутых состояний.

— Вот почему я и думала, что она пошлет нас подальше.

Недоуменно поведя плечами, Ева вошла в фойе, оформленное в сапфирово-голубом и изумрудно-зеленом тонах. Еще больше цветов в высоких белоснежных вазах, окруженных свечами в человеческий рост.

Открылись широкие двери синего цвета, и перед посетительницами предстал до предела высветленный блондин, одетый во все черное. По количеству сережек в ушах он мог посоперничать с Макнабом.

— Проходите, пожалуйста. Кандида сейчас придет. Сегодня мы угощаем гостей чаем с кошачьей мятой.

— Спасибо, обойдемся.

— Если пожелаете. Тогда я приготовлю что-нибудь другое.

Мобсли жестом пригласила их в обширное помещение, производившее впечатление небольшого дворца в снежную бурю. Все вокруг было белым: диваны, столы, ковры, лампы, подушки. Цветовое разнообразие вносил только портрет на стене — однако тоже в белой раме, — изображавший хозяйку квартиры обнаженной на белоснежной постели. Резким контрастом с ледяной белизной комнаты смотрелись ее роскошные золотистые волосы и ярко-алые губы.

Даже шторы на окнах были того же призрачно-белого цвета, поэтому возникало ощущение, будто город за окном парит над землей среди облаков.

Смотрится немного жутковато, подумала Ева.

Но вот среди бесконечных «сугробов» что-то зашевелилось. На некоем подобии дивана потянулся большой белый кот. Его глаза сверкнули ярко-зеленым. Он внимательно рассматривал гостей, лениво помахивая хвостом.

Ева любила кошек. У нее был и свой кот. Но от вида этого животного, так же, как и от всей комнаты с окнами, затянутыми белесым туманом тюля, по телу пробежали мурашки.

— У нас сегодня пост, поэтому из еды я не могу вам ничего предложить. Кофе сегодня тоже под запретом. Однако у нас есть прекрасная вода, изготовленная из снега с вершин Анд.

— Это будет просто великолепно! — воскликнула Пибоди, прежде чем Ева успела в очередной раз ответить отказом.

— Чувствуйте себя как дома.

— Всегда мечтала попробовать вкус воды, изготовленной из андских снегов, — призналась Пибоди, когда блондин в черном удалился.

— Могу поспорить, что на вкус она такая же, как любая другая вода. Как ты думаешь, в таком месте можно жить?

— Знаешь, у меня уже голова разболелась. И глаза тоже. Потому что постоянно приходится моргать и напрягать зрение, чтобы разглядеть, где что находится. О господи, это не кот.

— Что? — Ева оглянулась. — Нет, не просто кот. Может быть, лев небольшого размера, но… Или тигр, или…

— Детеныш белой пантеры.

В комнату бесшумно проскользнула Кандида, босая, в белом свитере, домашних белых брюках и с ослепительно сверкающими белыми бриллиантами. Ее волосы, волной спадавшие на плечи, поражали своей красотой не меньше брилиантов.

— Дилайла. — Проходя мимо, она погладила белое существо на диване. — Эстон готовит вам чай?

— Воду, — поправила ее Ева. — Мы вам очень признательны, что вы нашли для нас время.

— Ах, оставьте! — Кандида рассмеялась, царственным движением руки отмахнувшись от их любезности, и улеглась на широкий изогнутый белый диван, практически слившись с ним. — Я провожу много времени в беседах с полицейскими, ну, или этим занимаются мои адвокаты. Я много слышала о вас, и возможность лично познакомиться с вами меня заинтересовала. Но я представляла вас значительно старше.

— Старше кого?

Кандида снова рассмеялась.

— Я собираюсь на премьеру вашего фильма.

— Это не мой фильм.

— Мне нравятся премьеры. Никогда не знаешь заранее, кого ты там можешь увидеть и кто может увидеть тебя. Никогда не знаешь, что может там произойти, ну, и, конечно, огромное наслаждение мне доставляют совершенно идиотские наряды некоторых наших дам. Мне говорили, что платье для вас шьет Леонардо.

— К сожалению, я пришла к вам не для того, чтобы обсуждать мой гардероб.

— Очень жаль. О нарядах я могу говорить часами. А вот и Эстон. Покорми Дилайлу, пожалуйста.

— Да, конечно.

Он поставил чай на столик рядом с Кандидой, а поднос с двумя стаканами воды — рядом с Евой и Пибоди.

— Итак, что же вас привело ко мне? У меня очень мало времени. На сегодня я назначила несколько встреч.

— Прошлой ночью была убита Марта Дикенсон.

Кандида вытянула руки и откинулась на подушки.

— Кто такая Марта Дикенсон? И какое отношение это имеет ко мне?

— Это бухгалтер, проводившая аудит вашего трастового фонда. Та, которой вы угрожали.

— Ах, она…

— Да, именно она.

— Если кто-то и убил ее, меня это не касается.

— Неужели?

— Да. Я спрашивала Тони, и он сказал, что они все равно найдут кого-нибудь еще, кто продолжит этот долбаный аудит. Но, может быть, кто-то другой не будет так сволочиться.

— Кто такой Тони?

— Тони Гринблат. Мой финансовый менеджер.

— Он член совета фонда?

Кандида издала грубый звук, свидетельствовавший о том презрении, которое она ко всему этому испытывала.

— Нет, он к тем скрягам-старперам отношения не имеет. Он — мой личный финансовый менеджер и адвокат. Один из адвокатов. Он работает над тем, чтобы выбить мои деньги из моего же фонда.

— Значит, насколько я поняла, Тони сказал, что убийство Марты Дикенсон вам особой пользы не принесет?

— Да. Нет! — Кандида недовольно нахмурилась и приподнялась на подушках. — Вы пытаетесь меня запутать. Но я не такая уж дура, знаете ли.

«Нет, — подумала Ева, — просто дурой тебя назвать нельзя, ты дура исключительная».

— Почему вы спрашивали его о ней?

— Ну, она же мертва, верно? И я подумала, что, возможно, ее смерть мне будет выгодна. Однако Тони сказал, что я ничего не выигрываю, поэтому…

Она раздраженно пожала плечами и сделала глоток чая.

— Если вы не знали ее, как только что утверждали, то почему вы спрашивали о ней Тони?

Брови Кандиды сошлись, свидетельствуя о напряженной работе мысли.

— И что из того, что я ее знала?

— А то, что вы солгали офицеру полиции в ходе расследования убийства. И, если вы солгали по поводу такой элементарной вещи, значит, я могу заключить, что и о более существенных вещах вы будете говорить мне неправду. К примеру, о том, организовали вы убийство Марты Дикенсон или нет.

В порыве ярости Кандида с громким стуком поставила белую чашку на белый стол.

— Я не лгала.

— Вы угрожали ей. И не просто угрожали, а преследовали угрозами в телефонных звонках, запугивали. Она же требовала от вас прекратить подобное недопустимое поведение, в противном случае обещала поставить в известность попечителей фонда и судебные органы. И вот она мертва.

— Ну и что? Что из этого? — почти выкрикнула Кандида. — Я могу говорить то, что мне хочется. Никакой закон не может мне этого запретить.

— Вы ошибаетесь.

— У нас в стране есть свобода слова. Я точно не помню, кажется, Пятая поправка и тому подобное. Если вы не в курсе, то проконсультируйтесь!

— Я, несомненно, последую вашему совету, — процедила сквозь зубы Ева. — Но раз уж мы заговорили о правах, то позвольте мне напомнить ваши, чтобы всем все было понятно.

Пока Ева зачитывала ей права, Кандида напоминала маленькую рассерженную девочку.

— Как будто я всего этого не знаю! — раздраженно выдохнула она.

— Повторение не повредит. Теперь вы знаете все свои права и обязанности. Итак, почему же вы не сообщили нам того, что сказали миссис Дикенсон, когда в общении с ней реализовывали свое понимание конституционных прав?

— Про что это вы?

— Изложите нам, пожалуйста, свою версию разговора с Мартой Дикенсон.

— Господи, почему же вы сразу об этом не попросили? Единственное, что я у нее просила, — отвязаться от меня. Речь шла о моих деньгах. С какой стати я должна всякий раз выпрашивать свои собственные деньги у разных там скупердяев? И я с ней разговаривала вполне приличными выражениями. Я ей даже цветы посылала. Пообещала ей десять тысяч, если она сделает все так, как мне нужно. Десять тысяч не такая уж маленькая сумма для какой-то там бухгалтерской крысы.

— Вы хотите сказать, что предложили миссис Дикенсон подделать финансовые документы в вашу пользу, за что пообещали ей десять тысяч долларов?

— Да, конечно. Я же порядочная женщина. А она почему-то из-за всего этого разозлилась на меня. Ну что ж, сказала я ей тогда: ладно, хорошо. Пусть будет двадцать тысяч. А она мне: я сообщу о вас прокурору! И понесла всякую прочую гадость.

— Пибоди, ты воспользуешься своими наручниками или дать мои?

— Могу своими.

— О чем таком вы там говорите? Не подходите ко мне! — Кандида вскочила. — Эстон!

— Миссис Мобсли, вы только что сознались в том, что предлагали взятку Марте Дикенсон в сумме двадцати тысяч долларов в обмен на подделку финансовых документов, проходивших аудит. Это очень серьезное преступление.

— Нет!

— Советую вам проконсультироваться у своего адвоката, — предложила Ева в ту самую минуту, когда в комнату влетел Эстон. — Оставайтесь на месте, уважаемый, если не хотите, чтобы вас задержали и предъявили обвинение в оказании сопротивления полиции.

— В чем дело? Что тут происходит?

— Они заявляют, что могут арестовать меня за то, что я просто хотела по-человечески поступить с той покойной идиоткой-бухгалтершей. Я призналась им, что хотела дать ей денег.

Эстон, явно стоявший на более высокой ступеньке эволюционной лестницы, чем Кандида, закрыл глаза и простонал:

— О, Кандида!

— В чем дело? В чем проблема? Это мои деньги. И я просто хотела с ней поделиться.

— Лейтенант, прошу вас, пожалуйста, Кандида просто не понимала всех последствий своего поступка. Подождите немного. Всего минутку. Я свяжусь с ее адвокатом. Он приедет сейчас же.

— Нет, вначале мы попробуем другое. Чистосердечно признайтесь нам во всем, абсолютно чистосердечно. Отвечайте на наши вопросы искренне, мы хотим слышать только чистую правду, а там посмотрим.

— Да-да, конечно, конечно. Кандида, нужно ответить на вопросы лейтенанта. Нужно сказать всю правду.

— Но я уже все сказала!

— Отвечая на мой первый вопрос, вы солгали. Попробуйте ответить еще раз.

— Я просто вначале не узнала ее имя, вот и все.

— Пибоди, готовь наручники.

— Ну, хорошо, хорошо. О господи! Ну, я просто попыталась разыграть из себя дурочку. Но ведь ничего страшного не произошло. Ведь я же призналась, что знала ее, не так ли?

— Вы угрожали ей.

— Возможно, я когда-то и нагрубила ей. Но я была расстроена. Члены попечительского совета — вот кто настоящие подонки. И мой дед, он — самый настоящий скупердяй. И мои родители, потому что…

— Меня не интересуют ни члены попечительского совета, ни ваш дедушка, ни ваши родители, хотя, признаться, мне их всех очень жаль. Меня интересует только Марта Дикенсон.

— Я ничего не делала. Просто сказала, что дам ей денег в знак благодарности. Мол, сделаете то, о чем вас прошу, и я вам заплачу. Я ведь очень многим плачу за очень многое.

— Лейтенант… — начал Эстон.

— Спокойно! — Ева почувствовала какое-то знакомое ощущение в ногах, опустила глаза и увидела, что у ее ног трется детеныш пантеры. Ей стало немного не по себе. — Вы несколько раз звонили ей и угрожали.

— Но я же была страшно расстроена! Я так хорошо к ней относилась вначале, хотела ей угодить. А она как ко мне отнеслась? Как самая настоящая стерва. Ну, тогда и я ответила ей тем же.

— Вы говорили ей, что она пожалеет о том, что не согласилась на ваши условия?

— Конечно, говорила. Я знаю людей, которые могли бы заставить ее пожалеть об этом.

— Вот как?

Ева продолжала свой допрос, а Эстон тихо стонал, слушая ответы Кандиды.

— И я тоже над этим работала. Старые скупердяи хотят, чтобы я делала разумные инвестиции. Поэтому я планировала купить ту идиотскую организацию, в которой она работала. И тогда я бы точно ее уволила.

— Значит, в ваши планы входило приобрести фирму и уволить Марту Дикенсон?

— Да, именно так! Тони мне заявил, что они не собираются ее продавать, но я ему ответила, что не собираются, пока им не предложили хорошую сумму. Тогда он — Тони — сказал, что, даже если они и продадут фирму, всякие там идиотские суды найдут другую фирму для своего чертова аудита. Но для меня это был вопрос принципа. У меня же есть свои принципы, как и у любого человека.

— И, возможно, кроме принципов, у вас были связи с людьми, которые могли хорошенько припугнуть Марту Дикенсон? Немного помять ее, как говорится.

— Э? Вот так? — Кандида сделала вид, что собирается кого-то слегка побоксировать. — Да бросьте! — Она нервно рассмеялась. — Если бы я хотела, я бы сама ее так отделала, что родные не узнали бы. Но если я с кем-то подерусь в течение ближайших восьмидесяти дней, меня опять отошлют на идиотские курсы укрощения гнева, а на свете нет ничего скучнее, чем эти курсы. Возможно, она жутко разозлила не только меня, но и кого-то еще. У меня сразу появилась такая мысль, когда я услышала, что ее убили. Тот, кто занимается чужими деньгами, рано или поздно обязательно настроит кого-нибудь против себя.

Когда детеныш пантеры попытался взобраться по ноге Евы к ней на колени, она рассеянно почесала его за ухом, а потом оттолкнула. Когда четвероногая Дидайла отошла, потянулась, а потом свернулась клубком на ковре, Ева поняла, что мозгов у животного больше, чем у ее хозяйки.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Хорошо то, что мы получили нужную на данный момент информацию. Если нам понадобится, мы с вами свяжемся.

Эстон судорожно сжал руки.

— Мне следует позвонить адвокату?

— Пока не надо. Посылать цветы можно, и это даже похвально. А вот давать взятку нельзя, — назидательно сказала она, обращаясь к Кандиде. — Запрещено законом. Постарайтесь это запомнить. Пибоди, пошли!

Войдя в лифт, Ева громко выдохнула.

— И какой вывод?

— Я думала, что она будет хитрой и коварной. Мне казалось, что при таких-то деньгах она должна быть умной женщиной. Но она тупа, как бревно. И, наверное, еще тупее. Нет, она действительно слишком глупа, чтобы всерьез организовать чье-то убийство. Боюсь, что если бы Кандида действительно его организовала, то она бы нам тут же в этом созналась, как созналась в предложении взятки.

— Согласна. Купить целую фирму, чтобы иметь возможность уволить аудитора. — Ева покачала головой. — Потому что у нее, видите ли, есть принципы.

— И ее права по Пятой поправке, или как она их там называла.

— Ей следовало бы упирать на это, а не изобличать себя в предложении взятки.

— Но ведь она же просто пыталась угодить бухгалтерше.

Ева не смогла удержаться от смеха.

— Ну а как тебе понравилась вода с андских ледников?

— Слишком талая.