Полковник. Рассказы

Нина Заря-Абрамович

Рассказы восхитительные. Остановку метро проедете, котлеты сгорят. И это говорю вам я, Абрам Цукерман, литературный агент.Рассказы «Папа жениться хочет» и «Карамельки для Аллочки» ранее были опубликованы в сборнике «Друг из Якутии»

ЖОРА

Олечка ревностно глянула на эту хныкающую собачонку в руках ее встревоженной хозяйки, беспрестанно целующей той мордочку и выдала пленку с описанием перелома лапы. Хозяйка, дамочка за пятьдесят, в стильной шляпке и потертой норковой шубке, рассыпалась в благодарностях и сунула Олечке в карман халата деньги. Олечка смущенно улыбнулась. Сюда, в рентген кабинет лаборатории института травматологии и ортопедии посторонним был вход воспрещен. Заходили лишь свои, по звонкам. Дамочка эта наведывалась сюда уже вторично. Ее собачка мелкой породы упала в лестничный проем, застряв между этажами — это так муж дамочки неудачно вывел псинку на прогулку. И теперь эта дамочка снова мучала Олечку опасениями: срастется ли лапка у Габи после повторной операции и не будет ли она хромать.

Было начало седьмого. Олечка накинула пальто и выпорхнула из кабинета. Проходя мимо лаборатории она видела, как Доктор Костюченко, засучив рукава выше локтей, мыл тщательно пальцы. Олечка хотела прошмыгнуть мимо незамеченной. Но доктор окликнул ее и уведомил, что Жоре не требуется назначенный ранее рентген. Он уже отработанный материал. Так что в понедельник Жору в утиль…

Олечка кивнула доктору и заторопилась из здания лаборатории. Она хотела выйти на улицу через парадное. Но, секунду подумав, свернула налево и пошла на задний двор.

Всегда, когда Олечка шла мимо него, он пожирал ее глазами. И в этих глазах его, грустных и обреченных, вспыхивала надежда.

И вот теперь Олечка на секунду останавливается перед ним и тянет ему печенюшку. Он сглатывает угощение, не прожевав его и не сводя взгляда с благодетельницы. Он большой лохматый, на длинных ногах. Метис, цвета овчарки, в генах которого перемешалось, должно быть, не одно поколение дворняжек. Он еле держится на слабых лапах. Его хвост, безвольно касаясь пола клетки, едва шевелится в приветствии. И кажется, что в его теле живыми остаются только глаза. Они буравят ее той нечеловеческой притягательной силой, из-за которой Олечка потеряла покой.

Олечка дотрагивается до его лба кончиками пальцев и, стыдливо пряча свои глаза, шмыг-шмыг к выходу и на улицу.

Автобуса долго нет. На крышу остановки льет дождь. И мучительные мысли разъедают Олечке ее душу.

В этой лаборатории, при институте травматологии и ортопедии, Олечка работает с полгода. И до сих пор не может привыкнуть к экзотическим картинкам на тему фауны, где героями сюжетов есть крысы, мыши, хомячки и собаки. Картинки в тяжелых золоченых рамах заполняют ее голову и их трудно заменить иными холстами. Даже, когда Олечка по выходным специально заглядывает в картинные галереи города. Но пусть эти шедевры остаются в стенах экспериментальной лаборатории. И потому об их деталях, дабы не смущать впечатлительного читателя, нет цели распространяться.

Некоторое время назад доктор Костюченко и новый аспирант Церковный, периодически выносили из операционной серую простыню, обвисающую тяжестью книзу и без церемоний переваливали ее в клетку. Олечка описывала потом на снимках рентгена сломанные, а позже срощенные кости конечностей пса. Жора, как и десятки подопытных животных институтского вивария, служил на благо науке медицине. А аспирант Церковный, как знает Олечка, работал над диссертацией. Тема что-то там «Посттравматические расстройства кровоснабжения в опорно-двигательной системе…».

Это был обычный пес-дворняжка овчарочьего цвета. Ему очень шло имя Полкан. Он сразу почувствовал, что попал, когда аспирант Церковный с каким-то подвыпившим бомжем накинули на него сетку и бросили в багажник. Как жалел этот молодой пес, что доверился этим «добрым людям», подавшим ему кусок колбасы у магазина, из которого несло обворожительным продуктовым духом! Если бы не чувство голода, он бы не оказался в этом Освенциме. Когда Церковный затащил сетку с Полканом в лабораторию, доктор Костюченко, оглядев добычу, ухмыльнулся:

— О! Как на моего тестя Жору похож!

Так Полкан получил новое имя Жора.

У него были такие глаза! Живые, все понимающие и обреченные. Он так смотрел на пробегающую мимо Олечку, что ее сердце всякий раз сжималось от жалости к несчастному псу. Олечка знала, что Жору, как и всех отработанных животных, ждет укол. Отсюда никто живым не выбирался. Даже общему любимцу Ваське, вечному мученику и невероятному живчику, истыканному канюлями, и преданно, взахлеб приветствующему своих мучителей, остаться в живых не удалось. Васькой собаку назвал тот же доктор Костюченко, когда лохматый пес, черно-бурого окраса, попал в лабораторию.

— Кого я вижу! Вылитый Васька, братец моей благоверной.

И вот теперь Олечка узнала от доктора Костюченко, что в этот понедельник Жору…

Была пятница. Павел, муж Олечки, смотрел телевизор и едва кивнул ей, когда она тяжело вошла в квартиру. За двадцать лет совместной жизни они не то, чтобы стали чужими. Нет. Но они отдалились друг от друга. И Павел иногда даже повышал на нее голос. У каждого были свои интересы. Олечка смотрела ток-шоу в спальне. А муж — научные программы и новости в зале. Они старались жить так, чтобы не мешать друг другу. Их сын-студент Саша снимал квартиру недалеко от дома, где жил отдельно с девушкой, которую еще даже не показал родителям и имя которой он хранил почему-то в секрете, как бы Олечка не допытывалась.

Олечка не могла ни есть, ни смотреть телевизор. Она долго стояла под душем. Потом вышла на лоджию. Потом вернулась на кухню. Выпила воды. Потом снова включила душ. Картина в тяжелой золоченой раме, где Жора с его пронзительными глазами с мольбой смотрит на Олечку, расчленила ее голову напополам. Олечка как призрак бродила по дому. Она не могла найти себе места. Ночью она не сомкнула глаз, и поминутно ворочалась в постели, и снова бегала в душ, пытаясь избавиться от мук душевных. Утром она была разбита, с мешками под глазами, как после новогодней ночи в ее давнюю студенческую пору. Олечка с трудом переносила бессонницу. Муж Павел знал об этом ее свойстве, и этот их семейный праздник всегда завершался поздравлением президента и бокалом шампанского.

И потому сейчас Павел внимательно всмотрелся в Олечку.

— Что у тебя случилось? Что мучает тебя? Я могу помочь?

Олечка рассказала мужу о Жоре. Павел пожал плечами. Он не любил животных в доме и был дотошным чистоплюем. Выключатели, дверные ручки в доме, телефон Павел тщательно протирал антисептиком, как невостребованная домохозяйка. Хотя, Павел не бездельничал, он ходил на работу в АКБ Антонова, где числился менеджером.

Не найдя понимания мужа, Олечка распласталась на постели, обреченно закрыв глаза. Павел заглянул в ее спальню. Заходил по дому, нервно и много пил воду, потом стало слышно, как в ванной загремел душ.

В ночь на понедельник Ольга и вовсе не ложилась. Она стояла у распахнутого окна на кухне, тяжело вздыхая и шмыгая носом. Она знала, что в девять утра лаборатория наполнится народом. До десяти они будут гонять чаи и непринужденно болтать. Все эти люди: доктор Костюченко, аспирант Церковный, ассистенты, студенты, отличники, двоечники, которые будут резать, потрошить, вшивать, зашивать… И может быть, все эти их варварские действия не так уж и актуальны в наше время и есть уже альтернатива подопытному зверью? Ведь, все живое должно жить! Оно появляется на свет не для опытов. А человек так бесстрастно пускает их в расход, стабильно, столетиями.

Аспиранту Церковному нужна докторская диссертация, чтобы потом найти работу в хорошей клинике, где будут богатые пациенты. Стоят ли денег эти жертвы? И где этот собачий Бог, который там в небесах, все видит?

А после чая, к десяти часам, Жоре сделают укол. Олечка зарыдала.

Муж Павел поднялся с постели, подошел к ней. Ее глаза были воспалено-красными. Павел обнял Олечку за плечи. Она еще пуще залилась слезами.

Бросилась мужу на шею. Павел утер ее слезы. И у нее отлегло от сердца.

— Забирай его! Я тоже хочу это.

Павел вызвал такси. Было уже 6 утра. И они помчались к институту травматологии и ортопедии. Сонный сторож Алексей, недоуменно смотрел на Олечку, на ее сбивчивую речь, нервную дрожь в руках.

— Ранняя вы птичка! — только и сказал он ей.

Жора встретил Олечку визгом. Он, казалось, все понимал. И в этот момент, когда она вбежала в виварий, к его клетке, он вскочил, пошатываясь на лапах и начал взахлеб лизать ее непослушные руки. Она долго возилась с замком. Наконец, клетка распахнулась.

Когда Олечка по-воровски выводила на веревке Жору, умоляюще глядя на сторожа, и приложив свободную руку к выпрыгивающему сердцу, тот молча наблюдал за этим криминальным правонарушение под названием открытое похищение чужого имущества.

В девять утра Олечка уже была на работе. Начальство все уже знало. Олечку сразу уволили.

Жора живет в семье Ольги. Его радушно приняли ее муж Павел и сын Саша, который тут же пришел познакомиться с новым членом семьи и привел свою подружку по имени Лена. В семье воцарилось понимание и вернулось тепло прежней любви.

И пусть Жора хромает, но это выходит у него очень интеллигентно. Почти, как Байрон! Или Жоффрей де Пейрак. Жора теперь в доме Олечки настоящий король. Он не сводит глаз со своей спасительницы. Она для него Богиня! И Павел, и Олечка, и их сын Саша с невесткой Леной обожают пса и даже ревнуют его друг к другу.

А, когда Павел, муж Ольги, случайно повышает на нее голос, Жора тут же вплотную подходит в нему, подымает на него свои умные человеческие глаза и одергивает того предупреждающим рыком.

21.11.2020.