Принцесса Больничного двора 2

Нина Гравицкая, 2014

Это третья книга из серии "Жизнь и приключения Мани Безымянной". Павел и Маня Безымянная остались жить с Маленьким народцем, чтобы спасти его от вымирания. Они научили своих подопечных готовить пищу на огне, сохранять продукты, сажать полезные растения, приучать диких животных, а также делать посуду и шить одежду. Маленькие люди считают их богами и послушно следуют новым правилам жизни. Трагический случай напомнил путешественникам об их миссии, и доктор с девочкой прощаются с Маленьким народцем. Вождь племени дарит Павлу на прощанье странное кольцо в виде змейки. На пути к Мертвому Городу они едва не погибают от снежной бури и обрушившейся на них в горах лавины. Преодолев множество препятствий, путешественники встречают маленького мальчика и узнают, что это Эрик, старший сын Аристара. Доктор с недоверием относится к новообретенному брату и вдруг неожиданно пропадает вместе с Джульеттой. Маня предполагает, что он мог упасть в реку и просит Эрика переместить их на другой берег.

Часть 1

Маме.

Посвящается памяти

Лобачёвой Евгении Александровны

Глава 1. Маня и доктор принимают неожиданное решение

Вечером, в сопровождении Лысого, доктор и Маня, согласно требованиям местного этикета, отправились наносить визиты. Они поочерёдно заглядывали в хижины, общались с туземцами и знакомились с их бытом. Впечатление от всего увиденного было настолько удручающим, что они вернулись в свою хижину в состоянии глубокого уныния.

В селении было много больных, большинство детей страдало рахитом и всё население поголовно, как мужчины, так и женщины были крайне истощены. Маленький народец, Ужас Чёрного леса, находился на грани полного вымирания — настолько бедственным и безысходным было его положение. Джульетта, чувствуя настроение хозяев, просунула в хижину свою морду и горестно вздохнула.

— Они скоро все умрут? Да, дядя Патя? — растерянно спросила Маня после продолжительного молчания.

— Если предоставить их самим себе-то, думаю, да, — мрачно ответил ей доктор.

— Но их же можно вылечить? — с надеждой взглянула на него девочка. — Вы же очень хороший доктор, это все знают. Вы сможете.

— Даже если бы, предположим, это было возможно, — с горечью ответил Павел, — я говорю — если бы — потому что для того, чтобы вылечить всех больных, понадобится не день, и не два, а гораздо больше времени, не говоря уже об отсутствии необходимых лекарств и медикаментов. Но даже если бы я и смог это сделать, — повторил он, — то через очень короткий промежуток времени всё вернётся на круги своя.

— Но почему?! — возмущённо воскликнула Маня.

— Да потому, что условия, в которых живут люди этого племени, несовместимы с жизнью. Понимаешь? Не-со-вме-сти-мы. Они не знают, что такое огонь и едят сырую пищу, в том числе и мясо. А поскольку наши коротышки не умеют хранить продукты, то от гнилой пищи непрестанно болеют. Кроме того, рацион их питания очень скуден, они крайне истощены. И это далеко не полный перечень причин, обрекающих этот народ на вымирание.

— Так давайте поможем им изменить эти условия, — упрямо пожала плечами девочка. — Я, например, могу научить их печь хлеб, а вы подарите им одну нашу коробочку для разжигания огня, и они будут варить себе нормальную пищу, а не есть всякую гадость. И тогда, — она слегка поёжилась, — тогда, может быть, они перестанут есть людей.

— Легко сказать, — задумчиво ответил Павел. — Скоро сказки сказываются, да не скоро дело делается.

— А я и не говорю, что скоро, — живо возразила Маня. — Мы немножко задержимся, только и всего. А потом всё наверстаем.Ведь нам осталось пройти только перевал и пустыню.

— Только… — покачал головой Павел. — Как у тебя всё просто получается, Маня. — Боюсь, девочка моя, что нам понадобится значительно больше времени, чем ты предполагаешь. Хотя, — нехотя признал он, — в общих чертах, ты всё же права. Я имею в виду, что изменение условий жизни Маленького народца могло бы предотвратить его гибель и изменить их самих.

— Вот видите, — одобрительно кивнула головой Маня.

Размышляя про себя, Павел помолчал немного.

— Варёная пища избавила бы их от желудочных заболеваний, — наконец, вслух сказал он. — А элементарное соблюдение правил личной гигиены и хранения продуктов предотвратило бы появление разного рода инфекций…

— Ну, вот видите, ничего сложного нет, — одобрительно поддержала его Маня.

— Есть, Маня, есть. Не так просто изменить жизнь народа, пусть даже совсем маленького. Для этого недостаточно только научить его каким-нибудь полезным вещам. Надо изменить его нравы, обычаи, привычки, мысли, наконец.

Маня помолчала. Со свойственным детям максимализмом она считала, что доктор слишком усложняет стоящую перед ними задачу.

— Ты знаешь, Маня, кто такие миссионеры? — неожиданно спросил Павел.

— Конечно, знаю, — важно кивнула Маня. — Это люди, которые ездят по свету и проповедуют слово Божие.

— Это так и не так, — покачал головой доктор. — Не просто слово Божие, а другое миро-воз-зрение. Должен тебе сказать, у меня свой взгляд на эти вещи. И далеко не однозначный, — многозначительно добавил он.

— Как это?

— Да не нравится мне сама эта идея — миссионерство, понимаешь? Во всяком случае, в том виде, в котором она принята у нас.

— Что ж тут плохого — рассказывать о Боге?

— Это, смотря о каком и как. У каждого народа — свои религиозные традиции, своя религия. Ведь что такое само слово — религия? Что оно означает, ты знаешь?

— Неа, — покачала головой Маня. — Не знаю.

— Вот видишь, а означает оно «связь с богом». Но всё дело в том, что каждый устанавливает эту связь по-своему. — Имеем ли мы право навязывать кому-то своё представление о Боге только потому, что считаем его исключительным? А как же индусы, китайцы, японцы, другие народы, у которых свой Бог и своё слово Божье? Что уже говорить об этом чужом и странном мире, в котором мы оказались? Мы и понятия не имеем, в какого Бога здесь веруют. Что же, мы будем рассказывать им о Вифлееме, Иерусалиме, смерти и воскрешении Христа? Мне кажется, что нас не поймут даже такие образованные люди, как твой Историк. Что тогда говорить об этих несчастных?

— Свениций поймёт, он умный, — с уверенностью возразила Маня.

— Понять-то он, может, и поймёт, но уж точно не разделит наши убеждения.

— Почему?

— Да потому, что как я тебе уже говорил, это точка зрения ограниченного круга людей. Пусть, по нашим земным понятиям, даже очень широкого круга людей. Но в нашем мире. В их же мире Христос, возможно, вообще не являлся, почему они должны в него верить?

А разве нельзя обойтись без этого? — помолчав, спросила Маня.

— Без чего, без этого?

— Ну, без разговоров о Боге?

— В том-то и дело, что нельзя. Один умный человек, француз¹, когда-то сказал, что если бы Бога не было, его следовало бы выдумать.

— Это почему так?

— А как иначе прикажешь справиться с необразованной, неуправляемой человеческой массой, полной всяческих пороков? Как обуздать их? Без страха перед Богом, перед его грядущим наказанием никак не обойтись.

И если говорить конкретно, то мы ничему не сможем научить наших дикарей без идеи о Боге. И то, что они уверены в том, что мы, Посланники Неба, — Божьи Посланники, — для нас очень хорошее подспорье. Для них Боги — это мы.

— Но мы же, не Божьи Посланники, грех так говорить, — насупилась Маня.

— А почему ты думаешь, что мы не Посланники? — запальчиво возразил ей доктор. — Я в этом, например, вовсе не уверен. И верю в то, что случайностей не бывает. Может, как раз Господь и направил нас сюда, чтобы спасти и этот вымирающий народ, и тех, кого они ещё не успели убить и съесть. Только мы этого не знаем. Почему Господь обязан нам об этом докладывать? Если хочешь знать моё мнение, Маня, — продолжал горячиться Павел, — то я считаю, что все люди, понимаешь, абсолютно все, являются Божьими Посланниками. Только у каждого свое, особое задание. И совсем не обязательно, чтобы это было что-то очень значительное, грандиозное. Не всем же быть Кутузовыми, Ломоносовыми или Ньютонами. У каждого своя миссия, или, как говорят в монастырях, своё послушание. Понятно?

— Ну…, немного понятно, — уклончиво ответила девочка.

— Так вот, — продолжал развивать свою мысль Павел. — У одного миссия, то есть роль в божьем сценарии — родить ребёнка, далёкий потомок которого облагодетельствует человечество, а у другого — шить хорошие платья, и печь вкусные пироги, чтобы доставлять удовольствие и радость людям. А третий, просто должен в нужном месте и в нужное время улыбнуться зверю в человеческом обличье и растопить его сердце. Поэтому, прежде чем приступить к преобразованиям, которые смогут изменить быт наших туземцев, мы должны, эксплуатируя идею о Боге, в хорошем смысле этого слова, конечно, — поспешил уточнить он, — подготовить почву для этих преобразований. Понимаешь? — спросил он.

— Ну…, — опять замялась Маня.

— Ну что ты постоянно нукаешь? — недовольно заметил Павел. — То рот тебе нельзя закрыть, трещишь безумолку, без конца меня поучаешь, а как касается какого-нибудь совета в конкретном случае, то от тебя ничего путного нельзя добиться.

— Так я же ещё маленькая, — обиделась Маня.

— Конечно, как что-то серьёзное — она маленькая, — проворчал Павел. Затем, взглянув на поникшие детские плечики, неловко погладил девочку по голове. — Ладно, прости. Что-то я совсем разошёлся. Просто мне очень важно выслушать чужоё мнение, чтобы не наделать ошибок, понимаешь? А ты мой единственный собеседник. С кем мне ещё можно посоветоваться?

— Я очень стараюсь вас понять, дядя Патя. Честное слово, это правда, — поспешила его уверить девочка.

— Верю, спасибо. Ну, так вот. Я имел в виду, что мы должны создать для наших дикарей некий фундамент, на котором будет строиться вся их жизнь. Говоря научным языком, новое мировоззрение, включающее представление о плохом и хорошем, что-то вроде шкалы духовных ценностей. Без этого нечего даже и начинать. Согласна? — обратился он опять к Мане.

— Ну…, — горя желанием поддержать доктора, но совершенно сбитая с толку непонятными для неё словами и понятиями, замялась девочка, — в общем-то, да… — Но готовы ли мы к этому? — продолжал рассуждать сам с собой Павел. — Вот в чём вопрос. Ведь у нас совсем другие цели. — Имеем ли мы право на эту задержку?

— Так вы же сами говорили, что с Пауком, скорее всего, уже покончено, — вставила своё слово Маня. — А если мы не поможем этим коротышкам, они все скоро перемрут. И мы себе этого никогда не простим.

— Так что? — неохотно спросил доктор. — Остаёмся?

— Остаёмся, — вздохнула Маня. — А что делать?

— Боги вняли вашей просьбе и разрешили нам остаться на некоторый срок, — важно заявил Павел Лысому, делая вечером перевязку старому вождю. Тот уже пришёл в себя после прогулки и внимательно прислушивался к словам Посланника Неба.

— Но, — сделал многозначительную паузу доктор, — при одном условии: вы должны будете выполнять все наши указания. Боги недовольны вашей жизнью и поручили нам помочь изменить её. И самое первое условие: вы не должны есть человеческого мяса.

— Если нас перестанут бояться, то скоро всех перебьют, — опустив голову, робко возразил Лысый.

— Боги позаботятся о том, чтобы этого не случилось, — авторитетно возразил доктор и в общих чертах изложил им суть грядущих преобразований, обдуманных накануне вечером.

По бесстрастному лицу вождя нельзя было понять, как он относится к тому, что говорил белый человек. Когда Павел закончил, он закрыл глаза и молчал так довольно долго. Молчал и Лысый: слово старого вождя должно было быть первым.

— Что вы им сказали, дядя Патя? — шепнула Маня.

— Я сказал, что Боги поручили мне дать им Закон, по которому они отныне должны жить, — объяснил Павел. Молчание вождя так затянулось, что Павел решил, что тот, вероятно, заснул.

— Что же мне теперь следует предпринять? — растерялся он. — Будить старика, или повернуться и уйти?

Вдруг вождь неожиданно резко открыл глаза, пристально посмотрел на доктора ясными, цепкими глазами и что-то коротко сказал склонившемуся над ним Лысому.

— Сейчас здесь соберётся всё племя, — шепнул доктор Мане. В глубине души он надеялся, что его предложение не встретит поддержки, и они без всяких угрызений совести смогут навсегда покинуть Маленький народец и продолжить свой путь дальше.

Вскоре возле хижины вождя действительно собралось всё племя. Лысый стал о чём-то говорить со своими сородичами, подкрепляя свои слова повелительными жестами, а вождь время от времени кивал головой, выражая одобрение сказанному. Выступление Лысого вызвало недоумение, дикари перешёптывались, переминались с ноги на ногу, однако, никто не осмеливался ничего возразить.

Один лишь Одноухий, которого доктор с Маней запомнили ещё по первой встрече, строил недовольные гримасы, демонстрируя недовольство, но и он молчал.

— Похоже, принцесса, мы остаёмся, — с чувством сожаления вздохнул Павел.

— Мы принимаем твой Закон, Посланник Богов, — почтительно сказал доктору Лысый, закончив разговор с сородичами. — И тот, кто откажется выполнять его, будет убит, так решил вождь. Ты можешь начинать сейчас.

— Нет, — ответил Павел. — Я должен поговорить с Богами. Мы начнём завтра. Попрощавшись со всеми, они с Маней удалились в свою хижину.

Вот так и случилось, что освободительная миссия принца Декортиса и Принцессы Больничного двора была отложена на весьма и весьма неопределённое будущее.

Глава 2. Доктор и Маня становятся миссионерами

— Ну что ж, Маня, — с сожалением вздохнул доктор, когда они остались вдвоём. — Отступать уже поздно, обратного пути у нас нет, и теперь нам предстоит очень сложная задача.

— Какая? — уныло переспросила Маня. Прошлый энтузиазм уже прошёл, и девочка только теперь осознала, какие тяжёлые последствия ждут их после сгоряча принятого решения, вызванного пусть и благородным, но таким скоропалительным порывом.

— Разработать план преобразований, — стараясь придать бодрость своему голосу, ответил Павел, — своего рода учебную программу. Каждый день мы будем проводить с туземцами что-то вроде занятий на определённую тему.

— Мы? — удивлённо перебила его девочка.

— Вот именно, мы. Ты будешь заниматься с женщинами и детьми, а я — с мужчинами.

— Чему же я буду их учить? — всполошилась Маня.

— Постыдитесь, Принцесса, — укоризненно покачал головой Павел. Но Маня упрямо поджала губы. — Чему я буду их учить, если сама ничего не знаю?

— Опять ты за своё! — возмутился Павел. — Когда я хотел один отправиться на поиски Паука, ты сказала, что я без тебя, большой всезнайки, пропаду. А чуть, какое серьёзное испытание — ты тут же в сторону: «Я ничего не знаю — я ничего не знаю» — передразнил он её.

— Нет, кое-что я знаю, — обиделась Маня. — Но чему может научить взрослых людей такая маленькая девочка, как я?

— Это ты в нашем мире маленькая девочка, — терпеливо стал объяснять ей Павел. — Сюда ты пришла из совсем другой жизни и то, что для тебя естественно, для них — божественное откровение. Вот и подумай, что им может пригодиться из твоего жизненного опыта. И как бы он ни был мал, для них ты сможешь принести огромную пользу. Неужели ты этого не понимаешь?

— Так я же не умею по-ихнему даже разговаривать, — сдаваясь, жалобно возразила Маня — И не надо. Ты просто показывай, а они догадаются сами. Когда на следующее утро Маню окружила толпа женщин и детей, явившихся на первый урок, она так перепугалась, что, поначалу, не могла даже пошевелиться. Множество маленьких чёрных глаз булавками впились ей в лицо, и она вся оцепенела, вспомнив, как они смотрели на неё из-за прутьев загона, куда их с доктором бросили туземцы. Но, так как теперь эти лица излучали дружелюбие и почтение, а в некоторых были даже мольба и надежда, страх постепенно оставил её. Она вспомнила уроки дяди Якова, его неспешную манеру разговора, доступность изложения, лёгкость в объяснении самых сложных понятий и принялась за дело. Начав с самого простого для неё — разжигания огня и приготовления из куска мяса питательного и вкусного бульона, она уверенно стала продвигаться вперёд по пути просветительской нивы, с каждым днём преодолевая новую ступень познания, расширяя кругозор и практические навыки своих слушателей.

Маленький народец вселял ужас далеко за пределами Чёрного леса не только из-за своего жестокого нрава. О его хитрости, изворотливости, молниеносной реакции и бесстрашии ходили легенды. Люди этого племени от природы обладали расчётливым и практическим умом. Поэтому их обучение продвигалось значительно быстрее, чем предполагали доктор и Маня. Они были старательными и способными учениками. В своих занятиях и Павел, и Маня старались использовать уже имеющийся у их подопечных практический опыт, что облегчало тем познание нового. Так, например, маленькие люди умели делать из паутины верёвки и плести сети, поэтому Мане было легко научить их сделать следующий шаг — сучить нитки и из них шить одежду. С помощью доктора Маня научилась сама, а затем показала другим женщинам, как расщеплять волокна дикого льна и крапивы, чтобы затем из них выделывать нити для изготовления различных изделий для домашнего обихода.

А когда со временем Павлу удалось смастерить допотопный вязальный станок, женщины под руководством Мани стали вязать ткань, которую затем сшивали с помощью примитивных костяных игл и из полученных кусков шили одежду, комбинируя ткань с кусочками меха. К тому времени, когда наступили холодные дни, всё племя имело уже прочную и тёплую одежду, защищающую их от любой непогоды.

Очень скоро у Мани появились свои активисты, которые стали помогать ей при проведении занятий. Одним из них был Чак, мальчик, который принёс им воды в тот страшный день, когда их жизнь была на волоске от гибели, а также две женщины. Одна, старая туземка по имени Роми, пользовалась большим авторитетом среди женщин и строго следила за тем, чтобы никто не отлынивал от работы во время занятий. Другую женщину звали Зоо, она была дочерью старого вождя и сестрой Лысого. Зоо выгодно отличалась от других женщин племени приятным лицом и стройной фигурой, к тому же она была очень смышлёной, сообразительной и наблюдательной. Зоо на лету схватывала всё, чему Маня старалась научить своих слушательниц и, как маленький Чак, понимала Маню с полуслова. Зоо и Чак стали её большими друзьями и незаменимыми помощниками.

Особенно их помощь пригодилась Мане, когда она попыталась объяснить туземкам идею приручения диких животных. Сообразительная Зоо быстро поняла все преимущества для племени ведения домашнего хозяйства и сумела растолковать это другим женщинам. С помощью брата она уговорила мужчин оставлять после охоты часть животных, для которых был построен специальный загон. Джульетта и Малыш, ставшие любимцами всех местных детей, охотно взяли на себя обязанности по охране пойманных животных и прекрасно справлялись с возложенными на них обязанностями.

Уход з а животными и птицей поручили Чаку. Смышлёный малыш с энтузиазмом принялся за дело. Ему доставляло огромное удовольствие выполнять любые поручения светловолосой девочки, на которую он не мог смотреть без восхищения, и Чак старался изо всех сил, чтобы вызвать её улыбку и одобрение. Мальчик подобрал себе помощников из числа наиболее способных ребятишек, и маленькие пастухи добросовестно следили за тем, чтобы каждый день у птиц и животных, отданных под их опеку, были свежие еда и питьё. Те вскоре привыкли к новой обстановке, освоились и были вполне довольны новой сытой и безопасной жизнью.

Птицы прекрасно неслись, и их питательные и вкусные яйца стали входить в обязательный рацион питания детей и больных. Прошло ещё немного времени, и многие животные принесли приплод. Сколько было радости, когда Мане удалось нацедить немного молока и напоить им наиболее обессиленных детей. Вскоре ежедневная дойка стала нормой, и каждый ребёнок стал получать свою дневную порцию молока.

Вспомнив вкус домашнего творога, который Анна делала из скисшего молока, Маня попробовала самой изготовить этот чрезвычайно полезный продукт, и результат превзошёл все её ожидания. Вначале, правда, творога получалось совсем немного, и женщинам приходилось экономить, добавляя его небольшими порциями в лапшу, производство которой они освоили довольно быстро. Получалась очень вкусная и питательная еда.

Для того, чтобы положить конец разного рода желудочным заболеваниям, доктор принялся учить маленьких людей тому, как сохранять продукты питания, чтобы они долгое время могли не портиться. Почти всё мужское население племени были прекрасными охотниками и отлично справлялись с ловлей птиц и мелких животных, но они не только не умели сохранять мясо, добытое на охоте, но и не придавали этому факту никакого значения. Мясо, естественно, очень скоро портилось и, потребляя гнилое мясо, все жители посёлка тяжело и постоянно болели.

Для этого урока Павел подготовил своеобразный, но, как оказалось, очень эффективный наглядный материал. Он накопал из земли червей и, продемонстрировав их недоумевающим туземцам, объяснил, что когда они едят несвежую пищу, такие же черви, а иногда и значительно крупнее, образуются у них в животе и поедают их изнутри. Маленькие люди долго не могли придти в себя от охватившего их ужаса, и судорожно хватаясь за живот, горестно голосили.

Произведённая демонстрация ничего не подозревающих червей имела столь мощное психологическое воздействие на впечатлительных туземцев, что находчивому доктору не составило никакого труда перейти к практической части своего урока.

Он показал, как нужно обрабатывать мясо для последующего хранения, предварительно провяливая и просушивая его. Затем мясо нужно было укладывать в глубокие ямы — кладовки, где оно могло долго храниться в полной безопасности, как от хищников, так и от жары. Павел потребовал, чтобы часть добычи после удачной охоты непременно откладывалась в сторону, в качестве неприкосновенного запаса для тяжёлых времён.

Значительное разнообразие в питание маленького народца внесла рыбная ловля. Маленькие люди, переняв нехитрый опыт доктора в ловле рыбы, вскоре значительно превзошли его благодаря своей ловкости и быстрой реакции. Рыбу они ловили по предложению Павла гарпунами и сетями из волокон ивовой коры, к которым крепились грузила из камней.

После удачного улова женщины готовили наваристую питательную уху, а остальную рыбу высушивали на солнце и прятали в яму-кладовку на чёрный день.

Кроме сеток из паутины, которые так сильно растягивались, что выдерживали только лёгкую поклажу, у туземцев не было никаких иных средств для переноса грузов, и это сильно мешало в проведении различных хозяйственных работ. Маня вспомнила, какие удобные и вместительные корзины продавали одесские селяне на рынке и, собрав местных ребятишек, отправилась с ними на поиски растений, пригодных для плетения корзин.

Павел настоял на том, чтобы она взяла с собой Малыша и Джульетту и восторгу детей, полюбивших необычных для них животных, не было конца.

Во время этой прогулки Маня познакомилась с гигантскими пауками, которые внушали ей такой ужас. Они оказались не столь уж гигантскими и имели вполне миролюбивый характер. Дети, увидев страх на её лице, рассмеялись и жестами объяснили, что пауки не охотятся на людей, а питаются исключительно маленькими грызунами, попадающими в расставленные ими сети.

— Это, наверное, потому, что мы не добавляем минералы, о которых говорил господин Зоргенталь, — предположила Маня. — Они назывались… полевой шпат и кварц, — вспомнила она. — Но где нам их взять?

— А мы их сможем заменить, — нашёлся Павел. — Нужно попробовать добавлять в глину в качестве скрепляющих элементов песок и толчёные раковины.

Предложение Павла было реализовано и дела по изготовлению посуды значительно наладились. А вскоре доктор сделал настоящую печь для обжига глиняной посуды и гончарное дело пошло полным ходом.

Однажды на одном кувшине перед обжигом Маня иголкой на сырой поверхности сделала незамысловатый орнамент и туземцы, увидев такой кувшин, пришли в дикий восторг. Они долго по-детски радовались и, передавая кувшин из рук в руки, цокали языком в знак глубокого восхищения.

Вскоре каждое новое глиняное изделие стало перед обжигом подвергаться художественной обработке и среди туземцев появились умельцы, которые делали это всё лучше и лучше. Так, понятие «удобно» вскоре дополнилось новым понятием «красиво», и оно распространилось не только на посуду, но и на одежду и предметы обихода жителей племени. А печь для обжига вскоре стали использовать и для выпечки хлеба, который стал для маленьких людей настоящим лакомством.

Затем в жизни племени произошло ещё одно важное событие, изменившее весь его жизненный уклад: с помощью своих покровителей они от простого собирательства растений и злаков перешли к земледелию, сделав, таким образом, один из самых важных шагов в своём развитии. Однажды, собрав с женщинами семена различных диких злаков, Маня, к их крайнему удивлению, не стала готовить из них какое-то блюдо, а, вырыв на одинаковом расстоянии ямки, побросала туда семена и присыпала их землёй. Она попыталась объяснить, что не обязательно ходить далеко в лес на поиски съедобных колосьев, а можно их выращивать возле своего жилища, но поняла её только Зоо.

Зато когда появились первые всходы, всеобщей радости не было конца! Ведь теперь они могли не только собирать естественный урожай, подготовленный самой природой, но и выращивать его самостоятельно!

Глава 3. Реформы принца Декортиса

Улучшенное питание самым благоприятным образом сказалось как на внешнем виде маленьких людей, так и на их здоровье. В поселении практически не осталось тяжёлых больных и Павел, который первое время целиком посвящал себя их лечению, смог, наконец, заняться и другими делами, тем более что у него появились не только помощники, но и последователи, которые с большим интересом и охотой перенимали у доктора сложную науку врачевания.

Больше всего в этом деле преуспели отец и сын, которые были так похожи друг на друга, что их называли одним именем — Мадо. У них оказался настоящий талант, они интуитивно чувствовали, из каких именно трав следует готовить настойку и мазь для лечения определённых болезней, и на лету схватывали всё, чему старался обучить их Павел.

А когда понадобилось прооперировать ребёнка, у которого началось сильное нагноение на ноге, Мадо, и отец и сын, не отходили от больного ни на шаг, пристально следя за ходом операции, которую проводил доктор, а потом внимательно рассматривали каждый инструмент, задавая Павлу точные и конкретные вопросы по поводу их назначения и применения.

Постепенно в маленьком народце определились, в зависимости от склонностей и способностей, профессиональные группы. Одни занимались охотой и рыбной ловлей, другие земледелием и скотоводством, у третьих ладились строительные и другие хозяйственные работы, а некоторым было по душе помогать Мадо собирать целебные травы и коренья, чтобы потом готовить из них различные снадобья и мази.

Павел ввёл за правило каждый новый день и каждое новое дело начинать с молитвы. В молитве маленькие люди просили Божьего благословения для свершения добрых дел и прощения за дурные мысли и поступки.

— Бог всё видит и всё знает. Если вы сделали что-то нехорошее, но раскаиваетесь, и не будете больше повторять этих плохих поступков, вас простят, потому что Бог милостив, — не уставал повторять он, стремясь укротить свирепый нрав маленького народца.

Маня, преследуя ту же цель, вечером, после трудового дня, стала собирать у костра женщин и детей. Она учила их несложным танцевальным движениям, чувству ритма, простым песенкам. Поначалу они стеснялись, прятались друг за друга, хихикали. Как всегда, на помощь пришли Чак и Зоо. Они первыми, взявшись за руки, пустились в пляс, смешно виляя бёдрами, и корча смешные рожицы. Их веселье заразило всех остальных и сняло напряжение. Постепенно, привлечённые общим весельем, к ним стали присоединяться и мужчины. Поначалу они только смотрели, хмуро глядя на танцующих. Ведь танцы в их племени раньше носили чисто ритуальный характер: перед охотой, во время похорон, или… когда

поедали убитого пленника. Оказалось, что расслабиться, улыбнуться для них было тяжелее, чем биться с противником, а смеяться они вообще не умели. Но когда с помощью Павла удалось смастерить барабан и подобие духовых инструментов, мужчины тоже не выдержали. Вначале каждый танцевал сам по себе, как бог на душу положит. А потом Маня научила танцевать их парами — и мазурку, и польку, и вальс. Что тут началось! Каждый старался выделиться, появилось желание танцевать не просто в чувстве ритма (который вообще сильно развит у первобытных народов), а красиво! Лица разглаживались, глаза блестели, даже отношение к женщинам в племени переменилось. Вежливость по отношению к партнёрше, которую следовало проявлять во время танца, распространилась и на взаимоотношения в быту. Постепенно выражение постоянной угнетённости на лице, угрюмости, всё чаще заменялось улыбкой, а нрав у бывших людоедов становился всё более и более доброжелательным. Большую роль здесь сыграл, конечно, и тот факт, что страх голода с ведением домашнего хозяйства, а затем и земледелия, исчез, а на его месте появилась уверенность в завтрашнем дне. Сыграло роль и появившееся чувство безопасности.

Дело в том, что одной из самых больших проблем в жизни маленького народца была их беззащитность перед нападением крупных хищников, которые, привлечённые запахом пищи, часто нападали на их жилища. Противопоставить хищникам они могли только свою хитрость ловкость и бесстрашие, ведь у них практически не было никакого оружия!

Чтобы обезопасить жилища своих подопечных, Павел предложил под полом их хижины делать узкий лаз, ведущий в небольшое убежище, расположенное довольно глубоко под землёй, куда не могло пробраться ни одно крупное животное, и где можно было бы спрятаться в случае крайней опасности.

Но и этого было недостаточно, чтобы защитить женщин, стариков и детей перед лицом такой серьёзной угрозы. Необходимо было научить их делать оружие.

Дело осложнялось тем, что у доктора, мягко говоря, опыта в этом вопросе было мало, а если уж быть совсем точным, то никакого. Разница между ним и туземцами была только в том, что он знал о существовании топора, лука и стрел, а они нет. Неумело нажимая концом упругой костяной палочки, Павел состругивал одну за другой длинные и узкие чешуйки камня, пытаясь показать, как из него можно изготовить лезвие для топора, либо примитивные ножи для разделывания туш животных, или треугольные наконечники из кремневых пластин для стрел.

Со временем он со своими учениками перешли к изготовлению более сложных предметов, как, например, так называемых дротиков. Это были удлинённые стержни с крючком на конце. Удлиняя размах руки, дротик намного увеличивал силу удара и представлял уже довольно солидное средство, как для защиты, так и для охоты.

Здешняя природа была богата различными минералами и однажды, осматривая близлежащие окрестности, Павел обнаружил неподалёку от селения залежи нефрита — особо прочного материала, с помощью которого можно было придать камню любую форму. Из обработанных кусков нефрита маленькие люди под руководством Павла стали делать зернодробилки и треугольные наконечники для стрел. Сообразительные, смышлёные от природы маленькие люди быстро смекнули, чего именнно добивается Белый человек, и если вначале они только заворожено следили за его действиями, то уже вскоре стали подражать ему, восполняя отсутствие опыта смекалкой и ловкостью рук.

Павел и Маня настолько увлеклись своей миссией, что почти не вспоминали о цели своего путешествия. Время для них как бы остановилось, и они не замечали его хода. Они так гордились плодами своих трудов и так радовались каждому продвижению своих подопечных на пути к прогрессу, будто это было их собственное, личное достижение. Хотя, отчасти, так оно и было на самом деле.

Что касается других членов их маленького отряда, то и они были вполне довольны своей новой жизнью. Так, птички-сестрички обзавелись своими гнёздами и почти не показывались в селении. У Малыша и Джульетты произошло пополнение, и появление на свет маленьких смешных зверюшек стало радостным событием не только для счастливых родителей, но и для всех жител Растянувшись на солнышке под надёжной охраной Малыша, Джульетта с достоинством принимала подношения — каждый старался угостить чем-нибудь вкусненьким новоиспечённую мать.

Щенки, свернувшись клубочками у материнского бока, почти всё время спали, не просыпаясь даже во время кормления, и понятия не имели о том, что в их судьбе грядут большие перемены. Едва успев появиться на свет, они уже были поделены между жителями племени. Двоих выпросил Чак — для охраны домашних животных, троих взяли охотники, одного, самого крупного, похожего на Малыша, обещали Лысому. А седьмого, девочку, Маня потребовала оставить Джульетте. Нельзя же, в самом деле, отобрать у матери всех её детей! Она даже имя ей придумала: Джульетта Вторая, или, попросту, Джулька.

Джулька, как две капли воды напоминала Джульетту в младенчестве. У неё была такая же обманчивая внешность воплощённой кротости и невинности, как и у матери. Её круглая мордочка с доверчивыми глазами-пуговками, которая в своё время ввела в заблуждение членов семьи аптекаря господина Вальтера, давших ей нежное имя Джульетта, могла растопить сердце самого чёрствого человека. И только Маня, скептически прищурив глаза, качала головой:

— О, это будет ещё та штучка! Доктор, посмеиваясь, одобрительно кивал головой: как всякому жителю больничного двора ему хорошо были известны проделки Джульетты.

Глава 4. Трагедия в лесу

Однажды ближе к вечеру Маня, задумавшая согласно своему плану занятий показать женщинам, как варить зелёный борщ, решила сбегать в лес за необходимой зеленью. Накануне она присмотрела небольшую полянку, где в изобилии рос дикий щавель, и поскольку это было совсем неподалёку, она отправилась туда одна, не взяв даже Малыша, чем нарушила строжайший запрет Павла: никуда — никогда — не ходить — одной.

Погружённая в свои мысли, она не видела, как следом за ней, перебегая от одного укрытия к другому, двинулся какой-то человек. Заметила она его только тогда, когда селение скрылось из глаз.

Приглядевшись, Маня узнала в прятавшемся человеке Одноухого. Она приветливо помахала ему рукой, но дурное предчувствие больно кольнуло её в сердце. Она не раз замечала, как Одноухий бросал в их сторону взгляды, полные ненависти. Ещё бы, ему было, за что их ненавидеть! Ведь он рассчитывал, что после смерти вождя сможет одолеть Лысого и стать во главе племени. Но вмешательство в ход событий белых людей полностью поломало все его планы. К тому же Зоо, которую он определил себе в невесты, старательно избегала его и всё чаще украдкой обращала в сторону доктора взгляды, полные обожания. Именно Одноухий, возненавидевший Павла с момента их самой первой встречи, подстрекал мужчин племени расправиться с беззащитными пленниками и, если бы не вмешательство тогда Лысого, всё могло бы кончиться для них весьма плачевно. Впоследствии только чувство суеверного страха, которое испытывали все члены племени перед Павлом, удерживало его от расправы с ненавистным ему белым человеком. Опасаясь доктора, Одноухий решил расправиться с девочкой и стал следить за ней, поджидая подходящий момент для сладкой мести.

И вот его час настал. Девочка стояла перед ним совершенно беззащитная, он преграждал ей путь в селение, а сзади был лес, где догнать её ему не составляло ровным счётом никакого труда. Поэтому Одноухий не спеша, приближался к Мане, подбрасывая в руке увесистый камень, и недвусмысленно улыбался, наслаждаясь своим триумфом.

Заблуждаться в его намерениях не приходилось, и Маня, содрогаясь от отвращения при виде его зверских гримас, переборола цепенящий её душу страх и бросилась в лес. Она бежала изо всех своих сил, а Одноухий неспешными прыжками мчался за ней, играя, как кот с мышью. Наконец, игра ему надоела, и он решительно двинулся вперёд. Расстояние между ними катастрофически сокращалось, и вот уже Маня оказалась перед ним лицом к лицу, задыхаясь от бега и охватившего её гнева. На мгновение её презрительный взгляд, брошенный, как вызов глаза в глаза, смутил дикаря, и он даже слегка попятился, но, овладев собой, сделал решительный прыжок. Отпрянув назад, Маня нащупала за собой ствол дерева и, обернувшись, стремительно полезла по нему вверх.

Задрав голову вверх, Одноухий издевательски расхохотался, колотя себя по животу. Как и все его соплеменники, он лазал по деревьям ещё лучше, чем бегал, и поймать наверху девочку ему не составляло никакого труда. Но, решив, что жертву можно прикончить, не совершая лишних телодвижений, он, размахнувшись, швырнул в неё камнем. Маня успела укрыться за веткой, но камень, всё же, задел её плечо и, охнув от боли, она едва не свалилась вниз.

— Ах, дура-дура, — запричитала она, цепляясь за ветку и ненавидя себя за своё легкомыслие. — Доигралась? Как долго ты ещё будешь прыгать, как кур во щах? — в отчаянии спрашивала она себя, лихорадочно оглядываясь вокруг в поисках спасительного выхода.

Неожиданно Маня с удивлением заметила, что земля у края леса вдруг ожила и заструилась серым потоком прямо по направлению к ним. Одновременно раздался глухой звук, напоминающий шум далёкого прибоя.

Одноухий, увлечённый охотой, потерял бдительность и ничего, кроме своей жертвы, не видел. Подняв упавший камень, он вновь стал прицеливаться в Маню, угрожающе рыча.

Странный шум, между тем, приближался. Теперь уже он напоминал чей-то топот. Маня, загипнотизированная зрелищем движущейся серой массы, не успела увернуться и брошенный Одноухим камень, полностью снеся прикрывающую её ветку, попал девочке прямо в грудь. Если бы его удар не был смягчён деревом, принявшем на себя основной удар, Мане бы не миновать падения. Она и так смогла лишь чудом удержаться наверху, вцепившись в дерево ногами и повиснув на нём вниз головой. Из раны, нанесённой камнем, хлынула кровь.

Топот, между тем, раздавался всё ближе и ближе. Девочка явно различала чьё-то хрюканье и треск веток. Через секунду на тропу выскочило стадо злобных диких свиней. Это не было мирно пасущееся стадо, переходящее с места на место в поисках пищи. Кто-то или что-то напугало животных и привело в бешенство. А ведь ничего нет более опасного, чем взбесившееся стадо диких кабанов. Тогда они мчатся вперёд, не разбирая дороги, сметая всё живое со своего пути. Даже слоны стараются избегать встречи с ними.

Одноухий, наконец, тоже услышал приближающийся гул и молниеносно обернулся, почуяв опасность. Но было уже слишком поздно. Серая лавина в один момент накрыла то место, где он только что стоял. Как завороженная, смотрела Маня на мелькающие внизу тощие щетинистые спины свиней, не в силах отвести от них взгляда. Голова у неё закружилась, ноги совсем онемели, и девочка почувствовала, что ещё секунда — и её постигнет участь Одноухого. Неожиданно перед ней возникло улыбающееся лицо матери.

— Маня, Манечка, — как наяву, услышала она её ласковый голос и, собрав всю свою волю, из последних сил перебросила туловище вверх и, вцепившись в дерево руками и ногами, крепко зажмурила глаза, чтобы не смотреть вниз.

Время остановилось. Бедная девочка даже не знала, сколько времени она провела на ветке: несколько минут или несколько часов. Она вообще ни о чём не думала, впав в болезненное оцепенение, сковавшее все её члены. Она слышала внизу тревожные крики людей, искавших её, но не могла даже открыть рот, чтобы выявить своё присутствие.

Вскоре верхушки деревьев запылали в лучах заката. Внизу под ними из своих убежищ вышли непонятные тени и стали бродить вокруг. Синева неба быстро темнела. Наступило зловещее затишье, и наверху стали шептаться листья. Теперь тени стали собираться на деревьях, они сидели на соседних ветках и подстерегали перепуганную насмерть девочку. Ей казалось, что ветки и листья превратились в грозные тёмные существа, готовые наброситься на неё, едва только она шевельнётся.

Из мрака, бесшумно махая крыльями, возникла белая сова. Она села напротив Мани и, уставившись на неё огромными, как блюдце, глазами, удивлённо заухала. Её крики и привлекли внимание Чака. Подняв голову, мальчик с трудом разглядел фигурку девочки, которая так срослась со стволом дерева, что члены спасательного отряда во главе с Павлом, уже неоднократно проходящие это место, не смогли её разглядеть.

— Наконец-то! — с облегчением воскликнул доктор. — Нашлась пропажа. Манечка, ты чего туда забралась? — крикнул он ей снизу.

Но девочка, как в рот воды набрала — ни слова, ни вздоха.

— Маня, последний раз тебе говорю! — возмутился Павел. — А ну, слезай немедленно! Мы уже обыскались все. Ночь на дворе!

Когда и в этот раз никакого ответа сверху не последовало, не на шутку встревоженный доктор сам полез на дерево.

Подтянувшись, и сев рядом с Маней, он обнял её за плечи и попытался повернуть к себе. Но девочка никак не отреагировала на его присутствие. Вцепившись в дерево и зажмурив глаза, она ничего не видела и не слышала.

— Ох, Маня-Манечка, вот беда-то… — горестно прошептал Павел. — Типичный случай каталепсии… Что же тебя так напугало, маленькая моя? Но Маня молчала, будто в рот воды набрала. Бедный, бедный ребёнок… Ничего, мы справимся, Манечка. Я с тобой, ты слышишь? И дотронувшись до её головы, он стал гладить волосы девочки, успокаивающе шепча на ухо бессвязные ласковые слова. Руки Мани обмякли и бессильно упали вниз.

— Вот и хорошо, вот и ладно, — продолжал нашёптывать доктор и, обхватив тело ребёнка, стал осторожно спускаться с нею вниз.

— Что с ней? — встревожено спросил Чак. А старший Мадо, взглянув на девочку, жестом подозвал сына и дал ему какое-то указание. Тот пулей помчался в селение.

Когда Павел с Маней на руках в сопровождении встревоженных туземцев подошёл к своей хижине, там их уже ждал младший Мадо с кружкой горячего напитка, распространявшего вокруг дурманящий пряный запах.

Доктор понюхал, попробовал и одобрительно кивнул головой. Уложив Маню на мягкую подстилку, он укрыл девочку тёплым одеялом и, успокаивающе гладя по голове, заставил выпить весь напиток до дна.

Безразлично уставившись неподвижным взором перед собой, Маня, как автомат, безучастно выполняла все указания доктора. Но, как Павел ни старался, он так и не смог добиться от неё ни одного слова. Вскоре глаза её закрылись, и Маня погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 5. Маня готовит своих преемников

Проснувшись, Маня с удивлением увидела у своего изголовья доктора, который, не смыкая глаз, провёл возле неё всю ночь. Воспоминания о жутком кошмаре, который ей пришлось пережить накануне, начисто стёрся у неё из памяти.

— Дядя Патя, — удивлённо спросила она, приподняв голову. — Вы чего тут сидите? Нам же на занятия пора.

— Мы уже своё отзанимались, Маня, — устало ответил доктор. Он так перенервничал накануне, что от пережитых волнений и бессонной ночи не имел даже сил радоваться тому, что его маленькая подружка уже полностью пришла в себя.

— Значит, это был не сон, — опустила голову Маня и заплакала.

— Всё-всё-всё, девочка, — обнял её доктор. — Не начинай опять. Никаких слёз. Всё уже позади и не надо об этом думать. Ты же у меня молодец, не раскисай, пожалуйста. Ведь у нас впереди ещё столько дел!

— Так мы что, не будем сегодня заниматься? — подняв на доктора заплаканные глаза, недоумённо спросила Маня.

— Нет, Маня, мы не будем заниматься ни сегодня, ни завтра.

— Почему? — растерялась девочка.

— Потому что мы уходим отсюда.

— Совсем? — упавшим голосом растерянно переспросила Маня.

— Совсем. Заигрались мы с тобой в богов, принцесса. Вот нас Господь и наказал. Хорошо ещё, что всё так обошлось. Я даже представлять себе не хочу, чем бы всё это могло закончиться.

— Ничего мы плохого не сделали, — упрямо поджала губы девочка. — И не за что нас наказывать.

— Есть за что. Мы забыли о главной цели нашего путешествия. Мы не только свернули со своего пути, мы вообще никуда не двигаемся. Мы бросились спасать маленьких людей, а забыли об опасности, нависшей над всем этим миром. В общем, так: я считаю нашу миссию здесь выполненной и, следовательно, мы с чистой совестью можем покинуть Маленький народец. Ты согласна со мной?

— Согласна, — тихо ответила Маня. — Только я не думала, что это будет так быстро… — Быстро? — с иронией переспросил Павел. — По моим самым скромным подсчётам, мы провели здесь не меньше двух лет.

— Неужели так много? — удивлённо взглянула на него девочка.

— Представь себе, — кивнул Павел. — Пойду, подготовлю вождя и Лысого. А ты пока полежи, отдохни. Набирайся сил перед дорогой.

— А можно мне пойти к Чаку и Зоо? Они ведь ждут меня, — умоляюще попросила Маня.

— Никуда тебе ходить не нужно. Они уже давно здесь тебя дожидаются. Поговори с Зоо, подготовь её, ведь ей придётся заменить тебя. Ведь лучшей кандидатуры, чем Зоо нам не найти. Или у тебя другое мнение? — переспросил он, увидев замешательство на лице девочки.

— Нет-нет. Конечно же, Зоо справится, она очень способная. Но, боюсь, она не согласится. Побоится.

— А ты убеди её. Помнишь, как сама боялась? — напомнил он. Маня улыбнулась. — Как не помнить. — Но мне кажется, что это было так давно… — Вот именно: давно, — подчеркнул Павел. — Ну, что? Задание поняла? Маня кивнула. — Ну, вот и выполняй. А мне предстоит нелёгкий разговор с вождём и Лысым. Удачи нам, девочка, — подмигнул он ей, открывая дверь.

В хижину робко заглянули испуганные лица Чака и Зоо.

— Ну, заходите уже, заходите, — подбодрил их доктор. — Жива ваша подруга. Жива и здорова.

Лица мальчика и девушки засияли. Глядя на своих друзей, Маня почувствовала, как тёплый комок подступил к горлу. Ну, как им сказать, что завтра они попрощаются навсегда? За время пребывания в племени, Маня усвоила его не очень сложный язык, но его простота не давала возможности раскрыть всю полноту владевших ею сейчас чувств: ни выразить скорбь по поводу грядущего расставания, ни объяснить, как сильно она любит своих учеников и друзей.

— Боги велели нам вернуться, — выдавила она из себя, чувствуя себя обманщицей и предательницей. — И завтра мы должны покинуть вас.

— Навсегда? — дрогнувшим голосом спросила Зоо.

— Не знаю, — честно ответила Маня. — Это зависит не от меня.

Чёрные круглые глаза Чака медленно налились слезами. Он всхлипнул и, закрыв лицо руками, пулей выскочил из хижины.

— Вот, Чак обидился, — огорчилась Маня.

— Чак любит тебя, — грустно сказала Зоо. — И Зоо тоже любит тебя. Чаку и Зоо будет плохо. Очень плохо…

Маня приподнялась и обняла Зоо. — Так ведь и я люблю и тебя, и Чака. Очень-очень. И я никогда вас не забуду. Ты мне веришь?

Зоо кивнула головой, но слёзы сами полились из её глаз.

— Ты сильная, Зоо. Ты не должна плакать, — стараясь тоже не расплакаться, стала утешать её Маня. — Теперь Зоо будет учить женщин и детей.

— Нет, Зоо не может! — испугалась девушка.

— Может, может. Зоо умная, Зоо сможет. А я тебе помогу. Ты заменишь меня, это совсем не трудно. Вот послушай.

Приподнявшись и устроившись поудобнее, Маня приступила к своему последнему уроку.

— Главное, — деловито начала она, — у тебя на каждый день должен быть разработан план занятий: что ты сегодня будешь делать и как.

— Так я же не знаю, чему учить, — жалобно сказала Зоо. — Ведь я… — Будешь знать, если будешь думать, — бесцеремонно перебила её Маня. — Главное — начать. Можешь вначале вообще ничему новому не учить. Просто организуй женщин на работу: шить одежду, готовить еду, работать в огороде.

— У многих женщин маленькие дети, они не смогут работать, — возразила Зоо.

— А ты собери всех детей и приставь к ним нескольких женщин. Пусть присматривают за ними, кормят, играют, пока их матери не вернутся с работы. А на следующий день поменяй женщин местами. Поняла?

— Поняла, — неуверенно ответила Зоо.

— Роми назначь старшей, — продолжала Маня. — Женщины ей доверяют и будут спокойны за своих детей. А ей такая обязанность будет как раз по силам. Она ведь уже не молодая, и работать в другом месте ей будет тяжело.

— Посоветуй мне ещё что-нибудь, — помолчав, робко попросила Зоо.

— Вот это уже лучше, — одобрительно кивнула Маня. — Ну, во-первых, не забывайте оставлять семена на следующий год. Собирайте их и храните так, как я вас учила. Во-вторых, скажи Лысому, чтобы наказал мужчинам сделать большие чаны для хранения воды.

— Зачем? — пожала плечами Зоо. — Ведь речка рядом.

— Речка не совсем рядом. А огород на следующий год нужно будет увеличить. Без воды, особенно в засуху, ничего расти не будет, а для ежедневного полива понадобится много воды. Нужно, чтобы она была поблизости. И вообще, для хозяйства удобнее, когда вода рядом. Послушай, — задумалась Маня. — А что, если вода сама будет к вам течь?

— Это как? — не поняла Зоо.

Маня пожала плечами. — Как точно — я ещё сама не знаю. Нужно подумать…

Маня сосредоточенно нахмурилась. Зоо, сидя рядом почтительно молчала.

— Вначале нужно будет вырыть большую яму и обложить её камнями, — стала рассуждать девочка, — а из неё провести канавы в речку. Только канавки нужно будет рыть ниже уровня речки, понимаешь? Тогда вода из речки потечёт по ним сама прямо в яму!

— Вода уйдёт в землю… — покачала головой Зоо.

— А вы их тоже выложите камнем, или используйте стволы подходящих деревьев. Только нужно будет выдолбить сердцевину. Если честно, — призналась Маня, — я сама ещё не знаю, как это можно сделать, мне это только сейчас в голову пришло. Но сделать это нужно будет обязательно.

— Зоо, — прервала свои рассуждения Маня, — давай поищем Чака. Нужно, чтобы он тоже нас послушал, ведь он будет твоим помощником, как был моим.

Поднявшись с постели, Маня ощутила такую слабость в голове, что едва не пошатнулась. Но, рассудив, что болеть у неё сейчас совсем нет времени, она, опираясь на руку Зоо, поспешила выйти из хижины.

Глава 6. Тайна родового кольца

А в это время Павел Загребельный, он же принц Декортис и Посланник Неба, сидел вместе с вождём в его хижине. Лысый почтительно стоял сзади. Как ни хорошо он умел владеть своими чувствами, но сообщение Павла о том, что в скором времени он и маленькая Принцесса покинут племя, повергло сына вождя в такое уныние, что на его волевом лице можно было легко прочитать растерянность и даже страх. Что теперь будет с их народом? Присутствие Посланников Неба изменило их жизнь, сделало её стабильной, сытой и безопасной, а их самих — здоровыми и счастливыми. Что будет теперь, когда они покинут их? Неужели им снова придётся жить как прежде? А Зоо? Лысый знал, что сестра любит Посланника Неба, и в глубине души надеялся, что от их союза родятся крепкие и умные дети, опора племени в будущем.

— Ты бросишь Зоо? — прямо спросил он Павла и доктор, покраснев от неожиданного вопроса, слегка замешкался с ответом.

— Зоо прекрасная девушка, — после маленькой паузы сказал он. — Но ей нужен другой мужчина, не я. Мужчина её крови.

— В племени нет мужчины, который был бы достоин Зоо, — хмуро возразил Лысый.

— Ты прав, нет, — согласился Павел. — Но и для многих других девушек и мужчин нет пары в вашем племени. Вы должны сделать ещё один очень важный для вашей дальнейшей жизни шаг — заключить мирный договор с соседними племенами, дружить с ними, обмениваться продуктами своего труда и объединяться перед лицом общей опасности.

Лысый слушал его без всякого энтузиазма, ему по-прежнему казалось, что, лишившись зашиты Посланников Неба, племя ждёт гибель. Вождь, хранивший всё это время невозмутимое молчание, слегка удивлённо поднял брови, такова была его реакция на неожиданное предложение белого человека. Хотя он и не подавал виду, но и по его лицу было видно, что решение Посланника Неба покинуть племя расстроило и огорчило его.

— Не печальтесь, друзья! — сказал им Павел. — Ведь мы не совсем покидаем вас, — и, по-дружески обняв Лысого за плечи, покровительственно добавил:

— Мы будем наблюдать за вами оттуда, с неба, — и, подняв палец вверх, Павел важно указал им на потолок хижины. Неожиданно ему показалось, что при этих словах тень улыбки тронула высохшие губы вождя. Или это была игра света от костра?

— Жизнь в племени налажена, каждый знает свои обязанности и сумеет выполнять их самостоятельно, нужно только направлять их. И ты, мой друг, — Павел развернул к себе Лысого, всё ещё отворачивающегося от него с обидой, — превосходно справишься с этим. Племя любит и уважает тебя, а Зоо, — и Павел опять слегка покраснел, — вместе с Чаком организуют работу женщин и детей. Принцесса как раз сейчас говорит с ними об этом. Каждый вечер собирайте всё племя, и обсуждайте с ними то, что нужно сделать на следующий день. Мадо, отца и сына, переведите в мою хижину и оборудуйте её под больницу. Увидев недоумение в глазах Лысого, пояснил:

— Ну, место, где они будут принимать больных и лечить их.

— Они не справятся, — опять уныло опустил голову сын вождя. — И люди снова начнут умирать.

— Ещё как справятся! — живо возразил доктор. — Я многому научил их, к тому же у них определённо есть талант к врачеванию. Помимо всего, — вздохнул он, с сожалением кинув взгляд на свой чемоданчик, — я оставлю им свои инструменты.

— Покажи, — повернув к нему голову, неожиданно потребовал вождь. Павел открыл чемоданчик и протянул его вождю. Тот поочерёдно бережно провёл рукой по блестящей поверхности каждого инструмента, еле прикасаясь к ним высохшими тонкими пальцами. — Какие красивые… — прошептал он и, взяв в руки щипцы, слегка прикоснулся к ним губами.

— И как он только догадался, что именно этими щипцами я вправлял ему повреждённую кость, — поразился доктор.

— Это пусть останется здесь, — положив на место инструменты, твёрдо сказал вождь.

— Но… — попробовал возразить ему Павел.

— Так нужно, — смягчил тон вождь. — Для их же сохранности. Когда будет необходимость, Мадо всегда могут их взять, — и, обернувшись к Лысому, неожиданно попросил:

— Оставь нас, мой сын.

В глазах Лысого мелькнуло недоумение, но он послушно поклонился и вышел, оставив вождя наедине с Посланником Неба.

— Что ты хотел сообщить мне, вождь? — Павел подошёл к возвышению, на котором лежал вождь и хотел сесть рядом с ним, но тот остановил его. — Возьми в углу мешок, — велел он, — и вынь оттуда свёрток. Нашёл?

— Нашёл, — пожал плечами доктор.

— Теперь подойди ко мне. Павел, взяв в руки лежащую в мешке какую-то тряпицу, протянул её вождю, но тот сделал протестующий жест рукой.

— Открой сам и возьми то, что там находится. Снисходительно улыбнувшись, Павел развернул тряпку и не смог сдержать возглас удивления: в тряпке лежало сказочной красоты кольцо, которое испускало такое необыкновенное сияние, что осветило полумрак, царивший в хижине. Кольцо было сделано в виде змейки, приподнявшей головку с горящими синими глазками, украшенную короной из ярко красного камня. Тело змейки покрывала сверкающая россыпь из зелёных камешков, испускающих мерцающий таинственный свет. Кольцо завораживало, манило и Павел, будто загипнотизированный, не мог оторвать от него взгляд.

— Что, красивое? — усмехнулся вождь, и скупая улыбка осветила его суровое лицо.

— Очень, — не скрывая своего восхищения, — искренне ответил Павел. — И не просто красивое, а исключительно красивое, — подтвердил он. — Откуда оно у тебя?

— О, это очень давняя история, прикрыв глаза, — устало откинулся на подушки вождь. — Это кольцо досталось мне от моего отца, он, в свою очередь, получил его от своего отца, а тому кольцо досталось от моего прадеда. Дед рассказывал, что его отец раньше жил в совсем другом мире, и как очутился здесь с людьми из своего племени, сам толком не мог понять. На новом месте им пришлось столкнуться с многочисленными трудностями и опасностями, они встретились с людьми, которые были не только значительно выше их ростом, но были гораздо опытнее и умнее, чем они. Однако прадед мой был отчаянный человек, страха ни перед кем не испытывал, и сумел отстоять людей, которые оказались с ним в незнакомой стране. Это он определил образ жизни племени, где жестокость и кровожадность стали определяющими. Он создал легенду о непобедимом Маленьком Народце, не знающем пощады ко всем, кто попадался им на пути, и который уже очень скоро стал внушать ужас всем, кто обитал по соседству с ними. Если бы он этого не сделал, наш народ бы не выжил, его истребили бы очень быстро.

— Почему же ты так быстро согласился изменить жизнь племени, когда я предложил это сделать? — с интересом спросил доктор. — Разве ты не уважаешь традиции своих предков?

— Я уважаю и своих предков, и их традиции, — укоризненно посмотрел на Павла вождь. — Но со временем то, что было благом и жизненной необходимостью, обеспечивающим Маленькому Народцу безопасность и пищу, стало тормозом в их развитии и привело на грань вымирания.

— Что ж ты сам не изменил жизнь своего племени? — с недоумением переспросил доктор, — если осознавал, что перемены необходимы?

— Не мог, — пожал плечами вождь. — Когда народ десятилетиями живёт по одним законам, очень сложно поменять их. Мне это было не по силам. Другое дело — если этого желают боги. И опять доктору показалось, что неподвижное лицо вождя тронула улыбка.

— Так что это всё-таки за кольцо? — с подозрением глянув в лицо вождя, спросил доктор, возвращая кольцо. С самого начала их разговора ему показалось, что вождь как бы подсмеивается над ним, и сейчас это подозрение укрепилось. Отстранив руку доктора, вождь накрыл её своей рукой, напоминающей высохшую птичью лапку, и отрицательно покачал головой.

— Пусть кольцо останется у тебя, белый человек. Возьми его себе, — и доктор ощутил слабое пожатие его безжизненных пальцев.

— Зачем оно мне? — пожал плечами Павел. — Кольцо, конечно, красоты необыкновенной, но я ведь не женщина, чтобы интересоваться украшениями.

— Возьми, — настойчиво повторил вождь, блеснув глазами. — Это кольцо — не украшение, а оружие, которое, кто знает, поможет тебе в беде.

— Какая беда? О чём ты, вождь? — с недоумением переспросил Павел.

— Когда вы перейдёте перевал, — пристально глядя ему в глаза, сказал вождь, — то попадёте в Песчаную страну.

— Мы поднимемся на небо, вождь, — прервал его доктор. — Разве я должен тебе напоминать об этом?

— Нет, конечно, — улыбнулся вождь, и эту откровенную улыбку уже никак нельзя было перепутать с игрой света и тени на его лице. — Но если вдруг ты все же попадёшь туда, это кольцо может спасти тебе жизнь.

Павел изумлённо уставился на старика.

— Так ты всё знаешь, вождь?! Тот опять улыбнулся и кивнул головой.

— Конечно, белый человек.

— И ты с самого начала знал, что мы не боги? — поразился Павел. — Почему же ты молчал?

— Я ведь уже объяснил тебе, почему. Только боги могли бы сломать привычный образ жизни племени, только Посланникам Неба удалось бы изменить его к лучшему. Вы сделали то, что я хотел, но не мог сделать. И за это я безгранично и искренне вам благодарен. Ты, белый человек, и маленькая Принцесса спасли жизнь моего народа, и я не уверен, что боги сделали бы это лучше, чем вы. И единственное, чем я могу отблагодарить вас, это отдать вам кольцо, которое является нашей святыней.

Павел был растроган до глубины души. Он не ожидал, что вождь, скупой как на слова, так и на проявление чувств, будет настолько щедр на похвалу. Человек, каким бы сильным и мужественным он не был, всегда нуждается в одобрении и благодарности за дело, которому отдал часть своей души и любовь своего сердца, и доктор радовался, как ребёнок. Значит, всё не напрасно, значит, их миссия была нужна и время, которое они провели здесь, было потрачено не впустую! — А ведь мы с Маней сомневались, стоит ли нам задерживаться здесь, правильно ли будет свернуть со своего пути и отложить выполнение своей цели, — с облегчением подумал он.

— Спасибо, вождь. На самом деле, это ты спас наши жизни. Твои соплеменники не пощадили бы нас.

— Вы сами спасли себя. Если бы не твоё умение, я бы уже давно расстался с жизнью. А теперь и Мадо, благодаря тебе, будут спасать наших людей. И какими бы словами я сейчас не произносил тебе хвалу, это всё равно будет мало. Это кольцо — такая малость по сравнению с тем, что вы сделали для нас.

— Ты смущаешь меня, вождь, хотя, не скрою, мне приятны твои слова, — учтиво поклонился доктор. — Расскажи лучше, что ты знаешь об этом кольце, — стараясь перевести разговор на другую тему, добавил он. — Как оно может нам пригодиться?

— Я мало, что знаю о нём, — пожал плечами вождь. — Знаю только, что мой прадед в поисках хороших земель для своего племени проходил через Песчаную страну. Ты знаешь что-нибудь об этом месте? — обратился он к Павлу.

— Да вроде нет, — покачал головой доктор и вдруг вспомнил предостережение Большой Головы: «Пройдя горный хребет, вы вскоре попадёте в зону пустыни. Её называют ещё Песчаной страной. Это очень коварное место. Здесь на каждом шагу вас будут подстерегать опасности. Песчаные бури и ядовитые змеи — наименьшее зло, которое вы сможете встретить на этом пути, и если выйдете из пустыни живыми, в чём я лично очень сомневаюсь, считайте, что родились под счастливой звездой…»

— Это не самое лучшее место, куда можно попасть, — продолжил вождь. — И мой прадед смог в этом убедиться. Но именно там у него произошла очень интересная встреча. Проходя через пустыню, он заметил группу странных людей, одетых в железные доспехи, в руках они держали палки, издающие гром, и убивали всё, что попадалось им на пути.

— Железные рыцари? — промелькнула мысль у Павла.

— Эти люди, — продолжал вождь, — тащили за собой маленькую девочку в длинном платье до пят. Вокруг шеи у неё была обвязана верёвка, и они волокли девочку прямо по земле. Та извивалась, как маленькая змейка и страшно кричала, пытаясь стащить с себя завязанную на шее петлю. А они стегали её плетью и смеялись.

— Как же эти люди не заметили твоего прадеда? — поинтересовался Павел.

— Мы умеем ползти по земле, как ящерицы — бесшумно и так стремительно, что нас невозможно заметить, — с гордостью заметил старик, довольно улыбаясь. — Кроме того, наступала ночь, и в темноте трудно было разглядеть чёрные тела моих соплеменников. Так вот, разбойники разместились на ночлег, а девочку привязали к лошади, связав ей руки. Она, бедняжка, и пошевелиться не могла, только плакала и стонала. Мой прадед пожалел её и когда все заснули, подполз к ней, развязал руки и перегрыз верёвку, которой она была привязана к лошади. Девочка вначале удивлённо уставилась на него, потом вытащила откуда-то из своих лохмотьев это кольцо и, протянув его моему прадеду, сказала… — Погоди, — перебил его Павел. — Она что, знала ваш язык?

— Прадед рассказывал, что он вообще не слышал её голоса, но чётко понимал, что она говорит. Так вот, она сказала, что если когда-нибудь с ним или с его близкими случится какая-либо беда, пусть они придут сюда с этим кольцом, и им окажут любую помощь, в которой они будет нуждаться.

— И что, он воспользовался её предложением? — заинтересованно спросил Павел.

— Нет, конечно, — покачал головой вождь. — Он был счастлив, что они выбрались живыми из этого проклятого места и добровольно туда бы никогда не вернулся. А кольцо стало святыней для всех поколений нашего племени и наши люди свято верят, что оно охраняет их от различных невзгод и опасностей.

— Тогда я тем более не могу забрать его, — отрицательно помахал рукой доктор. — Это будет нечестно.

— Можешь, — возразил вождь, — и это будет честно, потому что не кольцо, а именно вы с маленькой Принцессой спасли наш народ от верной гибели. А охранять нас будут законы, которые вы установили в племени, и благодаря которым мой народ забыл о болезнях и голоде. И, видя, что Павел собирается что-то ещё возразить ему, сделал предупреждающий жест.

— Мы больше не будем обсуждать эту тему, друг мой. Так я сказал. Итак, когда вы хотите покинуть нас и вернётесь ли вы когда-нибудь обратно?

— Завтра, — ответил доктор и не почувствовал радости от своего решения. Он оглядел хижину вождя, где когда-то боролся за его жизнь, вспомнил, сколько всего пришлось пережить им здесь, сколько препятствий они преодолели, как радовались каждой своей новой победе над невежеством своих подопечных, и почувствовал, как у него неожиданно перехватило горло.

— Я не знаю, — смогу ли я когда-нибудь вернуться сюда, — с волнением в голосе честно сказал Павел, — но я никогда не забуду время, проведённое вместе с твоим народом, вождь, я тоже многому научился, живя здесь, и память о вас навсегда сохраню в своём сердце. Затем он подошёл и обнял худое маленькое тело, пахнущее осенними листьями его родной Одессы в октябре.

Глава 7. Прощание с маленьким народцем

Утром, когда Маня с доктором ещё сладко спали после затянувшихся до поздней ночи торжественных проводов, сопровождаемых неистовыми плясками, возле их хижины стали появляться люди. Они несли самые разнообразные вещи и аккуратно складывали их в кучу, которая росла на глазах, и к тому времени, когда разбуженная непривычным шумом Маня высунула наружу голову, рядом с их жилищем уже появился внушительных размеров холм. Здесь были корзины, доверху гружённые всякой снедью, тёплые шкуры, посуда, одежда, оружие, игрушки и другие мелочи. Малыш, Джульетта и выглядывающая из-под неё Джулька с недоумением взирали на это необычное сооружение.

— Дядя Патя, а дядя Патя! — стала она будить доктора.

— Чего тебе, Маня? — недовольно отозвался спросонок доктор.

— Да посмотрите сюда, что это такое?

Зевнув, Павел выглянул наружу. — Надо готовиться к обороне, Маня, — вздохнул он.

— К какой обороне, дядя Патя? — испугалась девочка.

— Будем отбиваться от подарков, — обречённо изрёк он, — и это будет нелегко. Выходим. Их появление было встречено настоящей овацией. Маленькие люди так искренне радовались возможности доставить удовольствие Посланникам Неба, ставших для них родными и дорогими людьми, что Павел растерялся и забыл приготовленные слова. Он стоял, улыбался и думал о том, что ещё никто в его жизни так открыто по-детски не радовался ему, ни у кого в глазах не было столько обожания при взгляде на него, и никто, кроме Евдокии не проявлял к нему такой безграничной и беззаветной любви. От переполнявших его чувств у него защемило сердце и если бы не неожиданное вмешательство Лысого, у него бы не хватило сил отказаться от приношений.

Решительно выступив вперёд, сын вождя, дополняя свои скупые слова энергичной жестикуляцией, доходчиво объяснил маленьким людям, что поднять на небо все подарки Посланники Неба не смогут, да и не нужны они там, их подарки. На небе и так всего полно. Разве что они отберут кое-что в дорогу, — добавил практичный Лысый, — ведь до гор, откуда они вознесутся на небо, ещё нужно дойти.

Маленькие люди повздыхали, и стали ревниво наблюдать за тем, как будет происходить отбор подарков. Было решено, что сопровождать Посланников Неба будут дети вождя, Лысый и Зоо, а также младший Мадо с Чаком. Весь отобранный груз они распределили между собой, а Павлу и Мане достались только их старые походные спутники — рюкзаки, выданные им когда-то карликом Большая Голова. Поскольку у Павла в рюкзаке освободилось место от медицинского чемоданчика он, не взирая на активное сопротивление Мани, переложил себе часть её поклажи.

Пока шла подготовка к походу, Маня бегом бросилась в лес. — Я за сестричками, — предупредила она доктора. Павел свистнул Малышу, и тот быстро догнал девочку.

Пернатые члены маленького отряда и в вольной жизни держались вместе. И хотя каждая из сестёр заимела себе пару и жила в своём собственном гнезде, но их гнёзда находились в самой непосредственной близости друг от друга на одном и том же дереве, поэтому Мане было не трудно найти их. Подойдя к облюбованному птичками дереву, она задрала голову к верху и слегка свистнула. Малыш призывно залаял.

— Чики-рики-тик? — одновременно пискнуло с разных веток.

— Мы уходим, девочки, — сообщила сестричкам Маня. — Вы с нами?

— Чики — чики, — заволновались птички и, спустившись вниз, уселись девочке на плечи. Малыш завилял хвостом и стал описывать вокруг них круги.

— Вы не хотите?

— Чики рики тик-тик, — одновременно запищали они.

— Вы не можете…, — догадалась Маня. — У вас, наверное, детки… Ну, тогда, конечно…, что ж делать… Оставайтесь тогда. А нам нужно идти дальше. Сестрички вспорхнули ей на голову и стали нежно пощипывать её за волосы.

— Нет, — отрицательно покачала головой Маня, — остаться мы не можем, и не просите. Прощайте, даст бог, свидимся ещё.

— Чики-чик чирик, — пропели птички и вспорхнули вверх.

Малыш неодобрительно посмотрел вслед своим крылатым подружкам и призывно залаял, но сестрички не ответили, их внимание было уже поглощено совсем другими делами — семейными, где места старым друзьям уже не было.

Когда взгрустнувшие Маня и Малыш вернулись назад, все уже были в сборе. Наступило время прощания.

Расставание было тяжёлым. Маленькие дети, не понимая, что происходит, но, ощущая горе взрослых, ревели без остановки; женщины, ритмично раскачиваясь и взявшись за руки, пели свои молитвы, чтобы отогнать злых духов, а мужчины подавленно молчали. Они думали о том, что, простившись с белыми людьми, они не будут больше ощущать рядом с собой их могучую и добрую силу. Силу, которая спасла их от голода и смерти, сделала их жизнь безопасной и красивой. Они боялись оказаться снова одни во враждебном мире, полном испытаний и опасностей. Маня, по очереди обнимая всех, держалась до последних сил, но когда до неё донёсся шедший из их пекарни запах свежеиспечённого утреннего хлеба, разрыдалась. В этом запахе отразилась вся её жизнь, прожитая вместе с Маленьким народцем: её маленькие победы над собой и над обстоятельствами, её открытия того, что уже давно было где-то-кем-то-когда-то изобретено, но от этого не перестало быть её собственным личным открытием: самодельная посуда, изготовление и выделка тканей, пошив одежды, разведение домашних животных, посевные, выпечка того же хлеба… Маленькие люди, как женщины, так и мужчины плакали вместе с ней, не стыдясь своих слёз. Дети продолжали реветь в унисон со взрослыми.

Павел, в последний раз прощально махнув рукой, дал знак Лысому и двинулся вперёд. За ним последовали Мадо и Чак. Зоо осталась поджидать замешкавшуюся Маню.

— Стойте! — раздался вдруг крик и, обернувшись, все увидели, как к ним, еле-еле переводя дух, со всех ног спешила старая Рони. В руках она держала несколько горячих хлебов, крепко прижимая их к груди. Сунув хлебы Зоо, она всем своим телом припала к Мане и, гладя её по голове, запричитала:

— Принцесса уходит! Горе, ох, какое же нам горе… Как теперь нам жить, Принцесса? Как мы будем без тебя жить?

— Не плачь, добрая Роми, — перестав плакать, ответила девочка. Она вновь ощутила себя старшей. Эти люди считали её мудрой, и она становилась мудрой, они считали её храброй и сильной, и она становилось и сильной и храброй. — Вы теперь будете хорошо жить. Теперь всё у вас будет хорошо, — уверенно сказала она, и все согласно закивали головами: если Принцесса так говорит, значит, так оно и будет.

Маня не знала, что делают люди в подобной ситуации, поэтому она сделала то, что подсказывало ей сердце: прижав руку к груди, она низко поклонилась окружавшим её людям.

— Прощайте! Я никогда-никогда вас не забуду! — дрожащим голосом сказала она. — И я всегда буду любить вас. И, поднеся ко рту свою ладошку, девочка послала всем прощальный поцелуй. Затем повернулась и зашагала рядом с Зоо, догоняя остальную группу.

Начинался новый этап её жизни.

Примечания

1

Вольтер, Франсуа-Мари Аруэ (Voltaire, Franois-Mari Arouet) (1694-1778), французский философ, романист, историк, драматург и поэт эпохи Просвещения, один из величайших французских писателей. Известен преимущественно под именем Вольтер.