Дурочка (Ожидание гусеницы)

Нина Васина, 2014

Самоубийство известного профессора дает возможность молодому офицеру жениться на дочери майора госбезопасности в отставке Смирновской, поселиться в ее московской квартире и влюбить в себя юную жену Аглаю. Однако, семейная жизнь оказывается нелегким испытанием. Теща не потеряла навыков боевой подготовки и всегда готова отработать их на зяте, у красавицы жены диагноз – «умственное отставание в развитии», а в доме профессора после его смерти появляются трупы, от которых лейтенанту приходится избавляться. Оказавшись втянутым в грязную аферу с пропавшими счетами бывших КГБэшников, лейтенант спасает женщин от бандитов и разгадывает причину настойчивой слежки за квартирой тещи и взлома ее сейфа.

Сватовство лейтенанта

Лукреция с тихим стоном и Туся с подвыванием от задавленного плача — обнялись. Постояли, покачиваясь, расцепились и посмотрели на Аглаю.

— Здравствуй, дочка. Я тебе вот… жениха привела, — жалко улыбнулась Лукреция.

— Из тюрьмы?.. — ужаснулась Туся.

Вошел Раков.

— Это Флигель, — заметила Аглая и двумя пальцами потрогала рукав маминого плаща, что означало просто бурю тревожных эмоций. — Флигеля зовут Антон Раков.

— Прекрасно, вы уже знакомы, — Лукреция сочла представление их друг другу законченным и пошла к ванной, скинув Тусе плащ.

Некоторое время молодые были одни — домработница в ванной потребовала от хозяйки объяснений. Аглая застыла на месте, глядя перед собой в никуда. Раков прошелся по гостиной, дошел до стола у окна, за которым обычно писала Аглая, и тронул пальцем карандашный набросок.

Аглая резко вздохнула — как всхлипнула. Раков застыл и медленно убрал руку от рисунка. Девушка выдохнула. Туся принесла поднос с чайником и чашками. Она была в своей рабочей одежде — мешковатом зеленом комбинезоне с широкими лямками поверх байковой рубашки.

— Садись, женишок, чаю попьем.

— А я бы поел чего-нибудь горячего, — с улыбкой заметил «женишок». — У вас супом пахнет. С потрошками?

— С куриными пупками, — удивилась его нюху Туся.

Раков глубоко втянул воздух, закрыв глаза.

— Ладно, не изображай тут… — пробурчала домработница. — Если суп есть, то идем в кухню. И — руки вымыть!

Прошли в большую кухню-столовую — встроенная рабочая часть с современной техникой и древний зеленый абажур с золотой бахромой над древним дубовым столом. Лейтенант осмотрелся у раковины, уважительно кивнул и заметил:

— Ничего так кухонька. Метров двадцать?

Туся с половником застыла у парящей кастрюли. Поджала губы и «обмеряла» глазами жениха.

— Двадцать три с половиной. Не туда! Это место хозяйки. Садись спиной к террасе.

— После вас, — лейтенант отодвинул стул и посмотрел на Аглаю.

Девушка села рядом с Раковым, внимательно осмотрела содержимое его тарелки, подвинулась поближе и зачерпнула ложкой. Лейтенант быстро справился с замешательством, взял другую ложку, выловил куриный желудок, подул на него и протянул Аглае. Девушка рассмотрела желудок с пристрастием исследователя и отодвинулась, покачав головой. Туся поставила перед нею чашку с пустым бульоном.

— И что, интересно, ты будешь делать с такой невестой? — спросила Туся, усаживаясь напротив.

— Какой — такой?..

— Она же умом застряла в восьмилетнем возрасте.

— Я на нее смотреть буду. Еще… есть у меня мечта, не знаю, как сказать…

— Ты, главное, следи за языком в присутствии ребенка, — ехидно посоветовала Туся. — Мечта у него…

— Я хочу ее… расчесывать и косу заплетать, — Раков низко наклонился к тарелке и покраснел ушами.

Туся растерялась. Аглая оцепенела над чашкой. А лейтенант через полминуты выпрямился и весело посмотрел на домработницу.

— С детства не ел такого супа. Спасибо, вы мне просто душу согрели.

— Где жить будешь, тут или в городе? — по-деловому поинтересовалась Туся, стараясь серьезностью скрыть вдруг возникшую жалость к лейтенанту и симпатию. — Тут места больше — все же два этажа, и на всем готовом будешь, хоть Лушка и обещала, что за двоими мне убираться, но уж как-нибудь… И это не дача государственная, как за деревней настроили для номенклатуры. Этот дом наследный, хозяйке от отца перешел, никто не отнимет в случае переворота.

— Жениться бы сначала, — усмехнулся Раков и посмотрел на Аглаю.

— А чего тебе эта женитьба даст? Ни поговорить с невестой, ни приласкать… Подступаться придется по сантиметру в день, а иначе — припадки с членовредительством, спаси Господи. Ох, мальчик… Дорого тебе Москва станет.

В столовую вошла Лукреция в махровом халате, с полотенцем на голове.

— Не будет он здесь жить, — объявила она, наливая себе суп.

— Почему? — вдруг спросила Аглая.

Домработница с хозяйкой переглянулись.

— Потому что ты ходишь по дому голая, — сказала Смирновская, усаживаясь на свое место за столом. — Вот приучишься одеваться, прежде чем выходить из своей комнаты, чистить зубы без напоминания, не раскидывать использованные прокладки в ванной по полу, тогда посмотрим.

— Я хочу, чтоб он жил здесь! — Аглая встала и обиженно посмотрела на мать.

— Хочу!.. Я тоже хочу, чтобы ты трусы меняла каждый день, а не надевала вчерашние, которые закинула с вечера под кровать.

— Я буду, буду надевать чистые каждый день!.. Ну, пожалуйста, пусть он останется!

— Я обещаю… — Раков тоже встал, — приезжать на каждые выходные.

— Вот и отлично, — уныло констатировала Лукреция. — Сегодня как раз суббота. Пирог есть будем. С чем пирог? — спросила она погромче у домработницы, застывшей глазами на лице Ракова.

Туся вздрогнула и очнулась:

— С капустой…