Одичалый мир

Ник Стан

Непонятно, что произошло с миром. Может, неудачное испытание климатического оружия, или ледяная комета врезалась в океан, но в мгновение все материки погрузились под воду. Горстке людей посчастливилось оказаться на высокогорном плато. Вместо того чтобы объединиться и сообща строить новую жизнь, они принялись выстраивать свои личные цивилизации, подчас уродливые и жестокие. Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Книга содержит нецензурную брань.

Гл.6

— Собаки часто нападают? — поинтересовался Виктор у Алика, когда они в хорошем темпе покидают долину.

— Первый раз всё присматривались к нам. Косточки от голубей таскали. Мы даже камнями их не отгоняли. Неожиданно как-то… хотели даже приручить, — пожал плечами Алик.

— Всё когда-нибудь происходит в первый раз, — кивнул Виктор.

Не удержавшись, он резким взмахом срезал финкой толстый стебель.

— Думается мне, человеческого мяса отведали… теперь их не приручишь, — продолжил говорить Виктор.

— Жаль. Я пса одного заприметил… придётся с ними воевать, — вздохнул Алик.

— Чем быстрее их изведём, тем лучше. Щенки появятся, в будущем будет нешуточная проблема, — Виктор вытер об траву финку.

— А ты знаешь, — оживился Алик, поправляя растопыренной пятернёй бесформенную белую панаму, — мустанги объявились, а ведь их вроде как всех отстреляли.

— Значит не всех, — обрадовался Виктор. — А где видели?

— У Большого Бузулука. Кстати, мы эту пещеру как холодильник используем. Жаль, если уйдём к морю, лишимся такого морозильника.

— У моря тоже есть ледяная пещера. Я увеличительную линзу изо льда сделал, — не удержавшись, похвастался Виктор.

— Есть такой способ, — кивает Алик, — правда ни разу не пробовали. И как, получилось?

— Нормально вышло. Огонь есть.

— А ты один там?

— Со мной женщина.

— Хорошенькая?

— Моя жена, — нахмурился Виктор, ему не очень понравился вопрос, заданный с виду бесшабашным парнем.

— Повезло, — Алик повёл острым подбородком, взмахивая козлиной бородкой.

— А у нас лишь Алёнка, она врач. Мелкая Света, недавно школу закончила и суровая Виолетта Степановна. К ней ни на какой козе не подкатишься. Но вроде с Павлом Сергеевичем у них что-то наклёвывается.

— Это с бородатым?

— Да. Мужик он классный, хотя не без странностей.

— А ты? — усмехнувшись про себя, спросил Виктор.

— Что я? — не понял парень.

— Ты классный?

— Я? — Алик на миг задумался. — Наполовину, — искренне заявил он.

— Что так? — откровенно улыбнулся Виктор.

— Я бы тебе эту финку в жизнь не подарил, — Алик кинул завистливый взгляд на острый нож. — Ты даже представить не сможешь, из какой стали он сделан, военные разработки, — округлил он глаза.

— Действительно со странностями, — Виктор с удовольствием вспомнил бородача.

— Слушай, а ты из лука умеешь стрелять? — Алик рукой остановил Виктора и вытянул тощую шею с большим кадыком, что-то выглядывая в высокой траве.

— Учусь, — буркнул Виктор. — Ты что-то увидел?

— Фазан что ли?

— Где?

— Неужели не видишь. Точно фазан! Климат поменялся, вот и прилетел.

— Вижу, — с азартом произнёс Виктор.

— С пяти метров точно попаду, — он вложил стрелу в лук и опустился на четвереньки.

— На пять метров не подпустит, отсюда стрелять надо, — присел рядом Алик.

— Эх, была не была!

Азарт, словно волна, будоражит тело, отдаваясь на кончиках пальцев. Виктор чётко видит птицу. Прекрасный упитанный петух деловито бегает между высокими прядями травы и не подозревает, что на него совершается покушение.

— Поторопись, сейчас взлетит, — свистящим шёпотом требует Алик, дуя прямо в ухо.

— С такого расстояния я никогда не стрелял, — словно оправдываясь, произнёс Виктор.

Он до предела отводит стрелу. На мгновение замирает. Словно пунктиром прокладывает путь до несчастной птицы. Легко разжимает пальцы. Свист. Стрела уверенно срывается и вонзается прямо в шею фазану.

— Вот это да, — вскакивает Алик, — а говорил, плохо стреляешь!

— Я шутил! — рассмеялся Виктор, он перебросил лук через плечо. — Вот Нина обрадуется, её от рыбы уже тошнит.

Едва они направились к своему трофею, как колыхнулась трава. Показалась морда одичавшего пса. Воровато глянув на застывших от неожиданности людей, он, а вернее она, на отвисшем брюхе явственно виднеются набухшие соски, собака сварливо рыкнула, поспешно схватила птицу и скрылась в густой траве.

— Ах ты, ах ты… сволочь!!! — завопил Алик, бросая свою панаму вслед наглой собаке.

— Конкурентка грёбанная и стрела хорошая пропала! — энергично сплюнул Виктор, раздражение и злость душит сознание и обида.

— Сейчас её догоню!

— Не дёргайся, — Виктор хватает его за рукав, — а вдруг там целая стая.

— Не похоже. Она щенков кормит.

— Щенков? — Виктор на мгновение задумался. — Пошли, — решительно говорит он.

Путь собаки хорошо отпечатался в густой траве. Стебли разошлись в разные стороны, образую очевидную тропу. Она не раз промышляла в этих зарослях.

Трава мельчает, и на пути появляются груды каменных осколков и словно вырастают по сторонам остроконечные скалы. У их подножья застыла осыпь из мелких камней, наступишь, и она сдвинется, увлекая людей к чёрному краю пропасти.

— Она по краю пробежала. На осыпь не наступает, умная, — остановился Алик.

— Пройти сможем? — Виктор утёр со лба пот, с усилием сглотнул сухую слюну.

Алик присел, осмотрел выступы. С задумчивым видом достал флягу с водой и протянул Виктору. Затем и сам с жадностью сделал пару глотков.

— Попробовать можно. Вот только стоит?

— Опасно? — понял Виктор.

— Пройти можно, но без верёвки сложно, — Алик в раздумье мнёт бедную панаму.

— Хорошо, уходим, — вздохнул Виктор, — но место необходимо запомнить. Нескольких щенков можно взять, а остальных задавить.

— Мне всегда было жалко лошадей и собак, — от переживания Алик раздул ноздри, кадык пару раз дёрнулся.

— Я тоже люблю… собак, — кивнул Виктор, — но не этих.

В погоне за одичавшей собакой драгоценное время было утеряно. Солнце уверенно движется за сопки. Повеяло прохладой приближающихся сумерек. Вновь появляются тяжёлые тучи. Толкая друг друга, они пытаются выползти на плато. Ветер с усилием сдувает их в сторону и в рваных просветах блеснули первые звёзды, ещё очень яркие на светлом небе, но с каждой минутой они становятся более сочными и огненными.

— Я Ане сказал дождаться вечера и если не приду, самостоятельно идти в лагерь.

— Это та тётка, что в поноре сидит?

— Ну да.

— Правильно. Ночью на плато делать нечего.

— Она заблудится… ещё та курица.

— Все они… куры, — кивает Алик, — но без них нельзя. Давай поторопимся, может она ещё не выбралась со своего насеста, — хохотнул он, решив, что удачно пошутил. — А она как, ничего собой? — поинтересовался Алик, блеснув белками глаз.

— Думаю да. Но мне такие не нравятся, — откровенно говорит Виктор.

— Это хорошо, что не нравятся, — Алик панибратски хлопнул его по плечу. — Значит, Аня говоришь? — прищурил он глаза.

— Ей больше имя Анжела по душе, — скривился Виктор.

— Анжела? Это значительно лучше, — согласился Алик, не в силах сдержать в глазах голодный блеск.

— Ты это брось! Натерпелась бедная девочка! — сурово осадил ретивого парня Виктор.

— Я всегда по обоюдному согласию, — растерянно пожал плечами Алик.

Ночь в разгаре. Зябко. Даже цикады молчат. Выплыла луна, окрасив поверхность плато в таинственный серебристый цвет. Виктор и Алик почти бегут и у каждого на это свои причины. Виктор переживает за жизнь спасённой им женщины, а у Алика имеются определённые надежды на предстоящее знакомство.

Наконец-то, в призрачном свете луны проявляется каменный тур с воткнутым в середину деревянным крестом, где-то рядом понор.

— Только бы эта дура не двинула свои мослы в неизвестном направлении, — остановился Виктор, выискивая особые приметы, что бы найти понор.

— А это не она? — трогает его за руку Алик.

Женщина выбралась на поверхность. Она вскарабкалась на возвышение и замерла в нерешительности.

— Она… ещё бы на тур залезла, чтобы зеки её быстрее увидели, — в раздражении произнёс Виктор.

— Блин…какая богиня! — у Алика от восхищения отпала челюсть.

Он живенько чешет к ней, смешно дёргая козлиной бородкой, растопырив в стороны острые локти.

— Прошу, мадам! — узрев смазливую мордашку с пухлыми губами и невинными глазами как у куклы Барби, Алик, едва сдерживая слюни, протянул руку.

— Ой! — Аня словно пугается и с трепетом тянет пальчики, а в глазах зажигается торжествующий огонёк.

— Тьфу! — не в силах сдерживаться, сплюнул Виктор.

— Я думала, ты меня бросил! — метнула она неприязненный взгляд на Виктора и довольно повизгивая, сползла с возвышенности в объятья Алика. Деланно отпихнулась от него, вздёргивая хорошенький нос. — Но-но, сударь, я девушка честная.

— Я это сразу понял, — довольно похохатывает Алик.

— А что с ножками, милая? — обращает он на тряпки на ногах.

Аня вмиг посуровела, вспоминая страшные события. Губки дрогнули, лицо дёрнулось, она всхлипнула. Алик вовремя подставляет свою грудь. Женщина впилась в него, и рёв пронёсся над оторопевшей от неожиданности долиной.

— Натерпелась, милая, — Алик как-то неуверенно погладил её по волосам.

— Хватит орать! — гаркнул Виктор, оглядываясь по сторонам.

— Успокойся, милая, — непривычно ласково говорит парень. Его взгляд становится растерянным и серьёзным.

Аня переходит на громкие всхлипывания и, заикаясь, говорит:

— Я… не могу не плакать… мне так страшно было…а вас всё нет и нет.

— В свой лагерь надо было идти, — несколько смутился Виктор.

Он чётко ощутил состояние этой женщины. Она была на гране… и эти смешки и заигрывания с Аликом, защитная реакция организма.

— Спасибо, ребята, — Аня оттолкнулась от Алика.

— А что теперь?

— Ну, доведём тебя до твоих…

— Нет! — вздрогнула всем телом женщина. — Я всё поняла… поняла. Долго размышляла, сидя в этой ужасной яме… а ведь к Идару кто-то со стороны приходил, а затем он с Лёней отправил нас за водой. Там нас зеки и схватили.

— Неужели ты думаешь… он с уголовниками договорился? — помрачнел Виктор.

— Ничего я не думаю, но туда не пойду, — решительно взмахнула она волосами. — Я не лентяйка, буду делать что угодно, — неожиданно плаксиво произнесла она, — не бросайте меня!

— Да кто ж тебя собирается бросать, — криво улыбнулся Виктор, покосившись на Алика. Тот серьёзно кивает.

— Нам необходимо выйти к твоим гадам. Хочу со стороны посмотреть.

— Не надо, — как лошадь мотнула головой Аня.

— Не бойся, мы не засветимся, — успокоил её Виктор.

Ночь в разгаре. Луна с насмешкой смотрит на идущих по каменистым склонам людей. Призраками взлетают испарения из затаившихся карстовых пещер и невнятными шапками зависают над поверхностью, шевеля краями, словно щупальцами. Огни святого Эльма, такие редкие в других местах, здесь в изобилии набухают на кончиках деревьев и остроконечных скалах. Они покачиваются и даже двигаются, вселяя страх не только в сердце женщины, но даже мужчинам зябко. Трудно привыкнуть к тому, к чему нельзя привыкнуть. Это за гранью понимания, и пусть доказана их физическая основа, лицезреть на это ночью — занятие не для слабонервных людей.

— Ночью по Караби яйле обычно не ходят, — не в тему тряхнул козлиной бородкой Алик.

— Есть альтернатива? — стараясь скрыть насмешку, спросил Виктор.

— Ты не смейся. На этом плато всякое бывает… и необъяснимое тоже. Лучше нам где-нибудь заночевать и с рассветом двинуть.

Виктор остановился. Они сейчас находятся на возвышенности. Под ними серебрится долина, на которой темнеют воронки пещер. Ветер поднимает задумавшуюся траву, и она бежит словно волна. Кажется, это океан, и в нём живёт нечто, кому безразличен человек. Его можно прихлопнуть как надоевшую муху, что бы ни жужжала в тиши чёрной ночи, а можно поиграть, как с мышкой. Виктор усмехнулся этому поэтическому сравнению, и оно не коробит. С недавних пор он понял, человек против природы даже не муха, а прыщ на теле слона. Единственное, что спасёт человека — это стать частью природы, быть в её системе. А возможно ли это?

Алик, придерживая Аню за локоть, серьёзен. Он взглядом изучает Виктора. Этот человек ему непонятен и это вызывает злость и раздражение, но и уважение. Странное сочетание. Может он чувствует в нём скрытый потенциал? В любом случае, Алик негласно подчиняется Виктору, это против его воли и это бесит.

— Ты прав, — согласился Виктор, — спустимся вниз и попробуем найти место для ночлега.

— Нет, туда нельзя, там пещеры, — внезапно заартачился Алик, — давайте у этих камней.

— Не понял, ты опасаешься пещер? Ты ведь спелеолог? — в удивлении округлил глаза Виктор.

— В том-то и дело, что спелеолог. Эта местность не очень… в смысле, — он не находит слова, затем, краснея говорит:

— Там пещера погибших спелеологов.

— Я знаю, — вздрогнул Виктор. На ум приходят мифы, связанные с этой пещерой. Странно и ему становится жутко, поэтому нехотя кивает.

— Ребята, а что это за пещера? — побледнев, спросила Аня.

— Обыкновенная, — с неохотой произнёс Виктор, — но в ней происходит нечто запредельное… необычные звуки, лязганье навешенного снаряжения, шаги людей. Впрочем… ничего страшного, обычные акустические эффекты… только природа их не ясна.

— Тогда уж лучше здесь, — затряслась бедная женщина. Ей и так прошлось много пережить, ещё какие-то призраки. Это будет перебором.

Они находят ещё один тур, сложенный из камней на самой высокой части скальной гряды. В его камнях они устраиваются на ночлег, но им не спится. Некоторое время просто осматривают окружающую тьму, перебрасываясь короткими фразами. Затем глазастый Алик замечает отблеск от далёкого костра.

— Какая-та стоянка… вроде у Чёрного монастыря, — толкает он Виктора.

— Там люди? — всполошилась Аня.

— Нет… там людей нет, — мрачно выговаривает Виктор.

— Как же так, но кто же костёр разжёг? — не унимается женщина.

— Давайте спустимся, а вдруг там что-то запекают на огне? Я такая голодная!

— Лёху твоего там жарят, — с циничной ухмылкой заявил Виктор, — это лагерь людоедов.

— Ой! — пискнула Аня и вжалась в грудь Алику.

— Звери! — сплюнул Алик.

— Не наговаривай на зверей!

Виктор достал финку. Пробует лезвие на остроту. Кожа незаметно лопается и выступает капля крови. Мужчина её слизывает и мрачно произносит:

— Скоро ты вволю её наглотаешься, — как к живому обратился он к ножу.

— Неужели всё же это правда? — вздохнул Алик, его козлиная бородка обвисла, панама сползла на затылок.

— Реальность… но мы её поменяем, — Виктор с силой вонзил финку в землю.

— Неужели придётся убивать? — вопрошает Алик.

Он как можно глубже засунул за пояс свой нож с кривым лезвием, словно захотел отсрочить надвигающиеся события.

— Обязательно, — оскалился Виктор и Алик сильно вздрогнул.

— Ты в спецназе служил? — робко глянул на него парень.

— С чего ты взял? — удивился Виктор.

— Так просто говоришь о таких вещах.

— А как о них рассуждать иначе? Или они нас или мы их. А в спецназе я не служил, но в армии был, даже пару раз из автомата стрелял, — улыбнулся Виктор.

— Сюда бы калаш, — вздохнул Алик.

Он наконец-то осмелился достать свой нож и с опаской рассматривает острое лезвие, словно увидел его в первый раз и понял, что им можно не только колбасу резать и это открытие повергло в шок.

— А ты служил? — озабоченно спросил Виктор.

— Студент я. У меня отсрочка от армии, но подумывал после универа отдать долг, — врёт Алик.

Парень неожиданно покраснел. Он сейчас почувствовал себя нашкодившим щенком перед матёрым волкодавом.

Виктор прекрасно понял его, но ни словом, ни жестом это не показал:

— Считай, что уже служишь, — неожиданно произнёс он.

У Алика холодеет в груди, но и вспыхивает непонятная радость. Появляется смысл в этой новой жизни. Он решительно надел панаму. Козлиная бородка энергично вздрогнула.

— Я готов, — решительно произнёс он.

— У твоих ребят оружие есть? — поинтересовался Виктор.

— Только ножи, у кого перочинные, есть и настоящие.

— Тоже неплохо. Мне вот на первых порах пришлось из бутылки нож делать.

— Таким не убьёшь, — уверенно заявил Алик.

— Любым можно, — строго произнёс мужчина.

В подтверждении его слов, Аня всхлипнула. Она вспомнила главаря зеков, именно таким ножом его пронзил Виктор.

— А меня вот за аморалку выгнали, — грустно произнесла Аня, — успела только три курса закончить.

— За аморалку? — слегка отодвинулся от неё Алик.

— Ну да… профессору не дала… вот получила по заслугам… дура, — самокритично заявила Аня, — была бы уже экономистом.

— Сюда бы эту старую сволочь! За яйца подвесил бы! — разъярился Алик.

— Он совсем не старый, очень даже молодой… а теоремы Виета не знает, — злорадно хмыкнула Аня.

— Во истину страна загадок, — Виктор напряжённо посмотрел на далёкий мерцающий огонёк.

— Ничего загадочного. У него родственники в министерстве, — непринуждённо пожала плечами Аня. — А затем подалась в фирму к Дмитрию Леонидовичу, администратором по устройству банкетов.

— Твоя идея с надувным пароходом? — Виктор обернулся к ней и слегка улыбнулся.

— Моя.

— Смотри, сколько народу спасла.

— Как-то не задумывалась.

— Им тебе памятник при жизни надо ставить, а не людоедам отдавать.

— Не ценят, — пожала плечами женщина.

— А что по поводу Идара Сергеевича скажешь? — допытывается Виктор.

— Тёмная лошадка. Знаю лишь то, что где-то служил. По каким-то причинам уволили со службы, а Дима его подобрал и сделал начальником охранного отделения.

— На свою голову, — с иронией перебил Виктор женщину.

— Это точно, — кивнула Аня, но добавляет, — но выжили мы благодаря нему.

— Но только он всех вас использует для своих целей, иначе не стал бы с зеками договариваться, — уверенно говорит Виктор.

— Мне кажется, он союз с ними заключил, — встрепенулся Алик.

— Он совершил ошибку, — угрюмо произнёс Виктор, — а нам дополнительная головная боль. Определённо, необходимо объединяться, иначе — съедят, даже не в переносном смысле. Надо на плато искать другие группы людей и к морю. Там скалы, можно неплохое укрепление соорудить.

— Павел Сергеевич, вроде, видел дымок за дальними сопками. Может там ещё одна экспедиция затерялась, — вспомнила Алик.

— Почему туда не пошли?

— Так это ещё до потопа было, а затем стало не до того.

— Значит, люди на плато есть. Надо всех найти, причём раньше, чем их найдёт Идар. В народе сила и спасение, — в обманчиво мягком голосе Виктора появляется тембр с металлической окраской.

— Павел Сергеевич давно хотел к морю выйти, но голуби появились. Решили прежде мясом запастись.

— На Голубянке их тоже много, — уверенно говорит Виктор.

— В последний раз там лишь скворцы были, — сникла Алик.

— На Караби яйлу начинает прилетать птицы. Я видел, как стаи кружились над скалами, слева от моей стоянки. Туда тяжело пройти, но на лодке можно. Мне кажется, там и морские котики обосновались. По крайне мере косатки туда часто заплывают.

— Да где же лодку найдём? — вздохнул Алик.

— У меня есть, резиновая, многоместная, — Виктор ошарашил этим заявлением Алика.

— Блин… здорово. На рыбалку можно будет выходить. У нас спиннинги есть! Хотели порыбачить на здешних озёрах, но рыбы мало, исключительно лягушки.

— И даже крючки есть? — осторожно спросил Виктор, вспоминая свой самодельный крючок из шпенька, с которого рыба в большей мере срывалась.

— С запасом, — обыденным тоном ответил Алик.

— Тогда вам сам бог велел к морю идти.

— Думаю, завтра и двинемся, — кивнул Алик.

— Я бы от рыбы не отказалась, — сладко зевнула Аня, уютно пристроившись на плече у Алика.

— Счастливая, а нас с Ниной от неё воротит. Ладно, давайте пробовать спать, подъём на восходе.

Виктор вытянулся во всю длину, перевернулся на спину и стал смотреть на далёкие звёзды — это единственное, что не поменялось в этом мире. Сон комкает все впечатления. Тревога не спеша уползла вглубь сознания, становится тепло и хорошо.

Под утро резко холодает, порыв ветра сбил каменную крошку с камней и со злостью швырнул на спящих людей. Виктор вскочил на ноги, толкает Алика и Аню. Они матерятся со сна как сапожники, но достаточно быстро поднимаются и с беспокойством озираются. Действительность безжалостно гонит обрывки сна и заполняет сознание тревогой.

На небо наползают тяжёлые тучи, пахнет свежестью. В море опять грохочет. Скоро и в эти места переместится гроза.

— Перекусить бы что-нибудь, — без особой надежды говорит Аня, а в глазах тоска и страх.

— На вот, — Алик достал пару копчёных крылышек диких голубей.

— Это всё мне? — не поверила женщина и мгновенно впилась в мясо, звонко хрустя косточками как заправская дворняга.

Виктор быстро отвернулся, чтобы было невидно, как он сглотнул слюну.

— На всех хватит, — Алик и ему суёт пару крылышек.

После вкусного завтрака появилась уверенность. Все тревоги кажутся недостойными сладости в животе, но осмотрительность прежде всего. Скрываясь за каменными грядами и разломами, мужчины и женщина гуськом спускаются вниз, выбирая участки, закрытые кустарниками и редкими деревьями. Очень скоро придётся пройти мимо Чёрного монастыря, а там хозяйничают зеки. Затем необходимо ступить на не менее опасный путь, ведущий к лагерю Идара Сергеевича. Что-то Виктору говорит, он опаснее людоедов будет. А жаль, на него он возлагал большие надежды. Но, как говорится, жизнь покажет все прелести и нюансы своих бесчисленных граней. После убийства Вована, что-то надломилось в душе Виктора, с неё словно сняли предохранитель, сейчас он на боевом взводе.

Перед мрачными скалами Чёрного монастыря Виктор решительно остановил свою группу.

— Зеков должно быть не менее четырёх. Я схожу на разведку. Если в течение часа не приду, уводи Аню в свой лагерь. Затем вы должны вернуться за моей женщиной.

— Может ну их, обойдём их стоянку, — предложил Алик.

— Нет, о них надо знать всё, — Виктор вытянул финку, а лук отдал Алику.

— В случае чего, стреляй.

— Но я не умею!

— Учись, — ухмыльнулся Виктор.

В прошлый раз было легче подойти к Чёрному монастырю. Не было такой давящей на психику ответственности. А сейчас перед глазами мелькают образы людей, с которыми он познакомился и нечто, говорящее ему словно извне, что он должен всех объединить, иначе смысл их спасения на этом плато исчезнет.

Благодаря обострившимся до придела чувствам, Виктор подсознанием уловил, что в путанице высокой травы и ветвей кустарниковых деревьев кто-то скрывается.

Окинув взглядом окружающую местность, он заметил листья, небрежно рассыпанные на земле, и тонкий шнур верёвки. Ага, ловушка и достаточно неумело поставленная, рассчитанная на обычного обывателя. Впрочем, Виктор, до недавних пор, был таким же. Но сейчас словно что-то проснулось в душе и глаза способны подмечать малейшие несоответствия. Вероятно — это инстинкт самосохранения и загадочная интуиция, по поводу которой у дилетантов возникает много споров. Виктор незаметно уходит в сторону. В кровь, обдирая локти, пополз по неудобному склону и вышел с противоположной стороны засады. Сверху он увидел зека и обмер от ужаса, у его рук лежит АКМ. Автомат перевешивает всё и сейчас у людей Виктора нет ни единого шанса. Это новость будоражит и заставляет предпринять отчаянный поступок. Зажав финку в зубах, Виктор сполз в расселину и осторожно выглядывает оттуда, ища путь к своей жертве. Удивительно, но в мыслях это звучит именно так и не иначе. Зек — его жертва. Тянуть долго нельзя. Кто знает, когда его будут сменять, может произойти любая неожиданность. А ведь эти предосторожности против него, Виктора! Осеняет его догадка. После ликвидации Вована зеки быстро перестроились. Но одного они не учли, Виктор уже не тот.

Стараясь не сверлить взглядом синюю от татуировок спину, Виктор скользнул ещё ближе и затаился у вывороченных оползнем корней. Зек каким-то звериным чутьём что-то почувствовал. Он заелозил лопатками. Осторожно берёт в руки автомат и испуганно озирается.

Большая чёрная птица прыгает у самого лица Виктора, деловито гребёт землю, выковыривает белую личинку, прыгает дальше. Если она сейчас увидит Виктора и с испуганными криками взлетит, это конец. Но она скачет дальше, ныряет в густые ветви. Зек увидел её. Скривил тонкие губы и отвернулся. Автомат откладывает от себя и вновь пристально смотрит на дорогу.

Не вытирая пот, заливший лоб и глаза, Виктор слегка вздыхает. Он делает пару бесшумных глотков воздуха и выбирается из своего убежища. Несколько движений и мужчина подобрался ещё ближе. Виктор буквально завис на плоской каменной глыбе. Остался лишь один бросок и лезвие финки распорет ему спину. Зек вновь елозит, его звериные чувства обострены до придела.

Глупая птица выползла из кустов и с шумом побежала по опавшей листве. Затем она взлетела в воздух и опустилась напротив зека. Птица мгновенно его замечает, и она с хриплым карканьем шарахнулась в сторону.

— Прочь, с-сука! — со злостью отмахнулся от неё зек и в этот момент Виктор прыгнул.

А ведь действительно, сталь финки невероятная! Лезвие легко вошло в плоть, разрезая рёбра и проникая в сердце. Смерть мгновенная. Тело извивается в агонии, но Виктор вытащил финку из тела и вновь бьёт. Останавливается лишь тогда, когда заляпался кровью по самый подбородок. Решительно оттёр лезвие об штаны людоеда, подхватил автомат и быстро проверил магазин. Он набит патронами до половины. Находит запасной и с удовлетворением цокнул языком, этот полный. С его пояса отстегнул ножны с финкой, затем стянул с мертвеца кроссовки.

Держа в руках автомат, Виктор испытал ощущение сродни оргазму. Чужая кровь, попавшая на губы, пьянит, словно вино большой выдержки. Выделившийся стремительным потоком адреналин, наполнил душу диким восторгом. Но, затем, рассудок берёт вверх. Виктор перекидывает автомат через плечо и заставляет себя с осторожностью идти к лагерю людоедов. Кто его знает, какие сюрпризы могут там ждать. Вот и этот автомат — большой сюрприз! Есть желание одним махом покончить с ними. Ведь это так просто! Нажал на курок и жди, когда рой из горячих пуль продырявит зеков. Но что-то в спинном мозге говорит, что он губу раскатал. Грубо, но отрезвляюще. Виктор усмехнулся своим мыслям, и уловив сладковатый дымок, замер. Он берёт автомат наизготовку. Крайне осторожно выглянул из-за камней. Вот он — сюрприз! Зеков ни трое, как бы хотелось согласно арифметическим подсчётам, а пятеро. Но самая большая неприятность — чернобородый держит АКМ. О том, что бы сразить его одним выстрелом, нет и речи. Во-первых, он не в очень выгодном для стрелка месте, его заслоняет дерево. Конечно, снайпер бы его снял, но Виктор им не являлся. А во-вторых, если даже и удастся влепить ему пулю в лоб, автомат быстро перехватят другие.

Дрожа от возбуждения, Виктор подполз ближе. Палец на курке зудит и чешется от свербящего желания нажать. Рассудок победил. Мужчина утёр со лба пот и продолжает наблюдать.

Людоеды разбрелись по поляне. Один ворошит угли палкой и поворачивает другим боком подвешенную над костром человеческую ногу. Два других играют в карты, на кону очищенный череп. Рядом с чернобородым стоит перепачканный сажей зек, он заискивающе говорит, нервно жестикулируя длинными пальцами с синими перстнями. Чернобородый брезгливо морщится, затем насторожился, перехватил удобнее автомат, кивнул рядом стоящему зеку. Тот не спеша вытащил нож, в развалку пошёл вглубь поляны. Внезапно восторженно воскликнул:

— Мусора, мать вашу, сами пришли! Бля буду… мусора!

Чернобородый неторопливо поднялся:

— Угомонись, шестёрка! Бурый, Репа, ведите их сюда!

Картёжники швырнули карты. Скалясь в улыбках, в развалку направились к появившимся в поле зрения двум мужчинам

Виктор моментально узнаёт в них тех двух бывших полицейских из лагеря тогда ещё Дмитрия Леонидовича.

— Граждане начальники, никак на огонёк пожаловали? Сизый, отрежь им пару кусков от ноги, — кривляясь, поклонился Бурый.

Бывшие менты в ужасе мотнули головами. На лицах пробежала целая гамма из чувств, от омерзения до страха.

— Вагиз мы от Идара Сергеевича, — нервно говорит один из них.

— Ну, Вагиз, ну и что?

Чернобородый зек легко вскочил на ноги и подошёл к ним вплотную. Он с насмешкой долго смотрит, затем резко сшибает одного из них прикладом.

— За что? — согнулся мужчина и ловит ртом воздух.

— Ты ещё спрашиваешь, Игорёк?

— Мы же дали вам двух человек, — побледнел тот, которого назвали Игорьком.

— Послушай, где ты видишь двух? — развёл руками чернобородый.

— Ну… мы это… Аньку и Леню отдали.

— Вована грохнули, баба сбежала. Это ваших рук дело, сучата?

— Вагиз, что ты! За кого ты нас держишь?… Мы её найдём! — заламывает руки Игорёк.

— Верю, — неожиданно мягко произнёс чернобородый, — скажи Идару, за ним должок, иначе бойню в вашем лагере устроим. Ты иди дорогой, а этот останется. Не приведёте бабу, друг твой коровкой станет. А вообще… ты меня сильно обидел…

— Я найду её! — горячо воскликнул бывший мент.

— Не перебивай! Это и так понятно. Куда вы денетесь! Здесь другое, вы нарушаете законы гостеприимства, отказываетесь от трапезы в моём доме.

Сдерживая рвотные позывы, бывшие менты бледнеют донельзя. А зеки загоготали как гуси.

— Ты иди… Игорёк! А за Сеню не беспокойся. Двое суток поживёт… надеюсь. За это время вы найдёте Аньку. Запал я на неё, — гнусно захохотал чернобородый.