Соляной Столп

Ник Перов, 2023

Притча по мотивам известной Притчи. Есть ли страшнее наказание для человека, чем жить с ощущением, что только в прошлом все было хорошо, стабильно? Можно ли двигаться вперед, глядя назад?

— Настюха, это же хоромы для нас двоих! Подумай.

Можно ли ненавидеть незнакомых тебе людей? Или не ненавидеть, а испытывать раздражение даже не столько на эмоциональном уровне, сколько на физическом, — поймала себя на том, что хожу из угла в угол и тру шею, пытаюсь размять плечи. Виски пульсировали, лицо горело.

Две очень похожие женщины: дочь и мать. Настюха — это дочь. Видимо, она серфила по интернету и нашла мое предложение о сдаче квартиры на «Авито». Двухкомнатная хрущевка, 10 минут пешком от центральной площади города, кирпичный дом, совмещенный санузел, высота потолков 2,5 м. Хоромы для двух женщин в эвакуации. А для меня вся жизнь.

Отец получил эту квартиру в конце шестидесятых. Да, тогда жилье можно было получить, а не купить. Весь этот микрорайон — в пять новеньких терракотовых кирпичных трехэтажек — почти одновременно заселили работниками гормолзавода и мясоконсервного комбината.

Какое же счастливое время было — радостное, дружное, полное надежд.

Почему-то все мои воспоминания из детства пронизаны солнечным теплым светом.

Время, когда даже деревья были молодыми, — вдоль новостроек были высажены тополя с сочно-ярко-зеленой, липкой листвой и с побеленными тонкими стволами.

Все люди вокруг были добрыми, улыбающимися и все друг с другом обязательно здоровались. Общий двор был продолжением домашней территории: во двор выходили в домашнем, выносили сушить белье, даже исподнее, выбивали ковры, чинили сломанную утварь, играли в настольные игры, иногда устраивали застолья. Вообще дворы всегда были полны разновозрастными детьми, погруженными в свои шумные игры, мудрыми стариками, на лавочках обсуждающими все жизненные вопросы — от бытовых до мировых, мужчинами в растянутых трико за столами с домино или у гаражей, помогая в очередной раз пересобрать внутренности «Запорожцу», хозяйками в бигуди и в цветных запахивающихся халатах…

Три окна моей квартиры — зала, кухни и одно спальни — выходят во двор. Но теперь это не двор моего детства.

Вместо газгольдерной площадки — контейнеры для мусора. Вместо песочницы — заасфальтированный участок с иномарками. Лавочки убрали давно — УК объяснила это решение тем, что соседи жаловались: вечером на лавочках собираются наркоманы и алкаши, шумят и оставляют после себя много мусора. Когда исчезли столбы и веревки для белья, уже даже и не вспомнить. Качели, установленные дядей Колей из соседнего подъезда, спилили на металлолом в конце девяностых и через несколько лет на их месте поставили горку, которая уже успела рассохнуться и провонять мочой бездомных животных и не дотерпевших до дома человеков.

Второе окно спальни — с видом на соседний дом.

Сначала это была наша с родителями общая спальня, потом мою кровать отгородили шкафом, а когда отец внезапно скончался от инфаркта прямо на рабочем месте, а мама слегла на нервной почве, я перенесла свою кровать в зал и устроила на ней маму — так ближе было к кухне и санузлу. Вскоре тихо ушла и мама. Я осталась одна — хозяйка хором недалеко от центра города.

Конец ознакомительного фрагмента.