Романтика для циников

Никола Марш, 2014

Пиар-команда Кэшела Берджесса придумала план, чтобы спасти его репутацию, которую он мог потерять из-за нелепой истории, просочившейся в прессу, и показать его с более выгодной стороны: они сделали его участником соревнования «Самая романтичная пара Австралии» на День святого Валентина. Это было настолько нелепо, что могло сработать. Но существовала одна помеха: у Кэша нет девушки. Хотя это его не остановит… Из-за своего ни на что не годного бывшего возлюбленного садовница Люси Грант ненавидит День святого Валентина. Но когда Кэш сделал ей предложение, слишком хорошее, чтобы отказаться, – провести неделю романтической ерунды, Люси становится половинкой самой циничной пары Австралии! Единственная проблема: когда мужчина настолько умело фальсифицирует свои чувства, у женщины может возникнуть соблазн превратить вымысел в реальность…

Глава 2

Секатор выпал из рук Люси и грохнулся на землю, по счастью миновав ботинки с металлическими носами, за которые в свое время она заплатила кругленькую сумму.

Она уставилась на Кэша, не веря своим ушам:

— Вы с ума сошли…

— Просто выслушайте меня, ладно? Мой бизнес под угрозой. Я могу потерять важных клиентов, и мне нужен мощный пиар. — Он потер висок, словно страдая от головной боли. Люси было знакомо это чувство. — «GR8» — лучшая фирма по связям с общественностью в Мельбурне, они начинают недельный благотворительный сбор. Это как раз то, что мне нужно, но еще мне нужно появиться на публике с девушкой. — Он кивнул в ее сторону. — И вы — то что нужно.

Люси стала истерически смеяться и не могла остановиться.

— Не смешно. — Во взгляде Кэша уязвленная гордость смешалась с растерянностью заблудившегося ребенка.

— Неа, чертовски смешно. — Она уперла руки в бока и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и перестать хихикать. — У вас наверняка прорва цыпочек, готовых броситься к вам по первому зову, а вы хотите сделать своей фальшивой подружкой меня?

— Ни одна из моих знакомых не годится на эту роль. Они требуют обязательств и продолжения. А то и обручальное кольцо. Вот почему вы подходите идеально.

Она открыла рот, чтобы возразить, но он опередил ее:

— Я ведь вам не нравлюсь.

— Первая разумная вещь, которую я слышу от вас за сегодняшний день.

Его брови сдвинулись.

— Поверьте, будь у меня другие варианты, я бы рассмотрел их. Но их нет, а моя работа — это все для меня, я не могу ее потерять.

— Неужто ваша работа не позволила вам отложить десяток миллионов на черный день? — Она махнула рукой в сторону дома, двухэтажного особняка в стиле французского Прованса, красовавшегося на побережье Уильямстауна, где цены на землю были заоблачными.

Губы Кэша сжались в злую линию.

— Добрая репутация мне нужна больше, чем деньги.

— Почему? — Люси посмотрела на него одним из тех ледяных взглядов, которыми удостаивала Кэша во время их коротких встреч. — Вы чего-то недоговариваете.

Кэш отвел глаза куда-то за ее плечо, в голубую полуденную лазурь залива Порт-Филипп.

— Я работаю с известными людьми. Размер их эго может сравниться только с размером сумм, которые они инвестируют с моей помощью. Мой имидж — это все для меня. И если что-то его подпортит…

Она подняла брови, поощряя его продолжить. Он покачал головой. На лице появилось выражение боли, Люси стало почти жаль его. Почти.

— Одна из пылких мельбурнских актрисулек не слишком благосклонно приняла мой отказ… э-э-э… в общем, воспользоваться бонусом, которым она предложила дополнить наше деловое соглашение.

Люси, сама изумившись, ощутила укол непрошеной ревности. И еще что-то вроде уважения. Не так много молодых жизнелюбов смогли бы отказать женщинам того типа, с которыми имел дело Кэш.

— В общем, она принялась распространять сплетни. Довольно грязные. Если я дам сейчас опровергающее интервью, то буду выглядеть бессердечным ублюдком. Так что эту проблему нужно решать иначе.

— И вы полагаете, что решите ее, обзаведясь девочкой на неделю? — Она подавила смешок. — Знаете, мне пора возвращаться к работе.

— Приличная сумма в качестве аргумента прилагается.

Зародившееся было уважение к Кэшу тут же рассеялось.

— Вы что, предлагаете мне деньги за эту аферу?

Он фыркнул, будто это она оскорбила его.

— Ну вы ведь тоже должны получить какую-то выгоду, верно?

Он оценивающе взглянул на нее, и Люси ощутила покалывание на коже.

— Вряд ли вы согласились бы помочь мне просто по доброте душевной.

Она щелкнула пальцами:

— Верно, учитывая, что вы мне даже не нравитесь. Не волнуйтесь, я уверена, что вы найдете какую-нибудь шлюшку… ой, я хотела сказать — благодарную женщину с добрым сердцем, которая целую неделю будет исполнять ваши прихоти.

Он скрестил руки на груди, словно обороняясь от ее сарказма:

— То есть вы отказываетесь?

Люси вместо ответа дважды щелкнула секатором.

— И я никак не могу сделать свое предложение более заманчивым?

Ей не понравилось, как сладко сжалось ее сердце при этих словах, сказанных мягким, тихим голосом.

— Никак. Ничем. Никогда. Даже если пообещаете прогуляться из конца в конец по Мельбурну в моих шортах или дадите карт-бланш на полную перепланировку вашего сада.

На самом деле как раз этим ее и можно было соблазнить. Не шортами, конечно — садом. Ее наняли присматривать за ним, а Люси мечтала о том, как здорово было бы его преобразить.

Такой сад заслуживал огромной любви и заботы. Подравнивать газон и живую изгородь — это пародия, а Люси ценила естественную красоту природы.

Сколько раз она мечтала переделать здесь все от и до? Не сосчитать, учитывая, что ей нравилось мечтать во время работы. До чего нелепо, что одна из тех вещей, которыми она дорожила больше всего, — ее работа — возникла благодаря ее катастрофическому браку.

Ибо огромный сад вокруг особняка Эдриана Турека был восхитительным, и Люси часто сбегала туда: сначала погулять, а потом — спрятаться от все более явного понимания того, что ее муж — лживый ублюдок.

Она закопалась по уши в книги по садоводству, которые питали ее любовь ко всему, что растет и зеленеет, и поддерживали ее во время развода. В итоге через год ландшафтный дизайн стал для Люси вполне прибыльным делом.

Ей нравилось ухаживать за садами богатеев, когда-то называвшихся ее друзьями. Люси получала удовольствие от своего дела и оплачивала благодаря ему счета. Ничто и никто больше ее не интересовали. Исключение составляла Ба, женщина, придавшая ей смелости оставить Эдриана.

В глазах Кэша зажегся расчетливый огонек.

— А если я скажу, что вы можете полностью перепланировать сад?

Черт, ее сердце едва не выпрыгнуло на дорожку.

— Вы хоть представляете, в какую сумму вам это выльется?

Его губы изогнулись в улыбке.

— Надеюсь, вы меня просветите.

— Тридцать тысяч.

К его чести, он и глазом не моргнул. Классический миллионер, что с него взять.

— Люси, именно вы требуетесь мне на эту роль, — снова повторил он, подступая ближе. Ох, как-то слишком близко…

Легкий пряный запах его геля для душа смешался с ароматом растущей рядом дафны, отчего у Люси чуть-чуть закружилась голова.

— Люси, я прошу вас…

Люси глядела как загипнотизированная в эти яркие синие глаза и, вдыхая соблазнительный тонкий аромат, гадала, сколько женщин нашли в себе силы сказать Кэшу Берджессу «нет».

Кажется, она будет первой.

— Нет. Простите. — Она показала на часы на своем запястье. — К тому же я опаздываю на встречу.

Прежде чем он успел раскрыть рот, она сунула секатор в отделение пояса для садовых инструментов, закрепленного вокруг талии, и, толкая перед собой газонокосилку, понеслась к своему трейлеру так быстро, как только могла.

Потому что еще миг напряженной жаркой мольбы во взгляде Кэша — и Люси сказала бы «да».

* * *

Едва Люси скинула ботинки перед задней дверью бабушкиного дома и вошла в кухню, как ей тут же стало ясно: что-то случилось. Что-то нехорошее.

Ба пекла вкусности каждое утро. Если Люси бросилась с головой в садоводство, чтобы забыть о муже, то Ба увлеченно возилась на кухне в память о своем.

Ей делали заказы местные кафешки, школы и домохозяйки. Пироги, кексы, печенья и прочая сдобная выпечка были коньком Ба. И вот сегодня Люси вошла на кухню, а Ба безучастно сидела за кухонным столом и смотрела на пачку каких-то бумаг, лежащих перед ней. Зрелище, вызывающее такое же странное ощущение, как и утреннее предложение Кэша насчет девочки-недельки. Что за дела?

— Ба, что случилось? — Люси придвинула стул и села рядом с ней, взяла бабушку за руку. Ее пальцы оказались ледяными, и у Люси пробежала холодная дрожь по спине.

Ба покачала головой, и по ее щекам поползли слезы. Это было так же страшно, как ее неподвижный взгляд, остановившийся на документах.

Люси схватила тот, что лежал сверху, но бабушка с внезапной силой остановила ее руку:

— Не надо.

В этой коротенькой фразе слышалось столько горя, отчаяния и боли, что у Люси к глазам тоже подступили слезы.

— Ба, пожалуйста, ты меня пугаешь…

— Я могу все потерять, — прошептала Ба и резко, со злостью смахнула бумаги на пол. — Я любила твоего деда, но он, увы, был эгоистичной сволочью.

У Люси язык прилип к нёбу, она в изумлении уставилась на бабушку. Ба обожала Дедулю, который умер год назад. И все это время, что они воспитывали Люси, она ни разу не слышала, чтобы Ба резко отозвалась о нем.

Люси тогда удивило, с какими смирением и стойкостью Ба приняла его смерть. Она плакала на похоронах и поминках, но никогда не выглядела такой расстроенной и сердитой, как сейчас.

Люси успокаивающе погладила ее по плечу:

— Расскажи, что случилось.

Наконец Ба горестно посмотрела на нее:

— Я могу потерять дом.

Люси услышала эти четыре слова, но мозг отказывался принимать их. Она ведь прожила в этом доме большую часть своей жизни — с тех самых пор, как родители погибли в автокатастрофе и ее, малышку, забрали к себе Дедуля и Ба.

В маленьком уютном коттеджике на рабочей окраине Мельбурна всегда было полно смеха и вкусной еды. Друзья Люси, распробовав бабушкины маленькие бисквитные пирожные, покрытые шоколадом и кокосовой стружкой, тартинки с джемом и лимонные дольки, вечно паслись у них на кухне.

Ба любила рассказывать, как Дедуля преподнес ей этот дом в качестве свадебного подарка, а Люси с неизменным удовольствием внимала романтике этой истории. Наверное, поэтому Эдриан, предложивший переехать в его роскошной особняк, выглядел в ее глазах прекрасным принцем. Правда, как-то быстро превратился в жабу. Но Ба — она ведь живет в этом доме без малого пятьдесят лет! Как она может лишиться его?

— Не понимаю. — Да, сегодня произошло слишком много непонятных Люси событий.

Глаза Ба снова заволоклись слезами.

— Я надеялась, что мне не придется тебе ничего рассказывать, деточка, но с кем еще мне поделиться? Твой дед был игроком. Я узнала об этом только после его смерти, когда долги хлынули рекой.

И снова Люси ошеломленно уставилась на Ба и не могла произнести ни слова.

— Большую часть я погасила за счет наших с ним сбережений и его небольших пенсионных выплат, а сегодня меня настигло вот это… — Она показала Люси единственный документ, оставшийся лежать на столе, а не слетевший на пол с кипой других. — Твой дед перезаложил дом. Пятьдесят тысяч долларов. И если я не начну выплачивать…

Ба не смогла закончить фразу и разрыдалась, а Люси словно ударило током. Она порывисто обняла Ба и прижала к себе что есть сил, чтобы та выплакала слезы разочарования и предательства.

Дедуля был для Люси идолом. Тем типом мужчины, которого она пыталась разглядеть в Эдриане. Ее нравственный оплот. Понимающий друг. Надежнейшая опора.

И все это — ложь. Это было так же мучительно, как узнать истинное лицо ее прекрасного принца Эдриана.

Когда Ба немного пришла в себя, Люси мягко произнесла:

— Все будет хорошо, я что-нибудь придумаю.

— Я у тебя денег не возьму, — Ба нахмурилась, — у тебя своя ипотека. Не хватало еще, чтобы ты вляпалась в долги из-за меня.

— Тогда мы продадим дом, а ты переедешь ко мне…

— Нет. Молодой женщине нужно свое пространство, а не старуха под боком. — Ба поморщилась. — Гордости у меня не отнять. Никто не выгонит меня отсюда, разве что я сама покину дом в деревянном ящике… И это, кажется, единственный выход.

Люси похолодела при мысли о том, что Ба может сделать с собой что-нибудь ужасное. Она сгребла ее за плечи и легонько потрясла:

— Я даже слышать не хочу о таких вещах! Ты ведь борец! — Люси сглотнула ком в горле и добавила: — И ты все, что у меня осталось.

В заплаканных глазах Ба появилось виноватое выражение.

— Прости, деточка, мне не стоило тебе ничего рассказывать. Конечно же я не собираюсь делать глупости.

— Да уж, не стоит. — Люси пристально посмотрела на нее. — Раз ты так упряма, что отказываешься переезжать ко мне и не позволяешь мне залезть в долги, то что же нам делать?

— А у тебя, случайно, нигде не завалялись бесхозные пятьдесят тысяч? — пошутила бабушка, пытаясь развеять безнадежность ситуации.

И тут Люси вспомнила, как можно отхватить сумму, достаточную для того, чтобы закрыть долг и оставить Ба ее дом.

— Вообще-то завалялись.

Ба опешила, потом схватила ее запястье:

— Даже не думай о том, чтобы пойти к этому сукиному сыну, твоему бывшему муженьку, чтоб ему пусто было!

Люси фыркнула:

— Ба, положение отчаянное, но мы не отчаиваемся! Я уже девять лет не видела Эдриана и намерена продолжать в том же духе.

— Ладно. — Ба склонила голову, испытующе глядя на внучку. — И где же ты собираешься раздобыть такую прорву денег?

— А у меня есть план, — ответила Люси, и ее сердце замерло.

Жаль только, что придется отказаться от твердого намерения не становиться подружкой Кэша Берджесса, но вдруг он согласится вложить еще двадцать тысяч в переустройство сада?

— Это законно?

— Почти, — усмехнулась Люси. — Ба, доверься мне. Если дело выгорит, ты будешь первой, кто обо всем узнает.

— Ты хорошая девочка, Люси, всегда такой была. — Ба погладила ее по щеке.

Люси шмыгнула носом:

— Вытри слезы. Кстати, мне ужасно хочется кусочек твоего лимонного пирога, так что можешь начинать готовить. Угощусь, когда вернусь.

— Ты куда?

— Обсудить план с одним человеком.

План и сад.

И соглашение, по которому она станет подругой Кэша Берджесса на следующие семь дней.

Что делать, хоть она и не отчаивается, положение все же отчаянное!