В чистом потоке

Николай Чисторосов, 2023

Фантастическая повесть, в которой едва заметные мистические переживания постепенно открывают обычному московскому мальчишке из девяностых совершенно другой мир.

Эпизод 19. Шестиклассник

Закончилось лето и опять новая школа. На вид не такая тоскливая, как предыдущая. Облупленная штукатурка обнажает красные пятна старых кирпичей. Здание будто добрый старичок, привыкший на жестокость стойко отвечать смиренным молчанием, ведь время само расставит все по местам.

Сентябрь 95-го пахнет паленой пластмассой. Боря идет медленно, специально опаздывая. Он теперь шестиклассник.

При входе его останавливает охранник. Вот это да, охраняемая школа!

— Почему опаздываешь?

— Я первый раз…

Отмазка, на удивление, срабатывает. Раздевалка справа, как обычно. Переодевает сменку, играя в отсутствие гравитации: движения медленные и плавные, ботинок сменной обуви то и дело уходит с траектории полета ноги.

Переобувшись, идет смотреть расписание. Находит 6-й «Б», вторник, второй урок — математика. От математики Боре ни жарко, ни холодно. Хорошо, что не «русский язык».

Поднимается на третий этаж, останавливается у нужной двери. Коридор пуст, старый паркет стерт до костяшек. Много растений в горшках на подоконниках и полках вдоль стен. Увлекшись наблюдениями, открывает дверь без стука.

Учительница замолкает, головы поворачиваются в его сторону. Боря хмурит брови и поджимает губы.

— Можно?

— А почему не постучался?

— Я новенький, — мнется на пороге.

— А-а, новенький. Попробуй еще раз, но как воспитанный мальчик? — голос учительницы мягкий, просит, а не приказывает.

Боря закрывает дверь и стоит в коридоре. Потом идет в туалет, там полощет руки, долго сушит их, высунув в окно, на солнышке. Подоконник весь в следах от наскоро выкуренных сигарет.

Боря возвращается к кабинету и три раза с внушительным интервалом стучит. Открывает дверь.

— Мы уж думали, ты больше не придешь, — учительница улыбается и разрешает ему сесть. Молодая, с прямыми золотыми волосами и вздернутым носиком. Боря зачарованно смотрит на ее губы, глаза, удивляясь, каким разным бывает одно и то же лицо. И каким красивым.

В классе всего три мальчика, кроме него. Два очкарика — вообще ни то, ни се, а третий, похоже, не русский. Брови черные, густые. Взгляд острый, как кинжал. Сидит сам по себе — с достоинством и легким равнодушием.

— Вернемся к нашим множествам. Итак, круги Эйлера при пересечении дают…

Чуть позже выясняется, что класс математический. Вот мама! Нашла, куда пристроить. Хотя, скорее всего, это дядя Женя постарался.

На перемене Боря знакомится с мальчишками: Серега, Леша и Дауд. Очкарики только и говорят, что о математике, какая она крутая и сложная. Дауд в разговоре о математике не участвует. Говорит, что в журнале неправильно написано, а зовут его Давид. Разговаривает немножко с акцентом, который к концу завтрака прилипает и к Боре — тоже начинает завышать интонацию на гласных.

Из школы возвращается, улыбаясь. Вот оно, настоящее, от которого не хочется прятаться в будущем или прошлом.