Жизнь после. Судьба

Николай Цыглимов

История Максима не закончилась. Нескончаемо, судьба подбрасывает ему всё новые испытания, вынуждая делать сложный выбор, от которого зависят жизни оставшихся на Земле людей. Пройдя свой путь, он встретится лицом к лицу с неизвестными агрессорами, желающими истребить человечество, поймёт подлинную причину происходящего и примет последнее тяжёлое решение, которое определит будущее всех.

Глава 2. Ведьмочка

Проснувшись с первыми лучами солнца, девушка поднялась с постели и собрала свои бледно-белые густые волосы в тугой хвостик. Переместившись из спальни на кухню, она наспех приготовила себе последний завтрак, который будет у неё в этом доме.

Ничем не примечательный дом соседствовал с тремя аналогичными ему. В любом другом месте такие строения были бы чем-то обычным, но здесь, на острове, расположенном в самом центе большого озера, где-то недалеко от финского залива, они с трудом вписывались в местный пейзаж.

Озеро с зеленоватым оттенком воды летом и прозрачно-голубым зимой, имело уникальное свойство. В холодное время года лёд на его поверхности практически не образовывался, а если и появлялся, то тонкой корочкой, растаивающей через пару дней.

Закончив прием пищи, девушка встала из-за стола и, нежно проведя по нему рукой, сказала:

— Ну что прощай, мой милый домик, думаю: мы больше никогда не увидимся.

Выйдя на улицу, она ещё раз обвела взглядом родные стены и, поддернув собранный заранее рюкзак, пошла к берегу.

Широкий плот, построенный из частей разобранного дома, большей своей частью был спущен на воду в ожидании, когда им воспользуются по назначению.

Подойдя к берегу, девушка обратилась к ожидавшему её Ангелу смерти.

— Ну что, Барбосик, готов?

Животное, упёршись своей головой в деревянную конструкцию, полностью столкнуло тяжелый плот на воду. Забравшись на него Барбос разместился ровно посередине, стараясь своим увесистым телом не перевернуть шаткую конструкцию. Под весом животного бревенчатый плот, наполовину ушел под воду.

— Ну ты и тяжелый, — улыбаясь сказала девушка, запрыгивая следом за Барбосом на плот.

Она подняла весло, лежащее на нём, и, упёршись в берег, с силой оттолкнулась. Слегка качнувшись, создав маленькие волны, расходившиеся во все стороны на ровной глади воды, импровизированный плот сдвинулся с места.

Плавно двигая конструкцию веслом, два настолько разных существа отплывали от берега всё дальше и дальше. На миг оторвавшись от своей работы, девушка подняла голову вверх и печально окинула взглядом приютивший её островок.

Много лет назад, когда начались трагические события, изменившие судьбу всего человечества, компания, состоявшая из трех замужних пар, отдыхала на берегу этого озера. Именно тогда, они по радио услышали о страшных вещах, творившихся по всей земле. Собрав с собой всё, что было можно взять, они на резиновой лодке проплыли к середине озера, где располагался остров. Приятным сюрпризом для них были заброшенные домики, скрывавшиеся за густой прибрежной растительностью в самом центре острова. Кто построил эти дома? (Охотники, отдыхающие или так энтузиасты) известно не было. И люди, внезапно появившиеся на этом освоенном цивилизацией клочке суши, заняли бесхозные строения. В безустанном труде дома были приведены в божеский вид. Всё время, пока шла реставрация строений, люди в надежде слушали радио, снятое вместе с аккумулятором из машины. Периодически поступающие из него плохие новости со временем совсем оборвались, превратившись в монотонный белый шум мертвого радиоэфира. Смирившись со своей участью, пары полностью обосновались на этом острове, не имея и малейшего желания покидать защищенный водой клочок земли. Так началась их новая жизнь. Рыба и то, что можно было вырастить на земле, стали основными продуктами питания. Топливо для поддержания тепла в домах щедро предоставлял сильный ветер, поднимавший на озере высокие волны, которые прибивали к берегу сваленные деревья и их части. Будучи бездетными к моменту своего вынужденного переселения, ни одна из пар не осмелилась дать новую жизнь, мотивируя себя отсутствием какого-либо будущего для потомства.

Утром нового однотипного дня спустя четырнадцать лет один из мужчин, живущих на острове, пошел к берегу проверять оставленные на ночь снасти, в надежде на свежий улов. Там, по правую сторону от себя, в густом предрассветном тумане, он увидел лодку, прибившуюся к берегу. С опаской подойдя ближе, он осторожно заглянул за борт: на самом дне завернутая в грязное одеяло тихо спала маленькая девочка. Мужчина, стараясь не разбудить милое спящее дитя, аккуратно поднял её на руки и поспешно вернулся домой. Истинным чудом для всех жителей острова, стал такой невероятный улов. Девочке было приблизительно три года. Она плохо говорила, не могла объяснить, как сюда попала, и даже не знала своего имени.

Маленький лучик света, как огонёк счастья, придал новый яркий смысл жизни обитателей острова. И имя ей дали под стать — Наденька, надежда.

К десяти годам своей жизни окруженная любовью и заботой трех мам и трех пап Надя научилась писать и считать, но её основной любовью было, скитание по острову. В постоянных поисках малого, непослушного дитя, на этом не слишком большом участке суши, мужская часть населения прозвала её «Ведьмочка» за её умение прятаться так, что её невозможно было найти, пока она сама не возвращалась домой. Лишь одно вызывало тревогу у её многочисленных родителей: это скрытый под шапкой бледно-белых волос и одежды, невероятно белёсый цвет кожи, словно намекающий на непонятное заболевание. Но на их радость, девчушка росла без каких-либо признаков недуга и к общему удивлению вообще не болела.

Устав от бесконечных поисков своей нерадивой дочери, родители смерились с постоянными блужданиями по острову и теперь беспрепятственно отпускали её.

Один год зима была невероятно морозной, и озеро на две недели сковал необычно крепкий лёд. Люди, опасаясь, что по нему может добраться кто-то, или что-то опасное, собрали все припасы в одном доме и, заколотив наглухо окна и двери, провели в нём остаток той зимы, насмелившись выйти лишь тогда, когда продовольственные припасы начали подходить к концу. К всеобщему счастью, на острове всё оставалось как прежде, без намёка на какую-либо опасность. И его жители, снова зажили своей прежней жизнью.

Надежда, за зиму истосковавшись по свободе, несмотря на ворчание родителей, с рассветом уходила из дома и возвращалась лишь к наступлению ночи, забыв про обед. Как-то раз, поднявшись рано утром, она наспех перекусила и, чмокнув в щеку одну из своих матерей, у которой провела эту ночь, направилась в известном лишь ей направлении. Прогуливаясь недалеко от берега, она обнаружила кучу наваленных друг на друга веток, которых до этого ни разу не замечала. Практически разобрав завал, девушка заметила скрытую под ним огромную пещеру, но не успев закончить свою работу, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, Надя увидела стоявшего прямо перед ней Ангела смерти. О их внешнем виде она знала лишь по рассказам своих родителей, которые в свою очередь никогда не видели их и лишь пересказывали обрывистую информацию, услышанную когда-то по радио. Но это животное не походило по описанию на то, что слышала Надя. И она абсолютно не испугалась такого гостя, а даже наоборот пристально уставилась в черные глаза, отвечая на точно такие же действие зверя.

Простояв в таком неизменном положении пять минут, Надя, не почувствовав в звере и намёка на угрозу, вытянула вперед руку и, погладив приятную на ощупь морду, сказала:

— А ты совсем не злой, Барбосик!

Так завязалась необычная дружба между девушкой и Ангелом смерти, который попал на остров по замерзшему озеру, преследуя стаю волков, почувствовавших легкую добычи в живущих там людях. Каждый день Надя, поспешно закончив все свои дела, спешила к своему необычному товарищу, храня тайну о его присутствии от остальных жителей острова.

Ещё около двадцати лет пролетели как один год. Девушка, проводившая всё свое свободное время с Ангелом смерти, настолько привязалась к нему, что стала понимать его мысли без слов, чувствуя малейшие изменения в его поведении, напряжении мышц и даже положение черных, как угольки, глаз. Однажды она почувствовала его внезапно появившееся стремление покинуть остров. Искренне желая помочь другу, Надежда всё же продолжала бездействовать, ей не хотелось терять его. Но не только это было причиной всему: её мать, последний живой человек на этом острове, кроме неё, тяжело болела. Остальные родители, к тому времени, дожив до глубокой старости, отправились в иной мир, уйдя из жизни по естественным причинам. Именно поэтому Надя не хотела отпускать Барбоса, она боялась остаться одна и не могла уйти с ним, бросив родного человека на верную, одинокую погибель.

Ещё два года Надя продолжала ухаживать за своей больной матерью. На её счастье, сильное стремление Барбоса уйти, сдерживаемое водной преградой, постепенно пропало. И вот, когда старая, изможденная болезнью женщина, издала свой последний вздох, Надежда стала полностью свободной.

По всем правилам похоронив рядом с остальными своего последнего родственника, девушка принялась к строительству деревянного плота, разбирая для этого один из домов.

— Ну что, Барбосик, куда ты рвался убежать? — сказала Надя, снова принявшись усердно грести.

Лежащий на деревянном полу плавучей конструкции Ангел смерти поднял свою голову и посмотрел на девушку, словно желая ответить ей, но увидев, что она полностью отдалась гребле, лег обратно.

Медленно бороздя по спокойному водному покрову озера, плот приблизился к глинистому берегу. Не дойдя до него трех метров, тяжелая конструкция неожиданно остановилась, упёршись в мелководье.

— Ну вот и приплыли, — расстроилась Надя, — жалко до берега далековато — придётся ноги замочить.

Барбос, чувствуя отсутствие желания девушки мочить свою одежу, спрыгнул с плота в воду и, немного согнувшись, поставил ей свою спину. Без слов поняв предложение животного, Надя, надев рюкзак на плечи, запрыгнула на него.

— Ну что поехали, — погладив ругой голову Барбоса, прикрикнула Надя.

Ангел смерти неожиданно рванул вперед, едва не сбросив сидевшую на спине девушку. От стремительного, резкого рывка, Надя отклонилась назад, но, успев схватиться рукой за мягкий покров животного, вернула свое тело в исходное положение, а после, прижавшись к его спине грудью, продолжила свой путь верхом.

Барбос, не зная устали, бежал вперед, делая остановки лишь тогда, когда об этом его просила Надя. Ей не важно было: в каком направлении они движутся и куда он везет её. Она просто любовалась проносившимся мимо пейзажем и необычно приятным чувством свободы после стольких лет заточения на небольшом участке земли.

К концу третьего дня, когда Надя дремала, крепко вцепившись руками в бегущего Барбоса, неожиданно резкий поворот и наклон туловища в бок так, что девушка кубарём слетела со спины, прервал монотонный бег животного.

— Ты чего? — поднимаясь на ноги, отряхивая одежду, изумленно спросило Надя.

Небольшая стая волков, которую Барбос почувствовал уже давно, преследовала их и практически уже настигла. Решив принять бой, он сбросил с себя девушку и принял истинный облик Ангела смерти.

На глазах Нади развязался бой, длившийся считанное мгновение. Невероятно ловкий для своих размеров Барбос, моментально расправился с несколькими волками, обратив оставшихся в живых хищников в бегство.

Принимая свой прежний облик, Барбос повернулся мордой к Наде, с изумлением смотрящей на него. Впервые девушка видела на что способен её старинный друг. Он сделал пару шагов и приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.

— Значит, ты всё-таки один из них, — трясущимся голосом говорила Надя, протягивая вперед руку. Но мы же с тобой всё равно друзья?

В ответ на вытянутую руку Барбос пододвинул вперед свою широкую морду и уперся щекой в раскрытую ладонь Нади.

Разулыбавшаяся Надя потрепала рукой его щёку:

— Я же знала, что ты у меня добрый, и плевать на то, что там о вас говорили.

Барбос выставил вперед ногу и наклонился, позволяя Наде занять свое прежнее положение у него на спине.

Их путь продолжался, пока впереди не начали возникать первые признаки исчезающей цивилизации. Надя была поражена представшей перед ними, картиной города, потому что до этого только слышала о них от своих родителей, а весь их длинный путь пролегал в основном по лесам, лишь изредка сменяющимся болотистыми равнинами.

— Ты что, Барбосик, меня в город привез? — радостно спросила Надя.

Животное лишь слегка повернуло голову, но этого жеста, было достаточно девушке, чтобы понять его утвердительный ответ.

Вбежав в черту города, Барбос значительно снизил скорость, медленным шагом продолжив свой путь по заросшим травой улицам. Сидевшая на нем Надя не обратила на это внимание. Она с любопытством рассматривала столь причудливые для неё строения.

Пройдя так несколько кварталов, Барбос окончательно остановился. Слегка наклонившись, он указал своему седоку, что пора слезать. Дождавшись, когда Надя окажется на земле, выпрямился во весь свой могучий рост.

— Ты что устал, Барбосик? — спросила Надя, внимательно смотря на него в ожидании ответа. — Нет. А зачем мы здесь остановились?

Девушка продолжала смотреть на Ангела смерти, улавливая малейшие колебания мышц.

— Ты мне что-то хочешь показать?

Дождавшись, когда наконец Надя догадается, что от неё хотят, Барбос повернулся и пошел в высокий арочный проем, расположенный в центе длинного дома.

Пройдя во внутренний двор, они дошли до точно такой же арки, расположенной на противоположной стороне.

— Куда ты меня ведёшь? — не выдержав продолжительного неведенья, громко спросила Надя.

Животное остановилось, повернув свою голову на следовавшую за ним девушку.

— Поняла, поняла. Тихо буду, — зашептала Надя.

Ещё несколько больших шагов, и Барбос снова остановился перед самым выходом из затененного проема. Надя подошла к нему, без вопросов поняв, что на этот раз от неё требуется. Она осторожно заглянула за угол.

Через несколько улиц от них, стояла пара похожих друг на друга высотных дома. Вокруг их периметра, захватывая прилегающий вход в подземную станцию метро, располагался высокий забор с расставленными на равном расстоянии постами наблюдения, на которых находились вооруженные люди.

— Смотри, там люди, люди! А я-то думала: мы одни остались. Ты мне это хотел показать? — взволнованно сказала Надя, повернувшись к своему другу.

Посмотрев на Барбоса, до этого радостное лицо девушки внезапно изменилось. Налёт грусти и опечаленный взгляд пришел вместе с пониманием цели её появления здесь.

— Ты что, Барбосик, специально привез меня сюда? Ты хочешь меня здесь оставить? — глаза Нади налились подступившими слезами. — Но мы же с тобой друзья! Ты же останешься со мной?

Барбос уперся своей широкой мордой в грудь Нади и, слегка подтолкнул её в направлении выхода из-под арки.

— Да как так, я лучше с тобой пойду. Зачем мне нужны все эти незнакомые люди, мне с тобой лучше, — окончательно разрыдавшись, всхлипнув, говорила Надя.

Ещё раз повторив свой однозначный жест головой, Барбос повернулся к ней спиной и направился в обратном направлении.

— Подожди! Мы же с тобой ещё увидимся? — рукавом смахнув слёзы, крикнула она.

Надя стояла молча до тех пор, пока фигура её необычного друга не исчезла за углом дома, а потом вслух сказала:

— Иди, иди. Я точно знаю увидимся, что бы ты там себе не думал, — окончательно осушив рукавом мокрые глаза, сердито добавила. — Важный какой! Даже не повернулся. Ладно, пойду посмотрю, кто там живет.

— Стоять на мете! Ты кто такая? — крикнул стоявший на вышке мужчина подошедшей к воротам девушке.

— А ты кто?

Раздался короткий щелчок автоматного затвора:

— Ещё раз спрашиваю. Ты кто такая? И не вздумай мне вопросом на вопрос отвечать. Ты не в том положении.

— Надя, — спокойно ответила девушка.

— Откуда ты, Надя, взялась на мою голову. Оружие есть?

Распахнув короткий плащ, Надя достала из-за пояса небольшой кухонный ножик.

Увидев его, мужчина сначала громко рассмеялся, а после, сделав грозное лицо, сказал:

— Это разве оружие! Ты что мне мозги пудришь!

Надя никак не могла понять, что хочет от неё этот незнакомый мужчина, так как она ни разу в жизни не видела огнестрельного оружия, и её родные мало что об этом рассказывали, да к тому же на их острове оно в принципе отсутствовало.

Видя замешательство девушки, часовой протянул вперед свой автомат и добавил:

— Вот такое у тебя есть?

— А я-то думаю: зачем вы этой штукой щелкаете! Нет, такого у меня нет, — улыбнувшись, ответила Надя.

— Допустим. А откуда ты к нам явилась?

— Оттуда, — девушка указал пальцем позади себя.

— Хм, — проворчал мужчина и негромко добавил, — больная что ли.

— Нет, я полностью здоровая! А цвет лица у меня всегда такой, — услышав тихую ворчливую речь мужчины, спокойно ответила Надя.

Наклонившись через боковое ограждение вышки, мужчина махнул рукой и что-то сказал людям, находившимся по ту сторону забора. После непонятной возни за воротами, они, щелкнув, сдвинулись с места и откатились в сторону.

Навстречу Наде вышли трое вооруженных автоматическим оружием мужчин. Подойдя ближе, по-видимому, главный из них спросил:

— Из какого района?

— Что? — не понимая вопроса, переспросила Надя.

— Москва, район. Где жила?

— Какая Москва! Я на острове жила, где-то там, далеко, — Надя ещё раз указала пальцем в направлении позади себя.

— Не местная, стало быть. А как сюда попала?

Едва не выдав, как она сюда добралась, Надя вовремя опомнилась, сделав вид, что просто поперхнулась:

— Пешком пришла.

— А с тобой есть ещё кто-нибудь?

— Нет, со мной никого, все родители умерли, я одна, — нахлынувшие воспоминания, опечалили лицо Нади.

— Сейчас такое часто бывает, — заметив грустное лицо девушки, проникшись, ответил мужчина. — Меня кстати Семёном зовут. Пойдем покажу, что у нас к чему.

Стоявшие позади Семёна мужчины разошлись в стороны, пропуская вперед девушку.

За высоким забором, вокруг высотных зданий на каждом свободном от асфальта и бетона, клочке земли размещались ряды теплиц. Сквозь их полупрозрачные стекла просматривались многочисленные силуэты людей, погруженных в свое загадочное занятие.

С любопытством осмотрев такие необычные по местным меркам конструкции, Надя спросила:

— А это что у вас такое?

— Как что! Теплицы, — ответил Семён.

— А зачем они нужны?

— Вот ты интересная! Как зачем? Продукты в них выращиваем.

— А-а-а, — Надя перевела свой взгляд на дома, — И много вас тут живет?

— Достаточно! А ты не знаешь, что такое теплицы? — глазами изучая Надю, спросил Семён.

— Нет, ни разу не видела, мы просто на земле выращивали, — Надя заметила пристальный взгляд Семёна. — Я не больная, у меня с рождения цвет кожи такой. Папа говорил, что пигментация нарушена.

— Нет, я и не думал, — Семён отвел глаза в сторону. — Ну пойдем, с главным нашим познакомлю. Решим, куда тебя пристроить.

Тяжелые ворота на роликах, установленные на швеллер, расположенный межу двумя столбами, под воздействием двух мужчин, медленно закрывались, издавая поскрипывание, исходившее от ржавых подшипников. Надя бросила последний печальный взгляд на территорию, съедаемую закрывающимися воротами, и последовала за Семёном в ближайшую к ним высотку.

Попав внутрь, Семён и следовавшая за ним Надя прошли по широкому фойе и зашли в первую дверь на их пути.

— Смотрите, Павел Ильич, кого я к вам привел, — едва распахнув дверь, сходу заявил Семён.

Углубившись в комнату, он уселся на свободный стул, стоявший у стены, а Надя, дойдя до середины, остановилась, уделив всё свое внимание человеку, сидевшему за столом и скрючившемуся над толстой записной книжкой.

Оторвавшись от своего занятия, седая голова с большой пролысиной посередине медленно поднялась, показывая лицо человека. Пожилой мужчина поправил указательным пальцем сползшие на кончик носа большие круглые очки, нелепо смотрящиеся на маленьком морщинистом лице.

— Деточка, дверку за собой прикройте, а то сквозит, — быстренько оглядев Надю глазами, кротко сказал мужчина и снова склонился над книжной, что-то черкая в ней огрызком карандаша.

Надя послушно закрыла за собой дверь и встала обратно, осматривая внутренний интерьер помещения в ожидании, когда сидевший за столом человек, закончит свои дела.

— Ну вот и всё, — громко захлопнув книжку, сказал Павел Ильич и перевел свой взгляд, на сидящего у стены Семёна. — Тебя стучаться не учили?

— Да тут такое дело. Ну вы сами видите, — оправдывая своё невежество, защебетал Семён.

— Вижу, вижу, — Павел Ильич обратил всё своё внимание на стоящую перед ним девушку. — Я-то думал, чего вы там такой шум подняли. Ну рассказывай, деточка, как зовут? Откуда к нам явилась?

— Надя её зовут, — ответил за девушку Семён.

Толстые линзы очков, значительно увеличивали глаза Павла Ильича, грозный взор которых буквально вдавил в стул Семёна, так бестактно вклинившегося в разговор.

— Ну я оттуда, — Надя повертела головой, пытаясь понять, в какое направление указать пальцем, но, не сориентировавшись, добавила, — а откуда мы пришли, вот я с той стороны.

— Значит, понятия не имела, куда шла. Повезло, что к нам попала.

— Почему не имела! Прямо шла! А куда я ещё могла попасть?

— Ну, допустим, пара улиц туда или сюда — и мимо бы прошла. А там центр Москвы.

— Ну центр. И что из этого?

— Зоопарк там. Вот что! Ты хоть что-то знаешь?

— Да, писать, читать умею. И про Москву родители что-то рассказывали, но это давно было. Я всего не помню.

— А родители твои где?

— Умерли, — снова вставил Семён.

— Сирота, стало быть, — Павел Ильич ещё раз одарил взглядом Семёна, но на этот раз более мягким. — Ну что с тобой делать? Пристроим где-нибудь.

Пролистав несколько страниц своей записной книжки, Павел Ильич остановился, пальцем проводя по записям, сделанным на листе.

— Вот, на третьем этаже как раз квартира освободилась, — Павел Ильич тяжело вздохнул и еле слышно сказал про себя. — Эх, Дима, Дима, зачем ты туда полез.

— Что в квартиру Димона поселим её? — спросил Семён.

— Да, Сеня, веди её туда. Всё равно пустует, — Павел Ильич кивнул головой. — Ну идите, идите, а то у меня ещё дел много. И, Сеня, объясни ей, как у нас всё устроено, да накормите, а то вон бледная какая. Небось голодная!

Девушка шла по лестнице вслед за ведущим её Семёном. С интересом рассматривая каждый уголок, Надя непременно старалась потрогать, то металлические перила, то стены, покрытые облезшей краской, то толстую трубу мусоропровода, попутно слушая презентацию Семёна.

От него она узнала, что живут они в своем поселении за счет выращенных в теплицах, которые она до этого видела, овощей и некоторых фруктов. И так как производимой продукции хватает им с избытком, излишки обмениваются. Обмен происходит ещё с тремя похожими поселениями, расположенными вокруг центра Москвы. Как пояснил Семён: все четыре поселения носят названия сторон света в зависимости от расположения от центра города. Они северяне, южане выращивают животных на мясо, восточники завладели большими запасами вооружения и обмениваются с остальными на продовольствие, западники клепают боеприпасы к оружию, и недавно их химики научились делать удобрение.

— Ну вот и пришли, — открыв дверку, сказал Семён.

Надя незамедлительно проследовала внутрь. Небольшая однокомнатная квартира с балконом, судя по внутренней обстановке, была кем-то обжита. Небрежно заправленная кровать, сложенные на полочке мужские вещи, стол, на котором лежал широкий лист бумаги с начерченным на нем непонятным устройством — всё это намекало на то, что хозяин вот, вот вернётся.

— Я здесь ещё с кем-то должна жить? — оглядевшись, спросила Надя.

— Нет, это только твоя комната. Просто вещи старого владельца убрать не успели.

— А что с ним?

— Да Димон у нас чудак был. Всё рацию мощную хотел смастерить. Ну вот выпросился и пошел один в центр города запчасти искать, так через день только части его тела нашли.

— А что там в центре такого опасного, — заинтересовалась Надя.

— Зоопарк там!

— Зоопарк?

— Ну животные разные. Говорят, когда всё началось, один добродушный человек пожалел зверей и открыл все клетки. А кто из них выжил? Самые злые и сильные.

— Ясно. Ну а как вы тогда продуктами вашими меняетесь, если так опасно?

— По метро ходим. Там хоть темно и страшно, но все ненужные выходы совместными усилиями перекрыли, и теперь это вполне безопасно.

— Метро?

— Да-а-а, — протянул Семён и тяжело вздохнул. — Когда в ворота зашла, видела по правую сторону вход в подземный туннель? Вот там внизу и есть метро. Ладно, хватит вопросов. Я пойду тебе что-нибудь поесть раздобуду, а ты пока располагайся тут.

Семён вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, Надя сняла с себя рюкзак и бросила его на кровать. Подойдя к столу, она некоторое время изучала, причудливые линии чертежа загадочного устройства, а потом вышла на балкон. Оттуда открывался вид на улицу, по которой она попала сюда. Прямо под окнами дома располагались ряды теплиц, уходящие за его угол.

Надя глубоко вздохнула. Вид с такой непривычной для неё высоты вызвал легкое головокружение. Едва она собралась вернуться в помещение, как раздалась череда громких хлопков. Жадно рыская взглядом, она пыталась найти источник столь громких звуков.

Семён, вернувшийся с пакетом еды, не обнаружив девушку на месте, громко спросил:

— Ау, ты здесь?

— Здесь, — зайдя с балкона в комнату, взволнованно говорила Надя. — Что это за звуки такие громкие были?

— Наши стреляли, — отмахнулся парень. — Опять пакость какая-нибудь. Забор наш на прочность проверяла. А ты что, раньше не слышала, как автомат стреляет?

— Нет, конечно. У нас не было такого!

— Как вы вообще выжили?

— На нас пакость не нападала. На нас вообще никто не нападал! А что за пакость?

— Зверье с зоопарка. Раньше вообще не трогали нас, а последние пару лет периодически проверяют прочность забора. Благо, что Павел Ильич с самого начала о защите позаботился.

— Это ты про того дряхлого деда говоришь.

— Дряхлого! Ты давай повежливее! Всё, что ты тут видишь, только благодаря ему. Если бы не он, мы бы давно все с голоду сдохли.

— Извини, не хотела обидеть. Просто он так старо выглядит.

— На, ешь, — Семён поставил пакет с едой на стол. — Как закончишь, спускайся вниз, я тебя там ждать буду. Покажу тебе место твоей работы.

Девушке, росшей в заботе стольких родителей, пришлось что-то делать лишь, когда они постарели и не могли сами со всем справляться. В связи с этим последние слова Семёна вызвали чувство сильного возмущения, вылившегося в брезгливый вопрос:

— Работать?!

— А ты как хотела. У нас бездельников нет. Хочешь есть и крышу над головой — тогда работай, — с этими словами Семён удалился, оставив Надю одну.

Спустя сорок минут Надя, как ей и было сказано, спустилась вниз. Осмотревшись, она обнаружила Семёна, стоявшего возле ворот с теми двумя мужчинами, которые проводили её внутрь. Завидев Надю, Семён пожал руки остальным и поспешил к ней.

— Ну что поела?

— Да, — кротко ответила Надя.

— Тогда пошли.

Семён повел девушку вдоль дома в сторону соседней многоэтажки.

— Слушай. Ты вот говорил, ну про тех, которые оружием владеют? — спросила девушка.

— И!

— Ну раз это оружие такое страшное, почему они с вами меняются, почему не придут и не отберут у вас всё?

— Был у нас один год тяжёлый: урожай плохой собрали. В общем, нам самим в обрез его хватало, не то чтобы с кем меняться. Они тогда пытались нас запугать расправой, но Павел Ильич быстро поставил их на место.

— Это как?

— Как-как! Объяснил им, что без нас урожая вообще больше не будет. Как долго они так протянут.

— Ну, а что они сами растить не могут?

— Ага! Это с виду так просто! Павел Ильич в прошлом селекционером важным был. Все эти теплицы с хитроумной системой полива и питания растений — его детище! Малейший сбой в их работе — и всё, хана урожаю, так что без него работать тут ничего не будет.

— Ясно. Ну а те-то как выжили?

— Кто?

— Ну, когда у вас еды мало было?

— А, ты про них, — Семён махнул рукой. — Там у них дед на паровозе периодически приезжает. Вот он за проезд по их территории мясо им возит.

— Паровоз! — заинтересовалась Надя. — А здесь он проезжает?

— Конечно, нет, — усмехнулся Семён. — Ему для этого рельсы нужны, а здесь они не проходят. Да и вообще, говорят, он последнее время приезжать перестал.

— Почему перестал?

— Точно не знаю. Говорили, что последним рейсом дед тот, который его водит, звал всех куда-то на Урал. Слухи ходили, что у них там безопасно и что охраняют их сами Ангелы смерти. Не, ну ты представляешь себе такую чушь, — Семён покрутил пальцем возле виска. — Слушай, а ты случайно не одна из них?

Невероятный рассказ Семёна заинтриговал Надю. Что это за место такое, где люди живут бок о бок вместе с такими как её Барбос. Погруженная в свои фантазии, она не расслышала последний вопрос Семёна и переспросила:

— Что?

— Ничего, — посмотрев на задумчивое лицо девушки, ответил Семён. — Всё. Пришли.

Они подошли к одной из многих однотипных теплиц, расположенных прямо напротив входа в соседний многоэтажный дом. Войдя внутрь, Семён оставил Надю у входа, а сам пошёл в дальний угол помещения к женщине, которая, стоя на коленях, ковырялась в земле.

Теплый, влажный пахнувший чем-то затхлым воздух внутри теплицы совершенно не понравился Наде. К тому же мысли о загадочном месте где-то на Урале не покидали её голову, и вот сейчас, стоя здесь в ожидании, когда её, как видимо, представят местному начальству, она твердо решила, что не останется здесь.

— Светлана, знакомься. Это Надя. Теперь она будет тебе помогать.

Надя внимательно посмотрела на стоящую перед ней русоволосую женщину. Первые морщинки на круглом слегка приплюснутом лице указывали на более почтенный возраст. Сквозь узкие, словно прищуренные глаза, в ответ на Надино внимание пристально смотрели два ярко-серых зрачка.

— А что такая бледная? — закончив визуальный осмотр, громким, хрипловатым голосом спросила Светлана. — Кормили плохо?

Не оставив времени для ответа, женщина обтерла о свои штаны испачканные землей руки и, протянув правую вперёд, сказала:

— Можно просто Света!

— Надя, — в ответ пожав грубую шершавую руку, робко ответила девушка.

— А ручки-то какие нежный, — завершив рукопожатие и успев провести указательным пальцем по Надиной ладони, добавила Света. — Ну ничего. Это мы тут быстро исправим. Сеня, можешь идти, мы тут дальше сами разберёмся.

Кивнув головой, Семён тут же покинул теплицу, а Света незамедлительно принялась показывать своей новой работнице фронт их обязанностей.

Целый день Надя что-то пересаживала, копала, подрезала, поливала, делая лишь короткие перерывы на обед или горячий чай с закуской в виде сушеных фруктов. Не сказать, что работа была тяжёлой, но её однотипность и монотонность жутко раздражали энергичную девушку. Зато Света, как видимо, давно работающая одна настолько истосковалась по человеческому общению, что с радость и во всех подробностях рассказывала свой молодой помощнице обо всём, что бы та не спросила.

К вечеру, закончив дела, вернувшись в свою комнату, Надя знала практически всё о этом и остальных поселениях, о том, что ради её же безопасности она принудительно будет оставаться здесь. Несмотря на это у, неё созрел четкий план побега, хотя для этого необходимо будет сделать некоторые приготовления, не привлекая лишнего внимания.

Три дня ушло, на то чтобы собрать всё необходимое: вещи, еду, а самое главное фонарик. К сожалению, ключей от железной решетки, преграждающей путь в подземелье метро, ей так раздобыть не удалось, но вместо них она приготовила метровый крепкий ломик, который должен был справиться с добротным замком.

Рано утром четвертого дня, когда предрассветный туман скрывал вход в метро от чутких глаз часовых, стоявших на вышках, Надя вставив лом в замок повисла на нем всем своим весом и слегка припрыгнула. Глухой щелчок сломанного запорного механизма, свидетельствовал об успехе. Как можно аккуратней, стараясь не шуметь, Надя сняла замок с цепи, запирающей дверь, и открыла её.

Пройдя несколько метров вниз по лестнице, Надя достала фонарик.

— Ну и куда это ты, красотка, собралась? — послышался голос сзади.

От неожиданности фонарик выпал из её рук и покатился вниз, брякая каждый раз при ударе об очередную ступеньку. Надя обернулась. Там, вверху, облокотившись плечом о дверной проем, стоял Семён.

— Не останавливай меня, я всё равно здесь не останусь.

Надя сбежала вниз по ступенькам и нащупала фонарик, скрытый полумраком помещения.

— Фу, работает, — сказала она, включив его.

Спеша дальше вниз, минуя согнутые трубки неработающего турникета, освещая помещение тусклым светом фонаря, она нашла железные ступени мёртвого эскалатора.

Следующий всё это время за ней Семён сказал:

— Я ещё в первый день по твоим глазам понял, что тебе у нас не понравилось. Но ты сама подумай, куда ты пойдешь?

— Тебе то какая разница, — кротко бросила Надя, продолжая свой спуск.

Наконец, добравшись до самого низа, девушка спрыгнула с платформы на рельсы. Осветив тоннель, уходящий в две стороны, она пошла направо.

Семён, усевшись на край платформы, свесив ноги вниз, крикнул удаляющейся девушке:

— Может ты мне понравилась! И туда не стоит идти.

— Почему это не стоит? — остановившись, возмутилась Надя.

— Там нет прохода. Мы его завалили. Я же говорю, куда ты пойдешь!

Рассерженная Надя пошла в обратном направлении, отвернув в сторону голову от Семёна, сидевшего на платформе и что-то посвистывающего себе под нос.

Когда она прошла мимо и немного удалилась впереди, Семён спрыгнул на рельсы и последовал за ней.

— Что ты за мной привязался? Не надо меня останавливать. Я всё решила, я у вас не останусь.

— Я и не собираюсь тебя останавливать.

— А зачем тогда идешь за мной?

— Проводить тебя хочу. Не хватало, чтобы ты тут заблудилась и пропала.

Дойдя по подземным веткам метро до следующей станции, Надя не без труда, забралась на высокий выступ платформы и собралась было направиться к эскалатору, как её в очередной раз остановил довольно, ехидный голос Семёна:

— Ты там не пройдешь.

— Ну а тут я почему не пройду? Вон же лестница видна.

Надя направила свет фонарика на ряды ступеней эскалатора.

— Выход сверху завален.

— Ты-то откуда всё знаешь?

— Я, можно сказать, родился в лабиринтах этой подземки, да и в завале большей части выходов принимал непосредственное участие.

Недовольно фыркнув, Надя вернулась обратно на рельсы.

— Ну раз ты всё знаешь, может покажешь мне, куда идти, — искоса смотря на Семёна, сказала она.

— С чего ради! Это ты захотела уйти, иди, пожалуйста. Куда пойдешь-то?

— Не хочешь помогать — не надо. Без тебя разберусь, — сквозь зубы ответила Надя и пошла дальше по бесконечным подземным рельсам.

Подождав немного, Семён тяжело вздохнул и символически плюнул в сторону.

— Вот же какая! — сказал он про себя и побежал вслед.

Услышав звук приближающегося человека, Надя обернулась, посветив фонариком прямо в лицо Семёна, выставившего вперед руку, заслоняя глаза, привыкшие к темноте.

— Да подожди ты! Свет убери, — Семён выровнял дыхание после короткого спринта. — Я тебя провожу и…

Конец ознакомительного фрагмента.