Жизнь и смерть Ивана Грозного. Государи, сражённые на посту

Николай Фёдорович Шахмагонов, 2018

«Наш местночтимый московский Святой схимник Иона – Царь Иоанн» – одной лишь этой ёмкой строкой из песни Жанны Бичевской сводятся на нет все клеветнические нападки на Русского православного государя Иоанна IV Грозного. Остаётся только добавить ещё одну знаковую фразу из песни: «Царь суду земному не принадлежит – он подсуден только Богу». Автор предлагаемой книги взялся за перо для того, чтобы изобличать и судить, но не царя, ибо хула на царя является, по словам Святителя Дмитрия Ростовского, хулою на самого Всемогущего Бога, а бессовестных его хулителей. В книге разоблачаются преступные мифы о сыноубийстве и убийстве царём Святителей Филиппа и Корнелия, о многожёнстве Иоанна Васильевича, о его жестокости, опровергаются лживые наветы на «Государеву светлость опричнину», очищавшую Русь от измены и скверны. Царь Иоанн Грозный, как святой благоверный князь Андрей Боголюбский, как императоры Павел Первый и Николай Первый, как Сталин, пал, сражённый врагами Русского мира, на боевом посту.

Хула на Царя — есть хула на Всемогущего Бога…

(Вместо предисловия)

Враги Русского Православия, России и Русского Народа ни на миг не прекращают информационную войну против Россию, частью которой является изуверская клевета на Местночтимого Московского Святого Благоверного Русского Царя Иоанна IV Васильевича Грозного, принявшего постриг под именем Иона. Они действуют по принципу: «клевещи, клевещи — что-нибудь да останется». Причём все без исключения клеветнические выпады не имеют под собой никакой, даже малейшей документальной базы. К примеру, в качестве доказательства убийства Царём сына Иоанна некоторыми «знатоками» истории приводится картина Репина, написанная по заданию ордена русской интеллигенции с целью шельмования не только самого Царя Грозного, но и Русского Православного Самодержавия в целом. И никого не интересуют ни особенности той эпохи, в которую жил и правил Русской Державой Царь Иоанн Васильевич, ни сравнения его деяний с деяниями других правителей, отечественных, и зарубежных. Намеренно забыто, что Пётр I, наречённый великим, сократил население России путём своих западнических преобразований, по утверждению В.О.Ключевского, на одну треть, а по данным других историков — на сорок процентов. Иоанн же Грозный увеличил население Московского Государства почти на пятьдесят процентов. Разве это не показатель? Неопровержимых свидетельств зверств Царя Петра и его сподвижников при изуверском истреблении стрельцов более чем достаточно. Фактов же казней Иоанном Грозным безвинных людей нет совсем. Есть лишь клеветнические выдумки о том лютых врагов России, таких, как папский легат иезуит Антонио Поссевино, шпион германского императора Генрих Штаден и изменник Родины, лютый враг Русского Царя, России и Русского Народа Андрей Курбский.

При Иоанне Грозном казнили лишь за конкретные преступления — содомию, убийства, сожжения людей и прочие зверства, и число казнённых за весь период его Царствования не превысило 4 тысячи человек. В Европе за тот же период было казнено, как минимум, 382 тысячи человек, причём, к примеру, только в одной Англии за бродяжничество было повешено 70 тысяч человек. В Московии указанное выше число казнённых берётся за весь период Царствования Иоанна Грозного, с 1533 по 1584 годы. Но ведь из этого периода надо вычесть те годы, когда Иоанн Васильевич не управлял страной по малолетству, и бояре резали друг друга в собственное удовольствие и к невыразимой радости папы римского, зверополяков, литовцев и ливонцев.

И.В.Сталин, инструктируя создателей фильма «Иван Грозный», работы над которым были начаты по его инициативе, говорил о том, что проявленная Иоанном Васильевичем мягкость к пяти боярским семействам привела к смутному времени. А нам известно, что смутное время унесло половину населения России — 7 из 15 миллионов человек. Разве стоили пять семейств изменников Родины семи миллионов Русских людей? Приведём разговор Сталина с режиссёром Сергеем Эйзенштейном и исполнителем роли Царя Н.К.Черкасовым. В составленной Владимиром Суходеевым «Энциклопедии. Сталин» рассказывается, что С.М. Эйзенштейн стал лауреатом двух Сталинских премий: в 1941 году — за создание кинофильма «Александр Невский» (1938) и в 1946 году — за первую серию фильма «Иван Грозный». Вторая серия фильма «Иван Грозный» была подвергнута жёсткой и суровой критике в Постановлении ЦК ВКП (б) о кинофильме «Большая жизнь». Наряду с указанным фильмом, в Постановлении критиковалась и 2-я серия фильма «Иван Грозный». С.М. Эйзенштейн и Н.К.Черкасов обратились с письмом в ЦК и вскоре получили приглашение самого Сталина на встречу с ним. 24 февраля 1947 года эта встреча состоялась в присутствии В.М.Молотова и А.А.Жданова. Беседовали в кремлёвском кабинете Сталина. Вот как повествуется об этом в «Энциклопедии. Сталин»:

« — Я получил ваше письмо, — начал Сталин, — получил его ещё в ноябре, но в силу занятости откладывал встречу. Правда, можно было ответить письменно, но я решил, что будет лучше поговорить лично. Так что же вы думаете делать с картиной?

Эйзенштейн сказал, что свою ошибку видит в том, что он растянул и искусственно разделил вторую серию фильма ещё надвое. Поэтому основные для всего фильма события — разгром ливонских рыцарей и выход России к морю — не попали во вторую серию. Между её частями возникла диспропорция, оказались подчёркнутыми проходные эпизоды. Эйзенштейн от волнения говорил с трудом, и Черкасов продолжил объяснение. Исправить картину можно, сказал он, но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены Ливонского похода».

Эйзенштейн и Черкасов оправдывались в подобной форме, очевидно потому, что не совсем понимали сути дела. Им казалось, что Сталина интересуют только эпизоды, демонстрирующие разгром Ливонского ордена, что именно ради них и сделан фильм. Они ещё не уяснили, с каким уважением относился Сталин к памяти одного из самых выдающихся Русских Царей. В книге указано, что именно не понравилось Сталину:

« — У вас неправильно показана Опричнина, — обратился Сталин к режиссёру. — Опричнина — это королевское войско. В отличии от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамёна и уходить с войны, образовалась регулярная армия. У Вас Опричники показаны как ку-клукс-клан. Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, а не он сам принимает решения… Царь Иоанн был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иоанн Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Иоанна Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая свою страну от проникновения иностранного влияния. В показе Иоанна Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Пётр I… слишком… раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну… И дальше. Разве двор Александра I был Русским двором? Разве двор Николая I был Русским двором? Нет, это были немецкие дворы».

Тут нужно заметить, что даже двор величайшего Русского Самодержца Николая Первого и то не был Русским двором, по объективным причинам — он достался таким от предшественника, при котором иностранцы захватили почти все ключевые позиции в стране. Николай Первый боролся с этим, но у него было слишком мало Русских вельмож, на которых он мог опереться. И отравлен он был немцем, лейб-медиком Мандтом, который, скорее всего, действовал сообща с приближённым к Царю тайным масоном графом Адлербергом. Но об этом я подробно рассказываю в книге «Витязь Русского Самодержавия Император Николай Первый».

Вернёмся к описанной в «Энциклопедии. Сталин» беседе:

« — Эйзенштейновский Иван Грозный получился неврастеником, — сказал Жданов.

Молотов добавил:

— Вообще сделан упор на психологизм, на чрезмерное подчёркивание внутренних психологических противоречий и личных переживаний».

Как видим, суть дела понимал не только сам Сталин, но и его соратники, которые, также как и он, с почтением относились к памяти Царя. И вовсе не потому, как пытается объяснить пятая колонна, что Сталину импонировала жестокость Иоанна Грозного. В Грозном Царе Сталин и его ближайшее окружение видели выдающегося государственника, сумевшего очистить Россию от её лютых врагов, всеми правдами и неправдами проникших в страну в годы малолетства Иоанна Васильевича. Сталин требовал от создателей фильма честности и точности:

« — Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю. Так, например, в первой серии неверно, что Иоанн Грозный так долго целуется с женой. В те времена этого не допускалось».

Прервём цитирование, чтобы обратить внимание на 18 серийный фильм, показанный в мае 2009 года по центральному телевидению. Там уже не только поцелуи, там уже содержатся отвратительные, безнравственные сцены. То артист, весьма посредственно изображающий Василия III, со знанием дела, демонстрирует интимные сцены с артисткой, которую зрителям предложено считать молодой и красивой, хотя ни одним из данных качеств Елены Васильевны Глинской она не обладает. Затем та же артистка, в момент, когда делаются попытки изобразить Великого Князя на смертном одре, в порыве страсти требует, что б её раздело нечто, весьма отдалённо напоминающее боярина Овчину. Заметьте, я не использую выражение Великий Князь, Великая Княгиня, ибо то, что было на экране — лишь жалкая и бессовестная пародия на них.

Беседе в Кремлёвском кабинете высветила многие недостатки фильма.

« — Вторая серия, — заметил Молотов, — очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет шири Москвы, нет показа народа. Можно показывать заговоры, но не только это».

Читая эти строки, поражаешься мудрости, грамотности, хорошему вкусу политиков Сталинской плеяды. К таковым, разумеется, никоем образом нельзя причислять Хрущёва и его шакалью стаю. Хрущёв навредил столько, что ни в фильме ужасов показать, ни пером описать. Достаточно нелепого и преступного решения Крымского вопроса. Хрущёв, ненавистник Царей, возомнил, что имеет право решать сам территориальные вопросы. Но такого права он не имел, Крым он «отписал» в «украинные земли» России, нелепо названные Украиной, незаконно. К тому же Русские Цари, за исключением того, кого мы знаем под именем Александра I, присоединяли к России земли, а не раздавали их. По-троцкистски хорошо у Хрущёва получались только разгром Русской деревни, уничтожение пахотных земель, издевательства над церковью, над Советской Армией и жестокое истребление людей в Новочеркасске и Грозном, где его наймиты, по его личному приказу «рубили всех в капусту». Такой жестокости к трудовому народу допускали из Царей разве что Пётр, да Александр I. Иоанн Грозный жестокости к Русскому Народу не допускал, а уж если и был жесток, то с его врагами. Именно этот вопрос также был поднят во время беседы с создателями фильма в кремлёвском кабинете.

« — Иоанн Грозный был очень жестоким, — продолжил Сталин. — Показывать, что он был жестоким, можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким. Одна из ошибок Иоанна Грозного состояла в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных феодальных семейств, не довёл до конца борьбу с феодалами. Если бы он это сделал, то на Руси не было бы Смутного времени… Ему нужно было бы действовать ещё решительнее!».

С умыслом или без умысла, но С.М.Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» опустился до клеветы. Вскоре, уже через год, он ушёл из жизни в 50 лет. Кто-то может сказать случайность, но если проанализировать судьбы тех, кто клеветал на Грозного Царя, так не покажется…

Грозного очень часто обвиняют в убийстве ряда церковных деятелей, в чём он совершенно неповинен и что является клеветой изменника Курбского, перешедшего на сторону Сигизмунда и ходившего походами против Московского государства — Курбского, убивавшего Русских людей, сжигавшего селения, грабившего, истязавшего стариков, женщин, детей. Интересно, что, порою, эти лживые обвинения исходят из уст тех, кто сам бы с большим удовольствием уничтожил и Русскую Православную Церковь, и её служителей, а Россию отдал бы Западным странам в качестве сырьевого придатка, подобно тому, как это хотели сделать предавшие Императора Николая Второго изменники генералы и адмиралы.

Тонны макулатуры, очерняющей Грозного Русского Царя пылятся на прилавках. Но к большому счастью, теперь уже рядом стоят честные, правдивые замечательные книги добросовестных авторов, которые камня на камне не оставляют от клеветнических обвинений, полных бешеной злобы. В этих книгах аргументировано разоблачаются наветы и высказывается недоумение, почему историки строят свои опусы на лживых писаниях врагов, но не на документах? Почему они предпочитают верить тем же Поссевино, Штадену, Курбскому, а не летописям, в которых нет, к примеру, ни слова об убийстве Царём своего сына, о причастности его к уходу в мир иной митрополитов Филиппа и Корнелия? Ответ прост. Авторам этих опусов правда не нужна, ибо им платят не за правду, а за очернение России и Русского Народа, за клевету на Святого Благоверного Царя. Ныне мы являемся свидетелями откровенной и наглой клеветы Запада на Россию, вставшую на защиту маленькой Южной Осетии. Ни слова правды… Также точно клеветали и на Грозного Царя, и на Павла Первого, и на Николая Первого. Не прекращается информационная война против Святой Руси.

Разоблачая лжецов, а в том числе и Карамзина, Святитель Иоанн Ладожский указывал ещё на одну причину лжи. Она, по его мнению, в забвении историками Православной веры: «Богоборческие «концепции» научного мировоззрения, исключающие из объектов своего рассмотрения промыслительное попечение Божие о России, ход осмысления Русским Народом своего нравственно-религиозного долга, ответственность человека за результат своего свободного выбора между добром и злом — долгое время, безусловно, преобладали над фактической стороной Русской истории».

Хочется напомнить, что клевета — дело греховное, богоборческое.

Святитель Дмитрий Ростовский прямо указывал, что хула на Царя — Помазанника Божьего есть хула на Создателя. Он писал: «Как человек по душе своей есть образ и подобие Божие, так и Христос Господень Помазанник Божий, по своему Царскому сану есть образ и подобие Христа Господа. Христос Господь первенствует на Небесах, в Церкви Торжествующей, Христос же Господень по благости и милости Христа Небесного предводительствует на земле в Церкви Воинствующей».

Как указал святитель, Православный Царь есть живой образ Господа и предводитель Воинствующей Церкви. Это положение касается только Православного Царя, законодательно закрепляя его священную миссию. Недаром только Православный Государь именуется Помазанником Божиим. Тем более, что греческое «Христос» в переводе на еврейский — Мессия, а на Русский — Помазанник Божий.

Историк из города Ханты-Мансийска Сергей Козлов пишет:

«Среди актёров бытует легенда: всякий, кто сыграл в отрицательном понимании Грозного, сыграл его как истеричного садиста, заболевает или скоропостижно умирает. Роль считается роковой. Легенда легендой, но факт остаётся фактом. Сергей Эйзенштейн умер от инфаркта во время съёмок третьей серии; Николай Черкасов попал в автокатастрофу, но остался жить (возможно, для того, чтобы сыграть впоследствии Александра Невского); на сцене МХАТа умер во время спектакля прямо в царском облачении Николай Хмелёв; скончался на съёмках фильма «Ермак» игравший Иоанна IV Евгений Евстигнеев; Александра Михайлова увезли со сцены Малого театра… Именно он написал о своих «впечатлениях» после такой встречи с Царём и стал верующим человеком. Примечательно, что русский певец Игорь Тальков отказался сниматься в фильме «Князь Серебряный», когда понял, что из Грозного опять лепят садиста. Фильм доводили без него».

И далее Сергей Козлов указывает:

«Прошедший недавно по телеканалу «Россия» фильм «Иоанн Грозный» (о нём очень резко отозвался 12 июня в «ЛР» историк из Иркутска Артём Ермаков) поразил меня в первую очередь усилением привычных штампов. Люди, которые мнят себя элитой нынешнего государства, попытались сделать «невинными ягнятами» боярскую верхушку — элиту того времени. Хотя каждый историк знает о деструктивной роли основной части боярской верхушки. Заговоры и покушения на великих князей ради своих корыстных и узколобых интересов — вот основная деятельность вотчинников. Иван Грозный знал об этом не только из родной истории со времён убитого Андрея Боголюбского, но и из собственного детства, когда родовитые феодалы не только на его глазах резали друг друга, но всячески унижали достоинство Великого Князя. Среди них встречались отмеченные Богом военачальники и государственные деятели. К примеру, воевода Дмитрия Донского — Дмитрий Иванович Волынский-Боброк или Михаил Иванович Воротынский, который разбил орды Девлет-Гирея у села Молодь. Но основная масса была похожа на нынешнюю элиту — хапнуть, дать хапнуть родственникам, отложить внукам, а общенародные, общегосударственные интересы в третью или в четвёртую очередь, если до них вообще очередь доходила».

И уже совсем недавно ушёл из жизни во время хулительного фильма «Царь» Олег Янковский, который играл, якобы, убиенного Иоанном Грозным Митрополита Филиппа. Между тем, как мы увидим далее, документы свидетельствуют об обратном — митрополит Филипп жестоко умерщвлён именно врагами Государя. Мы ещё остановимся на том воздаянии, которое получили первейшие из клеветников — такие как Карамзин, Репин. И на наших глазах свершается, и будет свершаться справедливое возмездие, ибо Бог поругаем не бывает. Твёрдо, сурово, предостерегающе звучат Его предупреждения: «И ненавидящим воздам!».

Итак, Царь Иоанн Грозный!.. Кто же он — тиран или Игумен всея Руси, как назвал его Святитель Иоанн Ладожский? Какие события предшествовали его появлению на свет, какова обстановка была в России и что сделал он для укрепления могущества страны и для утверждения Православного Самодержавия? На эти и многие другие вопросы мы и попробуем ответить в книге.

И, конечно, рассмотрим взгляд современных добросовестных честных исследователей той грандиозной эпохи, когда утверждалась Русская Православная Государственность. Историк Александр Елисеев в работе «Опричная эсхатология Грозного Царя» пишет об этом: «Сегодня необходимо восстановить величие русской Традиции в полном её объёме. Нас уже не может устраивать ни ветхий «традиционализм», по сути, пересказывающий идеи прежних консервативных идеологов, ни прозападный «традиционализм», основанный на пересказе европейских мыслителей. Нам нужен истинный традиционализм — национально-радикальный и консервативно-революционный, поднимающий из глубин веков всё ранее неизвестное и формулирующий его суть в категориях религиозной философии. Одним из важнейших моментов подобного интеллектуального штурма должно стать исследование мировоззрения и деятельности Иоанна Грозного — Первого Русского Царя и вселенского базилевса (по соборной грамоте вселенского патриарха Иоасафа и духовенства Восточной Церкви), местночтимого (в Московской епархии) святого и основателя Черного Ордена Опричников».

И всё же сначала поговорим о предках Царя.

Глава первая

Русь расправляет крылья

Во вступительной статье к книге «Царь Иван IV Грозный», вышедшей в серии «Русский мiр в лицах», Сергей Перевезенцев даёт точную и исчерпывающую характеристику эпохи Иоанна III, Василия III и Иоанна IV Грозного. Не поняв особенностей того времени, сложно рассуждать о Московском Государстве и о его Государях: «В XV столетии произошли события, особо важные для России, оказавшие огромное влияние на всю её дальнейшую историю — в 1439 году во Флоренции было подписано соглашение об объединении католической и Православной церквей; в 1448 году, в ответ на Флорентийскую унию, собор епископов в Москве провозгласил Русскую Церковь автокефальной, т.е. независимой от константинопольского патриарха; в 1453 году прекратила своё существование Византийская империя; в 1480 году Русское Государство окончательно избавилось от татаро-монгольского ига; в 1492 году не состоялся ожидаемый всем христианским миром «конец миру». Для Русского религиозно-мифологического сознания той поры столь быстрая последовательность, фактически, совпадение этих событий не могло казаться случайным…». Ещё Московский митрополит Пётр, благословляя Иоанна Калиту на строительство Успенского собора Московского Кремля, пророчески изрёк: «Если меня послушаешь, и Храм Пречистой Богоматери воздвигнешь в своём граде, и сам тогда прославишься больше иных князей, и сыновья, и внуки твои из рода в род, и град сей будет славнее всех городов Русских, и Святители жить в нём будут, и прославится Бог в нём». Это, кстати, прекрасно понимали враги России. Недаром Москва была главной целью шакальих стай агрессоров в период правления Иоанна III, Василия III и Иоанна IV Грозного. Недаром её разграбили и сожгли зверополяки в период Смутного времени, недаром истязали наполеоновские звери в 1812 году и мечтали стереть с лица земли гитлеровские недочеловеки. Недаром Пётр I, стремясь превратить Святую Русь в пошлую европию, перенёс из Москвы столицу — в Москве сам Православный дух народа, и, конечно, Московские храмы, соборы и монастыри явились непреодолимым препятствием на пути разрушения Православных и патриархальных традиций.

Остановимся же на одной из перечисленных выше дат, на важнейшем, знаковом, решающем судьбу России и всего Православного мира событии, ибо эта дата, это событие имеют прямое отношение к эпохе Иоанна Грозного и его деяниям. 1480 год — «Стояние на Угре». Так именуется событие, после которого Россия окончательно освободилась от ордынского ига. Сражение при Угре, о котором историки почему-то предпочитают говорить просто как о «стоянии при Угре», не нашло серьёзного отражения в литературе, а между тем оно явилось очередным важным этапом на пути укрепления мощи Московского государства. Ведь своей блистательной победой при Угре Великий Князь Иоанн III не только окончательно сбросил многовековое иго, но и заложил основы создания единого Русского государства. Без этой победы над ордынцами бессмысленно было говорить о том, что «Сам Всемогущий Бог избрал Русь для осуществления на Земле Своих Высших, Божественных предначертаний, ибо Россия осталась единственной в мире Державой, которая несла человечеству свет праведной Православной веры». Россия, действительно, на протяжении всей истории оставалась единственной Державой, ибо никакое другое государство этим священным наименованием называть, по меньшей мере, безграмотно. Держава — понятие духовное и вытекает из словосочетания: «Удержание Апостольской Истины». На планете Земля есть только одна страна, одно государство, которое имеет Священное предназначение, данное Самим Создателем — «Удержание Апостольской Истины». Это государство, повторяю, — Россия. И только России Всевышним дарована праведная «Власть от Бога» — Православное Самодержавие. Только Русский Государь именуется Удерживающим. С изъятием из среды Удерживающего наступает, как учит Церковь, хаос. Только Россия является Удерживающей на Земле. Если бы тёмные силы сумели (что, конечно, невозможно и никогда не случится) изъять из среды (с планеты Земля) Россию, мiр бы немедленно погиб в наступившем хаосе и кровавой смуте.

Только Россию правильно именовать Державой. Ни США, ни возлюбленная штатами Польша, ни возлюбленные ныне американцами Грузия, Эстония, и прочие странные злокачественные новообразования и формирования — страны-странные — державами не являются, и называть их так, повторяю, по меньшей мере, безграмотно, а если точнее — преступно!.. Ибо таким наименованием извращается суть заповеданного Самим Всемогущим Богом!

В годы своего правления Иван III, пользуясь усиливающимися в орде усобицами, с помощью, прежде всего дипломатии, ну и, конечно, когда необходимо, боевыми походами присоединил к Москве ярославские, тверские, новгородские земли. Орда, между тем, распадалась, и от неё оторвались значительные силы, превратившись в Казанское, Крымское, Астраханское и Сибирское ханства.

Несмотря на это, Русь ещё не освободилась от уплаты дани, хотя и не спешила выполнять требования ордынских ханов. Так при хане Ахмате Москва не выплачивала дань целых девять лет. Великий Князь Иоанн III Васильевич использовал эти средства на строительство Московского Кремля, на возведение Православных храмов. В 1479 году хан Ахмат решил истребовать дань и направил в Москву большое посольство, повелев доставить долг в орду самому Ивану III или его сыну.

Послы прибыли в Москву и, явившись в Кремль, потребовали, чтобы Великий Князь Иоанн III в знак верности и преданности целовал ханскую басму. Басмой назывался оттиск босой ханской ноги, помещённый в серебряный ларец. Более унизительной процедуры придумать трудно. Великий Князь должен был в присутствии послов и своих бояр встать на колени и прикоснуться губами к столь омерзительному предмету.

Послы заявили, что хан Ахмат, в случае непокорности Москвы, обрушит на неё все свои несметные полчища. Великий Князь не спешил с изъявлением покорности. Он обещал, что выполнит требования послов на другой день. Ему нужно было время на принятие важного решения. Прежде всего, он решил выслушать князей и бояр. Едва послы удалились, он созвал своих подданных на совет. Не все князья и бояре готовы были к суровым испытаниям, многие высказались за то, чтобы продолжить выплату дани. Однако, Иоанн III не стал сразу объявлять о своём решении. Он заявил, что будет всё так, как он сочтёт правильным.

И вот в назначенный час ханские послы, как всегда наглые и дерзкие, явились в Великокняжеские покои. Один из них поднёс ларец к Иоанну III, но тот выхватил из него басму, бросил на пол и растоптал. В следующее мгновение дружинники князя изрубили послов. В живых был оставлен лишь один. Его отправили в орду, чтобы передал заявление: «Ни даней, ни выходов Москва платить не будет!». В тот же день по приказу Великого Князя было сожжено татарское подворье, что располагалось на Ордынке. Это привело москвичей в неописуемый восторг.

Таким поступком Иоанн III обрубил все концы, сделав невозможным примирение с ханом. Он понимал, что Ахмат не стерпит позора. Впрочем, нашествие орды не могло быть немедленным. Хану Ахмату предстояло ещё подготовиться к агрессии. Великому Князю нужно было это время для решения внутренних задач. Трудно, ох как трудно собиралось в единый кулак Московское государство. Своевольничал Новгород, да и родные братья Великого Князя взбунтовались. Один из них, Андрей, названный Большим, правил в Угличе, второй — Борис — во Ржеве. Не устоялись ещё порядки и правила престолонаследия на Русской Земле, и каждый князь считал себя обиженным тем, что не он правит Московией. Обиды и подстрекательства крамольного боярства доводили до предательства. Вот и Андрей с Борисом, взяв своих бояр и дружины, ушли в Великие Луки, а оттуда отправились проситься под руку польско-литовского короля Казимира. Тот их встретил с распростёртыми объятиями — для ворогов всё хорошо, что делается против Московии. Готова была к измене и новгородская знать. Иоанн III получил сведения о том, что новгородские князья и бояре переписываются с королём Казимиром и испрашивают себе выгодные условия, в случае перехода в его подданство. А ведь ещё недавно новгородцы целовали крест на верность Великому Князю. Когда к нему явились братья Великого Князя Московского, король Казимир решил, что медлить с походом против Москвы не следует, и испросил согласие папы римского Иннокентия VIII на использование средств католических церквей Польши и Литвы на подготовку войска. Одобрил папа римский и союз Казимира с ханом Ахматом. Тут и разные вероисповедания не были уже помехой — главное разгромить, растерзать, уничтожить ненавидимую католиками Православную Москву.

Москве нужно было любой ценой упредить противника, и Великий Князь Иван III в конце октября 1479 года, взяв с собою всего лишь тысячу дружинников, чтобы отряд был манёвренным, тайно двинулся на Новгород. Появление его под стенами города было полной неожиданностью. В Новгороде вспыхнула, как говорят летописи «великая пря». У Новгородцев не было единства — большие бояре и прочие богатеи рвались под власть Казимира, но работный люд не желал идти в литовско-польское рабство.

Иоанн III решил не вмешиваться в дела города и ждать решения в лагере под его стенами. Новгород был обложен плотно, чтобы ни один лазутчик не мог проскочить к Казимиру.

В начале декабря из Москвы прибыла артиллерия. Но огонь открывать Великий Князь не спешил. Ждал он не напрасно. В январе 1480 года из Новгорода вышел крестный ход, который возглавлял святитель Феофил. После окончания крестного хода началось следствие, которое показало, что предаться врагу готовы были около тысячи семейств и сам святитель Феофил. Владыку заточили в Московский Чудов монастырь, а изменников вывезли в Кострому, Дмитров, Нижний Новгород, Суздаль, Владимир и другие города. Следствие выявило изменников и из незнатных людей, а потому около семи тысяч семей было разослано в другие города, подальше от границы, где их поселили «на посадах», за городскими стенами. Одновременно в Новгород были переселены надёжные и верные бояре и работные люди из Москвы.

Весной 1480 года Великий Князь Московский получил известия о том, что хан Ахмат выступил на Москву. И тут Иван III принял неожиданное и дерзкое решение. Он приказал Звенигородскому воеводе князю Ноздреватову и татарскому хану Нордоулату, перешёдшему на сторону Москвы, посадив часть дружины на лодки, а часть на коней, разорить и сжечь Орду-город. Эта задача была выполнена с блеском и в короткие сроки. Одновременно Великий Князь Московский направил посольство в Крым, к хану Менгли-Гирею с предложением союза в войне с ханом Ахматом. Крымского хана он просил встать на пути войска короля Казимира. Менгли-Гирей выступил против польско-литовского короля.

С осени 1479 года шли непрерывные работы по укреплению дальних рубежей по линии Рязань — Коломна — Кашира — Серпухов — Алексин — Таруса — Калуга. Были вырыты глубокие рвы, насыпаны валы и сооружены надолбы. Коломну превратили в настоящую крепость, которую окружал ров глубиной в две сажени, на подступах к городу устроили ходы сообщения, а в лесах — завалы и засеки. Дружины и ополчения заняли оборонительные рубежи, готовясь к отражению врага.

Но разведка ордынцев установила расположение укреплённых рубежей, и хан Ахмат повернул от Дона на Мценск — Одоев — Дмитров, чтобы выйти на берег реки Угры, западного притока Оки и, переправившись там, двинуться на Москву с того направления, с которого его не ждали. Разгадав замысел хана, Иоанн III немедленно перебросил главные силы на угрожаемое направление. На берег Угры были переведены и работные люди, которые приступили к сооружению укреплений. Решено было готовить к обороне и Москву. Из посадов и самого города вывезли женщин, стариков, детей. Посады предполагалось, в случае необходимости, зажечь.

Совершая манёвры с целью обхода главных сил Московского войска, хан Ахмат терял время. Наступил август, а орда ещё не достигла Угры. Это дало возможность построить многокилометровые оборонительные рубежи, не уступавшие тем, что пришлось оставить на линии Рязань — Калуга. В августе Иоанн III снова созвал на совет ближних князей и бояр. Теперь даже те, кто выступал против разрыва отношений с ордой, требовали, чтобы Великий Князь вёл их навстречу врагу. Но Великий Князь не торопился. Он избрал оборонительную тактику, хотя и не раскрывал свой замысел даже ближним князьям и боярам.

Неожиданно прибыли послы от братьев Великого Князя. Братья повинились и просили разрешения встать под знамёна Москвы. Ивану III это было лишним сигналом, что не сложился союз ордынского хана и польско-литовского короля. Иоанн велел передать братьям, чтобы те немедленно вели дружины на соединение с его войском и занимали оборонительные рубежи, которые будут указаны.

Наконец, в сентябре войско хана Ахмата вышло на берег Угры. Хан так и не дождался соединения с Казимиром, которому помешали крымчаки. Не решился король ни в бой с крымчаками вступать, ни обходить их, оставляя в тылу и открывая путь на польско-литовские земли.

Хан, не ведая причин опоздания Казимира, долго ещё надеялся на его прибытие и не спешил начинать форсирование Угры. Иоанн III тоже не хотел начинать сражения. Берёг людей. Он был уверен, что ордынцы уйдут с наступлением холодов. Не подготовлены они к боевым действиям в зимних условиях.

И вот пали на землю ночные заморозки. Хан Ахмат понял, что дальнейшее промедление смерти подобно и бросил войска на штурм укреплений Московского войска. Русские воины ответили артиллерийским и пищальным огнём, обрушили на атакующих стрелы ратников. Штурм продолжался несколько дней, но успеха ордынцам не принёс. Лишь огромный урон средь воинов хана был его результатом. Не добившись успеха, хан отвёл свои войска на две версты от берега Угры. Иоанн Васильевич, видя это, направил посольство с миром, которое объявило: «Не быть Москве под татарами! Пусть он едет в свою Орду с миром, а мы словно с ним и не воевали».

Однако, Ахмат не сразу принял решение. Орда жила разбоем, добычей. Продолжение атак было смерти подобно, но и уход восвояси не мог принести ничего доброго. Как удержать в повиновении голодное, пообносившееся и не получившее никакой добычи войско?! Ушли времена Чингисхана, Батыя, Мамая, когда повиновение в орде было непререкаемым. Теперь военачальники ордынские нередко затевали распри. Недаром же от орды откололись целых четыре ханства.

Русское посольство с дарами было хану приятно, несколько поднимало его в глазах подданных, но даров едва хватало ему одному. Тем не менее, переговоры не прекращались некоторое время, и всякий раз послы Великого Князя чего-то добивались от ордынцев. Даже удалось убедить хана выступить против несостоявшегося его союзника Казимира.

А между тем грянули морозы, и Угра покрылась льдом. Ропот в орде усиливался. Полуголодные и замёрзшие ордынцы с удовольствием сдавались в плен, когда Русские разведчики приходили, чтобы взять «языков». Плен становился спасением.

Понимая, что надо принудить хана Ахмата к каким-то определённым действиям, Иоанн III в ночь на 7 ноября 1480 года скрытно отвёл главные силы на позиции в район Боровска. Если бы орда начала переправу, Русское войско нанесло бы ей сокрушительный удар. С другой стороны, этот манёвр давал возможность неприятелю принять решение на безопасный отход.

Великий Князь Московский взял в этот поход знаменитую чудотворную икону Божьей Матери, именуемую «Владимирская». В книге о «Пресвятой Богородице» говорится: «Вся Москва молилась своей Заступнице Пресвятой Богородице о спасении Православной столицы. Митрополит Геронтий (1473 — 1489) и духовник князя архиепископ Ростовский Вассиан молитвой, благословением и советом укрепляли Русские войска. Митрополит писал князю Соборное послание, в котором призывал его мужественно стоять против врага, уповая на помощь Матери Божьей. Пресвятая Богородица заступилась за Землю Русскую. Князь приказал своим войскам отступить от Угры, желая дождаться перехода татар (или их бегства прочь — Н.Ш.); враги же решили, что Русские заманивают их в засаду, и тоже стали отступать, сначала медленно, а ночью побежали, гонимые страхом». Существует предание, что повальное бегство началось после того, как хану Ахмату было видение — Пресвятая Богородица грозила ему и требовала, чтобы он покинул пределы Православной Державы.

Узнав о том, что Русских нет на берегу, хан не бросился в преследование. Он понял, что Иоанн III даёт возможность ордынцам переправиться, чтобы разбить их в открытом бою. Обуянный страхом после видение Великой Жены, как степняки называли Матерь Божию, и, понимая, что орда уже не в состоянии драться с могущественным Великим Князем Московским, хан воскликнул: «Слава Аллаху, теперь уже никто не ударит нам в тыл!» И началось бегство.

Когда хан почувствовал себя в безопасности и убедился, что нет преследования, он стал решать, что делать дальше? Уходить в Орду-город? Но там ждали лишь пепелища. И тогда хан вспомнил о совете Русских послов наказать лживого союзника Казимира. Хан воодушевил войско обещанием скорой и лёгкой добычи, и повёл его на поляков. Озлобленные неудачей, обтрепавшиеся, голодные ордынцы разграбили и сожгли двенадцать польских городов. Так Польша была наказана за предательство славян, за попытку очередной агрессии против Москвы. Недаром прописная Истина гласит: не делай другому то, что себе не желаешь.

Нагруженные добычей воины хана Ахмата отправились восвояси. А опережая их летели в степь известия о блистательной и бескровной победе Великого Князя Московского, о неспособности хана Ахмата сладить с ним, ну и, конечно, об удачном грабительском набеге ордынцев на польско-литовские земли. Враги злорадствовали, а врагов у хана Ахмата было предостаточно. Хан же оказался в весьма затруднительном положении. Пришла зима, а зимовать было негде, поскольку Орда, прежде более или менее укреплённая, оказалась разрушенной. Остался хан в приазовских степях. Там и атаковала его Шибанская орда, возглавляемая ханом Иваком. Хан Ивак совершил молниеносный поход в Приазовье с тысячей своих лучших воинов, где уговорил своего шурина ногайского мурзу Ямгурчея выделить ему для разгрома хана Ахмата свои войска. Ямгурчей не был против лёгкой добычи и пришёл к Ахмату с пятнадцатитысячным войском.

В ночь на 6 января 1481 года января Шибанская и Ногайская орды внезапно напали на ставку хана Ахмата и её уничтожили. Хан Ивак лично убил и обезглавил хана Ахмата. Так бесславно кончилось татарское иго над Москвой. Одни татары уничтожили других. Причём победы одержаны были неслыханным образом: почти без крови, за счёт умной политической и военной стратегии Великого князя Ивана III. Москвичи ликовали и плакали от радости победы, которую ждали около 240 лет. Мудрость, выдержка и расчёт Великого князя были уже понятны всем.

Даже ярый русофоб, страстно желавший гибели Державы Российской Карл Маркс, вынужден был в своё время признать величие Великого Князя Московского Иоанна III. Он написал: «Изумлённая Европа была ошеломлена внезапным появлением огромной Империи на её восточных границах, сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи».

Находясь в окружении жестоких шакальих стай зверополяков, литовцев и ордынцев, Иоанн III сумел мудрыми, продуманными дипломатическими и военными действиями предотвратить совместную агрессию поляков, литовцев и татар. Мало того, он заставил врагов России сражаться друг с другом и истреблять друг друга.

Сергей Перевезенцев указывает: «С конца XV столетия (то есть именно после окончательной победы над ордынцами — Н.Ш.) в России начинается напряжённейшая духовная работа в поиске нового места Русского Государства и Русского Народа в мировой истории, а также в попытке понять — какие силы в Русском Народе способны исполнить замысел Божий? Результатом этого поиска стало появление ряда важнейших для Русской истории религиозно-политических сочинений. Так, митрополит Зосима относил евангельское пророчество — «первые будут последними, а последние первыми» — к Византии и Руси, и обосновывал этим пророчеством идею «Москвы — нового града Константина»… Итогом же раздумий Русских книжников и мудрецов стали послания так называемого «Филофеева цикла», автором которых называли старца Елизаровского Псковского монастыря Филофея (ок. 1465 — 1542). В этих посланиях обосновывалось учение о России, как «Третьем Риме», позднее названное теорией «Москва — Третий Рим». «Третий Рим» — это последнее воплощение мистического странствующего христианского царства. И земным ликом «Третьего Рима» старец Филофей объявляет Московскую Русь, принимающую на себя функцию «Ромейского царства» Следовательно, через образ «Ромейского царства» старец Филофей объявляет Московскую Русь единственной хранительницей всемирного христианства». Здесь важно добавить, что Русская Православная Церковь справедливо учит, что католичество является формальным христианством. Прикрывая учением Христа, католическая церковь благословляла жесточайшие грабительские и изуверские походы шакальих стай католических стран против Православной Руси, благословляла нечестие, жестокость, звероподобность в отношении Русского Народа, ненавидимого за его высокие духовные качества, колющие глаз выродкам всех мастей.

Глава вторая

Василий III и Елена Глинская

От первого брака с Соломонией у Государя Василия III не было детей. Но Великокняжеский брак не может быть бездетным — нужен Наследник Престола. Соломонию постригли в монахини, и Василий III сочетался новым браком с Еленой Васильевной Глинской. Увы, первые три с лишним года детей по-прежнему не было. Это породило слухи о том, что Государь не способен их иметь, причём распускали слухи те, кто знал истинную причину — на протяжении многих лет Государева семья подвергалась систематическому, медленному отравлению, что ныне доказано учёными, а в Археологическом музее «Московский Кремль» хранится таблица отравлений, о которой мы ещё поговорим в последующих главах.

О родителях Грозного Царя подробно рассказано в книге «Царь всея Руси Иоанн IV Грозный». Книга, в отличии от обрушившегося недавно подобно паводку нечистот телесериалу «Иоанн Грозный», вышла под редакцией Православного священника Серафима Николаева, и не содержит бессовестных выдумок и отвратительной клеветы. Быть может, когда б не пошлый телесериал, и не было б нужды приводить обширные цитаты, но клевету нельзя оставлять без внимания — её необходимо опровергать. Первая глава так и называется «Благочестивые родители Царя». Узнаем же правду о них, ведь создатели фильма опустились до весьма пошлых сцен, не достойных вообще экрана, а тем паче тех эпизодов, когда представляются на экране Государи и Государыни. Вспомним, что сказал Сталин режиссёру Сергею Эйзенштейну по поводу изображённых на экране поцелуев Царя Иоанна.

В упомянутой же выше книге читаем: «В своей домашней жизни Московские Государи являлись образцом умеренности и простоты. Они вставали обыкновенно в четыре часа утра и убирались при посредстве постельничих и стряпчих. Умывшись и одевшись, Государь (в книге имеется в виду Великий Князь Василий III Иоаннович — Н.Ш.) шёл прямо в крестовую, где его ожидал духовник или крестовый священник и крестовые дьяки; здесь он молился около четверти часа, причём на аналой ставился образ того Святого, память которого праздновалась в этот день. По окончании молитвы священник кропил Государя Святой водой, называвшейся «праздничной»; она привозилась из разных монастырей и церквей всего государства, прославленных чудотворными иконами, и освещалась там в дни храмовых праздников; затем крестовый священник читал духовное слово из особых сборников, составленных из поучений отцов церкви, преимущественно — Иоанна Златоуста. Послушав поучение, Государь посылал ближнего человека спросить Государыню о её здоровье, если почивал особо, а затем и сам шёл к ней здороваться, после чего они вместе отправлялись в одну из своих домашних церквей слушать заутреню, а иногда и раннюю обедню. В это время все бояре, окольничие, думные и ближние люди собирались уже во дворец, чтобы ударить челом Государю, а затем и присутствовать в Государевой думе. Поздоровавшись с боярами, Государь шёл в сопровождении их всех к поздней обедне, служившейся в девятом часу в одной из придворных церквей. Тут же, после литургии, иногда он принимал и доклады бояр. Затем Государь возвращался в комнату и слушал доклады и челобитные, а в известные дни присутствовал и в думе, в которой обыкновенно бояре сидели, а дьяки стояли; когда же случалось долго заниматься, то Государь приказывал садиться и дьякам. После приёма докладов или сидения в думе Государь шёл обедать, обыкновенно после полудня, а бояре разъезжались по домам.

Обеденный стол Государя отличался крайней умеренностью, хотя на нём и подавали около семидесяти блюд; но они почти все расходились на «подачи» боярам, окольничим и другим лицам, причём для близких людей Государь иногда сам выбирал известное ему любимое их блюдо. Послеобеденное время назначалось для отдыха; Государь почивал до вечера, часа три. К вечеру во дворец съезжались снова все чины, и в сопровождении их он выходил в верховную или внутреннюю церковь к вечерне, а затем иногда опять собиралась дума, и слушались дела. Обыкновенно же, по окончании церковной службы до вечернего кушанья, Государь проводил время со своей семьёй и самыми близкими людьми в домашних развлечениях, причём этими развлечениями, кроме чтения и рассказов бывалых людей о далёких землях, были и беседы с так называемыми верховыми (придворными) богомольцами, древними стариками, весьма уважаемыми за их благочестивую старость. Кроме них были слепцы — домрачеи, распевавшие былины и песни при звуке домры, а также и бахири — рассказчики сказок и басен… Свой день Государь оканчивал в крестовой комнате; он молился в ней перед сном около четверти часа».

Как видим, никакой роскоши, никакого бестолкового времяпровождения. Любой нынешний даже не перворазрядный коттедж какого-нибудь вора-воротилы превосходит тысячекратно по своей роскоши Царские палаты. Русские Государи думали не о своём личном благополучии, не о материальных ценностях, а о Державе, и все силы и средства отдавали на её укрепление. Александр Нечволодов приводит примеры необыкновенной скромности Русских Государей. Так после смерти Иоанна Калиты осталось следующее имущество: «двенадцать цепей золотых, девять ценных поясов, шесть золотых чаш, две золотые чары, одно золотое блюдце со жемчугом и камнями, десять блюд серебряных, два золотых сосуда больших, два поменьше и коробочка золотая».

А вот свидетельство о скромности Дмитрия Донского: «Из драгоценных вещей Дмитрий оставил после себя: одну икону, одну цепь, восемь поясов, бармы, шапку золотую, наплечники, два ковша золотых и ещё три ценных предмета. Так страшно обеднел, даже в сравнении со своим дедом Иоанном Калитой, один из величайших Русских Государей и европейских полководцев, славный как своей всемирной по значению победой над ордой, так и утверждением нового порядка наследования престола и владения Русской Землёй, с целью её собирания под единой сильной властью Московского князя, по завету своих мудрых предков и первых Святителей Москвы, её блаженных митрополитов. Эта умилительная бедность домашней обстановки, в которой умер Дмитрий, ясно показывает нам также, насколько он далёк был от обогащения, посягая на других князей и приводя их под руку Москвы, во имя собирания воедино своей Родины».

Скромен был и потомок Дмитрия Донского Великий Князь Московский Василий III, который продолжал великое дело своих пращуров. Скромен и набожен. «В каждый церковный праздник совершалось торжественное богослужение в одном из Кремлёвских соборов или же в приходской церкви, на которое Государь совершал богомольный выход в полном блеске своего наряда и в сопровождении всего двора. Особенно торжественно праздновалось Светлое Христово Воскресение, причём в течение всей Святой недели Государь принимал поздравления от людей различного рода занятий и званий, жаловал каждого к руке и оделял всех крашеными яйцами». Удивительным было милосердие и нищелюбие Русских Государей. В своё время Святой Благоверный князь Андрей Боголюбский пускал по городу Владимиру специальные повозки со съестными припасами для бедных людей. Продукты раздавались бесплатно. А вот сведения об отце Иоанна Грозного: «Накануне или в самые дни великих праздников, на Рождество, на Светлый день, в прощальные дни Масленицы и Страстной недели, особенно же в Великую пятницу, Государь (Василий III) скрытно, только в сопровождении небольшого отряда доверенных слуг, выходил из дворца в городские тюрьмы и богадельни, где и раздавал из собственных рук милостыню всем заключённым преступникам и пленным иноземцам, а в богадельнях — дряхлым, увечным, малолетним сиротам и всякого рода беднякам, каждому не меньше полтины, а многим по рублю, иным же по два, по три и по пять рублей — деньги огромные по тому времени. Проведав об этом выходе Государя, нищие собирались во множестве по пути его следования, и каждому из них особо он также подавал щедрую лепту из своих рук. Затем нищие собирались тоже у Лобного места, на Красной площади и близ Иверских ворот, где их оделяли от имени Государя доверенные лица; кроме того, они приглашались по некоторым дням на обед во дворцовые палаты, причём Государь иногда и сам обедал за столом «на нищую братию». В праздник же Благовещения кормление нищих происходило чисто в его собственных комнатах».

Разве не являет пример потомкам жизнь Русских Государей, клевеща на которых некоторые недобросовестные авторы звали их в учебниках истории первыми помещиками и эксплуататорами, в то время как точнее и честнее их было бы назвать первыми антипомещиками и антиэксплуататорами.

Очень скромно, по обычаям своих предков, в мире с Богом и Церковью, жил не только Великий Князь Василий III — отец Царя Иоанна Васильевича Грозного, так жили Московские Государи и после него — в XVI и XVII веках. За свою сравнительно недолгую жизнь (он прожил 54 года) Василий Иоаннович достиг многого: присоединил Псков и вернул Смоленск. Он смирил Казань, посадив там своего хана, и выстроил для облегчения её завоевания в будущем, город Васильсурск. Вместе с тем Василий III сдерживал, насколько было сил, Крым и всегда вёл себя с большим достоинством по отношению его ханов; он был грозой ливонских немцев, Литвы и Польши, и с честью поддерживал отношения с папами и государями Западной Европы. В управлении государством Василий шёл по всем стопам своего великого отца; при этом самым тяжёлым для него делом было подавление старых удельных стремлений у нового родовитого боярства, собравшегося в Москве». (Царь всея Руси Иоанн IV Грозный. Под редакцией священника Серафима Николаева. М., 2005, стр. 6 — 12).

Большой набожностью и благотворительностью отличалась и мать будущего Грозного Царя Елена Васильевна Глинская. В вышеупомянутой книге говорится, что она постоянно разъезжала по монастырям на богомолье и всюду раздавала щедрые милостыни: «Чтобы заселить пустые местности новых владений, она привлекала переселенцев из Литвы, разумеется, Православных Русских, и давала им земли и много льгот; особенно же заботилась она о выкупе пленных, попавших в руки татар. Елена Васильевна тратила на это огромные деньги и требовала пожертвований от духовенства и богатых монастырей. В 1535 году новгородский епископ Макарий, святитель выдающихся чувств и образа мыслей, прислал ей для выкупа пленных 700 рублей от своей епархии, при грамоте, в которой говорил: «Душа человеческая дороже золота».

Так относились к попавшим в беду людям Русские Самодержцы и Царицы, так вела себя и Церковь Самодержавной России. Вот Вам и отличие Самодержавия от демократии. Недавно телевидение напомнило нам изуверский поступок Павла Грачёва, который в девяностые годы разнузданного ельцинизма во всеуслышание отказался от Русских солдат, им же направленных в Чечню в 1994 году для поддержки оппозиции дудаевскому режиму. А когда эти воины попали в плен в результате бездействия той самой оппозиции, Грачёв заявив, что, мол, наёмники воюют и с той, и с другой стороны, но его подчинённых там нет. Он оскорбил Русских воинов, которые наёмниками Дудаева не были. И уж, конечно, он вовсе не позаботился об освобождении из чеченского плена обманутых им же самим людей. Для него золото дороже душ человеческих. Таковы порядки при демократии.

Нельзя не упомянуть и об оценке деятельности матери Грозного Царя на посту правительницы России. В книге говорится: «Рассматривая беспристрастным оком четырёхлетнее правление Елены Васильевны, мы должны почтить её память заслуженным уважением, так как деятельность была направлена исключительно ко благу государства и во всём согласовывалась с заветами предшественников её сына; жесткие и суровые кары, к которым она прибегала, вызывались обстоятельствами и, насколько можно судить, налагались всегда только после должного расследования, а не под влиянием гнева или личного раздражения».

Но всё это было позже, когда она осталась одна, а на первых порах супружества тоже немало выпало на её долю волнений и тревог. Три года не получалось детей. Царственная чета буквально вымолила своего первенца. «Пискарёвский летописец» свидетельствует: «А перед рождением его, Царя Иоанна (IV), отец его, Князь Великий Василий Иоаннович Всея Руси, по обещанию своему для бездетства пошёл пеш к Троице в Сергиев монастырь с Великою Княгинею Еленою. И как будет Великая Княгиня близ монастыря между рощею под монастырём, и тут видит: к себе встречно идёт чернец прямо к ней, никем возбраним; и прииде близ ея и кинул ей младенца, и она от страху его паде; и тут предстоящие ужаснулись, и прииде Князь Великий и повеле нести ея на руках в монастырь, и стали молебны пети и воду святити, а она на много время безгласна лежаща и проглагола о видении и прииде на Москву, чада Великого Князя Иоанна роди в лето 7038».

Вот как пишет об этом в книге «Слово и дело Иоанна Грозного» В.Ерчак: «Предание утверждает, что рождение Наследника Василия III свершилось по молитвам Святого Кирилла Белозерского. В 1531 — 1533 годах в благодарность Святому Василий III воздвиг в Кирилло-Белозерском монастыре два храма: в честь своего Ангела — Архангела Гавриила и в честь Ангела новорожденного — Иоанна Предтечи. Но был заложен ещё один Храм, значение которого ещё не всеми осознано. Осени себя Крестным Знамением, Русский Народ! Этот Храм избрала Царица Небесная для прославления Николая Второго и Иоанна Грозного. В ознаменование рождения сына Василий III заложил храм в селе Коломенском — церковь Вознесения Господня. Летопись сохранила такое повествование об этом событии: «Того же лета совершена бысть церковь камена в Коломенском Вознесения Бога нашего Исуса Христа. Бе же церковь та вельми чудна высотою и красотою, и светлостью, такова не бывала прежде того на Руси. Князь же Великий украсил то дело Святыми иконами и всякою добротою. В лето 7041 (1533) сентября в третий день, во вторник, освещена бысть Вознесения церковь Христова в Коломенском Даниилом митрополитом и Ростовским архиепископом Кириллом и епископом Коломенским, да Сарайским и всеми освещёнными Соборы, быша же на освещении том Князь Великий Василий Иоаннович, и с Великой Княгиней Еленою, и со сыном своим Князем Иоанном, и с бояры, и сотвори празднество велие. А пироваша у Великого Князя в Коломенском Даниил митрополит, и Великого Князя братья и бояры по три дни честно и радостно, и дарил их Князь Великий многими дары».

И завершает свой рассказ В.Ерчак пророческими словами: «Велико значение этого Храма Божиего на путях Святой Руси! Грядёт Грозный Царь! Грядёт Грозных Сил Воевода!»

Глава третья

Грозное рождение Грозного Царя

Великой Княгине было предсказано, что «родит она сына широкого ума». И вот 25 августа 1530 года в 7 часов утра родился первенец, которого в честь деда нарекли Иоанном.

Это был особенный день… Валерий Шамборов в книге «Царь Грозной Руси» пишет: «25 августа 1530 года от Рождества Христова над Москвой бушевала ночная гроза. Струи ливня хлестали по кровлям посадских изб и резных теремов, по деревянным настилам улиц и площадей, растекались по дворам… Могучие удары грома рокотали в небе, как боевые литавры, как залпы тяжёлых пушек. А ослепительные всплески молний рвали в клочья ночной мрак, отражаясь золотом куполов и крестов святых храмов… Гроза будила и будоражила москвичей…».

Да, гроза была необыкновенной, и сообщение о ней сохранилось не только в летописях, но и попало в книгу необыкновенных природных явлений. И не случайно рождённого в тот день наследника престола нарекли «Грозным». Валерий Ерчак в книге «Слово и дело Иоанна Грозного» пишет: «Гроза внушает страх Божий, а он есть основа премудрости. Страх перед Богом даёт свободу перед людьми. Русские люди боялись не смерти, а греха. Почитали Русский гром-грозу как проявление Божьего Всемогущества. В народной традиции гром-гроза воспринимается как Божия сила и вместе с тем как сила очищающая и оплодотворяющая. Дошедшая до нас седая легенда гласит: в стародавние времена Земля пребывала во мраке и скуке. Но пришёл Бог Ярила и озарил её своим светом, согрел своим теплом. Тогда и родился из Земли человек. Был он сначала несмышлёным, пока не просветил его разум Ярила своей грозой-молнией. С тех пор Человек — властелин Вселенной. (Будь Русским, коль Русским родила Земля). Славяне верили и верят, что грозой (громом) преследуется нечистая сила. «С каждым ударом грома погибает один дьявол», потому и дышится легко после грозы и легко на душе».

Впрочем, гроза, как видим, не только удивительное, торжественно-тревожное явление природы. Гроза может выражать возмущение высших сил, может предостерегать, а может и карать.

Был в новейшей истории, всего-то чуть больше десятка лет назад, и такой случай. Божья кара настигла омерзительного слугу тёмных сил в канун приезда в Киев Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Ющенко назначил своего сатрапа депутата верховной рады Украины Василя Червония на безбожное грязное дело. Он поручил ему подкупить недовольных, и с их помощью устраивать митинги протеста. Он хвастливо заявлял, что не пустит Патриарха Кирилла на землю Украины, хотя эта земля правильно именуется окраиной — окраиной Святой Руси — Дома Пресвятой Богородицы. Подготовиться подготовились, но 4 июля в субботу его ударила молния и сразу наповал. Так, что руководить безобразиями ему не довелось. Ну и вместо митинга попал, вероятнее всего, на сковородку. Кстати, подобный случай уже не первый на Малой Руси. Подкупленные же для митинга люди при виде Патриарха бросали свои «транспаранты» и попадали на колени, прося благословения. Велика сила Божья! Собственно, и учёным не дано полностью и окончательно разгадать Гром-Грозу. Вот что сказано в Этнолингвистическом словаре «Славянские древности»: «Славяне ведали, что гром-гроза бьёт дьявола, чёрта.., преследует нечистую силу: «Гром бьёт в те места, где водятся черти и другая нечистая сила, поэтому нельзя ложиться на меже (Могилёвская губерния). Полешуки считали, что «як бусэнь (аист) гниздо зробыть и вывэдецца тая хаташчаслива, вже гром не вдарыть»… При первом громе полешуки били себя камнем по голове, затепляли сретенскую свечу, крестили тучу. Кусок обугленного громобоя (дерево, поражённое громом, предпочтительно дуб) брали с собой на войну, делая из него крестики». (Славянские древности. Под Редакцией Н.И.Толстого. Т.1., М., 1995. С. 558). Евангельская проповедь подобна грому, ибо сокрушает упорство сердец и жестокость людей. «И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома…» (Откр. 14:2). Гром-гроза служит прообразом Страшного Суда: «Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся; и, увидев то, народ отступил, и стал вдали». (Исх. 20:18;). Иер. 25:30. «Господь возгремит с высоты, и из жилища святыни Своей подаст глас Свой; страшно возгремит на селение Своё; как топчущие в точиле, воскликнет на всех живущих на земле» (Иер. 25:30). «Отче! Прославь Имя Твое. Тогда пришёл с неба глас: и прославил и ещё прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему (Христу). Иисус на это сказал: «Не для меня был глас сей, но для народа. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон». (Ин. 12:28-31) Апостолы Иаков и Иоанн именуются в Евангелии «сыны грома».

А как объяснить уникальное явление природы 15 июля 1841 года в день коварного заказного убийства Михаила Юрьевича Лермонтова, убийства без дуэли, убийства в спину киллером Бенкендорфа и прочих слуг дьяволы «соломоновым сыном» Мартыновым, убийства, впоследствии замаскированного под дуэль, хотя ни о какой дуэли до совершения преступления на Машуке и речи не было.

Убийство подлинного посланца небес, поэта-пророка, поэта-вестника, душа которого воплотилась в теле первого после Пушкина русского гения, через которого «льётся в Разум и Волю человека воздействие Высших Начал», было отмечено небывалой в тех краях грозой.

Сначала на Пятигорск обрушился ураган, поднявший такие клубы пыли, что в шаге ничего не было видно, словно природа пыталась предотвратить что-то страшное, роковое, что вот-вот могло произойти. И вдруг точно разверзлись хляби небесные, и — нет, не струи — потоки воды обрушились на землю. А где-то в невидимой из-за стены дождя вышине, прогремели резкие, оглушительные раскаты и молнии, скрытые тучами, освещали их то там то здесь, вырываясь в видимое пространства лишь там, где надлежало им вонзиться в землю, в деревни, в отроги горы. И никто ещё в тот момент не знал, что со склона Машука скачет прочь от того места, где он оставил умирать тяжело раненого в спину поэта, жестокосердный убийца Мартынов, чтобы срочно найти себе задним числом спасительных секундантов, сообщников в постановке подлой дезинформации по имени дуэль. Даниил Андреев в книге «Роза мира» недаром отметил, «что гроза вблизи Пятигорска, заглушившая выстрел Мартынова, бушевала в этот час не только в Энрофе (всём физическом слое трёх измерений и времени одного измерения)». И указал, что причиной буйства природы в том, что «настигнутая общим Врагом, оборвалась недовершённой миссия того, кто должен был создать со временем нечто, превосходящее размерами и значением догадки нашего ума, — нечто и в самом деле титаническое».

Гроза всегда связывалась у наших предков со священным действием Высших Сил. У славян дерево, посвящённое грому-грозе, называется дуб. Отсюда слово «дубина». У сербов дуб до сих пор называется «громом». Понятно, откуда Л.Толстой взял выражение «Дубина народной войны».

В. Ерчак пишет: «Русские люди верили, что Архистратиг Михаил защищает нас от всяких басурман. В хронографе Досифея Топоркова 1512 года упоминается, как Архистратиг Михаил остановил Батыя за 100 вёрст до Новгорода: глаголют же, яко виде Михаила Архангела, стояща с оружием и возбраняюща ему». И повернул Батый на Киев, а когда там увидел грозный образ над дверями церкви, сказал своим воинам, указывая на него перстом: «Этот мне запретил идти на Новгород». В святоотеческой традиции Архангел Михаил именуется «Грозный Ангел» и «Грозный воевода». Это он возглавил Небесное воинство против отпавших от Бога ангелов возгордившегося люцифера и победил их. Грозный Царь возглавил Христово воинство на Земле, по Архангельскому подобию, тоже для победы над ними. Себя Государь одновременно отождествлял и с Грозным Судиёй, который явится в Конце Времён, и с Архистратигом Михаилом…».

Рождение Наследника Престола Великого Князя Иоанна Васильевича было величайшим событием, предвестником Грозовой эпохи. В Никоновской летописи говорится: «По всей Земли возрадовашася людие радостию неизречённою, и не токмо всё Русское Царство, но и повсюду вси Православнии возрадовашася». Радость была не напрасной. Рожденный в грозу стал поистине Грозным Царём, но грозным для изменников, для негодяев.

И родилась молитва:

«Радуйся, младенец Грозный, для врагов Христа рождённый;

Радуйся, народом тако же с пелёнок самых наречённый;

Радуйся, молитвами старцев, и народа для Руси испрошенный;

Радуйся, родителям и нам от Господа с грозою очищающей подаренный;

Радуйся, ты Старцем Кассианом, Титом умом широким до рождения наречённый;

Радуйся, в день Тита и Варфоломея Апостолов чудесно по пророчеству рождённый;

Радуйся, Богом венчанный Царю наш Иоанне Грозный для всех врагов Христа и злом идущих против Веры Православной».

Много лет спустя, в ХIХ веке, поэт Алексей Константинович Толстой написал:

Как Ты рождался, гром ударил в небе,

Весь день гремел при солнечном сиянье,

И было так по всей Руси; и много

Отшельников пришло из разных стран

Предвозвестить тебе Твоё величье

И колыбель твою благословить.

«Царь, грозный для нечисти»! Это соответствует христианскому предназначению Государя. Да, именно «на казнь злым, а добрым на милование» Самим Господом поставляется на власть Помазанник Божий, и именно эти слова услышал от своего духовника, а затем и от всех Святителей киевских Владимир-Креститель, когда заявил, что, боясь Бога, не хочет казнить злодеев-преступников, достойных казни. Между тем, в Библии говорится: «Кто прольёт кровь человека, того кровь прольётся рукою человеческою». Эти слова в совокупности с Библейской Истиной ставят под большое сомнение всякого рода моратории на смертную казнь человекоубийц, террористов, садистов и насильников. «Милование» злодеев является деянием богоборческим и антихристианским. А потому каждый Государь, которому выпал жребий управлять Православной Державой, обязан помнить о своей главной миссии, заповеданной Всемогущим Богом — казнить нечисть ради того, чтобы жили спокойно, по Божьему Закону, добрые люди.

Основываясь на Священном Писании и творениях святых преподобных старцев, Святитель Иоанн Ладожский в книге «Самодержавие духа» указал: «Князь (Государь), как имеющий от Бога власть, должен будет ответить за то, как он её использовал — во благо ли? Власть есть лишь особое служение, источник дополнительных религиозных обязанностей. Князь (Государь) распорядится властью достойно, богоугодно, если употребит её на защиту веры и помощь нуждающимся». Поэтому каждый Православный Русский Государь стремился сделать всё возможное, чтобы власть его способствовала главной задаче, заповеданной Богом — спасению душ подданных.

Спустя 10 дней после рождения младенца крестили в Троице-Сергиевой лавре. В. Ерчак в книге «Слово и Дело Иоанна Грозного» рассказывает: «Крестили Иоанна Грозного в Воскресенье 4 сентября 1530 года пред иконой Андрея Рублёва «Святая Троица» в Троицком соборе у раки преподобного Сергия Радонежского в день памяти священномученика Вавилы, архиепископа Великой Антиохи (ок. 251 г.), св. мучеников Феодора, Мианы, Юлиана и Киона (305 — 311), св. мученика Вавилы Никомидийского и с ним 84 детей, его учеников (IV в.), мученицы Ермонии, дочери ап. Филиппа (117). Такой выбор тоже символичен. Иоанна могли крестить в Кремлёвских Соборах, Великокняжеских церквах, но выбрали Сергиев Пасад. Для чего было ехать в такую даль? Разгадка довольно простая. Во-первых, день Крещения был днём памяти людей, до смерти верных Богу, верных Слову и Делу Христа. Крестили Иоанна под покровом особого духа веры и верности». Нужно добавить, что Святого Сергия почитают как вещего мудреца даже древлеправославные церкви дохристианского периода. «Восприемниками Иоанна были призваны старец Волоколамского монастыря столетний Касьян Босой, как сказано о нём в Никоновской летописи, «сопостник быв преподобному Иосифу Волоцкому», старец Данила из Переяславля, старец Троицкий Иов Курцов; священствовал игумен Свято-Троицкой Лавры Иосаф Скрипицын (впоследствии митрополит всея Руси). Выбор восприемников в святоотеческой традиции имеет свой сокровенный смысл. Крестные отцы Иоанна Грозного — молитвенные борцы за Святую Русь с жидовской ересью. Духовным учителем Кассиана (Касьяна) Босого был игумен Иосиф Волоцкий — главный изобличитель ереси жидовствующих на Руси. Это он не побоялся первоиерарха Зосиму назвать злобесным волком и жидом. Ещё одна особенность: самолиственником Кассиана Босого в Иосифо-Волоцком монастыре был Лукьян Скуратов-Бельский». Это его сын — будущий опричник инок Григорий, более известный как Малюта Скуратов (Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский), стал ближайшим помощником Царя в искоренение ереси. Именно ему Иоанн Грозный вверил Розыскной приказ по выявлению еретиков и прочих врагов Русской Земли.

Автор «Жития Даниила Переяславского» (упомянутого восприемника Иоанна Грозного), — говорится далее в книге, — называет Царя Иоанна «истинным пастырем и собирателем Русской Земли, во всех концах знаемым, всякое нечестие и прелесть разоряющим, всякую вражду и самовластие имущих упраздняющим, тишину и правду утверждающим.…Крестные отцы Иоанна Грозного были последователями иосифлян, они духовными нитями связаны с Иосифом Волоцким, Пафнутием Боровским и Сергием Радонежским. Лавра Преподобного Сергия — это сердце Русской Православной Церкви. Оттуда исходит избавление от всякого ига».

То нелёгкое для Руси время точно охарактеризовал Сергей Перевезенцев в предисловии к книге «Царь Иоанн IV Грозный», вышедшей в популярной ныне и правдивой серии «Русский мiр в лицах». Он подметил, что понять мотивы поведения Иоанна Грозного нашим современникам мешают вполне объективные причины: «…современному сознанию, в большой степени рационалистическому и даже атеистическому, совсем не просто проникнуть во внутренний мир человека, живущего совершенно по другим законам. По законам, глубоко религиозно-мифологическим. Такое было время тогда, в XVI столетии. Такими были и люди».

В ту грозную эпоху особенно важно было сохранить преемственность власти, укрепить династическую линию Великих Князей Рюриковичей, что обеспечивало бы спокойное развитие Державы без междоусобиц, принёсших ей в прежние времена столько вреда. Покидая Москву по государственным делам, Василий Иоаннович постоянно писал супруге письма, исполненные любви, тепла и заботы.

Вот некоторые фрагменты переписки между Царственными супругами.

«…А ты бы ко мне и вперёд о своём здоровье отписывала, и о своём здоровье без вести меня не держала, и о своей болезни отписывала, как тебя там Бог милует, чтобы мне про то было ведомо».

В ответном письме Елена Васильевна с тревогой сообщила, что «у маленького Иоанна появился на шее веред». Исследователи считают, что тогда уже будущий Царь Иоанн Васильевич подвергался воздействию отравителей. Недаром Василий III воспринял сообщение супруги с большой тревогой:

«Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты бы теперь ко мне отписала, как Иоанна сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и каким образом явилось, и как давно и как теперь? Да поговори с княгинями и боярынями, что это у Иоанна сына явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то отчего бывает? С роду или от иного чего? Обо всём бы об этом с боярынями поговорила и их выспросила, да ко мне отписала подлинно, чтобы мне всё знать. Да и впредь чего ждать, что они придумают и об этом дай мне знать; и как ныне тебя Бог милует, обо всём отпиши».

Наконец, Елена Васильевна отписала, что «веред прорвался». Но Василий Иоаннович продолжал беспокоиться, понимая, видно, что Наследник Престола находится под прицелом у врагов России и его, Великого Князя, лютых врагов. Он просил: «И ты бы ко мне отписала теперь, что идёт у сына Иоанна из больного места, или ничего не идёт? И каково у него это больное место, поопало, или ещё не опало, и каково теперь? Да и о том ко мне отпиши, как тебя Бог милует, и как Бог милует сына Иоанна? Да побаливает у тебя полголовы, и ухо, и сторона: так ты бы ко мне отписала, как тебя Бог миловал, не баливало ли у тебя полголовы, и ухо, и сторона, и как тебя ныне Бог милует? Обо всём этом отпиши ко мне подлинно».

Можно предположить, что Василий Иоаннович опасался за жизнь супруги и сына, понимая, что сильная правящая Великокняжеская династия как кость в горле у тех, кто хотел бы видеть Русь, разделённою раздорами и междоусобицами, а тем и ослабленную перед иноземными агрессорами.

Беспокоило Государя и питание маленького Великого Князя, поскольку яд частенько вводился малыми дозами через пищу. Василий Иоаннович просил супругу: «Да и о кушанье сына Иоанна вперёд ко мне отписывай: что Иоанн сын покушал, чтобы мне было ведомо».

Всякого рода болячки и язвы появлялись не случайно. Они были следствием постепенного отравления членов царствующего дома сулемой, ядом, приготовляемым на ртутной основе. Именно значительное превышение содержание ртути в останках Великих Князей и Великих Княгинь установлено при химическом анализе.

Глава четвёртая

Странная болезнь Великого Князя

Весьма странной для современников Василия Третьего, но вполне понятной для нынешних криминалистов была и «болезнь» самого Великого Князя Василия Иоанновича. Вот как повествует о ней в «Сказаниях о Русской Земле» Александр Нечволодов: «После того, как в августе 1533 года было благополучно отражено нападение Крымского Саип-Гирея на Рязанскую украину (наименование государства «Украина», вымышленное. Прежде называли украинами окраины Государства Российского и его приграничных земель: Владимирская украина, Ярославская украина и т.д. — Н.Ш.), Великий Князь отправился со всей своей семьёю поклониться Живоначальной Троице — в Сергиеву Лавру, и выехал затем в Волок Ламский, где рассчитывал «тешиться» осеннею охотою. Но по дороге он занемог в селении Езерецком; на левом его стегне появилась «мала болячка в булавочную головку: вреху у неё нет, ни гною в ней нет же, а сама багрова», как сказано в «Царственной книге», заключающей в себе описание кончины Василия Иоанновича и значительную часть царствования его преемника.

Несмотря на сильное недомогание, Великий Князь продолжал поездку верхом и прибыл в Волок Ламский «в болезни велицей», в «неделю» (Воскресенье) после Покрова, и принял в тот же день приглашение на пир у своего любимого дьяка Ивана Юрьевича Шигоны-Поджогина, очевидно, не желая огорчить отказом. На пиру этом он перемогался через силу, а на следующий день с большим трудом дошёл до мыльни и также с большими усилиями заставил себя сидеть за обедом в постельных хоромах».

Как видим, досужие вымыслы о том, что Василий III занемог после падения с лошади на охоте, не имеют никаких оснований. Он действительно на следующий день выезжал на охоту, поскольку почувствовал себя лучше — видимо, частично нейтрализовать яд помогла Русская баня, воздействием которой нередко спасались от отравлений, но охотиться не мог и быстро вернулся в своё село Колпь, где окончательно слёг.

Немедленно были вызваны из Москвы дядя Великой Княгини Михаил Глинский и лекари. Лекарями же в то время были иноземцы… «Вскоре прибыли по вызову лекари Николай Люев и Феофил. Лечение было общепринятым в то время: прикладывали к больному месту «пшеничную муку с пресным мёдом и печёным луком». Это продолжалось две недели. Наконец, Василий Иоаннович решил вернуться в Волок, но уже ехать верхом не мог, и его на руках несли до города боярские дети.

В Волоке Ламском Василий Иоаннович понял, что дни его сочтены, однако, не желая преждевременно тревожить митрополита, бояр, супругу и её братьев, приказал доставить к нему тайно из Москвы духовные грамоты отца и деда. Тогда же по его приказу была сожжена духовная, составленная до второго брака. О том, какую наметить расстановку сил в управлении Державой в случае своей смерти, он решил посоветоваться с дьяками Шигоной и Путятиным. Нужно было решить, кого из бояр пригласить в думу и кому «приказати свой Государев приказ».

Состояние здоровья было таково, что некоторое время Василий Иоаннович не мог двинуться с места, чтобы ехать в Москву. В Волок Ламский он вызвал почитаемого им старца Михаила Сукина и очень близкого и нелицемерно преданного боярина Михаила Юрьевича Захарьина (Кошкина). Именно им он решил поведать о своём желании постричься.

Тем не менее, необходимо было возвращаться в Москву, и «приговорил Князь Великий с бояры ехати ему с Волока в Осифов монастырь к Пречистой молиться». Монастырь был в 18 верстах от Волока. Это небольшое расстояние удалось преодолеть с огромным трудом. Князья Шкурлятев и Палецкий ехали с Великим Князем в каптане, а затем буквально под руки ввели его, опиравшегося на костыли в церковь.

Александр Нечволодов указал, что дьякон, читая ектенью за Василия, «не мог удержаться от слёз, а все присутствующие — Великая Княгиня, бояре и иноки с горьким плачем и рыданиями молились об исцелении больного».

Переночевав в монастыре, Великий Князь продолжил в Москву путь, который оказался полным опасностей и испытаний. Он хотел въехать в город ночью, чтобы не тревожить никого своим видом и сколь ещё можно скрывать болезнь, а потому остановился 21 ноября в селе Воробьёве, где собирался дождаться темноты. Лёд ещё не окреп. Решили навести мост через Москву-реку в районе Новодевичьего монастыря. Но едва каптан с Великим Князем въехал на мост, как тот стал разваливаться. Боярские дети успели обрезать гужи у лошадей и подхватить Великого Князя на руки. «И оттуда же Князь Великий возвратился и покручинился на городских прикащиков, а опалы на них не положил. И поиде Князь Великий в славный град Москву в ворота в Боровитцкие». Переправился же паромом, который действовал у Дорогомиловской заставы.

Летописец повествует: «И внесоша его в постельные хоромы, и тако изволением Божиим, аще и крепце болезнуя, но обаче адамантьская (алмазная) его Царёва душа, крепчайшее благодарение и прилежныя молитвы иже к Богу непрестанно бяху в устех его». Пришла пора подумать о том «како строиться Царству после него». Василий Иоаннович призвал для того князя Василия Васильевич Шуйского, боярина Михаила Юрьевича Захарьина, боярина Михаила Семёновича Воронцова, казначея Петра Ивановича Головина, дворецкого Шигону. После совета он усадил дьяков Путятина Меньшова и Фёдора Мишурина писать новую духовную грамоту. В состав думы он включил по этой грамоте ещё и князя Ивана Васильевича Шуйского, боярина Михаила Васильевича Тучкова и князя Михаила Львовича Глинского.

Не мог он предположить, что далеко не все из лиц, облечённых его доверием, оправдают это доверие, не мог предположить, какие свары начнутся между теми, кто жаждал власти, какие беды ждут страну и какие тяжелые судьбы будут у тех, кто сохранит верность клятве, данной Великому Князю в последние часы земной жизни.

Существует мнение, что принять схимну Василию Иоанновичу помешали. Однако, Александр Нечволодов, основываясь на детальном изучении летописных сводов и документов эпохи, доказал, что козни врагов не достигли цели. Ещё в Волоке Ламском Иоанн Васильевич говорил старцу Михаилу Сукину: «Смотрите не положите меня в белом платье, хотя и выздоровлю — нужды нет — мысль моя и сердечное желание обращены к иночеству».

В книге «Сказания о Русской Земле» говорится: «Через несколько дней Великий Князь тайно приобщился и соборовался маслом, а за неделю перед Николиным днём «явственно освещался маслом». На другой день, в Воскресенье, он приказал принести себе Святые Дары. Когда дали знать, что их несут, Государь встал, опираясь на Михаила Юрьевича Захарьина, и сел в кресло. Когда же его начали причащать, то он встал совсем на ноги, благоговейно принял, проливая слёзы, Святые Дары, и, вкусив просфору, лёг опять в постель». Затем он призвал к себе братьев своих Андрея и Юрия, митрополита и бояр, которым заявил: «Приказываю своего сына, Великого Князя Иоанна — Богу, Пречистой Богородице, Святым Чудотворцам, и тебе отцу своему Даниилу, митрополиту всея Руси; даю ему своё Государство, которым меня благословил отец мой; а вы бы, мои братья, князь Юрий и князь Андрей, стояли крепко в своём слове, на чём мне крест целовали, о земском строении и о ратных делах против недругов сына моего и своих стояли сообща, чтобы рука Православных христиан была высока над басурманством и латинством; а вы бы, бояре, и боярские дети, и княжата, стояли сообща с моим сыном и с моею братиею против недругов и служили бы моему сыну, как мне служили прямо».

Затем он отпустил братьев своих и митрополита, а боярам повелел задержаться, чтобы сказать им ещё несколько слов. Было заметно окружающим, как болела душа Государя за Россию, видно, одолевали предчувствия, что не быть миру среди сильных после ухода его из жизни, что каждый захочет сделаться наиглавнейшим в осиротевшем Государстве. И Великий Князь говорил боярам: «Знаете и сами, что Государство наше ведётся от Великого Князя Владимира Киевского, мы вам Государи прирождённые, а вы наши извечные бояре, так постойте, братья, крепко, чтобы сын мой учинился на Государстве — Государём, чтобы была в Земле правда, а в вас розни никакой не было; приказываю вам Михаила Львовича Глинского; человек он к нам приезжий; но вы не говорите, что он приезжий, держите его за здешнего уроженца, потому что он мне прямой слуга, будьте все сообща, дело земское и сына моего дело берегите и делайте заодно; а ты бы князь Михайло Глинский, за сына моего Иоанна и за жену мою, и за сына моего князя Юрия, кровь свою пролил и тело своё на раздробление дал».

В день своей кончины 3 декабря 1533 года Василий Иоаннович явил пример удивительного мужества и добродетели. Он думал не о себе — он думал о Государстве, которое вынужден оставлять на сына, коему исполнилось лишь три года и три с небольшим месяца. Он старался не упустить никаких мелочей и даже распорядился о том, как править без него Великой Княгине, «как к ней боярам ходить с докладом, и обо всём им приказал, как без него Царству строиться».

Братьям своим, Андрею и Юрию, он сказал: «Вижу сам, что скоро должен буду умереть, хочу послать за сыном Иоанном, благословить его крестом Петра Чудотворца, да хочу послать за женою, наказать ей, как ей быть после меня». Он отдавал распоряжения спокойно, словно не уходил в мир иной, а отъезжал куда-то на время по делам своим. В связи с этим нельзя не вспомнить примеры того, как уходили из жизни знаменитые безбожники… Для сравнения… Это ведь тоже ярчайшее доказательство преимуществ Самодержавия и Самодержцев — всеобъемлющего преимущества. Известно, что знаменитый воинствующий безбожник Вольтер, запятнавший себя преступлениями не только против собственного народа, поняв, что часы его сочтены, неистовствовал, визжал как поросёнок, и довёл ухаживавшую за ним медсестру до полуобморочного состояния. Она заявила, что ни за какие богатства Европы не согласится больше видеть, как умирает безбожник. В.И.Ленин, обрушивший на Православную Церковь всю свою ненависть, перед кончиной просил пригласить священника, а когда ему в том отказали, стал каяться за свои богоборческие грехи перед стульями, столом и прочими предметами мебели. Подобных примеров множество. То ли в подобных безбожниках просыпалась вера в бытие Божие, то ли их просто пугала смерть своею неизвестностью. Вольтер, призывавший обезглавливать монархов и бросать на гильотину аристократов, сам не хотел уходить в мир иной, цепляясь за свою преступную жизнь. Безбожникам свойственно отсутствие мужества…

А вот Великий Князь Иоанн Васильевич был в день своей кончины самым твёрдым, уверенным и спокойным из всех окружавших его. Впрочем, если и беспокоило что-то, то вовсе не своя личная судьба, а судьба Государства, судьба сыновей и судьба супруги. Рыдающей Елене Васильевне он говорил: «Жена! Перестань, не плачь, мне легче, не болит у меня ничего, благодарю Бога!» Великая Княгиня, едва сдерживая рыдания, отвечала: «Государь Великий! На кого меня оставляешь? Кому детей приказываешь?» На это Государь отвечал: «Благословил я сына своего Иоанна Государством и Великим Княжением, а тебе написал в духовной грамоте, как писалось в прежних грамотах отцов наших и прародителей по достоянию, как прежним Великим Княгиням». Не способную сдержать рыдания супругу Государь крепко поцеловал и велел вывести из комнаты. Он спешил исполнить то, что считал теперь важнейшим.

Александр Нечволодов так рассказал о последних часах жизни Государя: «Он послал за владыкой Коломенским Вассианом и старцем Михаилом Сукиным; в это же время в его покое собрались митрополит, братья Андрей и Юрий, бояре, дьяки и дети боярские. Сюда же принесли из храмов чудотворный образ Владимирской Божией Матери и икону Святого Николая Гостунского. Государь приказал спросить своего духовника: «бывал ли он при том, когда душа разлучается от тела». Тот отвечал, что мало бывал. Тогда Великий Князь велел ему войти в комнату и стать против него рядом со стряпчим Феодором Кучецким, бывшим при кончине Великого Князя Иоанна Третьего; дьяку же крестовому Даниилу велел петь канон мученице Екатерине и канон на исход души, и приказал готовить себе отходную. Когда дьяк запел канон, Государь немного забылся и стал в бреду поминать Святую Екатерину, но затем быстро очнулся, приложился к её образу и мощам и, подозвав к себе боярина Михаила Семёновича Воронцова, поцеловался с ним и простил ему какую-то вину. После этого Государь приказал своему духовнику дать ему причастие, как раз тогда, когда он будет умирать, прибавив при этом: «Смотри же рассудительно, не пропусти времени». Сказав затем несколько слов брату Андрею по поводу приближающегося смертного часа, он подозвал к себе всех присутствующих и обратился к ним со словами: «Видите сами, что я изнемогаю и к концу приближаюсь, а желание моё давно было постричься, постригите меня».

Ещё не перестало биться сердце Государя, а между боярами уже произошла первая ссора. Брат Государя Андрей, Михаил Воронцов и Шигона попытались помешать исполнению последней воли Василия Иоанновича. Один из них, выражая мнение всех троих, стал убеждать присутствующих: «Князь Великий Владимир Киевский умер не в чернецах, однако сподобился праведного покоя. И иные Великие Князья не в чернецах преставились, а не с праведными ли обрели покой?»

Однако, митрополит при поддержке верного Государю боярина Михаила Юрьевича Захарьина настаивал на исполнении последней воли умирающего.

Летописец говорит: «И бысть промеж ими пря велика».

Государь подозвал митрополита и сказал ему: «Я поведал тебе, отец, всю свою тайну, что хочу быть чернецом; чего же мне так долежать? Сподоби меня облечься в монашеский чин, постриги меня».

Митрополит медлил и Государь повторил: «Так ли мне, господин митрополит, лежать?

Митрополит уловил укоризну в обращении «господин», а не отец, а Государь, меж тем, начал креститься и повторять: «Аллилуя, аллилуя, слава тебе, Боже!». Уже стал отниматься язык, но Государь мужественно и настойчиво произносил слова молитвы и повторял просьбу о пострижении. Когда стала отниматься правая рука, верный боярин Михаил Юрьевич Захарьин помогал поднимать её и креститься. Споры же о пострижении продолжались. Разве противники пострижения не понимали, какую боль наносят умирающему? Что ими двигало? Какая корысть? Пройдёт совсем немного времени, и они покажут себя. Для них Государь уже был в прошлом — для них открывалось будущее, которое они видели по-своему, мечтая о власти. Митрополит Даниил преодолел робость — он ведь оставался один на один с противниками пострижения — и послал за монашеским платьем. Он помнил сказанное государём в Воскресение, помнил опасения Государя, в глубине души понимавшего, что не все, кто его окружает, искренне верны ему и Державе Российской. Государь так и заявил тогда: «Если не дадут меня постричь, то на мёртвого положите монашеское платье — это моё давнее желание!»

И вот, наконец, старец Михаил Сукин принёс платье. Душа Государя уже расставалась с телом, и митрополит поспешил передать платье игумену Иосафу, чтобы то немедля начал обряд пострижения.

Брат Государя Андрей и боярин Воронцов чуть ли не силой попытались помешать обряду. И тогда митрополит Даниил не выдержал и с возмущением заявил Андрею: «Не буди на тебе нашего благословения ни в сей век, ни в будущий; хорош сосуд серебряный, но лучше позолоченный».

После этих слов он стал поспешно постригать умирающего Государя. Летописец говорит: «И положи на него переманатку и ряску; а мантии не бысть, занеже бо, спешачи и несучи, выронили; и взем с собя келар Троицкий — Серапион Курцов мантию и положи на неге и схимну ангельскую и евангелие на груди положиша… И абие причастиша Великого Государя Василия Иоанновича Святых Таин — Животворящего Тела и Крове Христа Бога нашего… И тогда просветися лице его, яко свет, вкупе же и душа его с миром к Богу отъиде; и стояще же близ его Шигона и виде Шигона дух его отшедш, аки дымец мал».

Александр Нечволодов рассказал: «Скоро плачь и рыдания наполнили все палаты. Смерть Великого Князя последовала в 12-м часу ночи с 3-го на 4-е декабря 1533 года. Он умер, едва достигнув пятидесяти четырёх лет. Митрополит тотчас же привёл в соседнем покое к присяге братьев покойного — Юрия и Андрея, служить Великому Князю Иоанну Васильевичу всея Руси, матери его Великой Княгине Елене, и стоять в правде в том всём, в чём целовали крест покойному Великому Князю. Затем, после присяги, Даниил с остальными присутствующими отправился к Великой Княгине утешать её в постигшем горе, но она, увидя их, упала замертво и два часа была без чувств». Летописец говорил, что во время погребения Василия Иоанновича в Архангельском соборе вопль народный заглушал звон кремлёвских колоколов: «Дети хоронили своего отца, называя его добрым, ласковым Государём».

«Казанский летописец» сообщает «О смерти Великого Князя Василiя и о приказе Царства сыну его, и о самовластии боляръ его» следующее: «И отъ того времени и доныне велико зло быть христьяномъ от казанцов. В то же время преставися Князь Великiи Василеи Иоанновичъ, во иноцехъ Варламъ, в лето 7042, месяца декабря в 5 день. Царствова на Великомъ Княжени 28 летъ, много брався с казанцы, и весь животъ свои премогаяся до конца своего, и невозможже имъ ничтоже сотворити. И осташася отъ него 2 сына, яко от краснопёрого орла два златопёрная птенца: первiи же сынъ, ныне нами наречёнъ Князь Великiи Иоанн, остася отца своего 4 летъ 3 месецъ (точнее 3-х лет и 3,5 месяцев — Н.Ш.) благодаренъ зело, ему же отецъ его великую власть Русскiя Державы по смерти своеи дарова: другiи же сынъ его, Героргiи, не таковъ, благороденъ и кротокъ, то и бо остася 3 ю летъ сущу. Умирая бо повеле къ себе их в ложничу ввести, оба сына своя, и, ту седящим у него митрополитъ Данилъ всеа Русiи, отецъ его духовныи, и всемъ боляромъ, и княземъ, и воеводамъ, и восклонися отъ одра своего, двема боляриномъ поддержимъ, и взя на руце свои болшаго сына своего, целова его, глаголаше, яко сеи будетъ по мне Царь и Самодержецъ; тои омыет слёзы хрестьянъскiя, вся враги своя проженетъ и победитъ. И целовавъ оба своя детища, и отдав их пестуномъ, а сам тихо возлёгъ на одре и конечное прощенiе и целованiе великое дав Великои Княгине своеи Елене, и всемъ княземъ, и боляромъ, и приказчикомъ своимъ, и успе вечным сномъ, не созрелъ сединами, ни старости достигъ многолетныя, и остави по себе плачъ великъ всеи Рускои Земли, до возраста и до воцаренiя сына своего. И ростяху оба сына его в воли своеи, и безъ отца, и безъ матери, Богомъ Самомъ брегомы и учимы, и наказуеми. И всемъ тогда княземъ и боляромъ и вельможамъ и судьямъ градцкимъ, самовластiем живущимъ, не по правде судящимъ, по мзде, насилствуя людемъ, никогоже блюдующимся бе бо Князь Великий юнъ, ни страха Божiя имущимъ и не брегущимъ от супостатъ своихъ Русскiя Земля: везде погани христьянъ воеваху и губяху, и вельможи христьянъ губяху, продажею великою. И тако раби ихъ видяху Господь Своихъ, тако же творяху. Неправды умножишася, обиды, тадбы и разбои, и убиства, по всеи земли рыданiя и вопль великъ». (Цит. по: «Звещание Ивана Грозного. Царская Правда. М.: Алгоритм: Эксмо, 2009, С. 223 — 224).

Александр Нечволодов перечислил знаменитые свершения Государя Василия Иоанновича, заботившегося о собирании Руси, Государя, который «присоединил Псков и вернул Смоленск, смирил Казань, посадив там хана из наших рук, и выстроил для облегчения её завоевания в будущем город Васильсурск; вместе с тем, Василий сдерживал, насколько было сил, Крым, и всегда держал себя с большим достоинством по отношению его ханов; он был грозой ливонских немцев, Литвы и Польши, и с честью поддерживал отношения с папами и государями Западной Европы. Будучи горячо предан Православию, в управлении Государством шёл во всём по стопам своего великого отца; при этом, самым тяжёлым для него делом было подавление старых удельных стремлений у нового родовитого боярства, собравшегося в Москве».

Величественно звучал его титул: «Великий Государь Василий, Божиею милостию Государь всея Руси, и Великий Князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новгорода Низовской Земли, и Черниговский, и Рязанский, и Волоцкий, и Ржевский, и Бельский, и Ростовский, и Ярославский, и Белозерский, и Удорский, и Обдорский, и Кондинский и иных…».

Но пока ещё не было в этом титуле Царского наименования. Включение в титул этого наименования Само Провидение оставило будущему Грозному Царю Иоанну Васильевичу.

Глава пятая.

Накануне Грозного Царствования.

После кончины Царственного супруга молодая Великая Княгиня Елена Васильевна Глинская осталась с двумя малолетними сыновьями на руках и оказалась в окружении озлобленных удельных князей, да жестокосердного крамольного боярства. Эта свора, пользуясь малолетством Иоанна Васильевича, мечтала прорваться к власти и разорвать Русскую Землю на лакомые для себя куски. В истории ещё не было случая, чтобы одуревшие от богатств эксплуататорские классы, жаждавшие всё новой и новой наживы, думали о судьбе всего государства в целом. Они забывали даже о внешней опасности, забывали, что, гоняясь за лакомыми кусками и вырывая их правдою, и неправдою друг у друга, могут потерять всё. Ни о судьбе страны, ни, тем более о судьбе народа, они не думали. Не была исключением и эпоха Иоанна Грозного.

Недаром мыслитель Русского Зарубежья, создатель фундаментального труда «История русского масонства», известный нам под псевдонимом Борис Башилов — настоящая фамилия — Борис Платонович Юркевич (1908 — 1970), — писал: «В значительной степени… история России — это история почти непрекращающихся войн. История России — это история осажденной крепости». Столь меткое определение, данное великому прошлому России, мыслитель подкрепил вполне конкретными фактами: «С 1055 по 1462 годы, по подсчёту историка С.М. Соловьева, Россия перенесла 245 нашествий. Причём двести нападений на Россию было совершенно между 1240 и 1462 годами, то есть нападения происходили почти каждый год. С 1365 года по 1893 Россия провела 305 лет в войне».

Другой выдающийся мыслитель Русского зарубежья Иван Лукьянович Солоневич сделал вывод, что Русская Держава смогла выстоять только потому, что «государственная организация Великого Княжества Московского и Империи Российской всегда превышала организацию всех своих конкурентов, противников и врагов».

Это во все времена очень хорошо понимали враги Русской Державы, и потому, едва лишь разлился над Русью свет Православного Самодержавия, самим Богом через Откровения Святой Богородицы вручённый Андрею Боголюбскому, зашевелились на Западе те оголтелые шакальи стаи, что, бессовестно прикрываясь именем Христа, служили тёмным силам зла. Борис Башилов указал: «Не случайно советником Батыя был рыцарь святой Марии Альфред фон Штумпенхаузен», агент папы римского. Этот советник согласовывал действия орды и тёмных сил Запада по задачам, времени и рубежам. Справедливо замечание историка, что западный мир во время татарского ига воспользовался несчастным положением Руси: «Вскоре после нападения татар на Русь объединённые войска римского епископа и Ордена меченосцев захватили северную часть принадлежавших Пскову и Новгороду земель. В то же время шведский король (отвечая на призыв папы римского о необходимости распространять католичество силой) послал на Новгород сильное войско, которым командовал его зять Биргер».

Добавим, что в том же 1240 году орда начала разорительный поход против Южной Руси. Совпадение? Нет. Нужно было помешать Русским Княжествам объединиться для отражения нашествия шведских крестоносцев. Александр Ярославич блистательным ударом разгромил биргеровских крестоносцев, причинил врагу значительный урон, потеряв при этом всего семь человек, и получил за эту победу прозвание НЕВСКОГО.

Когда немецкие псы-рыцари двинулись на Русь в 1242 году, в орде, словно по случайному совпадению, были собраны Русские князья для упорядочения получения дани с «Русского улуса». Это «совпадение» не давало возможности княжествам выступить на помощь Александру Невскому. Но и здесь враги просчитались. С девизом: «Не в силе Бог, а в Правде» Великий Князь, названный потомками Солнцем Земли Русской, вышел навстречу врагу и разбил его 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Папа римский проклял новгородцев, мужественно защищавших свою землю.

Незадолго до нападения Батыя на Русскую Землю «папа Григорий, — как сообщает Б. Башилов, — запретил католическим купцам продавать в Русские Земли корабельные снасти, лошадей, разные изделия».

Русская Православная Церковь, освящённая верой христовой, стояла за объединение Русских Земель, и всячески содействовала подготовке к ликвидации ордынского ига. Вспомним, каких славных иноков взрастил преподобный Сергий Радонежский, ушедший от ордынской заразы в глухие леса и построивший там обитель, которую знаем мы ныне как Троице-Сергиеву лавру. Сотня могучих рыцарей из этой обители сражалась на поле Куликовом. Первые из черносотенцев — иноки Персвет и Ослябя — стали символом Русской славы, показали пример борьбы «За Веру, Царя и Отечество!»

Крепла Святая Русь, освящённая Православной верой, впитавшая в себя идеалы Православного Русского Самодержавия. Историки из так называемого ордена русской интеллигенции, очень не любят вспоминать о битве на реке Воже, прогремевшей за два года до Куликовской, в 1378 году. Удивительной была та битва. Темник Бегич привёл на Русь свой тумен — десять тысяч войска. И встретила его рать Великого Князя Дмитрия Ивановича, тогда ещё не Донского, на реке Воже. Развернул Бегич свои войска и стал как вкопанный. Летописцы долго гадали, что же поразило его? А поразило его то, что он увидел закованную в доспехи рать, необыкновенную по своему могуществу. Он понимал, что атака — смерть. Но и уклонение от атаки — тоже смерть, правда, уже не от Русских, а от Мамая. И он атаковал… И навстречу тумену огромные станковые самострелы выплеснули стрелы со стальными сердечниками, которые пробивали сразу несколько коней и всадников. Генеральная репетиция будущей решающей битвы окончилась полным поражением врага при минимальных потерях в войске Дмитрия.

А на поле Куликово Русская рать вышла под хоругвями с непревзойдённым «Нерукотворным Спасом», творением гениального Андрея Рублева. По преданию, бежавший Мамай воскликнул: «Да! Силен Русский Бог!» Это было великое начало. Русский мыслитель В.Д. Катков писал: «Для великих свершений нужна и великая власть. А подвиг управления Российской Империей, действительно велик». Этот подвиг вершили Андрей Боголюбский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван III, Василий III и Иван IV Грозный.

Снова обратимся к работам Бориса Башилова, чтобы проиллюстрировать этот подвиг: «В 1480 году европейская Россия имела только 2,1 миллиона людей (Почти в пять раз меньше Австрии, в два раза меньше Англии, в четыре с половиной раза меньше Италии, в четыре с половиной раза меньше Испании, в девять раз меньше Франции). Спустя 100 лет, в 1580 году, Россия имела 4,3 миллиона. В 1648 году… в России было всего 12 миллионов, а во Франции 19 миллионов. В 1480 году население Московской Руси равнялось только 6% самых крупных государств Европы того времени: Англии, Германии, Испании, Франции, Австрии и Италии. В 1680 году 12,6 миллиона, в 1770 году 26,8 миллиона, в 1880 году 84,5 миллиона — в два с половиной раза больше Австрии, Италии, Франции, Англии, в три с лишним раза больше Италии и в четыре с половиной раза больше Испании. А накануне Первой мировой войны Россия имела около 190 миллионов населения (130 миллионов русских), а все шесть названных стран вместе имели только 260 миллионов жителей. Не будь революции, в 1950 году Россия имела бы больше трёхсот миллионов жителей».

И это, несмотря на почти беспрерывные войны, несмотря на то, что за первое наиболее близкое знакомство с Западом — Смутное время — Россия заплатила семь миллионов жизней, а за уже более детальное сближение с Европой через «окно», прорубленное Петром I, при преобразованиях Русских Православных традиций в чужебесие, потеряла, по мнению В.О. Ключевского, треть своего населения. И это вместо прироста, который должен был быть солидным за солидный период петровского властвования. Ведь при других Государях Россия население не теряла, несмотря на многочисленные войны.

Твёрдый прирост населения России объясняется, во-первых, высоким духом народа, во-вторых, государственной организацией Русского народа.

Дух Русского народа подвергался самым жесточайшим испытаниям. После победы на Куликовом поле беды не окончились. Велики были потери в той битве, и Дмитрий Донской не сумел в 1382 году собрать достаточно сил для отражения набега Тохтамыша. Москва была сожжена, уничтожены тысячи экземпляров бесценных книг, хранящихся в Кремлёвских храмах, перебито свыше 20 тысяч жителей. При приближении к Москве Дмитрия Донского с ратью, собранной в Волоке Ламском (Волоколамск), Тахтамыш бежал.

В 1395 году Тамерлан прошёл огнём и мечом до города Ельца. В 1408 году Мурза Едигей дошёл до Москвы, взял выкуп и заставил возобновить выплату дани. В 1439 году хан Улус-Махмет казанский опустошил обширные районы близ Москвы. В 1445 году он вновь совершил набег и взял в плен Василия Тёмного. В 1415 году на Русь напал хан Мазовша. В 1472 году сарайский хан Ахмет осаждал Алексин, а в 1480 году достиг Воротынска. После стояния на Угре официально ордынское иго прекратило своё существование. Но ужесточились набеги крымских татар, которые действовали совместно с казанскими. В 1521 году Россию опустошили Махмет-Гирей крымский и Саип-Гирей казанский. В 1537 году казанский хан и крымский царевич Сафа-Гирей снова бесчинствовали в Московском царстве. В 1552 году крымцы с казанцами до Тулы.

Непрерывными были набеги из Сарая, из Казани, из Крыма. Так сколько же мирных дней оставалось у Русского Народа для созидания!? Историк верно подметил: «России оставалось или стереться и не быть, или замирить буйных соседей оружием». Ведь только с XV по XVIII столетия, по подсчётам известного слависта В.И. Ламанского, татарами и турками было уведено в рабство около 5 миллионов русских. «Все домашние рабы в Константинополе, — пишет Б. Башилов, — как у турок, так и у христиан, по свидетельству венецианских дипломатов, состояли из Русских. Много Русских находилось в рабстве в Египте. С начала XVIII века на большинстве французских и венецианских галерах гребцами были Русские рабы, пожизненно прикованные цепями к скамьям галер. Когда венецианцев, главных торговцев Русскими рабами, упрекали в бесстыдной торговле христианами, они, улыбаясь, отвечали: «Мы прежде всего венецианцы, а потом уже христиане». Таково западное христианство, уже давно ничего общего не имевшее с истинным учением Христа Спасителя, и ставшее ярым врагом истинного Православия.

В последующих главах будет рассказано о борьбе Иоанна IV Васильевича за чистоту Православной веры, о его твёрдости в дипломатических сношениях с католиками. Русский Самодержец, наречённый Грозным и названный современниками Игуменом Всея Руси, сказал папскому послу Антонию Посевину в ответ на предложение принять католичество: «Ты говоришь, Антоний, что ваша вера римская с греческою одна вера? И Мы Веру держим истинно Христианскую, а не греческую… Греки нам не евангелие. У нас не греческая, а Русская Вера!»

И Русская Православная Церковь действительно всегда резко отличалась от западной. Её создавали такие величайшие подвижники Православия, как Сергий Радонежский, Савва Сторожевский, Серафим Саровский и многие, многие другие…

Мы отвлеклись от повествования, чтобы показать, в каком положении была Русь, когда ушёл в мир иной сильный духом, твёрдый волей благоверный Государь Василий III Иоаннович, когда Царём стал малолетний его сын, которому шёл четвёртый год.

В книге «Царь всея Русь Иоанн IV Грозный» говорится: «После похорон Великого Князя Василия Иоанновича, при торжественном собрании духовенства, бояр и народа, митрополит Даниил благословил в Успенском соборе четырёхлетнего Великого Князя Иоанна Четвёртого на властвование над Русской Землёй; правительницей же, за его малолетство, являлась, естественно, по древнему Русскому обычаю, его мать — Великая Княгиня Елена Васильевна. Своё вступление в управление она начала с милостей: сидевший в тюрьме за самовольный отъезд к брату покойного Великого Князя, Юрию, князь Андрей Михайлович Шуйский был выпущен на свободу. Затем богатые дары готовились для раздачи — в память об усопшем Великом Князе — его братьям и близким людям».

Но, увы, поражённые грехами тщеславия и сребролюбия люди, забывшие Бога ради утоления своих «многомятежных человеческих хотений», не понимают языка добра. «Но уже через неделю, — говорится в упомянутой выше книге, — Великой Княгине пришлось начать беспощадную борьбу с врагами государства, которые, видя малолетство Великого Князя, не замедлили поднять свои головы. Твёрдо и решительно расправлялась молодая правительница с внутренними врагами России от имени своего малолетнего сына…»

А враги были совсем рядом… Едва выпущенный на свободу князь Андрей Шуйский стал уговаривать князя Горбатова бежать к брату покойного Василия Иоанновича — Юрию. Он говорил: «А здесь служить — ничего не выслужишь; Князь Великий ещё молод, и слухи носятся о Юрии; если князь Юрий сядет на Государство, и мы к нему раньше других отъедем, то мы у него этим выслужимся».

Но Горбатов ехать не согласился. Шуйский испугался того, что тот сообщит о его предложении Великой Княгине, и поспешил к ней с клеветническим доносом. Однако, Елена Васильевна не спешила казнить без разбору, а призвала к себе Горбатова, и тот сумел оправдаться. Шуйский был схвачен и вновь отправлен в заточение.

Ближние бояре, обеспокоенные тем, что вокруг князя Юрия собирается крамола, посоветовали правительнице взять его под стражу. Елена Васильевна сказала им: «Как будет лучше, так и делайте». Князя Юрия посадили в ту же камеру, где сидел его племянник, внук Иоанна Третьего.

Разные сведения имеются о том периоде, но вот как рассуждает наш знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьёв: «Правительство не было расположено верить всякому слуху относительно удельных князей… Если оно решилось заключить Юрия, то имело на то основания».

Александр Нечволодов писал о том времени: «Вскоре затем молодой правительнице Государства пришлось проявить свою твёрдость и по отношению своего родного дяди — знаменитого князя Михаила Глинского, прощённого по её просьбе покойным мужем за измену. Михаил Глинский и дьяк Шигона Поджогин были на первых порах, после смерти Василия Иоанновича самыми близкими к ней людьми. Мы уже видели, каким необузданным властолюбием обладал Михаил Глинский, правивший почти единолично Литвой при короле Александре и затем дважды изменявший своим государям, сперва Сигизмунду польскому, а затем и Василию Иоанновичу Московскому, за то, что не давали достаточно простора его честолюбию; ясное дело, что теперь, как родной дядя правительницы Московского Государства, он желал сам править всеми делами; что же касается Шигоны Поджогина, этого дьяка, облагодетельствованного покойным Великим Князем Василием, то мы тоже видели, что он, стоя у смертного одра своего Государя, — позволил себе оспаривать его последнюю волю — желание облечься в схимну пред смертью»

Елена Васильевна продолжила дело покойного супруга. В книге «Царь всея Русь Иоанн IV Грозный» повествуется и о многих внутренних делах Великой Княгини: «Деятельно занимаясь подавлением крамолы среди близких себе сильных людей и сложными внешними отношениями, Елена Васильевна обращала большое внимание и на внутренние дела; особенно заботилась она о создании новых крепостей и городов, а также о восстановлении сгоревших от пожара: Перми, Устюга, Ярославля, Владимира и Твери. Ею же, по мысли покойного мужа, был обнесён стеной Китай-город в Москве».

Большое значение для государства имели её распоряжения, касающиеся борьбы с фальшивомонетчиками, которые наносили колоссальный ущерб. Елена Васильевна запретила обращение поддельных денег под страхом самой суровой казни и приказала перечеканить их, причём на прежних монетах, которые выпускались государственной казной, Великий Князь изображался теперь с копьём, отчего монеты получили название «копейные». Впоследствии они стали копейками.

Глава шестая

«Не прикасайся к Помазанникам Моим!»

Судьба распорядилась так, что Иоанну Васильевичу, будущему Грозному Царю, довелось ещё в раннем возрасте увидеть и осознать то, что увидел и испытал Святой Благоверный князь Андрей Боголюбский в возрасте зрелом и от чего он сложил голову. Уже отроком Иоанн ощутил на себе всё коварство, всю злобу и ненависть крамольного боярства.

Князю Андрею Юрьевичу удалось покинуть Вышгород, оторваться от старой, прогнившей системы власти, перебраться в свободный от алчного боярства Владимир и с помощью опоры на «мизинных людей» начать строительство Самодержавия. Но Андрей Боголюбский рос, окружённый заботой и вниманием, воспитывался в лучших традициях, заведённых его дедом Владимиром Мономахом. Князю Андрею было 16 лет, когда умер дед и 47 лет, когда умер отец.

Конец ознакомительного фрагмента.